Гл.26
И началась бесконечная череда дней и недель, череда неизвестности. В принципе, всё было предельно ясно: Трифон сидит в следственном изоляторе, дожидаясь суда. Его обвиняют в соучастии в убийстве своего телохранителя, а ещё и в торговле наркотиками. Как и говорил Павел Демьянович, в загородном доме был найден героин, а значит, всё имущество Андроновых подлежало конфискации.
Уля не находила себе места. Ну почему так происходит, как будто над нею простёрлась полоса сплошного невезения. Сначала её с позором выперли из деревенского дома, к которому она успела прикипеть всей душой, и только привыкла, даже полюбила их очередное жилище, как тут же - надо с ним расставаться. Особенно ей был дорог ресторан, расположенный в чудесном местечке и уже являл свою красоту по мере продвижения реставрации. А теперь они вновь у разбитого корыта. Вернее, в первый раз Трифон, хоть что-то имел, нынче же, никаких средств к существованию.
Да то бы ладно, рядом Тимур, который не отказывался помочь и ссудил бы без проблем первоначальный капитал, но уже не оставалось сил, чтобы вновь что-то начинать, Уля верила - вот так будет всегда. Не успеют они опериться, как откуда не возьмись снова подкрадётся какое-то ненастье.
Так это ещё учитывая тот факт, что она на свободе, а каково Трифону? Тем более, знать, что тебя обвиняют в том, чего не совершал.
Адвокат часто его навещал и честно признавался, будто Трифон сильно сдал: похудел и совсем морально уничтожен. Кстати, Павлу Демьяновичу удалось переговорить с Ромой и Юрой, уж как он умудрился такое провернуть, одному Господу ведомо, и ещё известно то, что все услуги оплачивал Тимур. Охранники порадовали, они взяли на себя лишнее, вроде и хозяина определили в заложники и хотели убить того в лесу, а потом закопать вместе с Борей. Парни рассуждали по-своему, мол, почему Трифон должен отвечать, если он руки в кровь не запачкал? Уже стало легче, но вот наркотики... Теперь у следствия вся направленность только на этот курс.
Маленький и круглый, как колобок, Павел Демьянович прокрадывался во все лазейки всевозможных инстанций, стучался во все двери, куда можно и нельзя, но всё тщетно, и матёрый адвокат пребывал в недоумении.
- Тимур, я ничего не понимаю. Или меня уже пора отправлять на покой, или тут стало всё не так, как раньше. Ну скажи, когда такое было, чтобы мы не сумели выкупить того или иного субъекта? Что вообще происходит? Везде, вдруг все такие честные стали и никому деньги не нужны. Тут что-то не так.
Тимур отмалчивался, ему тоже показалось всё это странным.
Уле совсем не разрешили видеться с мужем. Оперуполномоченный Савченко под любым предлогом противился этому, но однажды ей надоело пресмыкаться и девушка больше не пыталась. Через Павла Демьяновича она передавала Трифону записки, а он тоже слал устные послания, что скучает и просит прощение за нежданное случившееся. Благодарил Тимура за помощь, особенно за то, что приютил Улю, ведь она тут фактически никого толком не знает.
Тимур был доволен. Где-то внутри себя он переживал, как друг посмотрит на то, что он забрал к себе его жену без предварительной договорённости, но всё сложилось наилучшим образом, как и предполагалось.
Но как-то явился на дачу адвокат и даже Уля заметила, что старичок весь осунулся и имел весьма бледный уставший вид. Уля перевела взгляд на Тимура и от неё не укрылось, как тот насторожился, потом затушил сигарету и собрался пойти к юристу навстречу, но тот ещё от калитки, махнул рукой, давая понять, чтобы все оставались на местах.
- Ну, что там? - дождавшись пока Павел Демьянович усядется на широкую лавку, спросил Тимур.
- Беда, Тимур, беда.
У Ули затряслось всё внутри, она уже подумала о худшем, впрочем, как и вор в законе.
- А я-то и думаю, откуда ветер дует, а теперь понятно, из Германии. - начал адвокат.
- Эльвира? - догадался Тимур.
- Эльвира. - подтвердил Павел Демьянович. - Вот чёртова баба.
- Кто-нибудь меня просветит о чём речь? - занервничала Уля.
- Конечно, детка, какие могут быть от тебя тайны? Сегодня мне назначал встречу поверенный Эльвиры и глядя прямо в глаза сообщил: Если Трифон вернётся к ней назад, то все неприятности он потом будет вспоминать, как мимолётное плохое сновидение. То есть, она вытащит его оттуда.
- Вот сука! - воскликнул Тимур. - Даже из-за границы поставила ему подножку да так, что при падении он сопатку расквасил.
- Так это всё она затеяла? - ужаснулась Уля.
- Нет, вряд ли. - засомневался Тимур. - Откуда, допустим, ей было знать, что Боря замочит участкового и отсюда все вытекающие последствия? Нет, и насчёт наркоты тоже не она. У неё же здесь полно знакомых в высоких кругах, видно узнала от них о таком громком деле, вот и решила подсуетиться с выгодой для себя... Трифон знает? - Тимур сверлил своего адвоката взглядом.
- Знает, а как же!
- Ну и? - не терпелось Тимуру.
- Категорически отказался.
- Молодец, старина! Уважаю.
- Да, так и сказал, мол, лучше я срок отмотаю. - подтвердил Павел Демьянович.
- Слушай! - обратился к нему Тимур, а сам мельком глянул на Улю. - Так может ему согласиться? А как только выйдет из-под стражи, так сразу и на развод подать, а?
Юрист тяжко вздохнул.
- Ты Эльвиру за дуру принимаешь? Я лично в руках держал договор, где не хватает только подписи Трифона. И в нём последний, якобы, обязуется не покидать её до самого конца. Вот так, ребята.
- Чьего конца? - поинтересовался вор в законе.
- А это имеет значение?
Ночью Уля долго думала об уловке Эльвиры. Настрадавшейся вволю девушке, уже было всё равно. Пусть бы Трифон подписал этот договор, только бы его не посадили в тюрьму. А она бы тихо вернулась в деревню и каждый бы жил своею жизнью. Уля сама поразилась собственным мыслям. Неужели она разлюбила Трифона да и любила ли вообще? Может, и правда увлеклась им, потому что у него был достаток, а теперь, когда он гол, как сокол, то и интерес к нему потеряла.
Нет, не может быть, это просто нервы и усталость. Если бы Трифон был ей безразличен, она бы совсем не стала за него переживать: сядет он за решётку или не сядет. А тут готова смириться даже с тем, чтобы он вновь сошёлся с бывшей женой, только бы не калечил себя предстоящим заключением.
Почти перед самыми новогодними праздниками должен был состояться суд. Тимур сразу отказался там присутствовать, ссылаясь, что по таким мероприятиям он не ходок, и его можно понять. Честно говоря, Уля тоже с удовольствием бы не присутствовала на данном заседании, но деваться некуда, кто ещё Трифона поддержит? Однако, случилось непредвиденное, Павел Демьянович принёс пожелание от Трифона, дабы Уля, в назначенный день, не приходила к зданию суда. Он не хотел, чтобы она видела его изменившимся и униженным и, по его словам, вся эта брехнология не для её ушей. Уля в душе обрадовалась решению Трифона, но целые сутки не спала и ничего не ела, они вместе с Тимуром переживали и с нетерпением ждали окончательного результата. Уж пусть побыстрее развязка, чем эта томительная неопределённость.
Роме с Юрой дали по девять лет строгача, а Трифону - пять. Прокурор требовал семь, но Трифона защищал Павел Демьянович и при помощи своего профессионализма сумел отстоять у правосудия целых два года. Для тех, кто находится на зоне и день многое значит, а уж за два года и говорить нечего.
Уля не плакала, но какая-то страшная внутренняя опустошённость заполнила всё тело и лучше бы выплакаться хорошенько, тогда и легче бы стало, все горести вышли бы со слезами, но где их взять, эти слёзы, их не было. Тимур, обеспокоенный состоянием девушки, не отходил от неё ни на шаг, по-отечески окружая подопечную вниманием и заботой, но однажды спросил:
- Уль, что дальше собираешься делать? Не подумай, не гоню, наоборот предлагаю пожить у меня, пока Трифон не освободится. Нету желания разделять крышу со стариком, то давай куплю тебе квартиру, помогу с устройством на работу да и будешь дерзать потихоньку. Что поделаешь, вот такой мир жестокий и как-то следует с этим свыкаться.
- Спасибо, Тимур, ты и так слишком много сделал для нас с Трифоном, мы в большом долгу перед тобой, поэтому я не могу принять очередной твой подарок.
- О каком долге ты говоришь, девочка? - обиженно произнёс вор в законе. - Я никогда не помогаю с корыстными целями, а всегда это делаю от всего сердца.
- Прости, я не хотела обидеть, просто пыталась подчеркнуть, что душевного тепла так мало вокруг, а ты очень хороший человек, я никогда тебя не забуду.
- Будешь покидать меня? - догадался он.
Уля кивнула.
- Не спрашиваю, куда ты намереваешься двигаться, но, может маленько погодишь, пока хоть в себя придёшь. На носу Новый год, отметим, а тогда уж... Я никогда в такой праздник никакие компании не посещаю, издревле считается, что это семейное торжество, вот и я всегда дома.
- Правильно, Тимур, торжество семейное, а моя семья в деревне. Там у меня родители.
- Уль, а может не надо их расстраивать? Не покидай Москву. Я всегда по первому зову явлюсь на помощь, Уль, не пропадёшь, обещаю.
- А что, по-твоему, снова лгать маме с папой? Хватит, один раз уже врала и изворачивалась. И ничего хорошего из этого не вышло. Нет, Тимур, я хочу выплакаться на материнской груди.
Но с билетами перед Новым годом было совсем худо, только благодаря связям именитого вора, Уля в предварительной кассе получила билет на купейный вагон.
Буквально, накануне её отъезда, утопая в снегу, возле дачи Тимура появился незваный гость - опер Савченко.
Увидев последнего в окно, Тимур поспешил к крылечку.
- Слушай, а я стопудово был уверен, что когда-то меня навестишь. Выглядывал-выглядывал и вот он, результат! - с усмешкой "поздоровался" вор в законе. - Извини, что не приглашаю на чай, сам знаешь, как я "нежно" отношусь к вашему племени, поэтому будем вести беседу на пороге.
- Не ерничай, Алиев! Мне до лампочки, где мы будем говорить, хоть в сортире, я привычный. Где ты был с пяти часов вечера восемнадцатого числа?
- Дома.
- И свидетели есть?
- А как же?!
- И кто они?
- Кухарка, она у меня и живёт. Также, в настоящий момент, у меня квартирует жена Трифона Андронова, она тоже может подтвердить, что я ни минуту никуда не отлучался.
- Ульяна Андронова у тебя? Интересно. А чего это она, решила мужа поменять? Плохой выбор... Один сел и другому туда прямая дорога. - с издевкой проговорил опер.
- Слышь, ты за своей присматривай! А то ты на работе и на работе, а рядом с тобой живут два соседа-атлета, и у твоей зазнобы хороооший выбор. - парировал Тимур. - Уля мне не доводится родственницей, поэтому ты не имеешь право не учесть такого ценного свидетеля. Кстати, ещё четырёх часов не было в этот день, как ко мне пришли два местных мужика и мы до полуночи играли в карты. Как тебе такое алиби? И, стесняюсь спросить, в честь чего ты мне тут допрос устраиваешь?
- Восемнадцатого декабря был зверски избит Сергей Мельников и я предполагаю, что сие действо произошло ни без твоего ведома. Андронов с "быками" за решёткой да и нафиг он ему нужен, а вот ты сто процентов принял в этом участие.
- Мне твой стукачок и во сне не снился, потому что есть дела и посерьёзнее, понял?
- А откуда тебе известно, что он мой осведомитель? - уцепился опер за слова Тимура, уверенный, будто об этом не знала ни одна живая душа.
- А ещё в ментовке числишься... - с ехидной улыбкой сказал Алиев. - Об этом весь город жужжит, поэтому покалечить крысу мог кто угодно. Скажи спасибо, что целым оставили, так что, он тебе ещё пригодится.
- На инвалидной коляске пригодится?