Роман-эссе, на скорую руку, навеянный последними публикациями новостей в сетях инета, где одни видят в президенте врага, другие - друга. Выбирать каждому самому, но на кону будущее России...
=========================================================
И тогда Варвара воздев руки к небеси еси, воззвала к Арсентию аки к самому господу, чтобы он помог своему другу, а она сама устало облокотилась на деревянную статую польского солдата поста охраны правительственного сектора, который все повторял типа "не положено, не положено". И Арсентий постарался оправдать мудрость господа на него возложенную с нелегкой руки Варвары и почесав квадратную челюсть, выдал, -
– "Так чего не войти в сектор минуя деревянную охрану? Сразу и в центр всего комплекса? Я проблемы не...";
– "...Не стоит так мудрить, когда есть метод и того проще! Всем привет, ваш верный товарищ и слуга, бывший член правления со скромным именем Рудек. Вы абсолютно правы, прелестная пане Варвара – солдаты зомбированные. Смотрите я вас научу как входить без всяких пропусков, хотя у меня есть", - вдруг явился народу сам христос по фамилии Хиртош и отогнал всех немного назад и резко крикнул, - "Азо модош, гардо, пежо, прао пречо арш!!! Аджо-аджо-аджо-моджо прамо... аджо-аджо...";
Командовал Рудек и солдат не думая исполнял команды маршируя в сторону КПП, как зомби-автомат, но это кино про зомби длилось менее чем с три минуты, ибо из караульной будки КПП вышел офицер с оружием наперевес и к нему прибавился сзади взвод солдат с автоматами, и спокойно возразил, -
– "Еще шаг вперед и мы, стреляем на поражение и без разбору. Ибо законы надо выполнять, итак команда!";
– "Стоп, Варвара, теперь наконец очередь моя, ибо это дело как раз по моей миссии, я тут ключ номер-2", - выступил из-за спины Варвары, Гжег, за спиной которых стояла группа парламентеров из горожан Варшавы. И всем с чего-то нетерпелось пройти в сектор правительства. Но это их личное право граждан Польши и они имеют право, узнать чего это правительство их страны, мимо них самих, намудрило.
– "Пан офицер, я вам даю единственный и необратимый шанс, либо вы сейчас доказываете, что вы гражданин Польши и вы защищаете в данном праве интересы и территориальную целостность страны, в которой находитесь, либо... Вы объявляетесь врагом нации и страны, оккупантом и иноземцем, продавшим и предавшим свою честь офицера, враждебным силам врага? У вас на выбор ровно пять секунд, я жду!", - вышел перед офицером охраны Гжег, вольготно расставив ноги, и упирая руки в бока и затем...
Гжег вдруг развернулся к делегации варшавян и спросил, а зачем им вообще нужно идти туда? Надо просто блокировать сей сектор и пусть там сидят кто остался – в город они выхода иметь не будут? Охрана как неисправные дроиды все щелкали затворами автоматов, ибо оружие не стреляло и стоило хоть что-то пойти не так в исполнении команд, как они все зациклились на исполнении последнего приказа, открыть предупредительный огонь. В рукапашной Гжег с Арсентием их бы сделали почти шутя, ибо солдатики караула умели только маршировать по плацу и ничего более. Но эта картина "неисправных дроидов" чем-то уж шибко навевала на паранойю и делегаты, постояв минуту стали разворачиваться обратно, прочь от сего дурдома.
Метров через двадцать их догнал какой-то молодой порученец от правления, и сказал что может принять делегацию не более пяти человек и желательно без русских солдат. Но народ смотрел не на порученца, а на Гжегоша и тот пожал плечами и отмахнулся от приглашения порученца, -
– "А я тут ничего ни решаю, а за ваше так именуемое правление уже все решил офицер КПП. Варшавяне - чужие для вас люди, а вы и куда как более чужие для нас. Вы к Польше никакого не имеете, сажайте себе там хоть самого черта в президенты. Видите ли они соизволили принять пять человек, идиоты. Вам каюк!";
– "Да, но причем тут офицер? Он же солдат, он действует только согласно уставу предписанному...", - начал было возражать порученец, но Гжег его грубо перебил, - "...Солдат какой армии, еврейской? Или может американской? Я что по-твоему не солдат? Я так например и вообще тут оккупант, и мог очень просто расстрелять всю эту кукольную охрану к такой-то бабушке и был бы прав, ибо народ города на моей стороне. Ты что так и не понял идиот, что ваша старая гнилая система уже рухнула, полностью и бесповоротно? И это уже ни те пешки, которыми вы абы формально правили ранее, а совсем другие люди. Мне тут лично ничего не надо у вас, меня народ просил, а народ скорее всего просто хотел решить вопрос этой территории под акополис. Но теперь можно обойтись и без вашего сектора, сидите там – выхода из сектора вы иметь не будете, а при попытке выхода, будем убивать без предупреждения. Ты тут не в бирюльки играешь с народом, какое вы в задницу были правление если проиграли народ Польши? Кому и чему вы теперь правление? Собственным задницам? Если офицер такой тупой службист, то он и был лицом вашей системы, вашего правления. Иначе ему сразу надо было давать другие команды. Да и так видно солдаты у вас зомбированные, им разницы нет кому служить в кого стрелять. А был бы офицер с собственной головой, как и ваше экс-правление, он бы сначала сообщил бы вам, а не пытался открыть огонь на поражение. Огородились они тут идите ли от страны...";
Порученец совсем растерялся, но и так было видно, что он сам лишь пешка исполнитель и стал названивать в свой порт, кому-то из остатков правления, что ему делать дальше. Народ уже стал расходиться когда выкатил лимузин и из машины вышел пожилой аристократ и сразу поднял руки в жесте что сдается, -
– "Стреляйте меня господа, я председатель палаты сейма, или вернее уже бывшего сейма, Вацлав Гомеш! Все произошло так нежданно, для мня например, что те, кто остался в здании правления, растерялись и сейчас в полном ауте. Нас никто ни в чем не предупредил, что будет такое бегство. Лично я присяге не изменял, и противоправными действиями против народа страны не занимался. Но я и не тупой пешка исполнитель. Если и были какие решения от президента или его команды, за спиной сейма, я об этом не знаю. Я хочу для прояснения ситуации, разобраться в этой позорной измене правления и служить Польше";
Гжегу стало немного смешно, ибо председатель рук не опускал за все исполнение сей речи, но в одной руке в кончике пальцев он держал белый платок,как знамя капитуляции. Но дядя был представительный и умел хорошо говорить на публику. Из всей делегации еще оставалось с десяток душ, остальные уже ушли.
– "Ну и какого лешего разбираться в бегстве так называемого правления? Оно уже давно не было правлением никому, фактически, как реальный военный тебе говорю. Для истории что ли? Эта история уже померла с месяц назад, если не раньше. И вы там у себя ничего не знали об этом и ни о чем таком не догадывались? Занятное однако правительство. Ну то что вас дурачили иудеи и без того понятно. Мужик ты вроде честный, жалко тебя, вроде. Иди вон лучше в народ. А точку уже офицер охраны поставил и делегация уже разошлась. Это вы там в своей палате можете менять решения по десять раз на дню, а тут извини, поезд уже уехал. У русских говорят – правители приходят и уходят, народ всегда остается", - все же ответил Гжег, ибо мужик был вроде на деле с достоинствами. Но иудеи хитрые бестии, они всегда держали при себе хоть несколько честных людей, право не давая таким понять, что у них творится за спиной и иного ему, как солдату от России и не прислали бы, ибо хитреца и вертихвоста он сразу раскусил бы.
– "Я все понимаю, но мы пытались спасти правление и у нас были свои люди в народе, вернее они и сейчас есть и я предупреждал весь сейм и делал предложения о спасении ситуации, но тщетно. Мне лишь только обещали, что это будет рассмотрено. Это было предательство нежданное и из-за спины. И конечно нет никакой чести разбираться в позорном правлении, бежавшим от народа, но есть резон в том, чтобы понять что за бестия, как вы выражаетесь, сидела за нашими спинами и дергала за ниточки из тени. Чтобы более никогда такого срама в истории правления не повторилось. Правление ведь все одно нужно!?", -
попытался уверить Гжега, председатель и тот пожал плечами, мол это дело ни его, лишь добавил, - "Правление отныне будет делать только сам народ, или вы еще не поняли системы акополиса? И это будет совсем иная система власти и уж там точно никакой иудушка не приживется. Но народ еще сам толком не созрел, хотя акополис уже ставить можно. Вам недели хватит? Иначе этот сектор будет как кладбище или как музей того, что угробило прежнюю Польшу на веки. Разницы нет где будет новое правление. Хоть где-нибудь на селе, а не в городе. Так что поспешите, иначе оттуда больше не выйдете...";
И махнув на прощанье лапой, Гжег отчалил в сторону города, уже более не оборачиваясь.
– "Ну да, был шанс и единственный, ибо делегацию обратно ни вернешь. Но офицер охраны, тупой солдафон исполнитель... конечно такой прекрасно подходит для охраны, но когда такая ситуация... надо было и команды ему давать другие. То есть установки для команд. Теперь в сей сектор делегаты и носа не сунут, в том я уверен абсолютно, да и времени солдат дал ровно неделю. А этот солдат не шутил и народ не станет делать отсрочки из-за ради акополиса. Сейчас как ни крути этот солдат Гжегошь – является единственным реальным правителем Варшавы, а значит и остальной Польши. И его дама далеко не промах, имеет бешеную репутацию в населении. Как же можно было старыми методами воздействовать на народ? Народ-то оказался далеко не тупым, как этот офицер на вахте охраны. Офицер так выходит не признал истинного правителя Польши в лице Гжегоша – а народ это сразу воспринял как измену родине", - отмахнулся советник Адам Мальдер в кабинете главы правительства, где сидел грузный босс от польской аристократии Войцек Каншевски и пыхтел сигарой, делая абсолютно апатичный вид, хоть провалить эта Польша в трам-тара-ры, ему нужно было то, что было нужно ему, как и его кругу крупнейших аристократов, что собственно содержали правление и на свои деньги.