Мы сидели под черным окном,
А по стенам чавкали пули…
Мы остались с тобою вдвоем,
А другие навечно уснули.
Обжигаясь, до губ докурил,
Ты одну на двоих сигарету.
А потом тебя снайпер свалил,
Наведя свой прицел по отсвету.
И теперь я один на Земле,
А друзья навсегда замолчали
В том далеком донецком селе,
Где со смертью нас повенчали.
Я смотрел ей плешивой в глаза,
Закрывая глаза ребятам -
Порезвилась той ночью коса
Этой твари в саване горбатом…
Пули злобно вгрызались в кирпич,
Во дворе БТР догорал,
И, как будто, воинский клич
"Смэрть москалыкам!" – кто-то кричал.
От окна я метался к окну,
Поливая свинцом все вокруг!
И услышал вдруг тишину,
Когда солнца явился круг…
Изумрудом блеснули леса,
И туман, словно дым поплыл…
Заискрилась на травах роса …
Зачеркнул все гранаты взрыв!
Он швырнул меня о бетон,
Обрывая сознанья нить…
Но сквозь зубы раздался стон –
Видно, очень хотел я жить!
Кисло в воздухе пахло толом,
На зубах штукатурка скрипела...
Над разбитым снарядами домом
Птицей жизнь моя пролетела!
Из пробитых осколками ног
Капли крови стекали в пыль...
И тогда он ступил за порог,
Рядом сел и сказал: - Шо, Василь?
Оглядел ребят у стены,
Прикурил сигарету мне…
Я оглох от той тишины
И на миг забыл о войне…
Он напомнил о ней, сказав:
- Храбро бился ты – только зря.
А теперь тебя Бог призвал:
Пухом будет тебе земля!
Я ответить ему не смог…
Я сидел и молча курил…
У моих перебитых ног
Пес наш Туз тихонько скулил…
- На войне, как на войне, -
Поднимаясь, сказал мой брат.
- Шо скажу я нашей родне?! -
Крикнул он и ушел в закат…
Рядом с другом теперь я лежал.
Дотлевала у губ сигарета…
Обагрен нашей кровью кинжал
В день последний бабьего лета…
А на россыпях стреляных гильз
Капли крови сверкали рубинами!
Души наши взлетели ввысь
Над Донцом седым и равнинами.
Я убит под Славянском, ночью,
Над землей только смрад и пепел!
Мы не братья… Оскалом волчьим
Меня встретит ад на рассвете…