Больше, до отъезда Ольги, ни взрывов, ни потрясений у нас, слава Богу, не было. Мы проводили её домой, и остались мирно существовать с Лариской, день –за- днём, кружась, каждая, по своей орбите.
Прошло чуть более месяца от того нашего «девичника», как однажды вечерком, вдруг позвонила Лариска. Коротко бросила мне в трубку - «Ты дома?», и получив утвердительный ответ, так же коротко предупредила –« сейчас заеду!» И вправду, часа не прошло, как я отпирала подруженьке дверь. Заглянув в комнату, где уже забылась сном, сморённая тяжёлой жизнью первоклашки Ритка, мы прошлёпали на кухню, вечное наше пристанище.
–Чаю?- Задала я ритуальный вопрос.- Ну, давай,- вяло откликнулась гостья, - хотя, я бы уже чего нибудь покрепче выпила! Я пристально на неё глянула, сожалея, развела руками, и поставила перед ней чайную чашку.– Что- то случилось, или ты уработалась в конец? - Легонько поинтересовалась я.- Нет, - опять невнятно и неубедительно ответила она, бестолково теребя ярлычок от чайного пакетика. - Всё нормально!
– Ну не хочешь, не рассказывай!- Предложила я прекратить её мучения. – Но хочу сказать, что выглядишь ты не «ах», и даже осунулась! В ответ мне, она лишь неопределённо повела глазами, а они подозрительно блестели, - опять ревела что ли?! - Может, ты просто не высыпаешься? - Предположила я самый невинный вариант, на который подруга отреагировала, на мой взгляд, слишком бурно, – вдруг истерично расхохоталась. Я дала ей выпустить эмоции, присела рядом,смотрю, как она вытирает выступившие слёзы наманикюренным пальцем.
Ну рассказывай,-с нажимом вопрошаю я. – Что там у тебя случилось? Лариска выдерживает ещё пару минут, прихлёбывает чай, пытаясь сохранить свою привычную мину прохладной доброжелательности. У неё не получается, и набрав воздуха, наконец, делает усилие и начинает рассказывать.
– Я тут с Сашкой ругалась, на прошлой неделе… - (Это дело обычное! Эка невидаль с мужем ругаться, - отмечаю про себя, но молчу, чтобы не мешать.)- Понервничала, как всегда, и тут, вдруг, мне стали сны странные сниться… Целую неделю уже… Дивной красоты сны… - Добавила она и опять поднесла к губам свою спасительную чашку чая.
Я пожала плечами, не понимая, из-за чего такой невроз, - и она продолжила. – Мне сначала было в кайф, пока я не поняла, что они становятся все реальней и реальней, как - будто растворяют мою собственную реальность. Я полдня не могу сосредоточиться, живу в этих ощущениях, как будто у меня поехала крыша! Не то успокаивающего попить, не то к психиатру сразу идти… Лариска заканчивает свой монолог и смотрит на меня с ожиданием диагноза.
– Я пока не пойму в чём криминал? Я так поняла, что сны эти тебе нравятся. Мозг даёт тебе отдохнуть, а ты вместо этого, истерить начинаешь! Что сниться то, если не секрет? – Спрашиваю. Она вдруг так смущается, что подогревает мой интерес. – Представляешь, со смесью конфуза и восторга выговаривает она – мне сниться, что я - негр!
Я захлёбываюсь своим чаем, а просмеявшись, и прокашлявшись, говорю: - Хорошо хоть не зелёный человечек! Мужик что ль? - Спрашиваю следом.– Нет,женщина, но темнокожая, метиска или мулатка,- не знаю как правильно, - начинает быстро рассказывать Лариска. - Потому что, у меня и кожа светлее, чем у окружающих, и волосы не такие курчавые, более тонкий нос! -Короче, - вздыхает она, – я красивая там! Молодая,- наверно, - хотя точно не знаю, но длинноногая и худая, и хожу с голыми титьками!
Я смотрю на подружку, изумленно открыв рот несколько секунд, а потом начинаю хохотать, потому как, только что нарисованный ей экзотический образ, никак не совместился в моём сознании с ней самой. Наша Лариса- женщина сильная, крупная, деловая: Короткая стрижка, строгая оправа, минимум украшений, безукоризненный разлет бровей и постоянно сканирующий взгляд юриста. Представить её молодой, ногастой мулаткой, да к тому же разгуливающей топлесс, даже с моим талантом мгновенного создания образа, просто не возможно!
Своим хохотом я окончательно убиваю Лариску, потом говорю ей примиряюще, видя, как она сникла. - Погоди, а с чего ты вообще взяла, что это ты?! Она опять берёт в руки полупустую и давно холодную чашку чая, смотрит в неё, и произносит слово, которое у неё не в ходу: - Я чувствую. – А потом находит более веское, рациональное ему замещение. – Мой разум полностью отождествляет меня с ней, я знаю, что это - я! Я бросаю свой чай, подсаживаюсь к ней, выковыриваю у неё из рук чашку, за которую та цепляется, как за спасательный круг. – Ну это же здорово!!! – Тормошу я её – Это же сказочно здорово! И что ты психуешь?!
Лариска поворачивается ко мне, глаза измученные,- Лен, мне сначала, тоже нравилось, пока это был просто сон, красивый, невероятный сказочный сон! Если б не эта бешеная тенденция к разрастанию реальности! Это уже не сон, а воронка, та реальность затягивает, становиться всё ощутимее и насыщеннее! Мне страшно засыпать теперь, я боюсь, что не проснусь, просто не найду возможности выйти из сна, понимаешь?!- Она всхлипывает, не удержавшись, - Либо я схожу с ума, либо… - и смолкает.
– Либо, что? – С езуитским участием спрашиваю я, зная, что иррациональная причина её не устроит. - Я схожу с ума!- Повторяет она первый и единственный понятный ей вариант. - Ларис, послушай меня, - пытаюсь говорить с ней серьёзно и спокойно, - я конечно не психолог и не психиатр, но мне кажется, что это все игра подсознания. Ты устала, ты нервничала с Сашкой, и скорее всего, опять не довольна собой. И чтобы ты не ушла в невроз или стресс, тебя вот так мозг переключает. Ты же у нас как привыкла отдыхать? Уезжаешь подальше, правильно?! – Отвечаю я сама себе, потому что она молчит, и сосредоточенно разглядывает свой маникюр. - Поскольку уехать ты сей час не можешь, вот подсознание и устроило тебе отпуск, притом, такой, какой ты любишь, ты же у нас любитель экзотики. Не надо все пытаться проконтролировать, отпусти ситуацию, и доверься своему древнейшему чувству, вреда оно тебе не принесёт, а вот удовольствие получишь. Мой тебе совет, расслабься и наслаждайся! Все равно ты больше двух недель не отдыхаешь, значит осталось всего ничего.
Лариска в сомнении вздыхает, поднимает на меня глаза. - Думаешь, само и пройдёт? - Думаю! – успокаиваю я её. – Пойми, это же просто настоящий подарок от жизни рабу цивилизации! - Не банальные, путанные сны, из обрывков того, что сделал за день, и что надо сделать на следующий! Что за радость в таких снах, - мутный клубок из обязанностей, обыденности и страхов. А ты сорвала такой куш! И счастья своего не видишь! Если б ты знала, как я тебе завидую! У меня -то, сейчас, всё серым – серо! Что во сне, что наяву,- грустно заканчиваю я. – Не будь жадиной, расскажи мне, хоть чуть-чуть! Я понимаю, что не увижу, и не прочувствую, но любопытно, аж жуть!
- Да там всё обыденно, ни какого остросюжета. – Вяло отказывается Лариска, но я вижу, ей хочется самой, обрисовать свои впечатления, одеть их в слова, и этим хоть как-то зафиксировать, что бы оставить в памяти надолго. – Наверное, это остров, - начинает она, наконец, прикрывая глаза, чтобы восстановить подробную, визуальную картинку. – Да, это остров, в океане и наверно, не большой, я его могу обойти весь, и очень хорошо знаю, там живёт только моё племя. Рядом есть ещё два, один из них большой, туда прилетают вертолёты и маленькие самолёты, там ездят на машинах, и живут люди разных национальностей. Второй,такой же маленький, как и наш. - Ты всё это видела? – потихоньку спрашиваю я её. Она вздрагивает, и долго смотрит на меня, вспоминая.
– Нет, - также тихо отвечает она. -Просто, когда я там, я знаю всё, что касается меня, буднично, как само собой разумеющее, как – будто, это две деревни и областной центр, понимаешь?! Я согласно киваю, и она продолжает погружаться в тот, чужой мир, вдруг ставший для неё привычным. – Я живу одна, а до этого жила с матерью, у них там кажется равноправие, женщины, так же как и мужчины, охотятся и занимаются рыбной ловлей. А мужа выбирают, приглашая в свой дом, и женщина живет с ним, пока хочет.
Там я завидная невеста, наверное, потому что я светлее, и у меня нет детей, хотя у моих ровесниц их уже по двое- трое. Ещё я говорю по-английски. В общем, это не расскажешь! День за днём, я делаю что то привычное, но получаю от этого какое то острое удовольствие. Ловлю ли рыбу, собираю крабов, лазаю по острову, копаю и сушу на солнце какие-то корешки, листья. Но, Лен, это всё так ярко! Сам по себе, остров невероятной красоты! Всякая тропическая зелень, из которых, наяву, я знаю только пальмы! Белые пески, голубая лагуна, а какое небо! Цветы, странные фрукты, запахи от всего этого, как дурман! Громадные черепахи! И самое непостижимое - ощущение себя в другом теле, с другим интеллектом, другим менталитетом!
Я вижу, как возбуждённая Лариска пытается передать мне хоть капельку тех своих эмоций, и делаю окончательный вывод: - Тебе нравиться! Та страдальчески мотает головой, - Нет, ты не понимаешь, нравиться не нравиться, это не те категории! Так мы рассуждаем о привычном! А там всё по- другому! Я и психую, от того, что удержать сознанию такую двойственность миров очень трудно! Тут и до зеленых человечков недалеко!
Посидев ещё с полчаса, моя подружка уходит, если не успокоившись, то, хотя бы, -выговорившись. А я, провожая её, смотрю ей вслед не без зависти. Надо же, на какие грёзы способна самая земная женщина из нас троих!
И только после её ухода, я вспоминаю, что собиралась стрельнуть у неё деньжат, но от такого форс-мажора забыла. Уже засыпая, всё еще пытаюсь подсчитать, сколько и кому я должна. С тремя Риткиными школами, и «бесплатным образованием» вроде бы расплатилась на этот месяц, остались только чисто субъективные долги. Неделя до аванса, коммунальные счета, и всё начнется сначала. А впереди зима, и у меня ничего нет, ни тёплой куртки, ни сапог, и дочери придется всё покупать и на осень и на зиму. Последние мои осознанные мысли были о том, как хорошо, приятно и экономно жить там, где всегда тепло, и круглый год ходишь в майках и сланцах…
Я шла по рыжему берегу босиком. Вода обволакивала мои ноги, на мгновение укрывая их сверкающей мягкими алмазами пеной, и отступала вновь. Загораживая от ослепительно сияющего солнца глаза рукой, смотрю, как причаливает к старому пирсу небольшая яхта.
- Мама! Мама! – кричит мне с яхты девчушка подросток, ловко выпрыгивает с неё на пирс, а потом прямо в воду, и бежит ко мне навстречу. Восторженная радость нашей встречи, и ни с чем несравнимое, родительское умиление, подсказывает той моей части сознания, что бодрствует и отделяет сон от яви, что это Ритка, моя собственная, родная Ритка, только немного подросшая.
Во сне я уже обнимаю, тискаю её, а она что горячо уже тараторит, рассказывая обо всем и сразу, крепко прижавшись ко мне, запрокидывает юное, любимое лицо. Я что-то тоже отвечаю, нежно убираю с её счастливой, беззаботной мордашки волосы, которые швыряет туда игривый ветер, ловлю на лету её бейсболку, хохочу, но где то, какой то маленький мой кусочек бодрствующего сознания понимает: я говорю на чужом языке!
Правда, во сне он мне видимо, не чужой. По берегу от пирса к нам приближается мужчина, одетый в тонкий летний костюм. Мне и там нравятся мужчины в костюмах! Только мне тутошней очень жаль его щегольских ботинок, под которые при каждом его шаге ныряет прибой. Должно быть, неудобно, идти в них по вязкому, мокрому песку, разулся бы, что ли, недотёпа!
А вот у меня той, стоящей на берегу, он вызывает совсем другие эмоции, ту меня, совершенно не возмущает разгильдяйское отношение к дорогой обуви. «Бум»- громко, глухо и сладко говорит мне сердце. Тяжелый и мягкий одновременно удар самой главной мышцы о грудную клетку рождает в организме теплую волну нежности. « Муж» - понимает мой неусыпный аналитик, и устраивается поудобнее, как перед экраном, предвкушая новый, не затасканный сюжет моего кино-сна.Тот подходит к нам, и мы, обменявшись теплым, родственным поцелуем и обнявшись втроём, начинаем свой путь через пляж, к группе белых построек, выступающих из пышной зелени, не то гигантского сада, не то - парка.
Я просыпаюсь. Ещё чувствую дыхание ветра на своих щеках и запах моря, ещё в ушах у меня звучат плеск волн и голоса трех счастливых людей, один из которых мой собственный, только он причудливо выговаривает иноземные слова. «Бум» - опять глухим ударом о рёбра сообщает мне сердце о своём разочаровании. Легкая тоска по только что утраченному, земному раю охватывает меня.
Я проснулась в своей панельной «двушке», в спальном районе двухмиллионного города. Нет ни моря, ни пальм, ни мужчины, от улыбки которого так сладко замирало во сне сердце. Октябрьское, серое, дождливое утро. Моя дочь спит, свернувшись в комочек, от осеннего, сырого холода, одеяло сброшено на пол. Встаю, укрываю своё чадо, и опять в кровать, плед натягиваю до подбородка, - очень хочется плакать. Действительность кажется грубой и злой. Смотрю на часы: - до подъёма остаётся ровно час. Твёрдо решаю, что надо доспать, мало ли, как сложиться день. Зажмуриваю глаза, и ещё для верности укрываюсь с головой пледом.
Нежное моё наваждение вернулось ко мне почти сразу, едва я изъявила на это свое желание. Мы обедали дома, втроём. Домом у меня теперь назывался особняк, с огромной застекленной мансардой, и четырьмя бунгало. Два из них стояли перед домом, а два более удалённых, были построены на границе пляжа. Спокойная гладь просторного бассейна переходила маленьким водопадом в весёлый детский « лягушатник» с гротом, полным сказочных персонажей, висячим мостиком над ним, и небольшой извилистой водяной горкой. За бассейном, уже около парка, обрамлявшего нашу усадьбу, просматривалась детская площадка. Когда то, это все любовно создавалось нами для нашей дочери, но девочка росла, и вместе с ней росли её увлечения и интересы. Теперь, один из уголков парка скрывает небольшую конюшню, а в противоположном ему, разместился домашний мини-зоосад. Четыре бунгало сдавались внаём, - я была хозяйкой домашнего отеля, или пансионата, не знаю, как там это у буржуев называется.
Послеобеденный наш разговор с мужем шёл, как раз, о моих ежегодных гостях. Лингвистическая граница, у меня спящей, пропала полностью, и я бойко говорю, как пою, на каком-то доселе не известном мне языке, и в ответ слышу такую же певучую речь. Мой мозг переводит мне все синхронно, и только мой не спящий аналитик не может понять, где находиться этот мой «индивидуальный рай»? Впрочем, голос моё сознание подаёт крайне редко, оно, как и все остальные составляющие моей личности, очаровано сложившейся ситуацией, и пытается раствориться в ней до конца.
- Сейчас пойдём в зоопарк, там уже, наверное, всё готово. – Сообщает с важным видом мне дочь. Мы с папой привезли тебе подарок! – И они, как заговорщики, многозначительно переглядываются. Я оставляю свой десерт, и вопросительно поднимаю бровь: - Любимый, - обращаюсь я к тому, кого считаю во сне своим мужем, - надеюсь, ты не привез мне из Африки слона?! Нет, ама миа, - смеётся он, - я не посмел бы, ведь он истопчет твои чудные газоны! Пойдём, - берёт он меня за руку, - там действительно, всё готово.
И так, держась за руки, мы идём по поместью, а Марго бежит впереди, поторапливая нас. И тут моё сознание снова раскалывается. Та, что идёт сейчас по тропинке с красивым моложавым мужчиной лет сорока пяти, и чьи пальцы он держит в своей руке, - глядит на него с привычной нежностью. Я же, разглядываю с жадным любопытством, но обе мы, - любуемся им. Поймав взгляд, он обнимает меня (или её), крепко и нежно за плечи, а она (или я), - обвивает своей рукой его талию, и дальше, свой неторопливый путь мы продолжаем в обнимку.
На территории нашего маленького зоосада рабочие заканчивают монтировать просторный вольер. Дочь давно уже здесь, игриво манит меня пальчиком к контейнеру, наклоняется над ним, и достаёт оттуда совершенно-настоящего львёнка! Малыш сидит у неё на руках как обычная кошка. Совсем ручной, умильный, - песочный бархат шкурки, круглые кошачьи глаза, круглые ушки, и тоже круглые, тяжелые лапы, кажущиеся непропорционально громадными для такой крохи. Хвост уже с кисточкой. Я прижимаю руки к щекам, смотрю с восторгом на самого прекрасного детёныша семейства кошачьих, потом с укоризной на мужа, - «Вы мальчишка, синьор профессор!», и всё равно, тут же беру котёнка на руки.
Он смотрит на меня детскими глазами, тычется носом, чихает, щуриться, начинает жевать мой палец едва намечающими молочными зубами. – Я знал, что тебе понравиться! – невинно заключает даритель.- Но он же вырастет, что я с ним буду делать?! –пытается мой разум с правиться с искушением. – Не бойся, мама, он людей не ест! – Авторитетно вмешивается дочь, - Папа привёз его с одной африканской деревни, там их разводят специально для зоопарков. Львы там живут с хозяевами, как у нас собаки. Так что в нескольких поколениях это прирученный лев! И всё что ему будет нужно, это правильное кормление, и почесать за ушком!
Я перевожу взгляд на профессора общей биологии двух европейских университетов, специализирующегося на африканской фауне.- Ого! - Врывается в сознание моё второе «Я» - Гляди–ка, знаю! - Когда нибудь, точно с ума сойду от ваших сюрпризов! - Благодарю я своих зоологов, и мы азартно включаемся в устройство «детской» для нового питомца.
Звонит будильник. Я во второй раз, за это утро, просыпаюсь, испытывая мучительное разочарование. Встаю, бужу дочь, собираю её в школу. На взмахе ресниц все ещё вижу кусок моего пляжа, старый маяк, прибежище всех окрестных чаек. Роскошные узоры керамической плитки у бассейна, шезлонги, фривольно расставленные вдоль него, нарядные солнечные зонты над ними. Чувствую запах домашней выпечки, кофейный аромат - терпкий и нежный, слышу шорох журналов и газет на столе в гостинной, насквозь продуваемой залетевшим в открытые окна ветерком.
И тут я осознаю, что со мной случилось: Позавидовав вчера от души подруге, я создала себе такую же альтернативную реальность, прямо таки зеркальную противоположность своей нищей неустроенности. Ну что же, за что боролись, на то и напоролись! День мой прошел в легкой невротической истоме, и в свою постель я ложилась, как новобрачная, предвкушая невиданные ранее удовольствия. В последующую ночь, остаток моего сознания капитулировал полностью, без единого выстрела.
Мне было уже комфортнее быть ею, нежели оставаться собой. В новорожденную реальность я входила, как нож в масло, и желала только одного, что бы эта явь, которая приходила во сне, баловала меня как можно дольше. Следующая моя ночь уместила в себе пару недель счастливой семейной жизни: Прогулки на яхте и верхом, дружное няньканье львёнка, ночи полные нежной страсти, и дни, полные забот о громадном моём хозяйстве, все ощущения женщины, матери, жены и хозяйки, и даже богатой дамы. Я обновляла два ближних дома к приезду своих постоянных гостей, слушала рассказы Марго о колледже, вечерами пила красное вино, сидя на тёмной мансарде, опираясь на плечо мужа, и смотрела, как луч маяка вспарывает тьму ночного океана.
Радость бытия и полнота женского счастья, нашли меня в тех чудесных снах, где не надо было каждый день думать о хлебе насущном, где у моей дочери был родной отец, где я, наконец, люблю и любима в ответ. Теперь я знаю о себе всё.
Это самая южная точка Португалии, граница с Испанией. Я превратила старое фамильное поместье в маленький отель для избранных постояльцев. Отель скорее моя прихоть, а не необходимость зарабатывать деньги. Муж не может похвастаться семейным капиталом, он типичный «бюджетник» - профессор биологии, преподает в университетах Португалии и Испании. Сам он – полу испанец, полу португалец, но, счастлив он бывает, только в африканской саванне, из которой готов не вылезать годами, и где не проходит без его участия, ни одной экспедиции. Вот и сейчас, собирается в Алжир, едва вернувшись из Туниса, куда брал с собой и дочь.
Я же, заядлая домоседка, и для меня нет большей радости, чем встречать их на нашем пирсе, проводить вместе с моими неугомонными искателями приключений несколько недель, зная, что они вскоре непременно разъедутся. Когда вместе, а когда, поодиночке. В нашей семье уважают интересы друг – друга, поэтому мы так счастливы вместе. Вот моя девочка с отцом летит на днях в Мадрид, к бабушке, а оттуда, сразу в Лиссабон, в колледж. А её отец опять воссоединяется со своим любимым континентом, и пройдет немало времени, пока мы соберемся опять дома все вместе…
Прожив так добрый месяц чужой жизни, собираюсь с духом и звоню Лариске. Боясь сглазить, спрашиваю, как у неё дела, адаптировалась ли наяву к другой жизни во сне? Действительно, прежней истерики у неё нет, и понизив голос до шёпота, она сообщает мне новости,- теперь в её наваждении появился белый мужчина с фотокамерой. Он перебрался к ним с большого острова на катере, и живет рядом уже неделю.- А я, наверное, влюбилась, - шепчет она мне в трубку, - потому что мои глаза находят его, где бы он ни был, и сердце то стучит, то замирает, как будто, мне снова шестнадцать, честное слово! Я всё думаю, как я приглашу его в свою хижину, ведь он чужой и не знает наших законов.
На секунду я засомневалась, что говорю с Лариской – даже тембр изменился, стал ниже и бархатистей, с нотками страсти, совершенно чужого темперамента. Я невольно отняла телефон от уха, и посмотрела на его экран, как будто бы старалась разглядеть в нём подругу.– И ещё, - продолжала она,- представляешь, Лен, не знаю почему, но я худею! - Что? - Переспросила я, - Это-то тут причём? - Худела она регулярно, с редкой силой воли, но организм её, с таким же упорством, набирал вес даже от воздуха. - Я похудела на пять килограмм, понимаешь, просто так, ни с чего, за десять дней - пять килограмм! Понимаешь?! – Свирепо шептала она мне в трубку.
– Ну и радуйся, – промямлила я ей в ответ, лихорадочно ища ответ такому неожиданному эффекту.– Ты чувствуешь то себя нормально? Физически, я имею в виду, нигде ничего не болит? – Нет, что ты, ношусь как молодая коза! Только вот, если мои мозги плотно не заняты, я проваливаюсь в сон наяву. Понимаешь, я начала грезить с открытыми глазами! - Ко врачу сходить больше не хочешь? - Спрашиваю на всякий случай.
- Ну, во-первых, ты же утверждала, что само всё пройдет максимум, через неделю, и вдруг она последняя. А потом, зачем портить то, что мне действительно по-кайфу! Разве я могла сейчас влюбиться?! Нет! А она дитя природы, может! Так что у меня может быть, конечно, воспаление мозга, но, чертовски изысканное!
- Ну, этого ты можешь больше не бояться, - опровергаю я диагноз. – Как говорил папа Дяди Фёдора, « с ума поодиночке сходят, вместе только гриппом болеют!» Я в тебе так поучаствовала, что у меня теперь те же симптомы! И я пересказываю ей свою вторую жизнь.
– И вправду, похоже на вирус! Никак опять, где то метеоритный дождь случился, - помолчав, заключила Лариска. В голосе сквозила тень разочарования, - её наваждение перестало быть эксклюзивом. - Причём здесь метеоритный дождь?! – Не врубилась я. – Тёмная ты женщина, - это теперь модная теория о возникновении нетипичных симптомов, для необычного течения человеческих болячек. Метеориты систематически приносят на землю инопланетные бактерии, которые потом ассимилируют в земной бактериальной флоре. И отсюда, вечное обновление и мутация старых, изученных хворей на шарике.
- А, поняла, - включаюсь я в диспут « Есть ли грипп на Марсе», - то есть вначале ОРВИ начинался с высокой температуры, а теперь пара недель грёз и глюков, а потом уже сопли да кашель. Приятное, наверно местечко, та планета, с которой этот вирусок принесло!
- ОРВИ, между прочим, грозят множественными осложнениями, если их своевременно не лечить! – мрачно предупреждает подружка. – Ага, - вторю я ей,- а неправильное лечение чревато страшными, не прогнозируемыми, побочными эффектами! - Ну и фиг с ним, с лечением! – На диво единодушно заключаем мы. И хихикая, как пятиклассницы, расстаёмся до связи.
И в этом легкомыслии спряталась большая женская тоска по абстрактному чувству счастья. Испытав его, пусть и не в реале, мы уже не смогли от него с Лариской отказаться. « Тварь я дрожащая, или право имею?!» - Стал вдруг, и тут актуален Достоевский. И мы не сговариваясь, сделали свой выбор – хоть во сне, хоть ненадолго, имеем право - быть счастливыми и беззаботными, если наяву не получается!
Я провожаю мужа и дочь. Они вдруг решили прокатиться через всю Испанию на машине. Наш кабриолет готов к путешествию, Марго в полном восторге показывает мне карту автомобильных дорог Испании, где они уже с отцом проложили подробный маршрут.
Мы прощаемся у машины, и, обнимая меня, Леонидас тихо шепчет: – Не грусти, ама миа, твои гости не дадут тебе скучать! Алехандро потрясающий собеседник и галантный кавалер, и эта русская пара тебе тоже очень нравиться. Я знаю, ты прекрасно проведёшь с ними время!- Я все равно буду скучать по тебе, Лео, ведь никто из моих гостей не назовёт меня «ама миа», и не позовет меня на террасе слушать ночной океан и любоваться на звёзды в своих объятьях…
- Каждая ночь твоя, ама миа, - нежно шепчет мне мой любимый, - клянусь, звонить тебе каждый вечер! Ты будешь засыпать под звуки моего голоса, а утром, первый кто пожелает тебе доброго утра, буду тоже я!- Обвиваю шею мужа руками, подставляю лицо под лёгкие поцелуи, знаю, всё будет так, как он сказал. На самом деле мне нравиться расставаться, ждать, скучать, встречаться вновь. В нашем супружестве нет обыденности чувств, нет привычки, нет изнуряющего быта. – Какое счастье! – произносят мои губы вслед поцелуям…
- Какое счастье, тихо повторяю я, и слышу вдруг очнувшись: - Мама! А что у нас покушать? Потерпи немного, - отвечаю я дочери, и, яростно кидаю не виновного ни в чём курёнка, на шкворчащую, уже, сковородку. Права Лариска, мучительно сознанию так метаться из одной реальности в другую! И отказаться от этого сладкого наркотика нет сил и возможности.
Мама! Адьос! Адьос, ама миа! - Затягивает меня обратно. Кабриолет, гружённый подарками испанской бабушке, отправляется в Мадрид. Одиночество моё продлиться не долго, завтра уже по этим лужайкам будет бегать пара очаровательных четырехлеток. Детские голоса наполнят и дом, и парк, оживят сказочный мир в маленьком бассейне. К ним прибавиться низкое сопрано их матери, которая, будучи хозяйкой собственного бизнеса, привыкла изъясняться требовательно и строго, так изменилась с рождением малышей.
Её супруг, Алекс, так не похож на моего собственного мужа. Спокойный, немногословный, он, как ни кто, умеет слушать и понимать, а потом, собрав информацию, приступает к делу.
Леонидас прав, я действительно люблю эту русскую пару. Мы познакомились с Ольгой давно, в России, куда я ездила смотреть Москву, Сан-Петербург, и русскую зиму. Потом пригласила её к себе, отдохнуть у океана. С тех пор много изменилось, но, хотя бы неделю в год Ольга и Алекс проводят у нас, в Тавире. А, с появлением на свет двойни, моя русская приятельница убеждена, что лучшего места для семейного отдыха просто нет.
Чуть позже здесь будет и ещё один мой завсегдатай и друг нашей семьи – синьор Алехандро. Космополит, и «гражданин мира», свободный художник и неутомимый путешественник. Единственное, что я знаю о нём наверняка, что его матушка была итальянкой, а детство его прошло в каком-то портовом городе. О своей жизни Алехандро ни когда не рассказывает, о ней говорят его работы. Я подозреваю, что на нашей старушке земле нет такого места, где ни побывал бы он со своим верным «Никоном».
Лео познакомился с ним в одной из своих первых африканских экспедиций, и был в полном восторге от его работы кинооператора-натуралиста. И хоть талантливый человек талантлив во многом, сам Алехандро, предпочитал любому искусству фотокамеру, а к застывшему на века кадру относился с любовью и благоговением творца. Друзья, мои и Лео, стали давно общими, и русское издательство Ольги охотно не раз сотрудничало с Алехандро.
И вот на этот раз мы соберёмся всё вместе, и мою радость от ожидания предстоящей встречи, омрачало только отсутствие моего синьора профессора. А так, у меня всё готово для встречи любимых гостей, два бунгало около моего дома примут завтра своих постояльцев. Тут затренькал сотовый, и на дисплее высветился какой-то невероятный набор цифр. Звонил как раз Алехандро, и видимо, опять издалека. После нескольких минут связи с ужасающим качеством, выясняется, что он припоздает, будет не один. Просит зарезервировать ему дальнее бунгало.
И, уже на следующий день, новость эту мы обсуждали с приехавшей Ольгой страстно, путая английский и испанский в один очень сложно сочиненный язык, в который Ольга умудрялась вставлять ещё короткие аллегорические фразы на русском, смысл которых был мне не понятен. Алехандро приедет с дамой! Значит ли это, что его холостяцкой жизни, полной путешествий и приключений, настал конец? Или он выбрал себе подругу по плечу?! И она разделит с ним его образ жизни без упреков? Ведь любой женщине нужен дом, уют, и хотя бы относительный комфорт, то, что совершенно не возможно с любителем дикой натуры Алехандро!
Успокойтесь, дамы,- скоро всё увидите воочию, не стоит строить кучу предположений, когда нужно лишь немного подождать! – Как всегда, урезонивает нас спокойный и разумный Алекс. Мы соглашаемся, с ним невозможно не согласиться, муж прекрасно дополняет и уравновешивает темпераментную и увлекающуюся Ольгу. Их дети – Ника и Мика, разделили напополам и внешность, и темперамент родителей. Девочка похожа на маму, но обладает стратегическим спокойствием отца, а мальчик наоборот, похож на папу всем, кроме, характера. Два милых цыплёнка, я с умильной нежностью глажу их белые, пушистые головки.
Моя дочь, уже подросшей птичкой выпорхнула из моего гнезда. Она, также как и её отец, любит лишь возвращаться сюда, в мой рай, а для жизни ей необходим теперь целый мир. Я вздохнула, понимая, что до внуков мне ещё далеко, и всё это время, мне суждено только встречать и провожать моих родных и гостей. Но что же, каждому своё, для меня нет ничего милее и любимей моего поместья.
Еще совсем девчонкой я перебралась сюда жить к овдовевшему деду, в двадцать лет стала здесь хозяйкой, и вот уже два десятка лет я холю и лелею этот клочок земли, доставшийся мне в наследство. Сначала я удалила с территории многочисленные хозяйственные постройки, потом привела в порядок парк, капитально перестроила ветхий и тёмный дедовский дом. Чуть позже были отстроены четыре гостевых домика. И если парку дозволялась быть «запущенным», то за «отельной территорией» я следила особенно тщательно. Плюс многочисленные животные требовали ухода и ласки, доставляя дополнительные хлопоты и радости. Я всерьёз называла свой дом раем, любила его и гордилась им.
После того, как детей укладывали днём спать, Алекс предпочитал проводить полуденные, жаркие часы, уединяясь в прохладной и затенённой библиотеке. Мы с Ольгой, оставались вдвоём, и как водиться, вели нескончаемые «женские» разговоры, невольно возвращаясь опять и опять к взбудоражившей нас новости. Наш Алехандро был, несомненно, интересным мужчиной. Его умение жить вне цивилизации будило у многих респектабельных дам первобытное чувство безопасности. С таким не пропадёшь ни в пустыне, ни в джунглях. «Настоящий мужик!» - по-русски оценила его Ольга. Мне он тоже напоминал следопыта и охотника, только в руках у Алехандро вместо ружья была камера. Он не убивал, а пытался увековечить жизнь. И, несмотря на неизменный успех у женщин, представить рядом с ним женой или постоянной подругой кого либо, мы не могли. Романтик, бродяга, и волк одиночка, - он был необычайно притягателен для женщин, но о его личной жизни, не знали даже самые близкие. Женщина, которую он привёзёт с собой, должна быть необыкновенной. Я уже устроила мужу по телефону допрос, но, как я и ожидала, для него это тоже большая новость. Мы с Ольгой откровенно изнемогали от любопытства и ревности. Шли дни...
Я вскакиваю, как ужаленная, на рассвете, понимая, что в моём сне появилась Ольга!!! Та русская бизнес леди в недавнем прошлом, а сейчас домохозяйка и мать двойнишат! Вот это новости! Надо звонить в Москву, спрашивать, мол, «что тебе сниться, крейсер «Аврора»?!!! Если да, а я почти уверена, что с ней происходит то же самое, то значит, глюк у нас один на всех. Вот так сообразили на троих, девочки! Меня потряхивает от возбуждения, хватаюсь за телефон, но на Ольгу с утра обрушиваться не стоит. Набираю Лариску, эта должна уже встать, или хотя бы проснуться.
Долгие гудки тиранят мой мозг. Может уже рулит, потому и не берёт?! И когда я уже готова отключиться, вдруг слышу этакое, истомлённое- «мурр», вместо короткого и привычного - « Да, Лен!». С сомненьем смотрю на дисплей, - «Соединение - Лариса», но всё равно переспрашиваю, – Ларис, это ты? Мне опять утвердительно мурлыкают в ответ. – Ты что, спишь?! – не то удивляюсь, не то возмущаюсь я. Что -то я так не высыпаюсь последнее время, решила поваляться сегодня подольше… - Сонно оправдывает она.
Я делаю собственные выводы, и начинаю хохотать в трубку. От моего бурного веселья Лариска просыпается окончательно. - Что ты, подлая, ржёшь?! Я что, поспать лишний час не имею права?!- Возмущается на другом конце провода моя подруженька. - Короче, я всё поняла, прости, что отрываю, - продолжаю я хихикать, - но у меня новости! - Ни от чего ты меня не отрываешь, ты меня просто разбудила!!! – Свирепеет та. - Ага, заманила всё-таки ты своего белого в хижину, не тесно вам там вдвоём?! – Продолжаю я куражиться, готовая быть привычно посланной.
В трубке молчат, потом, милостливо удовлетворяют моё любопытство: - В общем, да, тесновато, но мне нравиться. – И, снова, многозначительное молчание. - Это хорошо. В тесноте, говорят, да не в обиде. И что тебе нравиться, тоже хорошо, а кардинальных изменений нет? - Да, нет, мы просто живём вместе. Разговариваем мало, сама понимаешь, а то, как он смотрит на меня, и какие у нас ночи, я тебе, пожалуй, рассказывать не буду. – Не без хвастовства, горделиво заканчивает Лариска.
– Да уж пожалей, не заставляй завидовать одинокую женщину! – Легко соглашаюсь я, и сообщаю: - У меня во сне появилась Ольга! - Да ты что! Как Ольга, или как кто - нибудь ещё? - Сразу просыпается она. - Ольга, дама из России, давнишняя моя приятельница и клиент, хозяйка издательства, вышла замуж за подчиненного, а, после того, как забеременела, отдала бизнес мужу, родила двойняшек, и уже четыре года, она только мама и домохозяйка. - Вкратце набрасываю я ей ситуацию. Поняла, что это значит?!
- Значит, нас всех троих накрыло…- медленно произносит она. - Ольге ещё не звонила? - Нет, сначала тебе. В жизни всегда, конечно, есть место чуду, но нам срочно нужно устроить сейшен. Чую, и ты скоро к нам подтянешься. Как там зовут-то твоего белого, с фотокамерой?! Алехандро?! - Да, но я зову его Аль Хани. – Большой Глоток.
– В смысле, сильно пьющий? – Опять хихикаю я. – Нет, -Лариска предельно серьёзна, (ещё бы, у неё самое глубокое погружение, раньше всех окунулась, уже всю этнику малых племён освоила), - это имя обозначает избыток. Можно не экономить, не растягивать, а пить большими глотками, в своё удовольствие.– Пьёшь? – Чисто по-бабьи, ехидненько, поинтересовалась я.- Пью, - тихо и гордо признаётся Лариска. Несколько минут мы грустно молчим друг другу в трубку.
–Ты считаешь, что это наше коллективное наваждение, «этот вж-жик», неспроста?! – спрашивает она, наконец. - Уверена, - мрачно подтверждаю я. – Если вспомнить наши летние посиделки на Ольгиной кухне, и наш психоанализ собственных проблем, то именно сейчас, у каждой всё, чего не хватало. Скажи, ты сейчас, в той, иллюзорной реальности, счастлива? - Да,- тихо и отчаянно шепчет мне Лариска.- И я счастлива, а теперь, - представь, что всё это вдруг закончится. И сны, и грёзы, и наше бабье счастье в параллельной реальности. – Мне вдруг стало по-настоящему страшно, и подруженька тоже притихла, молчит на том конце провода.
- Что делать то будем? – Робко спрашивает моя сестра по грёзам и подруга по несчастью. - Я же говорю, надо сейшен собирать! Вечером, после работы, дуй ко мне, - будем все долго и обстоятельно беседовать по скайпу. - Хорошо, послушно шелестит Лариска, - часов в 9 вечера буду, - и отключается.
А, я, чем дольше думаю о ситуации, тем отчётливее понимаю, какой трагедией станет для каждой из нас, отказ от вдруг сбывшихся, хотя бы в той, иллюзорной параллели, женских ожиданий…
Посреди дня, вдруг, Ольга позвонила сама. Беру трубку, и понимаю, что искать подходы, деликатничать и допрашивать «с пристрастием» не придётся. Ольга сразу обрушивается на меня во всю мощь своего темперамента с «новостями». – Лен, меня тут, что-то подсознание крутит-вертит, я то, в матримониальных заботах вязну, то родительским инстинктом захлёбываюсь! – спешит она поделиться.
Уже целую неделю, как сниться мне моя другая жизнь, живенько так! И сны не как сны, а как явь, - подробные, чёткие, с чувствами, запахами, вкусами, и адекватными всему происходящему эмоциями. Понимаешь? - Отвечаю, что понимаю, что ж тут не понимать, когда сами такие!- У меня во сне – продолжает она, - муж и почему то, уже двое детей!
- Знаю,- гуманно прерываю я её, и сама пересказываю доступную мне информацию о ней той, ирреальной. – Предполагаю, что вначале тебе всё казалось забавным, потом стало немного пугать, а потом засосало так, что не разберёшь, которая из двух жизней - реальней. А позвонила ты мне тогда, когда увидела в своём сне меня, как другого персонажа. Так?!- У тебя тоже самое?! Не удивилась, а ужаснулась Ольга. - Да, и угадай, кого нам привезёт Алехандро со дня на день?! - Лариску! А она там кто?! - Длинноногая мулатка, с какого-то архипелага, посреди океана. Дитя природы. Как я поняла, в их племени матриархат.
Не склонная, в общем-то, к ненормативной лексике, Ольга сейчас громко вспоминает сибирского пушного зверя. – Я с ней полностью согласна, тоже думаю, что нашей бедной Лариске круче всех досталось. Представляю, как её ломало,- сочувствует она подруге, заброшенной в другую цивилизацию. – Если я во сне, улучшила свои жизненные условия и повысила свой социальный статус,и всё равно, чуть с катушек не съехала, Лариску, единственную из нас, которой это по-настоящему важно, засунули буквально в другую шкуру, в другой мир. Жестоко!
- Короче, думай, Оль, у тебя лучше всех с логикой и анализом!- Наказала я подруге.- Вечером все по скайпу созвонимся. Это всё последствия того приятного вечерка на твоей кухне. Помнишь?!
Бросаю телефон, кусаю губы, и стараюсь не заплакать, ощущение чудовищной провокации, содеянной кем-то всемогущим и неизвестным. Сладкая, сладкая замануха, сродни наркотической зависимости, которая закончившись вдруг, сделает оставшуюся реальность невыносимой. Очень хочу поверить в то, что Ольга найдёт более позитивные и перспективные версии с нами происходящего, у меня пока одна,- мы все, конкретно, вляпались в НЕЧТО!
- И по всему следует, что отоварили нас, девчонки, согласно собственным заказам. – Вещала с экрана ларискиного айфона по громкой связи нам Ольга.– Так сказать, демо-версия с ускоренной доставкой, потому работает только в формате снов и грёз. Но зато, какое качество!
Мы устроились на моей кухне с полчаса назад. Первое что потребовали у Ольги, рассказать свою историю. Я думаю, больше из женского любопытства, чем по стратегическим соображениям.
У неё прожитый во сне временной период был гораздо больше. Для той Ольги всё началось в ещё в 90-стых, когда её отец сумел приватизировать небольшую типографию. Пытался наладить собственный бизнес, и вопреки «здравому смыслу», часто советовался с дочерью-студенткой полиграфического института. Она, как человек будущего, стала для отца «рулевым». Заказы она оценивала на молодёжном сленге, - «отстой», «пафос», «клёво».
Родитель интеллигент морщился, но дочь слушал, потому, как за слишком быстрыми переменами в стране, как и многие, не успевал. А Ольгу вели то ли интуиция, то ли провидение, а может она просто в силу возраста быстрее и охотнее «перестраивалась», и смотрела вперед, а не оглядывалась назад. Она любила отца, и как в детстве, готова была играть во что угодно, лишь бы с папой.
К окончанию института у неё появился и свой интерес к отцовской типографии. Мало у кого, из тогдашних выпускников, была возможность попробовать себя на настоящем предприятии. А она попробовала. К 2000 году их маленькая типография стала большим издательским домом. К пятнадцатилетию было отстроено новое здание. В него Ольга вошла уже полноправной и единственной хозяйкой. Родители обустраивали дачу, и в свои шестьдесят, про суетный город слышать больше не хотели.
Расширялось производство, расширялся штат, и случилось так, что её избранником вдруг стал подчинённый. Ольга не знала, как с ним себя вести, и чувствовала себя полной идиоткой. Алексей всё выносил с завидной терпимостью и достоинством. И вообще, был безукоризненным работником, - разумно–иннициативным, умеющим отстоять свою точку зрения даже перед взбалмашной начальницей. Но ситуация упрямо складывалась, как комедийная. Два взрослых, умных и любящих человека боялись даже случайно встретиться взглядами.
Она страдала, понимая, что ещё немного, и коллектив начнёт хихикать у неё за спиной. Как то он принёс ей в кабинет материалы, и Ольга, забывшись под теплым и внимательным взглядом серых глаз своего служащего, сказала вдруг вслух, о чём думала: - Придумайте что нибудь, Алеша, прошу Вас, не могу так больше! - Уже придумал, - откликнулся он тотчас,- глупо, банально, но это мой единственный шанс. – И положил перед ней заявление на увольнение. Хочешь уйти?- вдруг перешли на «ты» они, как будто легкий бумажный листок разрушил ту кучу условностей, что напридумывали себе оба, боясь признать очевидное. – Нет, совсем наоборот, хочу с тобой остаться навсегда, только, как минимум, ты должна перестать видеть во мне подчинённого. Вот так, вот, дорогая, Ольга Евгеньевна!
В тот день она снова, как маленькая, плакала у отца на плече, повторяя, – Дурацкая, дурацкая ситуация! - Не дурацкая, а вполне классическая, - успокаивал её тот. –Привези-ка, своего Алексея, к нам на выходные, и всё образуется. А хорошего специалиста, в наше время, грех терять!Те выходные спасли их любовь, и через два месяца они поженились. И в издательстве он тоже остался, через несколько лет заслуженно стал главным редактором, не по назначению жены босса, а по единодушному выбору коллектива. И, когда, наконец, Ольга решила стать матерью, то спокойно отошла от дел, решив, что нет ничего интереснее и важнее, чем собственная семья.
- Значит, ты вожжи отдала мужу по доброй воле, и вовсю наслаждаешься семейным счастьем? - Уточняю я.- Ну, типа – того! - Отчего-то немного стесняясь, признаётся Ольга, и чувств и эмоций, проживаемых в семье, старается не касаться. Нам с Лариской понятно, мы и сами переживали этот новый сокровенный опыт. Действительно, всем сестрам раздали по серьгам.
– Давайте, девочки все-таки подумаем, что будет с нами, если это всё вдруг прекратится, и что будет, если не прекратится, - первой подала голос Лариса. - Знать бы, что это за мышеловка, куда такой кусище сыра отвалили, как альтернативная, и заметьте, счастливая жизнь?! – Продолжила я список вопросов.
– И пока она не захлопнулась, - отозвалась Ольга из московского далека, - надо понять, почему нас опять и там собирают вместе?! Казалось бы,таких благополучных, получивших опыт другой жизни, о которой здесь могли только мечтать. Зачем? Значит, кроме личностного опыта, и в том варианте, нам ещё положен и коллективный. Я так думаю. – Заканчивает она.
А меня лично, пугает один нюанс в нашей беседе, мы все, не сговариваясь, стали думать, как будто нам противостоит некто в третьем лице. То есть прежняя версия, об игре собственного подсознания померла своей смертью. Я упрямо воспринимала происходящее с нами, как провокацию, но любая провокация затевается ради ожидаемого действия, а вот кто и что хочет от нас, ни кто не знал. Того гляди, пойдут вход средневековые страшилки, мол это всё Мефистофельские штучки!
Ну да ладно, это всё метафизическая демагогия, и не мудрствуя, озвучиваю следующую проблему: - Вы обе думаете, от нас теперь ни чего не зависит? - Но, мы вряд ли можем сознательно управлять той реальностью, - засомневалась Лариска. – Считается, что мы и этой управлять не в состоянии, но, однако, большинство людей проживают свою жизнь достаточно деятельно, давайте попробуем вмешаться вход событий. – Поддержала меня Ольга. – Вот только, как?! И опять повисла тишина между нашими городами.
– Если не можешь изменить ситуацию, надо изменить своё отношение к ней.– Грустно и совершенно некстати, вспомнила Лариска. - А что, может и так,- вдруг согласилась Ольга. - Ведь лишать себя этих грёз, я так поняла, никто не хочет? - Мы дружно замотали головами, но Ольга и не сомневалась в нашем ответе. – Будем транслировать своё отношение к происходящему в ту реальность. Вспомните, поначалу, мы все испытывали некоторую раздвоенность, пока нам не понравилось жить той жизнью, больше чем этой. Если постараться, и не тащить в ту жизнь наши заморочки…
- Ты предлагаешь, просто заявить нашему Оле Лукойле, кто бы это ни был, в том числе и собственный мозг, что наша параллельная жизнь это результат нашего свободного на то волеизъявления, типа « У нас все в порядке!» - ловлю я её мысль. - И мы всегда сможем моделировать её по своему желанию?!! - Ага, только в это сильно поверить самим придётся! – Бодро откликнулась Ольга.
А Лариска – пессимистка, выразила обоснованные опасения, что после того как чудо преопарировали, оно уже не воскреснет, и продолжения больше не будет. В конце концов, наше собрание постановило, что нам нужно отыскать эмоциональные точки соприкосновения, у нас, и у нас - зазеркальных. Должна быть связь между реальностями, иначе, какой смысл!
В эту ночь я долго не могла уснуть, трусила, что больше не увижу себя ту, второго издания, дополненную и улучшенную. Был и ещё один большой и страшный страх: - что будет с нами реальными, если вдруг мы однажды не захотим вернуться из наших грёз в неласковую обыденность? Не знаю, как у других, а у меня этот искус присутствовал постоянно, уж больно явь от яви отличалась! Сначала мы перестали бояться наших наваждений, и они стали желанными, потом осознав их опасность, всё равно не пожелали с ними расстаться. Морок, он и есть морок, как его не назови, ну что ж,попробуем пробиться сквозь него сознанием!
Сниться что-то эротичное, и невероятно нежное, лишённое форм и образов, лёгкие и сладкие ощущения. Потом их изгоняет повторяющийся дробный стук. Открываю глаза, - стучат в дверь моей спальни. За окном давно сияет утро, под щекой, среди подушек виновник – телефон, по которому я полночи болтала с мужем.
– Да! – кричу я Ольге, - Заходи! - Ты не вышла к завтраку, а мы ведь собирались сегодня с утра покататься вдоль побережья на яхте. – Напоминает Ольга, заходя ко мне в комнату. – Я проспала, банально проспала, а так у меня всё о кей. Если вы позавтракали, то я через полчаса буду тоже готова. – Звонил Алехандро, они уже в Португалии, через час, другой подъедут! Оповещает меня приятельница. Я замираю перед зеркалом, где разглядывала на своей помятой щеке след от телефона.
Сиюминутные мысли вдруг медленной волной отступают, оставляя в обнаженном сознании, как на пустом берегу, фундаментальную фразу - «вот оно, подлинное начало». Рассматриваю отражение Ольги в моем зеркале, успеваю заметить минутное замешательство и в её взгляде. Пожалуй, для давно ожидаемого события, она немного напряжена. И повернувшись к ней, улыбаюсь, как и положено гостеприимной хозяйке: - Вот и прекрасно! Покатаемся позже, но уже все вместе!
Едва успев привести себя в порядок, бегу проверяю пляжное бунгало, потом на кухню, уведомить повариху Катарину, что к обеду нас прибавиться. К себе на второй этаж, заскакиваю опять с мыслью, что не плохо бы переодеться, и вижу в окно, как по дороге к нам уже пылит такси. Открывая парадные двери, с завистью гляжу на всегда элегантную, Ольгу. Мне на подругу Алехандро такого впечатления произвести не удастся. Так заинтриговал он нас всех, своей избранницей, что откуда не возьмись, у меня вдруг появился этот старосветский снобизм! Когда то, я кичилась своей либеральностью, а теперь из кожи вон лезу, чтобы произвести впечатление на незнакомую мне женщину!
Размышления на этот счёт прервались сами собой, когда вслед за нашим другом из автомобиля вышла девушка, даже в простой, мешковатой одежде, больше похожая на статую из тёмной бронзы. Безукоризненную правильность линий тела, которой, органично подчёркивала и её пластика, этакая,- первобытная грация. Поток черных волос тяжелой рябью катился по её спине, перехваченный пестрой косынкой. Пожалуй, слишком европейские черты лица выгодно контрастировали с миндалевидными, темно-синими, почти фиалковыми глазами. На плечи её была накинута джинсовая куртка Алехандро, длинную шею и запястья украшали множество экзотических бус и браслетов. Мы пораженные ей, на мгновенье, словно застыли!
Старина Алехандро успел насладиться нашим оцепенением, и поприветствовал нас по-испански, потом перешёл на английский.- Знакомьтесь, дамы и господа, - тут он обменялся рукопожатием с Алексом,- это моя подруга Лло. Полное имя Г Лло У Ри, боюсь, произносить в повседневности вам будет не удобно. Лло говорит по-английски.
В знак приветствия, очаровательная туземка чуть склонила голову и улыбнулась всем нам. Без заискивания, надо сказать. Открытый взгляд, достоинство и доброжелательность, ни капли кокетства и желания понравиться.- Вам говорили, что Вы невероятно красивы, Лло? – Заговорила я первая, понимая, что так глазеть на живого человека, давно уже не прилично.
– Там где она родилась, о красоте не говорят, в ней живут. – Обнял Алехандро её за плечи. - Откуда Вы? – Опять спросила я Лло, всё ещё заворожённо смотря на неё. Она, чуть гортанно, произнесла название какой -то местности, и, видя моё непонимание, тут же поправилась, старательно выговорив – Сейшелы. Её английский был понятен, но с большим, наверняка местным, акцентом.
- И там все такие красавицы?! - Присоединилась к разговору к разговору Ольга, пристально и немного с вызовом разглядывая избранницу нашего старого приятеля. - Я отличаюсь от своих соплеменников, потому, что мой отец был белым. - С тем же причудливым акцентом, спокойно ответила мулатка Ольге.
Настал черед Алекса говорить комплименты: – В нашем обществе, такая красота это предмет гордости и преклонения… - Алехандро расхохотался, и ещё крепче сжал точеные плечи своей статуэтки. – На маленьком острове, где живёт их племя, торгуют всё больше кораллами, рыбой, изделиями народных промыслов, а красотой не торгуют!
На лице Лло опять не дрогнул ни один мускул. – Я умею охотиться, я ловлю много рыбы, я знаю какие травы, плоды и коренья могут помочь вылечить людей из нашей деревни. Я могу гордиться только тем, что умею делать лучше других. Внешность же досталась мне при рождении, здесь нет моей заслуги. – Лло завидная невеста, она - потомственная знахарка! При таких знаниях, она останется ею в любом возрасте и при любой внешности. Её выбор, - большая честь для любого мужчины их племени. – Добавил Алехандро.
- На Сейшелах ведь матриархат?! – вспомнил Алекс. - В брачном кодексе да, всегда лоббируются интересы женщин и детей. А так, скорее равноправие. Мирная островная цивилизация сама породила эмансипацию. – Закончил краткий этнографический экскурс Алехандро.- А я то я уже подумала, что и там Роза Люксембург, с Кларой Цеткин поработали! – Облегчённо вздохнула Ольга, насмешив нас всех.
Я проводила гостей отдохнуть до обеда, в отведённый им дом на пляже. Лло первый раз путешествовала. Они с Алехандро выбрали кратчайший, но самый утомительный путь в Португалию: - Морем добрались до Мадагаскара, на маленьком пассажирском самолёте вылетели на континент, пересекли всю Африку на авиалайнере, переночевали в Касабланке, и утром вылетели оттуда в Фаро.
Я, как заядлая домоседка, удивлялась и восхищалась, мужеству и спокойствию прекрасной островитянки. С какой невозмутимой верой она последовала за мужчиной, которого выбрала сама, в чужой для неё мир! Говорят, что всё неизвестное пугает. Страшила ли её чопорная Европа со своей беспощадной цивилизацией?!
На Сейшелах 115 островов, обитаема только треть из них. Привычный нам быт, только, на самом крупном из них - Маэ. Там же столица, парламент, президент, больницы и школы. И отели, отели, отели. Туризм – основа государственной экономики. Но там, где бывают туристы, никогда не работает наш Алехандро! Он наверняка опять залез в самую глушь! И у нас он отдыхает, только потому, что чужие здесь - не ходят! Наша Тавира, самая что ни на есть, глубокая провинция, и рукой подать до такой же испанской глубинки.
Уже близился полдень, и я присоединилась к Ольге и Алексу, что пытались утихомирить разыгравшихся двойняшек. Скоро Ольга повела детей в дом, кормить, а их муж и отец составил мне компанию у бассейна.– Удивил нас Алехандро! – Завел со мной он беседу, на злобу дня. - Удивил, не то слово, поразил! Мне нужно переговорить с ним, чтобы не смущать нашу новую знакомую. Наверняка ей нужны какие-то особые условия, пища, наконец.
Алекс накрыл своей рукой мою ладонь: - Не тревожься, она не дикарка. Лло не только красива, но и умна, и не так молода, как выглядит. Алехандро не зря привез её именно сюда, и я думаю, хочет, что бы здесь было как всегда, и своё знакомство с Европой она начала именно отсюда. – И он тепло улыбнулся мне.- Поверь, не о чем беспокоиться, у тебя прекрасное поместье, а ты, - идеальная хозяйка.
- Спасибо, - искренне поблагодарила я Алекса, - я тебе верю! Разумный и добрый Алекс оказался прав, Алехандро попросил меня не создавать Лло ни каких искусственных условий. - Ты увёз её из рая!- Сделала я вывод, отсмотрев фотоснимки острова Лло. - И привёз к тебе в заповедник! – Приятно парировал мне обаятельный хитрец.
Напряжение, витавшее в моём доме от ожидания Алехандро, растворилось, прошла и первая неловкость в общении с экзотической гостьей. Её восхищали лошади, и Алехандро учил подругу кататься верхом. А ещё, Лло с удовольствием помогала мне в нашем мини-зоосаде, охотно и радостно возилась с детьми Ольги и Алекса. Языковой барьер, надо сказать, в той возне отсутствовал напрочь! Мы с Ольгой деликатными дозами утоляли своё женское любопытство. В день своего приезда, наш друг, конечно, рассказал нам о ней, но наша «тяга к знаниям», сильно походила на маниакальную, ведь Алехандро, невольно противопоставил своим выбором её нам, цивилизованным, и образованным дамам. Было о чём поразмыслить на досуге.
Лло не скрытничала, хотя рассказывала о своей жизни довольно сдержанно. Её мать принадлежала к племени африканцев бунту. Отец был англичанином, врачом или биологом, этого Лло наверняка не знала. Она была поздним ребенком. Когда светловолосый чужестранец попал на их остров, у местной знахарки были уже взрослыми сыновья. Лодку и незнакомца потрепала буря, и мать Лло «оказала первую помощь» незадачливому мореходу. Было ли началом их отношений страсть между мужчиной и женщиной, или их соединил «профессиональный интерес», но англичанин навсегда примкнул к аборигенам, покинув Сейшелы лишь раз, чтобы уладить имущественные вопросы с прежней семьей в Англии.
Дочь он назвал по- христиански – Глорией, а мать дала ей созвучное местное имя- Г Лло У Ри, - (Бесстрашная птица над бушующей водой). На большом соседнем острове, Лло провела два года, - отец отдавал её учиться в христианский пансион. Алехандро был очень удивлен, когда в островной хижине посреди океана обнаружил много милых континентальных пустяковин, как в любой девичьей комнатке посреди Европы. После смерти родителей ей в наследство досталось их ремесло и опыт целителей.
Как то втроём, мы женщины гуляли по берегу с львёнком, и ждали своих мужчин, рыбачивших в заливе на катере. Разговор крутился вокруг Алехандро и Лло. – Мы так рады за Алехандро, - восторженно рассказывала я ей, недаром он столько лет был один, ведь он особенный! Он, наконец, нашел тебя, Лло, ведь ты тоже замечательная, не похожа ни на одну из нас! Вы настоящая, прекрасная пара! Как он смотрит на тебя, он любуется тобой каждый миг! Гостья моя, в ответ на мои восторженные излияния только опустила глаза, засмущавшись, пересыпая песок с ладони в ладонь. И вообще, она временами часто казалась мне печальной.
– Он очень хороший, такой же, как и мой отец, но он не останется. Мне будет очень недоставать его, когда он уйдёт от нас. – С грустью выговорила Лло. – С чего ты взяла! Алехандро никогда не покинет тебя, ведь он полжизни искал тебя такую! – Возмутились мы с Ольгой единодушно. Она подняла на нас глаза и спокойно улыбнулась.Кроме лёгкой грусти, я не углядела в глубокой синеве её глаз, ни горечи, ни отчаяния, ни страха быть покинутой. - Твой любимый тоже не с тобой… - Напомнила она мне. - Но это совсем другое, - опешила я,- он мой муж, у нас дочь, это наш дом, и он отовсюду вернётся сюда! Он просто занят своим делом! Ольга остановила меня взглядом. – А Алехандро своим…
Послушай, - обратилась она к Лло, - ведь нет ничего страшного, ты всегда сможешь быть вместе с ним! Он гордится тобой, он никогда не будет тебя стесняться! У него настоящие жизненные ценности, и сам он настоящий мужик, не глянцевый, и не рекламный! Я, конечно, понимаю, что это мы живём в искусственном, рафинированном мире, но даже если у вас все мужчины такие, то выбрала-то ты, всё равно, его, потому что полюбила! Почему же ты хочешь расстаться с ним?!
Лло опрокинулась на спину, завела руки за голову, и, глядя в небо, отвечала: - Я полюбила его таким, какой он есть сейчас! - Жить одиноким бродягой, - это не только его заработок, - это его судьба! Если мы будем жить вместе, мы поневоле изменим друг друга. Я уже не так буду любить его, а он меня. А я, хочу любить его как можно дольше! Это счастье нужно беречь! – Она вскинула руки, и счастливо рассмеялась.
- Чудные вы, белые женщины! Посмотрите, какие красивые облака! Даже если они вам очень нравятся, вы же не хотите спрятать их в сундук дома?! Или вот этот зверь, - она легко и грациозно перекатилась по песку к спящему маленькому Лео. – Разве вы будете испытывать одни и те же чувства, видя это гордое и красивое животное на воле и в клетке?! Люди перестают любоваться на них в зоопарках, и начинают жалеть. Человек, когда он не свободен, тоже вызывает не восхищенье и любовь, а только жалость!
Лло ласково помяла котёнку бархатистые ушки, почесала надбровья. Тот потянулся, приоткрыл глаза, замурлыкал. В разговоре образовалась пауза, в течение которой, мы в три руки гладили, тискали, почесывали плюшевого зверёныша. Лео игриво отбивался от обрушившейся на него тройной женской нежности. На обратном пути к дому, я все-таки спросила у Лло, как же она собирается теперь снова жить одна? Та лукаво глянула на меня и покачала головой. Нет, одна я больше не буду! Я рожу себе сына! - Ты беременна?! Ахнули мы с Ольгой в два голоса. – Да, гордо ответила нам она – у меня будет свой, маленький Аль Хани, и он ещё долго меня не покинет! И послав нам воздушный поцелуй, Лло легко, как будто танцуя, побежала по пляжу к своему бунгало.
Встаю поздно, хорошо, что сегодня суббота, не надо тащить в школу Ритку. Посидела в постели, медленно приходя в себя. К чему ни как не могу привыкнуть, так это к освещению и габаритам. После изумрудного залива, и бескрайней сини неба над ним, заросших аллей старого парка, обилия цветов и залитого светом простора дома, в своей 18 метровой комнате я просыпаюсь, как заколоченная в ящик. А тут ещё ноябрь, серая изморозь за окном, листья почти облетели, дожди прошли, а снег ещё не выпал. Прямо в одеялке шлёпаю на кухню, включаю спасительный чайник. Залезаю на кухонный диван с ногами, стараясь одеялом удержать около себя сон. Чай пью медленно, думая, что в любой реальности, где мы собираемся втроём, возникает между нами спор, уж такие мы разные. Вечный рекламный трюк киношников – серия закончилась на самом интересном эпизоде. Ну, Лариска и отожгла! Оставила нас с Ольгой стоять там, на пляже, с отпавшими челюстями, и это вместо того, чтобы транслировать своё отношение!
Её звонок застаёт меня все там же, со следующей чашкой необходимого, как энергоноситель, напитка.– Ну ты даёшь!- Восхищенно ору ей в трубку вместо приветствия. И слышу в ответ – «От меня Сашка ушёл». - Чего? Довольно глупо переспрашиваю я её. - Куда ушёл?
- От меня. – Без эмоций, спокойно и тускло повторяет мне Лариска. Я пытаюсь переварить услышанное, придав новости привычный смысл. – Вы поругались опять? Так это нормально, а что значит «он ушёл», ты его выгнала что ли? - Лен, он ушёл. Я ему наговорила что то, я не помню, меня как мешком накрыло, я будто не в себе была, а он глянул на меня, оделся и ушёл. – Когда? Всё ещё пытаюсь конкретизировать ситуацию, хотя уже понимаю, что незачем. - Вчера вечером, в ночь. - Тихо отвечает Кочеткова. И трубку не берет!
- Ты плачешь? На всякий случай спрашиваю, уж больно не типично оба себя ведут! Обычно, подруженька категорично заявляет « Я развожусь!» И можно не волноваться, скоро помирятся - Нет, я не плачу, но я не знаю, что происходит, поверь, в первый раз не знаю… Пробормотав ей в утешение что то приличествующее моменту, я отбрасываю в сторону замолчавший телефон, закрыв глаза сжимаю ладонями виски, и стараюсь вспомнить нечто, ощущение что ли. Ведь было что там, во сне, предчувствие или предупреждение.
Однако, на ум приходит совершенно другое. Виденья у нас разные, синхронности нет, у каждого своя субъективная реальность, временная и эмоциональная. Как я поняла, Лариска этого куска нашего бытия не видела, она будет о нём просто знать. И тут одна реальность начинает накладываться на другую, получается проекция. Монолог Лло о свободе мужчин и зверей. Там она не хочет держать Алехандро, а здесь от неё уходит Сашка. Звонить, делиться мыслями, пока ни с кем не буду, но я сильно теперь сомневаюсь, откуда куда транслируем мы своё отношение. Welcom в Зазеркалье, двери открыты!!! И наша Лариса, опять, как всегда, впереди планеты всей!
…Сидим с Ольгой у бассейна, нахохлившись, как два воробья, и обе молчим. А из бассейна разносится визг, и брызги летят на всю округу. Мужчины резвятся с детьми. Я гляжу на них с ностальгией – давно ли мы здесь, втроём, также игрались с Марго.
–Посмотри, какой он счастливый! – Кивает в сторону бассейна Ольга, где на Алехандро карабкаются Мик и Ника, он периодически стряхивает их с себя в воду, а они снова, наперебой, с хохотом и визгом атакуют его. – Он стал бы прекрасным отцом, почему она хочет лишить его этой радости?! – Продолжает свою мысль Ольга, и я слышу в её голосе нотки раздражения на Лло, и обиды за нашего Алехандро. – Надо бы Алёше с ним поговорить! - Я думаю, что они с Лло всё уже решили. Лло прямодушный и открытый человек, и ей бы и в голову не пришло ущемлять его в отцовских правах, или прятать ребёнка. Просто ей нет нужды цепляться за мужчину, что бы стать матерью. На Сейшелах матриархат!
- Матриархат – это здорово! Я «за», руками и ногами! Но! Любому ребенку нужны мама и папа, независимо от государственного устройства! – Вздыхает Ольга, и тут же спрашивает меня, – считаешь, лезть в личные дела друзей не этично? Я пожимаю плечами. - Я думаю, что мы достаточно близки с Алехандро, чтобы поинтересоваться его планами, не больше - уклончиво отвечаю я ей.
Ольга согласно кивает, берёт полотенца и бежит к Алексу, тяжело груженному хохочущими, мокрыми двойняшками. Они вдвоём, в четыре руки, любовно возятся со своими малышами, вытирают, переодевают, и, взяв за руки, идут перед обедом проведать лёву.
- Скучаешь по своим? – Спрашивает меня подошедший Алехандро, проследив за моим увлажнившимся взглядом. Киваю ему молча, и наливаю нам лимонада. - А знаешь, что рассказал мне вчера Алекс? - Меняет он тему разговора. – У них с Ольгой в планах выкупить землю в провинции, будут строить загородный дом для детей сирот. Говорит, что очень хотели бы устроить всё так, что бы было похоже на твоё поместье. Но в русских традициях, конечно. Тебе это льстит?
Признаться, я растерялась. - Это ведь не бизнес? Социальные программы финансируются государством. - Это не бизнес, это благотворительность, и гражданский долг. Детей они будут содержать на доход от издательства. У нас изобильные края, и сирот растят родственники и ближние и дальние. А в России много приютов. – Просветил меня Алехандро.
Так вот почему Ольгой была сказана сейчас эта фраза, о родителях и государстве она думала не в первый раз. - Это благородно, - отозвалась я, - но очень тяжело и ответственно. Надеюсь, они справятся. Все должны с удовольствием и благодарностью помочь им. Обязательно переговорю с Алексом.
– Кстати, иногда я думаю, откуда, у твоего деда, пережившего два режима, такое состояние?! – поинтересовался наш приятель, пододвинув ко мне свой стул поближе.- Португалия бедная страна. Не обошлось без криминала?- Догадался Алехандро. - Не обошлось, - киваю я ему, подтверждая его догадки. – Дед был крутым контрабандистом. Притом аполитичным и жадным, ничем не брезговал. С нашего старого пирса, я думаю, не улов сардин морем уходил. Тут замечательное место - до Испании рукой подать, и до Африки рукой подать. Оружие возил при нацистах в Африку, это точно. Я буду рада, если часть этих денег пойдут на благие цели. – Отставила я пустой стакан и закрыла эту тему.
Теперь была моя очередь спрашивать. – А ты знаешь, что рассказала нам вчера Лло?- Не удержавшись, повторяю я его же вопрос. Догадываюсь, - Алехандро, улыбаясь, смотрит вдаль парка, где гуляет с Лео Лло. - Не беспокойтесь, дорогие мои, всё хорошо! Я рад, - он обнимает меня за плечи, а потом бежит к ней навстречу, как мальчишка, на ходу срывая цветок в моей клумбе, оборачивается, и кричит мне уже издалека - я очень этому рад! Я в который раз за этот день захлёбываюсь в сантиментах – Как же он её любит!!!
За ужином мы с открытыми сердцами и помыслами обсуждаем наши планы. Алекс категорично уполовинил сумму, что я ему предложила, заявив, что иначе пострадает поместье, ведь мы содержим его на ежегодную ренту, а этого он допустить никак не может. Алехандро публично объявил, что они с Лло ждут малыша, именно поэтому, Лло отправилась в путешествие,- посмотреть мир, где суждено жить её ребёнку.
Уже здесь, с Алехандро они решили, что до школьного возраста его домом станут Сейшелы, а затем, отец подберёт ему европейскую школу. На следующей неделе они собирались проехаться на автомобиле по Европе, а после Лло предстояло знакомство с Америкой. Потом они планировали вернуться на родной остров Лло, где Алехандро дождётся появления малыша.А там, жизнь помчится, как поток, полнокровная и оттого не предсказуемая, и кто знает, что там будет дальше.
Через неделю, когда Алехандро увёз от нас Лло, мы с русскими друзьями уже обсуждали наш проект. Большое значение они придавали выбору места для своего приюта. « Дети должны расти на просторе!» - сказала Ольга. И я опять вспомнила, как Лло, в ответ на мои робкие предложения жить у меня вместе с ребёнком, чтобы Алехандро мог чаще навещать их, перед тем, как сесть в машину, сжала мне ладонь и прошептала: - У тебя здесь прекрасно, но, это твой дом, а я хочу, чтобы Аль Хани, отовсюду, даже из таких мест, возвращался ко мне, в мою хижину, как твой муж возвращается сюда. Он чужой, над ним не властны наши законы и обычаи, и для меня очень важно, если Аль Хани будет к нам возвращаться просто потому, что ему с нами хорошо, а не из-за долга, или взятых на себя обязательств!- Да, такому простору, какой будет у ребенка Лло и Алехандро, можно только позавидовать!
А Ольга и Алекс считали, что, местность, которая станет домом детям, должна быть и с лесом и с речкой, а на территории будет место для подсобного хозяйства, - сад, огород, и мини ферма, птичник. Наряду с учителями и воспитателями, предполагали дать работу и местным жителям. Та часть моей души, которая отвечала за благоустройство, радостно встрепенулась, и бросилась пока в виртуальное планирование.
Я часто теперь приходила на пляж, где ёщё совсем недавно мы гуляли втроём, с маленьким Лео, и с грустью смотрела на беззаботно резвящегося львёнка. Он заметно подрос, и охотно совершал со мной большие переходы, почти как собака. Только игры у него были совсем как у маленького котёнка, впору хоть бантик к нитке ему привязывай! Спал он теперь меньше, больше рвался общаться, а я всё чаше вспоминала монолог Лло о мужчинах и зверях.
Неминуемо приближался отъезд Ольги и Алекса, и до следующих гостей у меня был перерыв в три недели. Невелик срок, но с каждым днём, я всё меньше и меньше хотела оставаться одна.Портить каникулы Марго категорическим родительским волеизъявлением не хотелось. Каждый вечер телефон доносил до меня её –« Мама, я так соскучилась!», и тут же она начинала взахлеб рассказывать о произошедшем с ней за день, и делиться планами на завтра, послезавтра, следующую неделю. Заставить проводить день за днём это неугомонное и деятельное существо в провинциальной, тихой Тавире, - было бы, верхом материнского эгоизма.
Леонидас приедет как минимум, через месяц, а то и только к началу учебного года. Я ни когда не боялась разлук, не ущемляла его свободу, мне всегда казалось, что у нас идеальные взаимоотношения. А именно сейчас мне начинает казаться, что взаимопонимания было бы, ещё больше, если бы я, хоть раз, взглянула на его обожаемую Африку не из окна пятизвездочного отеля и экскурсионного автобуса с кондиционером.
После почти двадцатилетнего счастливого супружества, я вдруг уличила себя в эгоизме. Моя трепетная любовь к поместью, и нежелание выезжать из него годами! Я скучала, но не страдала от одиночества, и, ни разу за эти годы не допустила и мысли, что мужу плохо без меня. И львёнок в подарок, был тоже принесён в жертву моему эгоизму! Львы мой тотем, всё семейство кошачьих обожаю страстно, Леонидас хотел угодить мне, хотя как зоолог и натуралист, к содержанию животных в неестественной среде обитания, он относится, мягко говоря, отрицательно. Мне стало грустно и стыдно до слёз, и перед мужем, и перед Марго, за то, что я совсем не стремилась разделить с ними их интересы. Любя меня, они искренне прощали мне это равнодушие. И перед маленьким Лео тоже, что за жизнь ожидала его здесь?! Ещё одна рекламная фишка для привлечения постояльцев?!
Милая, милая моя, Лло, - Бесстрашная птица над бушующей водой! Она покинула свой земной рай, бесконечно доверяя мужчине, которого любила,- перелетела через всю Африку, проехала автомобилем пол Европы, и впереди её ждал жуткий Нью- Йорк! Каково ей будет там, среди высоток, агрессивно расцвеченных неоном, выхлопного газа, и несметного количества бездушных машин?! Ей, что родилась и жила в буйной зелени тропиков, там, где лазурь неба сливается с лазурью океана, и где большие черепахи, как расписные глыбы камней, выползают погреться на белом песке пляжей?!
Решение пришло моментально, я поцеловала в забавную, кошачью морду, львёнка, и, набрала номер мужа, не дожидаясь ежевечерней связи. – Дети должны расти на просторе! – Объяснила я свой поступок маленькому Лео, слушая, как несутся через Гибралтар телефонные гудки. Сквозь плохую связь слышу тревогу в голосе Леонидаса – Всё в порядке, ама миа? - Да, - кричу я ему,- извини, не волнуйся, у нас всё в полном порядке! Лео,скажи мне, ветеринарные документы на льва ещё действительны?
- Да, они оформляются на три месяца, а в чём дело? – продолжает волноваться Леонидас. – Я хочу, чтобы он жил на свободе, стал настоящим львом, а не кастрированным котом, и игрушкой для моих гостей. Пойми, это не потому, что мне не нравиться твой подарок, я так благодарна тебе любимый, ты осуществил самую сумасбродную мечту! Но ты поймешь меня, потому что ты против неволи, и против «принудительного» одомашнивания! – Говорю я быстро и сбивчиво, тороплюсь всё объяснить сразу, и, когда вдруг слышу молчание в трубке, ужасно пугаюсь, что муж все-таки меня не понял и обиделся.
– Скажи мне, пожалуйста, честно,- слышу я, как он делает дополнительный, глубокий вдох, - на твоё решение не повлияли никакие происшествия? Львёнок что - то натворил? - Нет, что ты, он лапка, всеобщий любимец, у нас всё прекрасно, он здоров и весел, совершенно не агрессивен. Просто именно сегодня я поняла, какая я у тебя эгоистка! – Исповедуюсь я перед Леонидасом. – Ведь он же не игрушка. Пусть живёт в своей среде, там, где родился, полноценной львиной жизнью. Пока он малыш, всё ещё можно исправить!
- Я очень рад за тебя, если все что ты говоришь, действительно так. Поняньчись с ним напоследок, а я, в ближайшее время, переправлю его обратно. – Потеплел голос у моего синьора профессора. – Нет, мой любимый, я тоже хочу к тебе. Когда уедут мои гости, я сама привезу его, а ты нас встретишь.
– Долгое удивлённое молчание было мне ответом.– Я не знаю, что с тобой случилось,- аккуратно начал Лео, но я не дала ему договорить. – Ничего! – Засмеялась я ему в трубку. – Я просто поняла, как я люблю тебя и как скучаю на самом деле. Я хочу быть с тобой, и ты сможешь показать мне Африку, такой, какой не видят её туристы! - Я приеду за тобой, ама миа, через неделю, - тихо ответил он мне. Качество связи в этот судьбоносный момент было идеальным, я слышала его дыханье, и легкую хрипотцу в погустевших вдруг, обертонах голоса. - Я все понял, и я люблю тебя!
Я задохнулась то ли от счастья, то ли от страсти, которая вдруг полыхнула между нами, несмотря на расстояние, и ещё несколько минут ушло на то, чтобы унять сердцебиение и сладкую истому, бродя по берегу. Потом я подозвала малыша, и мы отправились домой на ужин.
Расставание планировалось недолгим. Алекс обещал поднять и выслать мне по электронке свои реальные расчёты проекта, и определиться с суммой, которую мы сможем вложить в землю. - Как только купим землю, обязательно приезжай к нам, проектировать постройки интерната. Не пропадёт без тебя твой индивидуальный Эдем! – убеждала меня Ольга.– Приеду. – Твёрдо пообещала я.- Я как то стремительно выросла за этот месяц, благодаря вам и Лло с Алехандро. Мой дивный, рукотворный рай, который я взлелеяла здесь, всё-таки, ещё не весь мир, а я хочу расширить свои горизонты! И мне всё равно, где кусочек земли станет моими стараниями лучше - В России или Португалии.
– Ну что ж, добро пожаловать с проектами инвестиций в Россию, у нас работы - поле не паханное! Кивнул мне Алекс. - Что, бездорожье?- неправильно перевела я его последние слова, рассмешив своих друзей. - Бездорожье – это вообще, традиция!- Наш классик ещё в 18 веке сказал, что « в России две беды- дураки и дороги!» - Кивали мне, смеясь, Ольга и Алекс. Не очень их понимая, я вполне серьезно спросила: - А, дороги то, до сих пор, почему плохие? Новые, хорошие, - давно можно было построить! И, недоумеваю, глядя на вовсю веселящихся друзей. – Дураки не дают! – Отвечает Алекс, вытирая глаза рукой. – Перестань, Алеша, над собой же смеёмся, и до слёз!- укоряет его Ольга.