Как мы строили памятник

               
               
Посёлок наш    рождался долго; в 1913 году  строилась железная дорога на Орск, и появился на ней обгонный пункт 201-ый – несколько домиков железнодорожников,  пристанционный барак, вот и все строения в то время. В 1936 году начали строить базу горючего, появилась воинская часть: здание штаба, казарма. Наконец, в 1966 году началась стройка домов двухэтажных, школы, детского садика,   вместе с фермами и хранилищами для овощей и зерна. Так образовывался совхоз «Сакмарский». «Где живёшь?» - «В совхозе.» - так просто и ясно тогда было. Совхоз долго перебрасывали из района в район, пока не прибился он к управлению сельского хозяйства города Оренбурга, есть и такое до сих пор. В 1984 году объявлен был конкурс среди жителей на лучшее название посёлка, в результате победило название «Нижнесакмарский».


Стараниями совхозного начальства появился памятник в честь Победы: трёхметровый обелиск со стелами справа и слева, на правой – барельеф матери в чёрном, на левой слова: «Никто не забыт, ничто не забыто.» Шабашник, делавший памятник, сляпал его кое-как, он и валился каждый год. Рука у фигуры матери отвалилась, буквы многие упали, краска облезла, звезда  наклонилась, того и гляди рухнет – такая картина вставала передо мною  каждый раз, когда надо было ремонтировать памятник к очередному Дню Победы.   Латали, подкрашивали, но ей богу, стыдно было говорить ветеранам, а их оставалось 27 человек, когда я начал работать Главой посёлка, слова благодарности на фоне такого убожества.               


Идея построить памятник пришла  мне в 92-93 –ем году. Есть у меня  товарищ в городе Златоусте, Власов Анатолий Иванович, предприниматель. Поехал  к нему за лесом: тогда много строили в посёлке жилых домов, пять домиков строились и за счёт средств нашей администрации. С лесом в нашем степном Оренбуржье вечные проблемы. Из Златоуста выехали в посёлок Куваши, в 26-ти км. от города, там у Анатолия была база его хозяйства: склады, гаражи, да небольшой домик. По дороге проезжали мимо карьера: добывали там чёрный мрамор, шёл он на экспорт, в Италию. Попросил остановиться: увидел внизу в карьере огромные куски, глыбы даже, мрамора, и одна из сторон глыб всегда отшлифована: технология добычи такая. Спустились вниз,  присмотрел одну из глыб, метров пять – шесть длиною, в основании метра два: готовый памятник. Спросил у рабочих: «Можно ли с начальством договориться об этой глыбе, и сколько это будет стоить?» - «А зачем договариваться с начальством, это же брак, отходы. Нам ящик водки и забирай.»- был ответ. В те годы становления рыночной экономики ещё много  кругом добра было. Всё вокруг колхозное – всё вокруг моё.


Уже дома, в Оренбурге, вдохновлённый такой дешевизной мрамора, я пошёл к своему начальнику Волобуеву В.Г.- Главе Центрального района г. Оренбурга, с надеждой выпросить денег  на транспортные и прочие расходы. Начал издалека, спросив, помнит ли Виктор Григорьевич предков своих, участников первой войны, Бородинского сражения? Ответ был предсказуем. Дальше начал объяснять, что село наше в войну 41-45 годов ещё не существовало и памятник надо бы в честь 50-ти - летия Победы поставить с именами умерших фронтовиков-односельчан, поскольку погибших на войне у нас нет. «Как это – умершим? Они же живыми остались? Такого нет нигде, ты зачем опять что - то выдумываешь? Кабинет бы вон лучше свой отремонтировал, сидишь, как в курятнике.» - «Во-первых: внуки и правнуки ветеранов тогда уж точно не будут, как мы с вами, Иванами, родства не помнящими, пусть даже по обстоятельствам, от нас, не зависящим. Да и выборы скоро, весь посёлок двумя руками за Главу города проголосует, если мы памятник поставим.» - добивал я Виктора Григорьевича, как казалось мне тогда, убойными аргументами.


Итог нашей беседы;  у памятника погибшим участникам войны в городе Оренбурге, на проспекте Победы, появились первые стелы с именами умерших после войны ветеранов всего города. Молодец Виктор Григорьевич! Добрую идею воплотил ещё в больших масштабах. На ремонт кабинета главы посёлка деньги выделило начальство, целевым назначением, (нельзя больше никуда использовать),  Но памятник в нашем посёлке тогда не появился, хотя мы с Анатолием Ивановичем уже и эскизы приготовили. И ещё: Главу города избрали на второй срок, (его  бы избрали тогда и так: хороший был человек, царство ему небесное.)

Проработав пять лет Главой посёлка, я так и не организовал строительство памятника, уволился. Потом фермерские заботы закружили. Очередной Глава посёлка, друг и товарищ мой Воистинов Валерий Николаевич, часто обращался за советами, иногда просил помочь в чём-то. Поехали мы с ним за ёлками к Новому году, к товарищу моему, который с радостью встретил нас, елками КАМАЗ загрузил, угостил на славу. Вот там - то, во время угощения, под ёлочкой и поделился я мыслью о памятнике с Валерием Николаевичем. «Знаешь что? Мужики мы или кто? Хватит болтать, строить – значит строить!»

 Отшумели праздники январские, собрали мы с Главой детей ветеранов, образовали комитет по строительству памятника. Председателем избрали  меня: ты задумал – тебе и карты в руки. В комитет вошли мы с Валерием Николаевичем, Игнатченко Александр Николаевич – ответственный за стройку, Емельянова Лидия Михайловна – кассир. Первый взнос для детей ветеранов был равен трём тысячам. Развесили обращения по селу с просьбой внести, кто сколько может, денег для строительства памятника. Деньги собирали назначенные люди под запись,  а ещё в магазинах посёлка поставили банки трёх литровые с прорезью в металлической крышке  - люди туда бросали и бумажные деньги, а дети и монетки кидали. Написал я письмо Президенту Медведеву, вот его текст:

         

          «Уважаемый Дмитрий Анатольевич, здравствуйте!               

Обращается к Вам сын участников Великой Отечественной Войны Горюнов Иван Федорович. Мой папа Федор Иванович – минометчик, мама Клавдия Тимофеевна – связистка зенитно-прожекторного батальона. Скоро 65 летие Победы. Папа и мама умерли. Село наше образовалось в 1966 году. Погибших в годы войны в селе нет. Мы поставили памятник участникам Великой Отечественной Войны умершим односельчанам, таких у нас 47 человек, но он в таком состоянии, что стыдно ходить мимо. Я собирал детей участников, нас таких 18 человек, на новый памятник денег мы не соберем, сил не хватит, наберем тысяч 200-300. Прошу Вас от имени всех детей участников войны поставить пушку списанную, либо танк в селе у нас, а уж на остальное денег должно хватить. Обратился бы к местным властям, но с ними нет такой прямой связи. Если сможете, то помогите. Тоцкая дивизия рядом.
Отцы наши державу сохранили, мы обязаны память о них сохранить.»
       

 Ответ пришёл, вот он: «Сообщаем, что Ваше обращение, поступившее на имя Президента Российской  Федерации, в соответствии с ч. 3 и ч. 5 ст. 8 Федерального закона от 2 мая 2006 г. № 59-ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации»  направлено в Правительство Оренбургской области с просьбой проинформировать о результатах Вас и Администрацию Президента Российской Федерации». Текст писем  наших чиновников приводить не буду, так как все они попросту отписки и ни к чему реальному не привели. Обиделись, видимо, наши чиновники, что я про отсутствие прямой связи в письме Президенту России написал. И дёрнул же меня чёрт про  связь эту помянуть! Сказал же Председатель зак собрания, правда уже после дня Победы, что такие вопросы решаемы, если их правильно подать. А я не правильно подал, их обидел. Но когда памятник открыли и по областному телевидению репортажик прошёл, данные о памятнике запросили, сославшись на поручение Президента. Отчитались, одним словом, ну да Бог им судья!

Заказали проектно - сметную документацию памятника, получили и за голову схватились: больше миллиона надо было денег. Решили сами сделать и эскиз памятника, и работы все вести. Каким быть памятнику? Пирамидки стандартные уже устарели, глыбу мраморную из Челябинска уже не привезти – всё прихватизировано давно,  от Президента  помощи ждать не стоит. Увидел я в школьном музее штык от винтовки Мосина образца 1939 года, упросил  директора школы отдать мне его на время. Замерили штык. Если делать в пропорциях весь штык, высота памятника будет сорок метров, такой не осилим построить. Вот и решили на совете сделать кончик штыка русской винтовки высотой семь метров, по бокам стелы с фамилиями именами и отчествами умерших ветеранов (в живых тогда оставались всего два ветерана из сорока шести),
 Перед штыком - звезда золотистая пятиконечная с вмонтированной газовой горелкой под Вечный огонь.
 

В апреле, едва подсохло, Игнатченко Александр Николаевич сделал разметку площадки, Фролов Анатолий Семёнович на своём тракторе снял верхний слой, завезли гравий  и песок под основание дорожки, камень и цемент под фундамент памятника. В гравийном карьере, когда узнали куда нужен гравий и песок, брали полцены, семь тонн цемента выделил бесплатно Мешков Александр  Степанович, бывший директор нашего совхоза. Бучнев Николай Андреевич из уголка металлического сварил каркас будущего памятника. Перевозил цемент, уголок на своей машине Вороньжев Николай Михайлович тоже бесплатно. Работы по строительству дорожки и постамента памятника производили рабочие - таджики под руководством Игнатченко Александра Николаевича. А вот сам памятник строил Набиев Аббос, мы все давно уже зовём его Борисом.
  Сначала  на фундамент памятника установили металлический каркас, приварили его к фундаментной арматуре. Затем  Борис обломками старого красного кирпича выложил семиметровую копию штыка винтовки. Савченко Сергей Николаевич, мой друг, сын участника войны, изготовил каменные облицовочные плитки, которыми памятник и обклеили. Каменными же плитками, только большего размера, выложен и постамент памятника и стелы. Сергей Николаевич взял с нас только треть суммы, для того только, чтобы оплатить электричество.


 Для изготовления табличек с именами ветеранов обратились на оборонный завод,  к начальнику службы безопасности Баширову Ильдусу Марсельевичу, они сделали таблички и денег тоже не взяли.
Приведу несколько цифр. Дети ветеранов и жители посёлка собрали 60810 рублей, Предприниматели и организации собрали  137100 рублей. В ходе строительства случалось и так, что нужны деньги то  на зарплату рабочим, то  на покупку материалов, а денег нет. Приходилось свои вносить.
Так и получилось, что предприниматель Горюнов внёс 67250. Свои взносы сделали  Халиков Шамиль - 10000 рублей, Кильбаев Н. – 15000р., Олиновский А.В., Комаров А.В. по 5000 рублей, Воистинов В.Н. - 42000рублей, Семёнов В.В. - 5000рублей. Школа наша внесла 3000рублей.

И ещё, самое главное, пожалуй: вовремя мы построили памятник, ещё бы лет 5-10 и уже никто бы не сделал его.  За всё это время я понял, что уходит память народная о войне в никуда. Памятник строился, а денег не хватало даже на стройматериалы, и тогда я пошёл по домам детей участников войны, ещё не сдавшим деньги. Лучше бы не ходил! «Они за Родину воевали, вот пусть Родина им и ставит памятники», - это самая цензурная фраза из всего услышанного мною. На  редко проходившие собрание некоторые родственники приходили с вопросом: « А что сегодня фронтовикам давать будут?» Объяснял им, что Родина – это и мы с вами тоже, что живём мы, мы есть на белом свете – их заслуга, и пора нам возвращать им долги. Кто понимал, а кто и до сих пор ни копейки не сдал, и не бедные люди.  Нет, они гордятся Победой, гордятся своими родственниками, но гордятся только 9-ого мая, и только для себя, а то, что имена забудутся - их это  не волнует, им это до  «лампочки», так один из них выразился. А теперь имена будут долго помнить, подрастёт молодёжь, тогда и поймут они настоящее значение Победы, тогда только и оценят то, что сделали их деды и бабушки. Дай-то Бог! Ведь это единственный праздник, который позволяет гордиться страной, который позволяет народу считать себя  народом, а не населением.



Построили памятник за пять месяцев, к сентябрю он был готов. Решили открывать его 9-мая 2011 года, что и сделали. Был митинг, телевидение, вечный огонь -  всё как положено. Митинг закончился, а люди не расходились, все стояли и ждали чего-то, или не хотели расстаться с тем чувством, что возникло у них в тот момент – высокое, чистое и святое чувство единения, соборности, позволившее им сделать такое доброе и большое дело.

Позже посадили 25 голубых елей, деньги нашёл Никулин Дмитрий Васильевич, живший в нашем посёлке. Валерий Иванович Семыкин посадил двадцать сосен. Теперь мы с ним поливаем все деревья летом, они уже большенькие стали. Глава Южного округа г. Оренбурга Журавлёв Валерий Павлович  позаботился: ограду красивую поставили, фонари ночью освещают памятник.

К 50-ти - летию готовили мы большой вечер в честь ветеранов. Во время подготовки я подолгу беседовал с ними, записывал их рассказы о фронтовой жизни. Вот эти записи 95 –го года.
Родился Михаил Осипович Емельянов в 1918 году в деревне Михайловка, Сафоновского сельсовета, Смоленской области, в крестьянской семье. « До войны 113 домов было в деревне, я был девятым ребёнком в семье, до меня восемь сестёр. Представляешь, Ваня, как мне жилось в семье! Меня же на руках все носили!»- слегка хвалится Михаил Осипович. « Окончил шесть классов, больше не получилось, школа сгорела. В 1938 году в Смоленске окончил курсы шоферов, начал работать в Михайловке шофёром. Первым парнем был в деревне, все девки мои: профессия то редкая в те годы. Кому дрова привезти, кому хлеб, все ко мне, а бензина давали 200 литров на месяц – попробуй всем угоди, ведь ещё и молоко во флягах каждый день в Смоленск возил. 5-го ноября 1939 года получил повестку о призыве в РККА, (РАБОЧЕ КРЕСТЬЯНСКУЮ КРАСНУЮ АРМИЮ). 11-го ноября поехали Смоленск-Орша-Борисов, получили машины и на финскую войну. 15-го декабря прибыли на станцию «Ладейное Поле», мороз за 30-ть, машины не заводятся, трудно.

 Сначала наш 311-ый автобатальон возил личный состав в Олонец, там узкоколейку вели по тайге, восемь километров. Лес возили туда, оттуда - секретный груз, накрыто брезентом, солдат в кузове мёрзнет, а в кабине место есть, не идёт. Что везём, долго не говорит, оказывается, трупы возили, замёрзших и убитых. На линию Маннергейма боеприпасы возили, продукты. Там ведь ужас сколько замёрзших и убитых было! 13-го марта 1940 года финская война для меня закончилась. Дали месячный отпуск, по триста рублей, пей, ешь, только политзанятия были. Строителям узкоколейки ничего не дали, а они больше всех мёрзли.

 После финской перебросили нас в Закавказье. Война застала в Армении. Стали мы все проситься на фронт, замполит всех успокоил: «Ребятки, не торопитесь, всем  достанется.» 20-го июля 1941 года конфликт на границе с Ираном. Тибриз- аэродром немецкий, секретный. Наши перешли границу, основные бои девять дней были, а полтора месяца добивали. Опять боеприпасы, продукты. Пришлось даже везти командующего иранской армией, в составе роты охраны. Четыре легковых автомобиля было, останавливались в аулах, там ковры везде, а мы - то плохо жили. В Тибризе мы командующего передали нашим. В Россию попал в конце ноября 1941-го года, опять водителем, но уже в составе 276-го горно-стрелкового полка, 76-ой горно-стрелковой дивизии, в отдельную миномётную роту. Брали назад Керчь, Феодосию. Много  «купаться» приходилось в Керченском проливе. Ранило меня под станцией Владиславка, 26 километров от Феодосии, 13-го марта 1942 года. Заметь, Ваня, опять 13 марта, обе войны закончились для меня 13-го марта. Танки немецкие прорвались, а я мины в роту вёз. Авианалёт, машину бросил на дороге и в кювет, осколками в обе ноги, поясницу и в бедро ранило меня в 11-т часов дня.

 В 12-ть часов ночи санитарка меня в воронку на плащ-палатке утянула: «Держись, браток, я тебя вынесу, ты только терпи.» Утром начала тянуть к своим. Тут, как назло, ясно стало,  ночью то туман был. Потихонечку тянет она меня, легла рядом отдохнуть… Откуда он взялся, снайпер этот? Выстрел я слышал, а откуда - не видел, только санитарка ойкнула и стала плащ-палатку  под себя подбирать, кровь из живота текла, а она всё пыталась её остановить. Достал пакет, теперь уже я её перевязываю, оба лежим, уже вторые сутки пошли. Когда ночью очнулся, кругом плач, вой стоит. Это подружки Лиды нашли нас и плачут, не дожила Лида до встречи, умерла. А меня привезли в медсанбат на быках. Я винтовку свою сжимаю, тогда ведь надо было обязательно с оружием быть, а какое там оружие у меня: весь приклад винтовки моей в щепки, но донёс я её. А как же !

218 суток только в гипсе  по пояс я пролежал в Ташкентском госпитале, и 9-го мая 1943 года приехал я сюда, на 201-ый. Просился я, Ваня, в Действующую Армию, но меня не взяли: одна нога короче другой на шесть сантиметров. Знашь, что обидно: на четыре сантиметра если короче, то брали, а на шесть – нет! Не взяли, а мои - то все там, в оккупации, под немцем были, живые ли?
 Так я тут и проработал  заместителем командира по хозчасти. Детей четверо у меня, два сына осталось, было три, один утонул в Ангаре, на службу ушёл и утонул. И дочка – Лида! Сёстры все живые были после войны. Внуки у меня, всё как у людей. Рыбалку люблю, охоту. Это сейчас понастроили тут, а раньше я зайцев стрелял на том месте, где  школа теперь стоит..»
В списке фронтовиков-односельчан на стеле у памятника Михаил Осипович Емельянов четырнадцатый.



Зотов Георгий Фролович родился 8-го июня в Саракташском районе, хутор Кирпы, в семье крестьянина.
« Я пятым был в семье, до меня четыре сестры . Окончил четыре класса, дальше учиться не довелось, начал работать с 14-ти лет на тракторе. До 1943-го года работал, сменила на тракторе меня сестра, она у меня помощником была, училась. 7-ого ноября 1943 года призван в армию, сначала в Павловские, потом в Тоцкие лагеря. Учили артиллерийскому делу. Стал я артиллеристом 76-мм. пушки. В 1944-ом году из Тоцких лагерей попали на Западную Украину. Владимир-Волынский, там стояли в обороне, потом наступали на Сандомирском плацдарме. 1-ый Украинский фронт, 52-я армия, 214-я дивизия, 788-ой стрелковый полк, батарея 76-ти миллиметровых противотанковых пушек.

 Всё время этому полку приданы были. Ранен я в конце апреля 1945-го года. Пошли в наступление, взяли Серебряную сопку, мы туда орудие закатили, Немцы нас обстреляли, мы убежали, пушку бросили. Командир  батареи ходит перед нами, мы стоим, головы повесили. А он прутиком похлопывает по хромовому сапогу: «Идите и верните пушку, если и погибнете, то хоть от вражеских пуль.» Пошли мы умирать. Когда пушку тащили назад, разрывом снаряда меня ранило осколками в грудь, в ногу левую, в правую руку, в лицо. Землёй засыпало, откопали свои ребята. Окружили нас. Из окружения выходили на самоходках: меня, раненого, верёвками к самоходке привязали, дали автомат, стрелять, если немца увижу. Через речку переправа, свои чуть из пушек не подстрелили. Заградотряд начал проверять, кто такие, откуда? После накормили. Потом две недели в госпитале, увидел своего командира, который прутиком по сапогу хлопал, с ним и вернулся в свою часть.

 Одер форсировали когда, стреляли по Тиграм из четырёх пушек. Три целых остались, одна - в щепки. Сначала замковым был, потом наводчиком. Командира взвода убило, его зам даёт координаты, я наводчик, стреляю. Страшно, мурашки, но бояться некогда было, надо было стрелять. Дошёл до Эльбы, после войны служил на станции Шепетовка. Оттуда погрузили на платформы, на Японию, я уже командир расчёта. Неделю ждали разгрузки, а война то кончилась. Попал в Ленинград, там служил до 1950-го года. Демобилизовался в Оренбург, из села уехал, на фабрике пимокатной работал. В селе Андреевка Саракташского района познакомился с женой, Зоей Васильевной, с 1932-го года рождения. В Андреевке сестра жила. Жена училась в Оренбурге на повара. Четверо детей у нас, семь внуков. В 1957 году жили в Ситцевой деревне, в Пугачах у тётки, потом сам саманный дом построил, его Урал размыл. Так я попал на 201-ый разъезд, в части дали квартиру, это сейчас, где штаб. Работал трактористом, слесарем, и в совхозе приходилось сеять, помогали тогда друг дружке. Дети: две дочери, два сына, всех выучили, замуж выдали, женили, и военнослужащие есть, и в конструкторском бюро работают.


Какое у меня отношение к нынешней власти? Бытовые условия плохие, за помощью обратиться не к кому, у военных малы возможности. Со стороны финансов, правильно учли, пенсия у меня более-менее, как инвалиду. А стране? Лидер если не найдётся, Америка всё займёт, а вот будет лидер, всё будет хорошо.»
В списке фронтовиков-односельчан Зотов Георгий Фролович семнадцатый.


       Ярошенко Николай Терентьевич родился в Оренбургской области, Екатериненском  (Сакмарском) районе, в селе Первая Украинка 14 апреля 1926 года.
« В 1927 году переехали в село Довольное, рядом.  Отца перевели в МТС.  Образование у меня восемь классов, и одна четверть девятого школы в селе Благодарное. Призвали в армию из школы в 1943-ем году, 14-ого ноября.  Весной 1943 года участвовал в посевной, так как в восьмом классе изучали трактор: был приказ сверху об обучении школьников на базе МТС, для участия в посевной. Работали до 1-ого октября. Снайперскую школу в Колтубановке окончил в мае 1944-ого года и 25 мая отправка на фронт.

 Прибыли на станцию Городня, под Черниговым, 51-ая армия, 1179 стрелковый полк, 1-ый Прибалтийский  фронт. Я пулемётчик «Максима», командир расчёта. Освобождали от немецких захватчиков Латвию, Литву. Под городом Мемель ранен и контужен 28-ого октября 1944-ого года. В лесу, у поляны остановились (к морю немца теснили), немцев видно хорошо, я с пулемётом под сосной. Начался обстрел с обеих сторон, ранило казаха, он как закричал на своём языке, все казахи к нему. Немцы как жахнули их всего, что было:из миномётов, пулемётов, пушек. Я почувствовал, что меня по спине дубиной ударило. Встал, кровь с гимнастёрки ручьём, передал пулемёт, побежал в санчасть. Добежал, фуфайка вся порвана осколками, разделся, а одеться я уже не смог, так дошёл до  санбата и упал. Очнулся, спросили, кто такой и стали делать операцию. Палатка большая, столы длинные, оббитые белой жестью, на них лежали раненые. Хирург ходил и вырезал у кого что. У меня в спине большой осколок вырезал, а потом, в 1954-ом году, в санатории у меня ещё пять осколков нашли, внутри.  Осколки эти и сейчас ношу.

 27-ого марта 1945 года опять на фронт, только уже в другую часть, в школу младших командиров. в город  Черняховск  (Инстенбург), в запасной полк. Пришли, пешком сколько километров, устали как собаки, расположились. Комбат пришёл, послали куда подальше, видишь ли не поприветствовали его.  Пять суток гауптвахты. Утром начальник школы, узнав за что, ещё пять суток добавил. Отсидел пять суток. Собирайтесь, новое обмундирование, оружие (автоматы), и отвезли под Кёнигсберг, в 695-ый полк, дивизию не помню. 10 – ого апреля штурм Кёнигсберга. Младшего лейтенанта, командира взвода  ранило, я его заместитель, стал командиром взвода. 14-ого апреля, в день рождения, был вторично ранен. Снайпер, семь дырок в шинели, а восьмая - в ногу, в овраге мы, а они наверху. В справке о ранении так написано: сквозное пулевое ранение  левой голени с повреждением обеих костей. Лечение в городе Каунасе, немножко в Инстенбурге. В Каунас 8-ого мая приехали вечером. Ночью девятого мая, в один час ночи открылась бешеная стрельба из всего. Сестра забежала в палату  и крикнула: «Победа!» Утром развозили по госпиталям. Литовцы чуть не передушили нас, так обнимали. Цветы, гостинцы – Победа! Это теперь почему - то мы оккупантами стали. Госпитали все переполнены, я пять раз в бане мылся (помоюсь – места нет, в другой, там помоюсь - места нет и так пять раз.) Привезли в гимназию, в палату,  в спортзале 80-т коек. Когда привезли,  шёл концерт Клавдии Шульженко.

 9-ого мая в четыре часа дня Левитан передал о штурме Праги и веселье наше улетучилось: оказывается война то ещё не кончилась. Второго августа демобилизация и домой. В госпитале оформляли награду, но я её не получил, а получил только в 1968-ом году медаль «За боевые заслуги». 15-ого августа 1945 года приехал домой в Довольное со справкой: «На основании ст. 43 гр.11 расписания болезней приказа НКО СССР 1942 года № 336 признан негодным к военной службе с оставлением на особом учёте, с переосвидетельствованием через шесть месяцев. Пешком ходить может, в провожатом не нуждается». На станцию Чебеньки приехал целый взвод девчат, телеграмму дал: 30-ть вёрст до дому, сам не доберусь. Из сверстников никто не встречал, я первым вернулся. Фермы без крыши, солому коровы съели, их на верёвки подвешивали, чтобы они весны дождались. Дети истощены, аж синие, мужчин почти не было, женщины, старики, дети. Первого сентября 1945 года начал работать преподавателем начальной военной подготовки в начальной школе. С 1946 года – учитель и учился в педучилище. Два брата на фронте были, один в плену.  В 1949-ом году женился. Жена -  Мельник Ирина Николаевна, познакомились в Петропавловке, на совещании, но знал я её давно. В 1951-ом году переехали в Никольск, секретарём райкома комсомола избрали. Пять лет был секретарём, ты, Ваня, не пиши это, а то не знаем, что ещё будет впереди.  Потом район укрупнили, я в райкоме партии работал, в редакции газеты. В 1964-ом году поступил в пединститут, на исторический факультет, заочно, это в 38 лет. Продолжал работать в Никольской средней школе, куда сбежал из райкома. В 1969-ом году окончил пединститут и был направлен в открывавшуюся школу совхоза «Сакмарский», завучем. Детей двое, дочки две, одна - учитель истории, другая - фельдшер скорой помощи, внук один. Время нынешнее, кошмарное, смутное, цели нет, человек не защищён, законы не работают, блага социальные отнимаются. Вечно так не будет, порядок нужен, но боюсь, что 17-ым годом всё кончится, войной гражданской. Ты это тоже не пиши, Ваня, а то накаркаю».
 Николай Терентьевич Ярошенко сорок четвёртый в том списке, последний, хотя и был всё время председателем Совета ветеранов. Он сам всё время шутил над своей фамилией: «Везде я последний», но что поделаешь, по алфавиту составлены списки.


Я рассказал только о трёх ветеранах, а их сорок четыре человека! Конищев Василий Викторович, участник самых тяжёлых боёв под Москвой, воевавший рядом с героями-панфиловцами, в дивизии генерала (тогда ещё полковника) Белобородова А.П. (дважды Герой Советского Союза впоследствии), в 9- ой гвардейской дивизии. Заслужить звание гвардейской при отступлении – такое бывает редко. Большутаев Жанабай, пробывший в плену многие годы, горя помыкавший,  единственный моряк в нашем посёлке – Горбунов Михаил Моисеевич, зенитчица Балабанова Агафья Васильевна, стрелок-радист штурмовой авиации Афонин Сергей Павлович, совершивший подвиг в январе 1943 года в небе Прибалтики, боевой путь их, и всех других в списке том, такой же героический и трудный!  Они выжили в страшной войне, детей родили, воспитали, страну из разрухи подняли! Таких забыть? Тогда что же у нас останется? Вот тогда - то я и решил для себя, что памятник им должен быть обязательно!Односельчане решили также! И он стоит, и стоять будет вечно!

Р.S.По ссылке  - видео открытия памятника 9 мая 2011 год
https://ok.ru/video/275961481762