"Потом расскажешь мне, кто водит твоей рукой": сказал он постояв возле меня, когда я была в "процессе" живописания. Мой учитель такой чуткий, я аж опешила... рассказать, не рассказать? А ведь он поймет! Он настолько мудр, что он для меня - Учитель, хоть и преподает (в данном случае живопись)... Он больше, чем преподаватель, он - наставник!
Обычно, он не подходит ко мне, когда я увлеченно рисую, говорит: "Ну, тебе я не мешаю"... Это я прошу его подойти, посмотреть, посоветовать: как лучше закончить работу (не испортить бы!).
Кто водит моей рукой? Скорее кто помогает своим "присутствием", своим опытом, которое оставил в "наследство"...
Калека. Колясочник, уходящий в живопись от боли в теле, от тоски по... Одинокий и несчастный. Кто виноват в той аварии? Он за рулем. Ее не стало.
Когда в процессе, что именую "воспоминанием" - я вижу, посредством чувствования, я ощущаю факты и перевожу их в зрительный образ. Так я увидела его в кресле-коляске перед холстом. Ощутила его муки: физические и душевные, знала, что он практически полностью парализован. "Видела" его воспоминания, которые проигрывались непрерывно в мозгу... О ней, о той роковой поездке, после которой он остался один.
Попадая в "процесс воспоминания", я "чувствую/вижу" историю в целом, пробегаю по наиболее значимым деталям-событиям и ухожу, получив "урок" из "той жизни", актуальный в данный момент в этой.
Например, я ясно чувствую напряжение, которое растет в кабине автомобиля. Вижу/слышу конфликт, понимаю слова без слов. Я знаю откуда-то, что говорят/ругаются они по-немецки. Что он немец (да и внешне видно: голубоглазый, светлокожий, русоволосый), а она итальянка (темноволосая, кареглазая, невероятно красивая). Она его студентка и любовница. Он везет ее домой через горную местность (из южной Германии в Северную Италию), она настаивает, чтобы он познакомился с родителями и попросил ее руки. Он зол и сопротивляется ее давлению, она плачет горючими слезами как истинная женщина... он любит ее, но в этот момент ненавидит (все осложнено тем, что он уже женат, хоть и не живет с семьей, а "времена" - 40-60гг. XX века). Он настолько не готов что-либо решить, что решение приходит само - авария уносит ее жизнь...
"Нащупывание" этой истории началось, когда я пыталась понять природу "вулкана", что внутри меня. Под "вулканом" я определила для себя стихию, что живет во мне, иногда просыпается и не дает покоя, выливаясь тоской, болью и отчаяньем. Я чувствую себя запертой в четырех стенах, ограниченной, жалкой и беспомощной...
И вот, я "вижу" его в кресле-коляске перед холстом, на котором нарисована авария: автомобиль не вписавшийся в крутой поворот, девушка на асфальте, туфля отскочившая от ноги, безжизненные руки, развевающиеся ветром волосы... и много красной краски.
Я "понимаю", что он начал рисовать после аварии и живопись для него своего рода терапия, которая дает силы жить дальше и не наложить на себя руки, хотя эти мысли не покидают его.
Он корил себя, что остался жив, пальцы скручивались, стоило ему вспомнить как он гладил ее непослушные волосы ... как любил... помнил запах...
Злость и ярость охватывали его, когда он проклинал свою судьбу, отчаяние душило. Молитвы и живопись давали силы жить. Он недолго прожил после нее, его не стало, когда он окончательно раскаялся и смирился. Умер легко, страдал долго.
Как только я "увидела" "ее", я поняла, кем она мне является в этой жизни. Так я узнала откуда исходит ее ненависть ко мне (как я раньше думала - немотивированная), наше взаимное отторжение/притяжение, понимание/непонимание. Я научилась принимать ее, она перестала отвергать меня. Мы уже давно не живем в одной комнате/одном доме (вот уже 3-й год). Она все так же не любит мои кудри (в детстве овечкой дразнила), а мне нравится проводить по волосам руками, они такие же по структуре, что и у "нее" тогда... мне даже кажется, что пахнут так же).