Вы сразу же с первых мгновений выделите, как впечатление, этого крупного, породистого человека, обратив внимание на высоченную фигуру седого старика, осторожно ступающего плохо сгибающимися ногами по поверхности планеты.
Георгий Михайлов, галерист и собиратель картин, все последние годы жил поочередно между Мюнхеном и Петербургом, пытаясь из последних сил сохранить свою разворовываемую разнообразными негодяями коллекцию.
В продолжении его жизни он всегда боролся - вначале за выживание, когда его, в далекие шестидесятые, отправили тянуть срок на Колыму - за организацию в Ленинграде подпольных квартирных выставок, потом, вернувшись здоровым и живым - за возвращение и сохранение арестованных властями картин. А картины к тому времени обрели свою подлинную ценность и имена некогда преследуюмых официальной цензурой художников вдруг стали дорогими и весьма ценимыми и к ним резко возрос интерес, но, к сожалению, не только мировых коллекционеров и художественных галерей, но и местных влиятельных хищников, подчас не брезгующим ничем, чтобы заполучить сохраненные Михайловым шедевры.
В те короткие встречи, посещая неохраняемого никем и ничем, забытого всеми патриарха, проживающего в своей беззащитной галерее на Мойке, я, бывало, со снисходительной улыбкой выслушивал, как казалось, стариковские бредни о вечных происках его могущественных врагов, пока однажды своими глазами не увидел пулевые отверстия на оконном стекле, появившиеся однажды в результате очередного неудачного на него покушения.
И что же ? Да ничего не поменялось - старик снял со стены достаточно большое полотно одной их картин своей коллекции, чтобы поставить, заслонив красками опасный просвет стекла у окна, где всегда привычно сидел, встречая редких теперь гостей.
Время от времени, в поддержание многолетней традиции, Михайлов приглашал кого-то из своих немногочисленных друзей на все те же "квартирники", где можно было прикоснуться взглядом к старым и новым полотнам, самым дорогим украшением которых были, конечно, впечатляющие шедевры выдающегося, рано ушедшего из жизни художника Исачева, друга юности хозяина галереи, неизменно повергавшие меня лично в священный трепет.
Сегодня, оглядываясь назад, я очень жалею, что не так часто, как мог, посещал всеми заброшенного великого галериста, покупая ему, бывало, еду и лекарства и смел исчезнуть, с головой окунувшись в свою переполненную событиями и проблемами жизнь, чтобы однажды увидеть навсегда погашенные окна второго этажа его жилища, которое, как и боялся он все свои, отпущенные непростой судьбой, длинные годы, у него, вместе с жизнью и картинами отняли, распылив в горький дым нашей неверной, но навсегда благодарной памяти.