Белые птицы

Вадим Светашов
                Белые птицы.

                Тропил лося с рассвета. Быстро нашёл ночную лёжку, но лось уже ушёл кормиться. Определяю по лёжке и следам: крупный бык, не моложе пяти лет. Второй раз на этом осоково-моховом болоте. Официально называется «Перуджия», по местному – Пердун. Вторая половина ноября, но снега совсем мало, едва по щиколотку. Болото промёрзло, и идти было бы легко, если бы не густющие заросли карликовой берёзы. С большим трудом протаскиваешь ноги, а ведь надо, к тому же, продвигаться бесшумно. Ладно, помогает слабый ветерок, дующий навстречу. Лось прошёл не более часа назад: комочки снега, выброшенного со следа, ещё не промёрзли, и сам след «мягкий».
                Неожиданно лосиные следы пересекаются множественными другими, поверхностными. Не могу понять, чьи это! До сегодняшнего дня ни разу таких не видел. Округлые, как у рыси, но несколько мельче, и как бы заметённые.  Подушек ступни и пальцев не заметно, зато кое-где видны слабые вдавленности на снегу.   Три вперёд, одна назад. Если бы следы не были заметены, можно было бы их принять за следы тетёрки или крупного рябчика. Следы, пересекая след лося, уходят в одном направлении. Значит, можно пересчитать. Ага! Девять или десять. Бросаю лосиный след. Никуда зверь не денется, успею догнать. Топчу непонятные следы. Не прошло пяти минут, как снег впереди взрывается белыми фонтанами. Около дюжины белых птиц  шумно, с хлопаньем крыльев взлетают одновременно и быстро скрываются за чахлыми сосенками. При этом было слышно громкое квохтание, напоминающее тетеревиное. Белые куропатки! Никогда их раньше не видел, но опознал сразу: других таких птиц в наших краях нет. Как зачарованный, смотрю им в след.
                Вечером, вернувшись домой, берусь за книги.  Оказывается, белые куропатки могут спорадически обитать в южной тайге, то есть у нас. Причём жить осёдло, гнездиться и выводить потомство. Узнал также, почему у них такие размазанные, как бы заметённые следы. У рябчиков, тетеревов и глухарей осенью на пальцах вырастают роговые оторочки, значительно увеличивая площадь опоры, и позволяя бродить по снегу, не проваливаясь. У белых же куропаток вместо оторочек к зиме густо отрастают жёсткие перья, и куропатки не проваливаются даже на рыхлом снегу. Потому и следы у них из-за перьев не чёткие.
                Всю зиму белые куропатки держатся небольшими стайками. Придерживаются преимущественно осоково- моховых болот, подобных тому, на котором мне удалось их увидеть, причём стараются держаться в крепких местах, густо заросших тальником и карликовой берёзкой. Питаются они преимущественно  почками и серёжками берёз, в том числе и карликовой, ивовыми почками, семенами травянистых растений, раскапывают ягоды клюквы и брусники. Кроме этого, птицы способы питаться однолетними побегами деревьев и кустарников, иногда полностью объедая тонкие веточки ивы. На крыло поднимаются крайне редко, предпочитая убегать от опасности и скрываться в густых зарослях. На деревья садятся неохотно, только в случае преследования наземными хищниками.  Кормятся куропатки дважды в день: утром и вечером. Днём просто выкапывают ямку в снегу и чутко дремлют до вечера. На ночь обязательно улетают с места кормёжки, чтобы хищники не могли найти их по набродам, и закапываются под снег. В сильные морозы могут не выходить из снежных нор по несколько суток.
                С приближеним весны, птицы разбиваются на пары, и самцы выбирают гнездовые участки, зачастую одни и те же в течение ряда лет. Самцы чётко знают границы своих участков, и изгоняют всех попадающих сюда сородичей, вступая в драку. Белые куропатки – моногамы, то есть они образуют постоянные пары на гнездовой период. Одной из интереснейших особенностью этих птиц является весенняя линька. У самцов тело, крылья и хвост остаются белыми, а на голове, горле и шее вырастают ярко-коричневые перья, набухают ярко-красные брови. Вокруг глаз остаются белые круги. Самки теряют белое оперение и одеваются в камуфлирующий наряд. Они становятся пёстро-рыжевато-бурыми с большим количеством чёрных пятен.
                С появлением первых проталин у куропаток начинается своеобразный ток. В это время самцы из ранее молчаливых птиц превращаются в крикливые создания. Они издают звуки, напоминающие кряканье и карканье одновременно, а также довольно продолжительный хохот. При этом они ещё и летают определённым образом. Они плавно поднимаются в воздух над выбранным участком, затем делают горку, и с крутым снижением опускаются на землю. Внизу их поджидают пёстренькие самки.
                Место для гнезда выбирает самка.  Обычно оно располагается между кочек, реже внутри густого куста, ещё реже под кучей валежника или под стволом упавшего дерева. Но никогда гнездо не располагается открыто. Архитектором и строителем является самка. Самец используется как поставщик строительного материала.  Само гнездо представляет собой ямку различной глубины, выложенную стеблями и листьями болотных трав с добавлением небольшого количества перьев. Дно и стенки гнезда всегда толстые. Начинается откладка яиц, которых может быть 8-12 штук (по некоторым сведениям – до 20). Самка приступает к насиживанию, а самец в это время находится поблизости. Он охраняет гнездо и предупреждает самку об опасности громкими криками, однако близко не подходит, чтобы его не демаскировать. Вскоре у самцов начинается летняя линька, и они становятся похожими на самок.
                Птенцы вылупляются почти одновременно, зрячие, в жёлто-пёстром пушку, и в первые же сутки, покидают гнездо. Всё лето и до поздней осени они вместе с родителями кочуют по родному болоту. С приближением холодов начинается осенняя линька, и все птицы, молодые и старые, самцы и самки, становятся одинаково белыми, отличаясь только размерами. Иногда два-три небольших выводка объединяются в стайки, но крупные могут держаться обособлено.
                Всё это я прочитал в различных книгах и справочниках, и всю зиму строил планы и мечтал о том, как буду разыскивать гнёзда белых куропаток. В районном обществе охотников мне не очень уверенно подтвердили, что действительно, когда-то (когда-то?!) охотники встречали белых птиц на этом и Бахметском болотах.  И этим только разожгли моё желание и нетерпение.
                Мне невероятно повезло! Зима простояла малоснежная, паводка практически не было. Весна оказалась затяжной. Таять стало рано, но плюсовые температуры держались только днём. Получалось так, что днём снег подтаивал, а ночью талая вода вымерзала.  И так неглубокий снег исчезал, не скатываясь ручьями в реки и болота. Зная, что белые куропатки начинают нестись во второй половине мая, я не спешил посетить знакомое болото, чтобы зря не тревожить птиц.
Но вот время подошло, и я, наконец, решился отправиться в путь.  Резонно подумав, что куропатки не будут гнездиться среди воды, решил обследовать только два известных островка на этом болоте. Воды было всего в пол колена, а то и по щиколотку, и я довольно быстро добрался до первого, малого островка. Площадь его была едва ли десять соток. Чтобы осмотреть его, понадобилось совсем немного времени. Но меня ждало разочарование. Нашёл гнездо гаички в дупле трухлявой берёзки, из которого доносился голодный писк птенцов, и гнездо зеленушки на небольшой ёлочке, в которой плотно сидела насиживающая самка, подпустившая человека почти на метр. Поскольку гнёзда зеленушек я встречал раньше, спугивать птицу и осматривать его не стал.
                До следующего островка брёл по болоту с полчаса. Этот  был крупнее, наверное, с половину гектара. По видимым ориентирам  мысленно разбил островок на четыре сектора, и принялся медленно, но внимательно прочёсывать каждый сектор в отдельности. Несколько раз на глаза попадались лежащие среди осоки и хвоща белые перья. Это обрадовало и придало дополнительную уверенность в удаче. Искать пришлось недолго. Вскоре у кромки берега между кочками промелькнуло что-то белое. Сначала подумал, что почудилось. Но нет, мелькнуло ещё раз, ещё.  Достал из рюкзака бинокль, настроил. Рассматриваю кочки, между которыми заметил подозрительное мелькание. Ничего и никого! Но вот взгляд зацепился за какой-то  толстый сучок необычно коричневого цвета, торчащий поверх кочки. Навожу резкость. Да это же куропач! Чётко видны набухшие красные брови, глаза, вся коричневая голова и часть шеи. Он явно наблюдает за мной. Я сдвинулся с места, куропач нагнул голову, между кочками несколько раз мелькнуло его белое оперение. Опять замер, вытянув шею над кочкой. Он не отводил меня от гнезда и не подавал сигнала опасности. Он пока просто наблюдал. Нет, шалишь, я за тобой не пойду: гнездо где-то рядом. Медленно продвигаюсь намеченным маршрутом, но в то же время продолжаю обшаривать в бинокль ближайшую территорию. Вот что-то с кочки  матово блеснуло. Возвращаю взгляд на кочку и натыкаюсь на чёрный блестящий глаз. Даже вздрогнул от неожиданности. Сразу, кроме этого чёрного глаза ничего не могу различить,  Но постепенно вырисовывается очертание птицы, плотно сидящей на кочке. Бурое с чёрными пестринами оперение прекрасно сливается с окружающим фоном, маскируя птицу. Изящная головка  поднята на длинной шее и … тонкий длинный клюв. Протираю глаза, не веря им. Вновь всматриваюсь. Это не куропатка! Это средних размеров кулик, явно из семейства улитов, но не Большой улит. У того более светлое оперение, а горло и грудь вовсе белые. Где-то я раньше видел этого кулика? И как молния мелькнула картинка: рыцарский турнир турухтанов в пойме Пышмы!  Разнаряженные самцы на арене, а вокруг скромно одетые самочки. Какая удача! Я и не мечтал найти в наших краях гнездо турухтана! Считал, что они гнездятся значительно севернее.
                Турухтаниха, как бы почувствовав мой пристальный взгляд, медленно сползла с кочки, и быстро-быстро перебирая ногами, устремилась к болотистому берегу через заросли хвоща. Отбежав десяток метров, распустила крылья и кувыркнулась, прикидываясь раненной. Но я  не стал её преследовать, боясь потерять место гнездовья. Гнездо нашел не сразу. Оно располагалось на невысокой кочке и представляло собой мелкую ямку, скудно выстланную листьями осоки. В гнезде лежало четыре желтовато-зелёных яйца, покрытых размытыми серыми и чёткими ржавчатыми пятнами. Я замерил размеры гнезда и яиц, и занес в записную книжку вместе с кратким описанием. Рядом с кочкой росла чахлая сосенка. Я надломил конец боковой ветви, чтобы возвращаясь, ещё раз заглянуть сюда и убедиться в том, что кладка не брошена.
                Ухожу от гнезда в сторону прячущегося петушка куропатки. Опять мелькнуло  белое, но уже дальше, за редкими берёзками. Навожу бинокль. Ага, вот он, куропач! Стоит столбиком среди берёзок и смотрит в мою сторону. Рядом ещё что-то шевельнулось. Перевожу взгляд и глазам своим не верю: В метре от него стоит курочка и тоже смотрит на меня. Делаю вывод: гнездо наверняка есть и яйца в нём тоже, но к насиживанию самочка еще не приступила. Половину сектора я уже осмотрел, осталась ещё половина Потом придётся так же прочесывть следующий сектор. Но я нутром чувствую: гнездо где-то рядом, иначе не стали бы куропатки прячась следить за мной и моими действиями. Ещё тщательнее осматриваю каждый кустик, каждую кочку, заглядываю под нижние ветви редких ёлочек. Да вот же оно, гнездо! Ещё бы шаг и мог наступить на него. Устроено между тремя высокими кочками так, что к нему есть три подхода, а значит, и три отхода. Удобно! Гнездо аккуратное, с толстыми стенками и дном. (У других наших куриных птиц гнездо – просто вытоптанные ямки со скудной выстилкой). Построено исключительно из листьев и стеблей осоки. Выстилка из небольшого количества перьев. В гнезде лежало шесть бледно-охристого цвета яиц, покрытых крупными чёрными и тёмно-коричневыми пятнами, почти скрывающими основной фон.
                Не торопясь замерил и описал гнездо и яйца. Подумал немного, и всё же решился взять одно яйцо для коллекции, тем более, что она была выставлена в районном краеведческом музее на всеобщее обозрение. Кладка была явно не полная, и курочка вполне может снести до десятка яиц. Я отошёл от гнезда и осмотрел в бинокль окрестности. Куропаток не было видно, но за гнездо я не беспокоился. Куриные птицы не бросают кладки, даже если их несколько раз сгоняют с гнезда.
                Время у меня ещё было, и резонно решив, что второго гнезда куропаток поблизости быть не должно (самцы бы этого не допустили: у каждого своя территория), я продолжил разведку на другом конце островка. Если не считать гнезда малого пёстрого дятла с птенцами в дупле невесть откуда взявшейся здесь единственной и уже полусгнившей на корню ольхи, за час тщательного осмотра ничего обнаружить не удалось. Я уже порядком устал и решил слегка подкрепиться. Сел на кочку и развязал рюкзак. Поесть и отдохнуть мне не удалось: почти сразу я приметил знакомо белое мелькание. В бинокль чётко был виден куропач. Значит, где-то близко второе гнездо. Ещё час бесплодных поисков. Солнце опускалось к вершинам дальнего ельника. Всё! Пора заканчивать. Усталость берёт своё, да и тащиться по болоту в сумерках, и тем более затемно, меня совсем не прельщает.   Попутно захожу к гнёздам куропатки и турухтана, через оптику нахожу оба и в душе радуюсь: птицы сидят на гнёздах, хотя другого я и не ожидал.
                Вконец уставший, выхожу к машине. Солнце  уже зацепилось за самую высокую ёлку, кончилось действие «дэты» и комары, до этого плотной массой кружившие поодаль, с остервенением набросились на лицо и кисти рук. Приходится вновь мазаться, иначе не дадут покоя и в машине.  Пилить ещё около тридцати километров по лесному бездорожью и просёлочным не просохшим дорогам. А я так доволен сегодняшним днём, что даже запеваю какую-то песню о геологах, от одного звука которой, комары шарахаются к окнам, но я их уже не замечаю. Не знаю, поймёт ли кто-нибудь меня, да для меня это не важно. День прожит не зря!