Я приехал в Чикаго осенью 1871 года. В моей семье существовала традиция - каждый второй сын становился священником. Я недавно закончил духовную семинарию и меня определили служить в церковь святого семейства.
В первый же день, ко мне на исповедь пришла женщина. Она работала врачом в местной больнице и оказалась всего двумя годами старше меня. Мы разговорились с ней и она пригласила меня на чай. Так мы начали встречаться. Я полюбил её и решил написать письмо папе римскому, намереваясь отказаться от служения. Джейн ничего не знала о моём решении.
Осень выдалась на редкость жаркой, сухой и ветреной. И 8 октября 1871 года начался пожар. В газетах потом писали о корове, которая опрокинула копытами керосиновую лампу, но это уже не имело никакого значения. Я в тот день задержался в церкви, моля Бога о том, чтобы Он простил меня и подарил мне счастье вместе с Джейн. Мне довелось увидеть начало пожара. Моя возлюбленная жила недалеко и я побежал к её дому, чтобы предупредить о надвигающийся беде и вместе спрятаться на севере города. Приехала пожарная команда. Вокруг царили суета, хаос и неразбериха. Люди стояли возле своих домов, объятых пламенем и плакали. Аура боли, печали и смерти висела над городом. Я подошёл к её дому и он был уже объят пламенем. Я рвался сквозь кольцо пожарных, окруживших дом, но один из них остановил меня.
- Куда вы, отец? - строго спросил он. - Все люди из этого дома уже эвакуированы и находятся в Линкольн-парке или на берегу озера Мичиган.
- Хорошо. - ответил я и, опустошённый, побрёл к северной части города.
Действительно, в северной части города было много народу, создавалось такое ощущение, словно весь город собрался здесь, спасаясь от пожара. Я искал Джейн в толпе. Иногда мне казалось, что я узнал её, но это оказывалась совсем незнакомая мне девушка. В толпе многие плакали и причитали, говоря что-то о наказании Божием. Один человек, весь в копоти, поймал меня за руку и спросил шёпотом:
- Скажите, отец, за что Бог наказывает нас? Моя жена и двое детей... они остались там... в горящем доме. За что, скажите, отец?
Я не знал, что ему ответить. Впервые не находил подходящих слов. И мне почему-то показалось, что Бог наказал этот город из-за меня, нечестивого священника. Я нарушил все обеты, которые давал Ему при вступлении в сан, но продолжал служить и никто не подозревал о моём грехе. Но сейчас у меня на устах была лишь одна молитва, чтобы Джейн осталась жива. На озере Мичиган, куда я пришёл после Линкольн-парка, её тоже не было.
Пожар продолжался два дня. 10 октября 1871 года его, наконец, смогли потушить. Почти весь город сгорел. Остались только водонапорная башня да церковь святого семейства, где служил я. Вернувшись на руины её дома, ещё горячие и дымящиеся, словно геенна огненная, я узнал, что все жители его сгорели. Я не мог поверить в это, сходил с ума от боли и любви. Несколько дней я бродил по городу и искал Джейн в толпе, часто обманываясь и не находя свою возлюбленную. Видя моё состояние и, возможно, догадываясь о его причине, настоятель нашей церкви отправил меня в Рим, чтобы я смог отвлечься и продолжить свою учёбу.
Через несколько лет я стал кардиналом, но не смог забыть эту историю. Однажды, ко мне на исповедь пришёл молодой священник, который рассказал о своей любви к девушке. Сначала я резко осудил его, но потом пригласил к себе. Собираясь прочитать ему какой-то пример из Священного Писания насчёт кары Божией для грешников, я нашёл свою старую Библию времён 1871 года. Я открыл страницу и увидел засушенную розу, которую Джейн когда-то сорвала в парке и подарила мне. Вспомнив всё, я прижал Библию к груди и заплакал.