- Не плачь, я тоже одна. Дедушка ушел за обедом, а мама и папа умерли. Еще давно… Я- Мария. А как тебя зовут?
-С- Сергей.
- Знаешь, а когда мы что-то придумываем, на небе появляется новая планета.
- Т- тогда их было бы слишком много. Не может такого быть.
- А вот и может!
- Нет, не может.
- Может. Мне так говорил папа.
- Но твой папа умер.
- Значит, они с мамой живут на планетах, которые придумали. Или на моих. Поэтому я придумываю только хороших зверей. И людей. И цветы самые красивые. Видишь?!
Низкий, словно игрушечный столик, усеивали рисунки в кубиках ярких домов, кружках цветочных лепестков, палочках- человечках. Девочка в синем платье отложила кисть. Ее руки, испачканные краской, поправили выбившиеся на глаза локоны светлых, непричесанных волос, оставив на них жизнерадостные желтые пятна, указали на только что созданный рисунок. Эта была планета, поблескивающая зеленой акварелью, цветы на высоких стеблях, крупный пес на таких же высоких лапах.
В течение следующих двадцати лет крохи того по-детски не осознанного дня по- прежнему могли предстать перед глазами, словно горсть осязаемо разноцветных стекляшек. Они появлялись из памяти сами, непрошено, заставляя вглядываться в потертые грани мгновений, нанизанных на одну нить, ударяющихся друг о друга в одном и том же порядке.
Итак, мгновение, когда я, пятилетний мальчишка, следовал за матерью на презентацию, страдая в душном смокинге. Расстояние от автомобиля до широкой двери центра торговых идей составлял всего-то десяток шагов. Затем разрезает эту картинку мгновение, когда налетевшая толпа демонстрации отбросила меня в сторону. Мгновение, когда я слепо побежал к ближайшей незнакомой двери, тяжелой, темной, и распахнул ее. Помню,пахнуло чем-то удивительно неизвестным. Захлопнулась дверь, объявляя мгновение, когда я прошел несколько шагов и замер в самой середине загроможденного пространства антикварной лавки. Казалось, эти темные незнакомые предметы, стоящие, лежащие, висящие вокруг, впитали свет, струящийся сквозь окна. Впитали весь свет и еще немного серости, оставив страшный мрак. Я отчаянно заплакал. Еще мгновение- я услышал голос той самой девочки, сидящей на полу в свете лампы рядом с большой матрешкой. Казалось, они вдвоем с любопытством смотрят на меня…
Мама вбежала в дверь, кажется, через мгновение. За ней ворвалась и охрана. Это испугало девочку. Она прижала рисунок к груди, словно пытаясь спрятаться за ним. И я видел только ее, пусть вокруг была суматоха. Мама ощупывала меня, охрана осматривала помещение, заглядывая в углы. Убедившись, что я цел, мама повела меня к выходу. Я успел обернуться. Мария с удивлением смотрела на рисунок. Планета, которую она рисовала, превратилась в неясное пятно, размазанное по ее синему, в цвет глаз, платью, по листу бумаги, по рукам...
На улице было очень светло и шумно. Люди кричали, размахивая транспарантами, кто-то взорвал, по- видимому, петарду.И я упал. Мгновение это, когда здание напротив, фигуры, дым и небо- все вдруг вздрогнуло и начало удаляться сквозь дымку ввысь, было удивительным. Напоследок я услышал крик матери, чьи-то руки схватили меня, затем все исчезло.
Кто ответит, отчего так непредсказуем и странен человеческий организм? Отчего его ресурсы, даже сейчас, во второй сотне лет 21 века, не до конца изучены? Отчего реакция не только на жизненный стресс, но даже обычный ужин, у всех разная? Или вдруг несварение у здорового, другой же, пусть и страдает язвой, чувствует себя прекрасно. Не оттого ли, что второй , улыбаясь, верил во что-то, жуя тот же хлеб, запивая тем же вином … Начинаешь даже так думать, потому как нет точных формул. Что только я не читал, с кем только не общался. И наблюдал. Что-то не так с логикой человека, его законами, что-то не так с медициной, ее лекарствами и методами. С того яркого дня я продолжал падать. Сильный всплеск эмоций, будь то страх или радость, запускали странный механизм в моем мозге. Он приказывал телу умирать. Лучшие доктора, лучшие медикаменты, восточная медицина, полный курс лечения в клинике « Новейшие достижения в психотерапии», консультации в центре клонирования, гипноз. Казалось, мой мозг еще больше сопротивлялся любым касаниям извне. Он предупреждал. Я начинал невнятно говорить, потом действовать, едва заходил в эти здания, пахнущие одинаково. Риск наступления комы наступал незамедлительно.
Мать смирилась. Кажется, разочаровалась в медицине. Больше докторов я не видел, больше не чувствовал их запаха, не слышал неутешительных диагнозов. Мать оградила меня от мира. Годы, проведенные в вакууме загородного дома, окруженного огромным забором, самой тихой и незаметной охраной, не умеющими ходить-только порхать, нянями. Специальные учителя преподавали мне уроки, психологи играли со мной, в остальное время я рисовал. Много рисовал. Мои планеты были полны ею. Да, той девочкой из лавки. На тот момент это было одно из величайших впечатлений за всю мою жизнь.
Отец махнул рукой на меня, отнеся в разряд мертвых еще при жизни. Я видел его редко. В те мгновения наших встреч он сильно хмурился, рассеянно прятал взгляд, поправлял пиджак. Однажды попытался улыбнуться, однако, было видно, сам ощутил, как ненатурально получилось. Разве скроешь это от ребенка, тем более жаждущего тепла… А мне казалось, я могу бесконечно наблюдать за его неловкой, грузной фигурой, вышагивающей по моей пестрой от рисунков комнате, хмурящей лоб в глубоких, как горы, морщинах, останавливающей острый, безэмоциональный взгляд на моем лице, запачканном краской. А затем наступило последнее мгновение, прервавшее мой ставший затворническим ход жизни. Ссора родителей была максимально сдержанной, чтобы не пугать меня, однако достаточно эмоциональной, чтобы я прислушался и начал понимать, в чем причина. Отец был против того, что я сижу взаперти и занимаюсь ерундой, будучи практически совершеннолетним. Думаю, он имел в виду рисунки. " Не умер же он до сих пор!" Мать сдалась, потом и вовсе успокоилась, когда я провел с отцом несколько дней, и ничего плохого так и не произошло. Теперь я учился зарабатывать деньги, и при этом ничего не бояться. Но самый большой страх, как оказалось, было упасть при отце. Одна мысль об этом отдавала гулом в ушах. Отец всегда говорил, что люди любят бояться. "Им необходимо это, словно воздух и пища. Этим они податливы. И нужно этим пользоваться." Такая фраза часто произносилась во время обсуждения новых идей, новых внедрений в бизнес. Я понимал лишь одно- упасть при нем, значит быть, как все, быть недостойным. И я боролся.
Двадцать лет- небольшой срок, когда борешься сам с собой. Днем я боролся, а ночью приходили сны. Странные и реалистичные. Как раз они возбуждали во мне глупые воспоминания. Я почти ненавидел свое прошлое, а потому все реже доставал из памяти ставшие бесцветными стекляшки.
Воспоминания вовсе смолкли, когда однажды я, проезжая по городу, завернул к месту, где когда-то жила лавка.Конечно, теперь ее не было. На том месте высилось современное здание. Еще немного- сны оставили меня в покое.
Прошло еще семь лет. Стабильных, крепких. Я просыпаюсь ровно в семь, обязательно один, в своем загородном доме и иду в бассейн. На завтрак я люблю сырые яйца и крепкий кофе без глюкозы. Мой костюм- это шедевр незаметного благополучия, моя прическа- дань неброской классике. И следующие десять часов я занимаю кресло президента корпорации, доставшееся по наследству от отца. И он был бы доволен мной. Благополучная торговля заняла масштабы ближнего космоса, имея теперь в распоряжении несколько космических кораблей под неизменной маркой « Планета Кедров». Неофициальное ударение падает на «о», имея смысл нашей семейной фамилии. Но мир называет нас уже который десяток лет, как ему удобно. Отец начинал с газонокосилок, однако технический прогресс неумолим. Неумолим и я в деле, которому давно сдал в аренду свою жизнь.
Меня мало интересует, какая погода за окном, я не люблю филосовствовать, не допускаю близких отношений ни с одним живым или неживым существом, не терплю эмоциональных людей и поддерживаю в себе лишь одну жажду- жажду жить. А для этого, по велению капризной природы, должен поддерживать покой в своем странном организме, который заставил меня стать сильным.
продолжение следует. http://www.proza.ru/2016/02/20/1746