Юркие ручейки сливались в холодные озерца на проталинах, снежная корка грустила, заливаясь слезами под теплыми локонами Солнца. А я, вновь неприкаянная, томилась на родительской завалинке. Бодрый ветерок приносил из окрестных лесов звонкие птичьи сплетни, играл с убранными в тугой хвост волосами.
Меховой полушубок казался душноватым, припекало. Но весенний жар обманчив, чего доброго подхватить злую простуду, да такую, что не отпоить и к лету.
-Алтея! – Вождь уверенно шагал по вязкой тропке, - какие новости за хребтом?
-Тебе ли, Вождь, мне вести отчет? – я улыбнулась, поднимаясь. Вождя приятно было дразнить, - надо мной лишь Боги, а уж им и без меня все ведомо.
-А я, - Вождь остановился, скрестив огромные руки на груди, - с Богами в сообщении. В отличие от тебя.
-Ну раз в сообщении, так и выспрашивай у них, - бросила я и испугалась собственной дерзости. Ан, сказанного не воротишь - заулыбалась.
-Дарнаг мало порол тебя, глупая девка, - ухмыльнулся Вождь, - чьи головы? – он внимательно изучал черный от крови холщовый мешок под моими ногами.
-С Востока прошли по эльфийским лесам, до самых наших границ. Черные тролли, разбойники.
Вождь покачал головой, шумно выдохнув:
-На моих землях – никаких разбойников! Не хватало, чтоб мой народ боялся показаться на улицах из-за этих клопов…
-Не их бояться бы, Вождь…
-Не хватало кого-то бояться на старости лет, - его черные глаза прицелились к моим мыслям, я силилась быстрее подобрать ответ, но волнение подступило к горлу.
-Вождь! – задорно выпалила я, - а когда мы в поход? Меня утомили мелкие воришки, да разбойники.
-Когда придет время, - он повернул прочь. И вновь говорил так, будто не договаривал. Будто думы, чернее омута в моем потайном уголке, терзали его голову. Покуда помню, он всегда был таким. Дарнаг, мой отец, шел с ним в бой бок к боку, еще во времена падения Крона - короля нежити. Крон стал первым подвигом молодого Вождя, имя которого отныне сквозь века будет вдохновлять молодых воинов. Вдохновляло оно и меня, едва я покинула теплую колыбель…
------
Каков приход Весны? Голые верхушки деревьев поскрипывали в степенном ожидании грядущих перемен. Рождение нового года – праздник жизни, торжественное ее схождение с вершин Драконьих покоев.
Дракон приносил Весну.
А пока, спину морозили потаившие снега. И не хотелось вставать – я так давно не бывала в своем тайном уголке… Здесь болотистый омут перил жуткие зрачки из самых недр земли, его ласково обступали, по весне, голубые ковры незабудок. Нежные кустики ярко зеленели, а гордые сосны пускали в проплешину солнечные лучи, чтобы там, вдалеке, сомкнуться непролазными дебрями. Черными, как глаза Вождя…
Зимние обходы границ утомляли, но оставляли много времени для мыслей, бесед с Богами, спящими в ожидании весны в древесных стволах. У перевалов волки топли в снегу, а Горные Господа завывали, то ли приветствуя, то ли грозясь погубить…
Но в воздухе носился свежий запах весны. В такое утро особенно охотно бежалось из дому. От упреков матери и беспомощного молчания отца. Не женское это дело, знаете – топором размахивать. Сиди себе в теплой берлоге, да детей качай. Когда-то моя мать была принцессой. Дочерью короля людей - его владения к Востоку отсюда. Слишком близко, чтобы решиться их навестить. Капризную барышню выкрал отряд отца, когда орки еще играли с людьми в кровопролитье. Однако, ему полюбилась шумная красавица. Вождь дал добро и запретил указывать на непутевый союз пальцами. А ведь могла же я родиться в неприметной семье, тогда и подвиги мои не наводили бы столько пересудов. Глупая девка, полукровка, да еще и с парнями кулаками чешет. Ком вновь встал в горле от этих мыслей. Подумала и забыла. Серое небо брызгало мелким дождем, прогоняя обратно под родной кров. Вздохнула, да поднялась.
------
-Знатно… - мать расчесывала мои рыжие космы, - где же ты носилась, непутевая?
-Слушала лес. Как всегда.
-Слушала бы лучше родную мать. За такую девицу знатный дали бы выкуп. Но кто же подумает о родителях, кроме них самих? Сына не сберегли, теперь и дочка на тот свет просится. И не видать нам внуков. Совсем поседеет отец…
-Мама… - и снова звенело в ушах.
-Почаще вспоминай, кто я такая.
Я поднялась, спешно собирая волосы в хвост на макушке. Снова хотелось уйти.
-Ложись, - скомандовала мать, - на улице стыло. Или снова побежишь к Вождю? Не будь он вождем, сказала бы я ему, – ее лицо исказилось в слабом свете фитиля, - думаешь, он возьмет тебя в жены? Развлечется, да забудет. У него таких как ты… В его годы, да не иметь совести! Зачем я вообще осталась в этом болоте? Наблюдать все это – лучше сразу утопиться…
-Мама! – я закрыла уши ладонями, вихрем уносясь за порог. В ночной рубашке, босиком… Снег жег ступни. Идти к Вождю не хотелось, мать знала, как ранить больнее всего…
Я села на холодный бугорок за домом и разревелась. Дом не был домом, куда было идти? Поздней весною и летом, лес принимал меня. А что же делать сейчас, когда его хозяева едва продирали спросонья глаза?
Ноги повели без ведома, стремясь, вестимо, обогреться. Непутевая хозяйка не щадила их, да только тропинка одна, как и прежде...
------
-Я даровал ей жизнь, - Вождь наливал ароматный отвар в большую чашку передо мной. Тяжелая шкура грела плечи, тепло осторожно возвращалось в мое тело, - но не ждал благодарности… - он повернулся к теплому огоньку очага, подбрасывая в сияющий жар можжевеловые веточки. Густые черные волосы разметались по могучей спине. Уже в который раз я ночным гостем прерывала его сон, - согрелась? – он тепло взглянул на меня.
-Вождь… Отчего всем вокруг хочется видеть грязь там, где ее нет?
Он выпрямился, нахмурившись:
-Твоего брата пора испытывать в воины. Никто не справится лучше тебя.
-Не рано ли?
-Перелетные принесли тяжелую весть. Грядет северный ветер, сестра… Пора посетить Дракона.
Дыхание захватило. Я видела Дракона лишь единожды в своей жизни, и то будучи совсем юной:
-Кого ты возьмешь с собой?
-Каана конечно, - он говорил о Вожде боевых троллей, своем верном друге, - а что, тоже хочешь? – он не стал дожидаться ответа, - хотеть – не грех. Ты верно служишь своему народу. Я подумаю о том, чтобы представить тебя Дракону.
------
Однажды, мы шли на восточный оплот немертвых вместе с людьми, когда отец еще не получил калечь и поглядывал искоса за мною в бою, тогда черный филин уселся на изнывающую от топота землю. Он перил на живых свои желтые плошки, битва не трогала его. Боль пронзила со стрелою мое левое предплечье, я оглянулась на филина – он раскрыл свои огромные крылья, долго размахивал ими, пока я скользила по павшим товарищам, силясь подняться. И вдруг просвистел прямо над моей головой, я едва успела спрятать ее под уцелевшей рукой.
Ведающие говорили, что черные птицы забирают воинов во славу вечных почестей, туда, откуда нет пути в прежнюю жизнь. В земли первых орков – Гаруал. Однако птица не забрала меня, унося с собой мой покой. В ту весну я распрощалась с девичьим платьем навсегда, вхожая в Соборный дом. За столом со знатными воинами стягивали отныне меня штаны из тугой кожи. Шестнадцати лет отроду, я вонзила тяжелое острие в сердце Рауну-некроманту. В восемнадцать бросила факел в проклятую бездну Агреля, обретая в прах подземных тварей. А мать гоняла меня по дому метлой, таская за волосы…
Когда отец шутя усаживал меня на волчью спину, едва я научилась перебирать ногами по теплой земле, знал ли он, чем обернется эта шалость?
Знал ли, что его верный друг – Вождь – впервые повысит на брата голос, отстаивая мое право носить оружие?
Рыжий Каан смеялся, называя меня «сынок».
Храните меня, Боги. Вновь хохотали надо мною злые мотыльки, царапаясь по углам. Травы Вождя затягивали в сонное царство волоком, я уже слышала чудное пение тамошних флейт, ощущала дыхание сонных дриад. Зеленые ковры трав раскидывались, поблескивая изумрудами, под моими босыми ступнями, Древесные боги смеялись от счастья, пройдоха – Ветер щекотал их ребра. Я закружилась в легком танце, рыжие волны волос били по щекам. Кажется, я была совсем нагой, горячие ладони солнца стиснули плечи. Я подпрыгнула и упала спиною в траву, однако нежданно разверзся подо мной черный омут, что наблюдал за моим одиночеством в потайном уголке. Упала в непроглядные пучины, что-то безвозвратно тянуло меня вниз, а я лишь безвольно наблюдала, как любимое солнце становится все дальше, объятое мутной толщей воды…
И вот я свернулась калачиком под шершавой сосной, поливая грубую опавшую хвою своими слезами. На мне красивое платье, волосы аккуратно расчесаны. Завыло сердце – я снова вернулась в ту ночь.
«Уродина!» – звенело в ушах. «Будь ты проклята!», «Не подходи ко мне!».
А мне двенадцать лет…
-Алтея? – Вождь тронул мое плечо.
Я спрятала красные глаза в ладонях – стыдно. Поднялась, откашливаясь, и утерла слезы:
-Я пойду домой, Вождь. Никто не позовет меня к костру.
-Вернись на праздник, - он не просил, но приказывал, - сопливая ли ты девка или будущий воин?
Я горько сглотнула и подчинилась. Ровесники ехидно озирались на меня, поджавшую под себя колени в стороне от костра. Песни и танцы не пробивались сквозь бронь моей тоски. Два огонька плясали в глазах. Я мечтала стать змеею и искусать их всех…
-Хэй! – Меня окликнул Каан. Собор великих воинов хохотал от хмеля, шатаясь из угла поляны в угол, улыбаясь молоденьким девушкам. Что же скажут их жены? – ты чего забилась в уголок как котенок?
-К костру не зовут, - голос сорвался. Я откашлялась, - они меня ненавидят…
-Значит, ты сегодня без пары? – Вождь подал мне руку, подмигнув. Сердце вихрем унеслось в пятки, я осторожно поднялась, и он тут же подхватил меня на руки, унося к самому яркому костру, - где твои цветы? – он озирался в поисках цветочного ожерелья, сплетенного мною для того, кто осмелится вести к костру.
-На мне…
-Надевай, - я, трясущимися, как озябший воробушек, руками, водрузила свои неважные фиалки на его крепкую шею. Рукоделие всегда давалось мне с трудом…
-Хэй! – он обратился ко всем, кто мог его слышать, - такую невесту проглядели!
-Собирай за нее выкуп! – добрый Каан хохотал. Отец с тоскою взирал на коптящее пламя, а девушки, одна за другой, становились моими врагами…
------
-Куда? – мать ухватилась за сумку, которую я спешно набивала небогатой провизией.
-Вождь берет меня к Дракону, - холодно бросила я.
-Вот оно что, - она схватила меня за волосы, наматывая их на кулак, - а косу он тебе заплетет? А накормит братьев? Мужика родили, да в телеса женские засунули! Бери немедленно ведра и ступай за водой!
-Оставь меня, - я щурилась, но оставалась спокойна, - совсем с ума спятила…
-Неблагодарная ты, дурная! Жди, змея, назначит отец за тебя выкуп! Да продаст в соседнее племя, никто там тебе сопли вытирать не будет, как родная мать!
Отчего-то мне не доставало досады, чтобы рваться из ее рук. А может, я уже и не понимала, о чем она говорила в неведомый раз. Сейчас, я отчего-то не слышала и не видела ничего... Что сделалось?
-Алтея! – я распахнула глаза. Надо мной нависал отец, мать плакала в углу, держась за краснеющую щеку, - убирайся! – он толкнул меня в сторону дверей, - ты ударила мать!
Что-то страшно порвалось во мне, свалило на колени, заставляя задыхаться от слез. Кто-то, но не я, просил прощения у отца, у матери. Непутевая дочь вновь уповала на милость. А я размышляла лишь о Драконе…
------
Я вывалилась на двор, вытирая слезы. Отец сжалился надо мною. Он любил меня.
Но на улицах было пусто.
-Аламар! – я окликнула юного брата, что забавлялся с деревянной дубиной около колодца, - где Собор?
-Ушли же, - брат удивленно хлопал глазами, - я думал, ты с ними.
-Они, - дыхание сбивалось, - не ждали меня?
-Вождь пошел к дверям, вернулся быстро. И все уехали. Он не зашел?
Я без сил упала на четвереньки, ох, как стучит в висках, да лишает разума! Яростный вопль вырвался из груди, сияющий кинжал покинул ножны. Я свирепо взирала на брата, переминаясь с ноги на ногу. Он боялся пошевелиться. Глядя на его страх, я захохотала:
-Ай да воин! – глупый смех занял мой ум, и я понеслась домой – в гудящие чащи. Кинжал обрубал хлесткие веточки на моем пути...
-Ну вот и все, - я с улыбкой роняла слезы в черную гладь омута, - отныне ты – мой муж. Обними же меня. Приласкай…
Голова налилась свинцом и я, словно весенний ручеек, утекла в неведомые глубины, сливаясь с холодной водой…
-------
-Курица! – брат хлестал меня по щекам, - вот уж дочь своей матери, умом рехнулась!
Мелкая дрожь наливала все тело, ноги и руки горели. Я беспомощно хваталась за родные плечи, озябшие ладони не слушались, скользили по обнаженной груди. Он кутал меня в свой полушубок.
-Алтея! – запыхаясь, на полянку ввалился Гешка – сын Каана. Красноволосый красавец-тролль, бравый воин. Отчего-то не поехал с Собором…
-Тебе-то здесь чего? – я не пуще любила Гешку. Должно быть, от того, что его слишком любили другие...
-Поглазеть пришел, - он спешно доставал из-за пазухи какие-то мешочки, ссыпая порошки разных цветов и ароматов в ладонь. Его руки дрожали, - распахни ее.
Брат подчинился, спеша расстегнуть мои одежды, но я свирепо рванула прочь, не чувствуя ног:
-Э, нет уж! Чем с тобой связываться, лучше без рук остаться!
-Без головы остаться у тебя уже получилось. Отчего не говорила, дура! – он яростно трепал меня за грудки, - ты же знаешь, Вождь заступился бы… - крепко прижал к себе, - в бою с тобою плечом к плечу… Что же ты делаешь, непутевая?
-У всех я непутевая… - меня клонило в сон, - большое дело… Непутевой больше – непутевой меньше… Отчего ты не поехал к Дракону?
-Еще не дожил я – просить совета у ящерицы…
Засыпая, я ощущала, как, надрываясь, тролль силился поднять меня на руки. Выше орков на полторы головы, тролли легки, как молодые волки. «Не переломился бы» - лениво смеялось во мне.
------
Радостные трели птиц прервали мой сладкий, но пустой сон. Мать сидела у окна, без движения всматриваясь во что-то снаружи. Я попыталась шевельнуться и тугая боль струной лопнула по всему телу. Невольно вскрикнула…
Мать подорвалась с места, вскинув руки.
-Доченька! – звонко закричала она, прижимая к груди мою свинцовую голову, - мы уж и не надеялись… Зови Вождя! – визгливо бросила она в соседнюю комнату. Послышался спешный топот. Веки вновь налились тяжестью. Мать качала меня, осторожно кутая в льняное покрывало…
А птичьи голоса настораживали… Другие, совершенно другие…
Отчего-то не заметила я, как в доме явился Вождь.
-Сестра, - он искал мою руку под покрывалом, я сама силилась найти ее, - уйди, Ариадна! – рыкнул он на мать, - из твоих пустых слез в пору собрать пруд, да утопить саму!
-Тебе ли знать вес моим слезам, - мать боялась Вождя, - у тебя нет детей.
-Ты говорила, будто тебе плохо здесь, - его брови яростно хмурились, - так уходи.
Грудь матери тяжело вздымалась, глаза наливались кровью:
-Быть войне… - процедила она, шипя.
-Не пугай меня войной, женщина, - Вождь встал перед нею во весь рост, - твой отец давно на том свете, а королевством правят те, кто и имени твоего не знают. Война, говоришь? Воюешь здесь только ты. И, по всему видно, сама с собою. Одумайся! Тебе впору гордиться дочерью. Она смогла то, на что у тебя не хватило духу.
В окно шумно постучался ворон. Я вздрогнула, оглядываясь. Было ли наяву, или привиделось?
-Проснулась, ласточка, - отец ласково гладил меня по голове, - а на дворе ночь. Спи до утра, я принесу тебе воды.
Он встал, и я заметила за его спиной спящего в углу Гешку. Отец тепло взглянул на меня, помогая присесть, чтобы попить:
-Выкуп предлагал, - шепнул он, оглядываясь на Гешку. Я уронила чашку на колени. Перед глазами поплыло:
-Не он… - только и успела выдохнуть я, возвращаясь в забытье…