Я иногда хожу в лес, нахожу там для себя новые ощущения, и в тонкой прозрачности ищу неуловимый образ, человека, о котором думаю и беспокоюсь. А он может быть в данный момент где-то совсем далеко, на другом конце планеты. В таком же лесу или на озере, реке, высоко в горах. Пусть немного сначала одиноко. И грибов нет в лесу, и тишина порой, без птичьих трелей - одним словом Лесные покои! Только тонкая летающая паутина затягивает межличностное пространство, лезет в глаза и связывает руки, словно напоминая, что ты оставил всемирную паутину и перешел на уровень ниже, где тоже все связано, дышит вечностью, былой мощью, приглушенным пространством и забвением. Засохшими скелетами стоят молодые ели, вверх поднимающие в мольбе свои тонкие ручонки, исхудалые в страсти, мольбе о свете, тепла и любви всего мира. Не досталось им тепла и света. И любви! А матерые, выстоявшие всё и вся, и бури, и смерчи, порой без верхушек или со свернутой шеей, в жутком оскале борьбы за выживание показывают фигу молодым, неопытным приговоренным анорексичкам. А их толстые живчики - шишки и сейчас готовы к торжеству жизни, жалобно пищат и мышками шмыгают под ногами грибников и охотников.
Жизнь всегда бурлит в лесу...Только надо хорошо приглядеться. Вокруг стоят и живые, и павшие лесные герои. Перешагивая через их трухлявые тела, будучи могучим в прошлой жизни, мы редко когда их погладим, а то ещё и поможем своею ногой успокоить их навечно, чтоб лежать им в более удобной позе... Делаем доброе дело?
Проходя большие расстояния порой видишь, если сможешь увидеть, необычную картину:
Средь более молодого леса явно старше других лет на сто возвышается лесной аксакал, поросший мхом и затянутый паутиной. И к нему неожиданно ведут неведомые тропы. Туда тянется всё зверье и люди, натворившие бед иль просто приходят разнесчастные мытари и горемыки по жизни... Все в нем, как в тотеме: и тропы вокруг, и записки с мольбой о помощи,с мольбой поделиться своей могучей силой со слабыми пришельцами, потерявшими надежду и силы, уставшими бороться с раком, алкоголизмом, сглазом и неведомой напастью. И еще мокрые от слез шершавые выступы на стволе, помнящие мольбы и плач наедине со всем лесом и любопытными зверушками. Они сверху внимают и никак не дождутся вашего скорейшего ухода.
Выживая в мольбе и устремив руки, мысли, мольбы о помощи, отчаявшиеся люди закладывают под кору приношения лесному духу. А этот дух, в виде лесных служек, ловко снующих туда-сюда за приношениями и уносящих в небо конфеты , печенье и сласти, как драгоценный подарок, как дань. И молятся люди и, возможно, молятся вместе с ними слуги, за небесную помощь богов. И вот уже умытые слезами, напитанные надеждой и энергией могучего дерева, люди, в последний раз обхватив тело гигантской сосны, прижавшись спиной, затылком и руками, и с молитвой к Слышащему все, отправляются по руслу троп к своим гнездам и больным чадам...
А в лесу, в этом мире вечной любви, борьбы, рождения и смерти, жизнь поет голосами птиц, скрипит на ветру обнявшимися при падении стволами, словно заколдованными влюбленными, и пахнет ароматом любви, прелой земли и грибницей. И тленом. Белый гриб, пусть даже старый, поднятый с земли и поднесенный благовенно к лицу, как лесного младенца, и подвешенный на сучок с сторожащим там лосиным клещом, во благо миллионов его вездесущих спор, станет подарком белкам, станет просто вехой и краткой памятью. Поймав струю низового ветерка, надо, раздувая ноздри, уловить аромат белого гриба, чтоб он у тебя остался в памяти и идти, принюхиваясь к вечному, свежему и прошлому...Не пинайте вечную красоту и былых гигантов!