Огромные глаза, смотрящие из-за решёток казённого забора, с безудержной надеждой о любви, идеалистично рвались в этот нерадостный мир, вместе с нахлынувшим потоком слёз из глубоких колодцев-глазниц брошенных душ. Истерзанные стальными и цепкими лапами одиночества - жуткого и непроходимого, как дремучего леса, детдомовцы втихаря подкрадывались к ржавым и погнутым решёткам забора, иногда продираясь через корявые щели ограждения в наружний мир. Истощённые в своём вечном ожидании и предчувствии чуда любви, они искали в случайных прохожих, хоть малую толику заинтересованности. Но надежды бились, как стёкла, мир был суров, вечно опаздывающе-суетлив, и от того, видимо, то ли совсем слеп, то ли просто равнодушен, за неимением свободного времени.
"Водолазы" или "космонавты", так можно было бы, назвать детдомовцев, этих отчаянных ныряльщиков в мир поисков сокровищ, в лице потенциальных родителей. Но возвращались они, как всегда, ни с чем к обеденному звонку, грустно уплетая казённую кашу-мокрицу с рубленым куском хлеба и стаканом чёрного чая.
Ангелы пытались успокоить безнадёжные сердцебиения внутри надломленных, унять печали и скорби, частенько находясь где-то рядом с ними, близ границ миров. Мир безразличия выглядел серо и был временами уныл, окрашивая своё собственное пространство и бытие ещё и чёрными пятнами едких чернил неблагодарности и вечной неудовлетворённости. Мир брошенных душ был ещё трепетно-наивен и похож на нежное мяско трогательных креветок с выпученными наружу влажными блюдцами обречённых глазенок. Обнажённые вмятины обглодышей одиноких сердец чернилили и кровоточили. Детдомовцы, все, как один, походили на оголённые проводки, их тонкие и неустойчивые миры - на рваные нейросети поражённых систем.
Ангелы понимали схожесть и одновременную полярность этих изолированных друг от друга миров. Стены равнодушия были нерушимы, люди в спешке бежали с работы и на работу каждый день мимо, даже не смотря по сторонам, отдавая свою любовь, время и внимание по обычной, земной необходимости - служению золотому Тельцу, системам и иерархиям, соцсетям и показательным религиозным практикам обрядовой духовности. Никто не замечал брошенок, всем было не до них, и не до Ангелов с их каждодневными маленькими подсказками о любви и сопереживании, помощи и милосердии.
Материально заверченные в водоворот нескончаемых нужд и заработков, люди боялись опоздать и не успеть урвать от жизни необходимый кусочек. Даже сердца людские ожиревали и переставали, как ранее, тонко и трепетно биться, излучая светочи безусловной любви и умножая вино милосердия в чашах душ и сердец человеческих.
Духовная чувствительность в нашем мире атрофируется быстро, под тяжестью "жира" жизненных довольств. Только накапливая, мы, словно отгораживаемся от гуманной чувствительности к проблемам ближних, милосердного соучастия в них, или хотя бы, моральной сопричастности. Мы пытаемся не думать о том, что любовью необходимо делиться с нуждающимися душами.
А за прогнившими решётками живут осколки, отрепья, рваная голь и боль обглодышей. Души робото-человеков тоже, втайне ото всех, очень одиноки, но от постоянного внутреннего слёзотечения саможалений и люди ржавеют и старятся не хуже решёток, которые ограждают высушенные корочки сердец, от брошенок. Казённые робото-люди знают об одиночестве, но за отсутствием времени, сил, денег и прочего, стараются ограждаться от чужих болей внутренним наносным равнодушием. Отчуждение подтачивает души, совесть, загнанная в угол корыстью, лишь иногда пошкрябывает, тихонечко скуля. В вечной гонке за ресурсами, увеличением прибыли, сложнее становится замечать, как процветает отчужденность одиночества.
Холодные "калькуляторы" - роботолюди, мы считаем каждую эмоцию и знак внимания, которые принесут нам выгоды и сторонимся брошенок. Даже в мыслях запрещаем, себе отвлекаться на этих мелких птенцов государства, оберегая свои сердца и нервы от излишних переживаний, предпочитая состраданию ближнему, тщательное пережёвывание и перемалывание изо дня в день личностных драм. Эмоциональное тетёханье и самолелеяние постоянно фонтанирующих потоков чувств приводит наши сердца и души ко всяческим надрывам и всё большему ожесточению, сомнению в Боге и в смысле своей жизни, в целом.
Как жалкий, загнанный зверь, дУши мечутся внутри уставших клетуш своего тела, в быту и на работе, бросаясь в крайности, занимаясь самоедством или же осуждая и кляня всё вокруг. Занимаясь всем подряд, самым ненужным и саморазрушительным, как всегда забывая, или не замечая нужного и необходимого для спасения и развития души. После скорбь и сетование о потраченных впустую годах, но подсчитать убытки и потери, пустые утечки из резервуаров любви своих потенциалов уже не в состоянии, но если бы могли, и познали, то были бы шокированы такими неоправданными растратами. Энергии любви даются душам не только на постоянное довольство и самоотопительные цели, они неистощимы, если делятся отдавая, тем самым наполняя чаши обездоленных, страждущих и болящих, если щедро озаряют мир вокруг, но не скисают за нереализацией, превращаясь в токсичные яды и шлаки внутри людей с сильными потенциалами энергий любви...
Сирые брошенки - кукушкины детки существуют совершенно в ином пространстве, словно в параллельной реальности. Миры кукушат постылые и брошенные прозябают за корявыми решётками детдомовских ограждений, за тусклой серостью казённых стен, ночную тишину которых нарушают тихие всхлипы в израненные тела заплаканных подушек. Зарёванные брошенки не слоняются из угла в угол, но тоже живут насыщенной жизнью внутри своих приютов, лишь души часто томимы идиллическими надеждами в абсолютно безнадёжном, внутренним одиночестве. Ангелы умягчают переживаниями сердечки маленьких волчат, периодически приводя в их жестокий мир души людей из внешнего мира, волонтёров, спонсоров, благотворителей и прочих, неравнодушных к их жизни и судьбам. Сбирая по крупицам крохи любви, заботы и внимания, они готовы всем своим трепетным естеством даже на жалкие объедки возможных эмоций и проявлений интереса к ним и участия со стороны таких интересных, и быть может, в будущем родных человеков.
Но одинокими ночами только Ангелы остаются отогревать их души. Надорванным плачами и печалями, заиндивевшим от лютых морозов безразличия, светлые гении Божьей любви, дарят добрые лучики надежды всем сирым брошенкам-кукушатам, хотя бы во сне, утешая их беспросветное одиночество.
Ангелы направляют пути, чаще тщетно пытаясь пересечь миры и взгляды закостенелых ходячих одиночеств с алчущими их, неприкаянной и невостребованной любви, душ-брошенок. Объедыши с безумной жадностью, умирающих от жажды, ловят каждый мимолётный, просто нечаянно брошенный в их сторону взгляд человеко-мам, которые живут во всех уставших, роботозированных человеко-машинах...
P.S. Приди же, откликнись и услышь, добрая душа человеческая на зов одинокого сердечка... Приди несмотря ни на что и вопреки всему, быть может, сам Бог ведёт, а Ангелы подталкивают тебя к чьему-то одичалому от боли и одиночества крохотному островочку сердца брошенки... Мы все приходим в этот мир, чтобы быть нужными кому-то, безвозмездно любить и отогревать бескорыстной заботой своею души ближних и страждущих. Между беспросветным одиночеством и светом любви сердечной лежит лишь пропасть и бездна равнодушия, но мы -
люди можем преодолеть всё, чтобы души вновь могли воссоединиться и обрести друг в друге счастье взаимной и бесконечной любви.
10.02.16 - 30.05.22