Заболела я первый раз, когда училась в первом классе. У меня была скарлатина – инфекционное заболевание, поэтому положили меня в больницу. В палате стояли восемь маленьких железных кроватей и одна большая. На неё – то и поселили меня, считая, что я, по сравнению с другими детьми, большая. Днём всем, находящимся в палате давали таблетки и порошки, заставляя запивать кипячёной водой из гранёного стакана. У меня во рту пересыхало, порошок обволакивал нёбо, было горько и неприятно, но пить кипячёную воду, пахнущую хлоркой, было ещё противнее. Иногда вызывали на уколы или приходили в палату медсёстры, чтобы поставить укол. Тогда начинался такой рёв, что больных детей приходилось не только уговаривать, но и держать, чтобы проделать эту процедуру.
Один раз в неделю ребятишек вели в ванну купаться. Нянечка, грузная пожилая женщина, грела на плите воду в вёдрах, наливала в большую белую ванну, добавляла туда холодной воды, принесённой ей же из колодца, который находился посреди двора, между разномастными зданиями больничного комплекса, сооружёнными ещё до советской власти богатыми помещиками. Затем она низко наклонялась над ванной и обнажив локоть правой руки, окунала его в воду, таким образом проверяя температуру воды в ванне. В это время все мы стягивали с себя белые хлопчатобумажные рубашонки, надетые на нас по прибытию в больницу.
По очереди ребятишек няня садила в одну ванну и начинала тереть всех мочалкой, что - то приговаривая и сюсюкаясь с малышнёй. Помню, что вода быстро остывала, и мы дрожали от холода, когда она ставила нас на пол, покрытый коричневой метлахской плиткой. Вытирала тоже одним полотенцем, так что когда очередь доходила до меня, как самой старшей, оно было совсем мокрое.
В сон - час, когда в палате было тихо, по углам, из дыр в деревянном полу, вылезали и бегали мыши, надеясь найти крошки, оброненные больными. А однажды, когда я уже засыпала, мне показалось, что под одеялом по моей спине ползёт мышонок. Может быть, это так и было, а может, и почудилось спросонья в болезненном состоянии.
Здание было одноэтажное. Родители обычно стояли под окнами и разговаривали через стекло. Мама приходила редко, т.к. надо было пешком пройти 12 км, а дома оставались ещё двое маленьких детей.
Однажды мне мама принесла и передала тёмно-зелёную ленточку, чтобы как-то меня утешить, но утром, открыв тумбочку, я её не нашла. А на следующий день увидела, что её заплела в косичку другая девочка. Я сказала ей, что это моя лента. А она начала спорить. Сказала, что эту ленту привезли ей, что она просто не заплетала зелёную ленточку раньше, что её родители покупают ей много самых разных лент. Это была моя первая встреча со злом, которое называется воровством. Доказать что либо я не могла, так как не умела противостоять наглости. Но, и прожив всю сознательную жизнь, я так и не научилась этому.
Выписали меня из больницы через четыре недели. Дома ещё была на карантине две недели, потом пошла в школу. Пропустила я полтора месяца в общей сложности в первом-то классе, когда каждый день изучают новую букву, когда для ребёнка день равен году. Но всё-таки догнала своих одноклассников. Первый класс я закончила очень хорошо. В больницу я больше не попадала до семнадцати лет. Тогда мне сделали операцию аппендицита. Но это уже другая история.
Лето 2004 года.