***

А её ненависть таилась где-то между пушистых ресниц и его - ставших чужими - ладоней. Он клал руку на талию, притягивал к себе и шептал на ухо те самые заветные, от которых обычно перехватывает дыхание и подкашиваются ноги у очень впечатлительных особ.
Ровно год, как она его не любила. Готовила завтраки по утрам, гладила рубашки, встречала с "командировок", которые на деле оказывались очередным ****ством. И ставя на центральную полку в гостиной очередной привезённый сувенир, она перебирала в памяти все даты/события/имена и лишь сильнее отдалялась от его души.
Он был беспощаден. Бросался фразами, что целовал секретаршу, приезжал на день рождения из чужих постелей, возил в их загородные дома других женщин...
... Она давно исчерпала оправдания своему терпению: закалка характера, любовь, дети, деньги... И 365 дней, как не сидела в ожидании у окна. Телефон в режиме "беззвучен", в колонках - мотивы южнокорейской попсы, а в сердце - снег с легким приступом простуды.
Она ещё помнила большие букеты, поездки и клятвы в вечной любви. Помнила кольцо на пальце, как он держал её за руки. И как - поочередно стреляя словами - убивал её навсегда.

Он таскал ее к семейному терапевту, покупал дорогие подарки, водил на выставки и в театры, но все реже говорил "люблю". Да и не верила она в этот бред из его уст, как и ласковым фразам, которыми он наполнял тишину.

И ненависть - сотни тысяч часов таящаяся внутри - постепенно сжигала её сердце.

...

Она давно сняла кольцо и даже не помнила, куда положила, лишь иногда - по привычке - потирала его след на безымянном пальце. А он и не спрашивал, тк сам давно забыл о существовании своего. Их брак все больше напоминал фикцию, формальность и лишь являлся поводом для сплетен в очередном модном журнале.
И ложась вечером в пустую холодную постель, она - как много лет назад - писала "Пойдём в пятницу в кино?", - но уже другому мужчине.