А под утро выпал снег
После долгого огня
Этот снег убил меня
(ДДТ. «Мертвый город. Рождество»)
«Это всегда случается неожиданно. Как ни готовься, как ни бодрись. Стараешься быть начеку, но взволнованность утомляет, и как-то неожиданно для самого себя смыкаешь веки. Всего на секунду. Открываешь глаза через мгновение – а все уже произошло. На улице пошел первый снег. Все посерело, притихло, словно повсюду захлопнулись двери, а стены обросли мягким покровом, и звуки тонут в нем.
То чувство, когда открываешь скрипучую дверь подъезда, замирая, и выходишь в новый мир. Его не было еще вчера, когда и ты сам спал, ел, жил по накатанной, ничего не ожидая от самого себя…»
Строки-строки-строки. Черные муравьи-буквы, кажется сейчас они потекут цепочкой с дисплея, защекочут ладони. Рейна невольно поежилась, отодвинула ноутбук. Безумно хотелось читать дальше, но ощутимо не хватало сил на осмысление написанного.
Рейна встала, подошла к окну, завешанному тяжелыми шторами, к которым какое-то время не решалась прикоснуться. Потом все же отдернула и выглянула в серебристое ничто за окном. Туман и предчувствие холодов окутали улицы, еще дремлющие осенними снами. А где-то, не пойми даже где, зима уже разбудила чье-то сердце, растревожила старые раны. Рейна закрыла глаза и мысленно снова окунулась в тот поток ощущений, который несколько минут назад лился на нее с дисплея ноутбука. Появилось чувство прозрачности и одновременно силы, энергии движения направленного ледяного тока. Тугая, переливающаяся, бесцветная струя кристального холода. Он опускался вниз, двигался над полом. Холод-посланник. Он рассказывал свои истории, но не такие, от которых становилось легко на душе. Истории зимнего вестника – о тоске, одиночестве, завершении цикла. О смерти…
Рейна вздрогнула и очнулась. Поняла, что теребит в пальцах шершавую плотную ткань штор. В комнате заметно посветлело, предметы стали приобретать более четкие очертания. И еще что-то заметно изменилось за те несколько мгновений, которые прошли в полузабытье. Что-то смутно тревожило и напоминало о себе.
Рейна прокралась на кухню, прислушиваясь к себе, изучая каждое свое движение изнутри себя. Включила кофеварку, заглянула в холодильник. Пошарила взглядом вокруг, в привычном пространстве. Ничего. Но невнятное чувство внутри не пропадало. Словно где-то в огромном доме кто-то невидимый открыл потайную дверцу. И впустил какой-то тихий зябкий шепот.
И только, когда Рейна с кружкой кофе подошла к окну, ей все стало понятно. Незаметно, когда никто не ждал, на улице пошел первый снег.
В это самое время на другом конце земли некий уставший человек, назовем его Грей, торопясь, печатал на компьютере длинное письмо. Он знал, что возможно нарушает некие негласные правила, отправляя второе письмо за одно утро, но просто не мог не делиться с невидимой собеседницей тем, что наполняло его душу. Временами становилось трудно излагать мысли, и Грей вскакивал с места, запускал пальцы в длинную светлую шевелюру, потирал лоб, уходил пить кофе или курить. В какой-то момент он снова видел четкую картинку или отлавливал ощущение, которое мог превратить в слова, и тогда садился за клавиатуру. Сердце отстукивало внутри странные ритмы, то ли от большого количества кофе и сигарет, то ли от волнения.
Наконец, письмо было дописано и отправлено. Грей откинулся на спинку стула, пошарил по карманам, нащупал помятую пачку. Попытался встать, но силы как будто оставили его, он снова плюхнулся на стул и, вопреки своим же убеждениям, закурил прямо в комнате. Кружево дыма таяло, танцуя. Грей прикрыл глаза и, поморщившись, подумал, что скоро день за окном наберет свою силу. Нужно будет идти в кладовую с масками, выбирать ту, что подходит для сегодняшних повседневных ролей. Встречаться с людьми, пожимать руки, сливаться с толпой на улицах.
Но… сегодня это ничего. Правда. Сегодня он много успел до начала этого представления. Успел отловить картинку, которая будет согревать его изнутри в самые трудные минуты.
Это притихший под первым снегом город, в котором он никогда не был. Безмолвная улица. Дома, в которых только начали загораться первые окна. Пробуждение из теплой дремы в холод зимнего дня. Скрипнула дверь. Из подъезда вышла девушка в светлом пальто. Поежилась. Поправила волосы. Раскрыла бирюзовый зонтик. И, поколебавшись, решительно шагнула в неуютную стужу, которая, в общем-то ей была не страшна. Ведь она несла свое солнце с собой, хоть, кажется, об этом не догадывалась. Как не догадывалась она и о том, что кто-то невидимый наблюдает за ней с тревогой и гордостью с другого конца света.