В Колонтаево было страшно с первого дня. Может быть, могло все обойтись но не обошлось, потому что я совершила ошибку.
Всех нас везли из Москвы до Колонтаево на автобусах, и по дороге я разговорилась с Валей, с ней мы будем вместе в одной комнате все зимние каникулы. Мне восемь лет, ей девять.
Я стала жаловаться ей на свою жизнь, на то что у меня калека сестра. Рассказала мамину версию событий, что пьяные врачи, чтоб не прерывать банкет, задержали роды на сутки с помощью гормонального укола.
Я не понимала конечно, всех этих медицинскх тонкостей. Когда мама говорила
" меня укололи гормоном" то мне представлялось нечто среднее между аккордеоном и чугунной батареей. Было непонятно как можно этим уколоть.
А бабушка говорила:" у твоей сестры гематома мозга, понимаешь у нее опухоль мозга"!
Я громко дрожащим голосом жаловалась Вальке, как иногда мы рассказываем нашу историю попутчику в поезде.
Рассказывала про дикие крики, испорченные вещи, всеобщий ажиотаж вокруг больной сестры, которая до трех лет не могла ходить, и что у нее при рождении был инсульт, как пне объяснили, и про то что она лупит по голым ногам телефонным проводом, а летом столкнула меня с подоконника ,и я выпала из окна вниз головой, но никто не вызвал мне врача.
Так я и росла, придавленная этим всем как чугунной плитой настолько, что стала делиться наболевшим с незнакомой девчонкой. Я, видимо, больше уже не могла держать это в себе.
Мы подружились с Валькой сразу- другие девочки были намного старше нас, лет по шестнадцать.
Нас стали звать не иначе как Чеканужки. Однажды девки пришли в нашу комнату, сели на койки и стали нас допрашивать, кто мы, мол, такие и откуда.
Одна девица, раскрашенная как папуас на войне, достала из сумочки бутылку водки и спокойно отхлебнула по- народному, из горлА. Я поразилась:" как такое в столь нежном возрасте"?
-"Откуда такие выражения знаешь"?
"Из книг"- Прогудела я значительно, басом.
Когда они ушли, я слышала их смех в коридоре и слова :"та, помладше, ничего, красивенькая но дура ужасная".
Я не расстроилась, я знала что я дура. Я была в этом уверена с трехлетнего возраста, когда впервые посмотрела на себя в зеркало. Но меня страшно удивило их определение "красивенькая".
Я же видела в зеркале свои мягкие черты лица и черные, как подрисованные брови.
Лицо было доброе, и не становилось злым, как у мамы, сколько я ни старалась, жутко гримасничая. Дура и безобразная притом с добрым лицом -неполноценная какая- то.
Все люди как люди вот мама правильная- злая.
Да у меня к тому же еще брови не в ниточку выщипанные, как у мамы а черные, соболиные, аляповатые. Как нарисованные.
"Бровастая девка"- мысленно называла я себя.
Из жилого корпуса до столовой нужно было идти по территории. Девки и парни были в возрасте гормонального взрыва. У них было три развлечения :водка секс и чеканужки, то есть мы с Валей.
У Таньки сестра чеканутая -это был приговор. Мы были зачумленными. С нами не разговаривали, на нас смотрели искоса и перешептывались с кривыми ухмылками.
Возвращаясь с обеда и ужина, мы обычно кормили недоеденными котлетами местных дворняг, которые грелись на теплых крышках люков.
И однажды какому- то щенку не хватило места .
"Замерзнет, бедняжка"- переглянулись мы с Валей.
Решение созрело быстро.
Девки на втором этаже после обеда врубили музон, они не включили музыку, а именно врубили музон. Попробуй только скажи нормально "включили музыку", и все, ты чмо и слабак.
Будешь разговаривать литературно, тебя сочтут ботаном, и ты станешь чеканужкой номер три.
Мы поднялись наверх и увидели стриптиз. Под что- то типа "нажми на жопку, получшь результат" одна из девиц раздевалась, танцуя. Снятая блузка полетела в народ.
Веселье было в разгаре. Мы с Валькой поняли, что им не до нас.
Взяв большую сумку, с которой я приехала в этот дом веселого отдыха, мы тихо смылись на дорогу. От лилового леса веяло жутью. Самым страшным было "дерево- старуха". Издали оно всегда казалось человеческой фигурой.
Мы подозвали щенка и посадили его в сумку.
Валька сказала :"я половинку котлетки заначила".
-"Отлично, покормим и пусть спит в шкафу".
Щенок, умница, не издал ни звука, схомячил котлетку, благодарно лизнул мне руку и свернулся калачиком внизу шкафа.
Попугав друг друга "человеком" , так мы называли фигуру, сотворенную нами на кресле из наших курток, шапок и шариков фольги вместо глаз :"смотри, она шевелится, ой точно шевельнулась рука"! Утомленные ужастиком, мы вскоре уснули.
Но среди ночи что- то разбудило меня.
Я вскочила. Дверь нашей комнаты быстро захлопнулась, по коридору шлепали чьи -то ноги. Шкаф был приоткрыт.
Я включила свет. Валька что- то промычала и, не просыпаясь, завернулась в одеяло с головой.
Я заглянула в шкаф и увидела, что у щенка свернута шея. Глаза уже заволокло голубоватой пленочкой.
Я растолкала Вальку :"просыпайся скорей, беда"!
-Так, надо срочно его вынести, иначе такое начнется"!
Мы положили несчастного в сумку, отнесли подальше, и бросили в снег.
Горе было неожиданным и ослепительно жутким. Аппетит у нас обеих пропал напрочь. А девки злобно шептались:" Смотрите, чеканутые жрать перестали, во как совесть мучает"!
Мы старались пораньше уйти из столовой. "Убийцы"!- шипели нам вслед девки.