Моё первое в жизни воспоминание . Открываю глаза, а на спинке кровати висит чудо: что – то яркое-яркое в оранжево – красных цветах … ничего прекраснее я никогда не видела ! Не вставая от удивления , долго-долго рассматриваю его … Моя мама , будучи уже старенькой, рассказывала мне , что платье было сшито ею как подарок к моему дню рождения , а исполнялось мне 3 года…
Второе воспоминание : открываются ворота во двор , и мимо окна , на подоконнике которого я сижу, проходит мужчина . Я радостно , взахлёб кричу : « Кызыл урус килэ, кызыл урус килэ!» ( красный русский идёт!) - эдакий маленький попугай ! Родители мои строго и недовольно , чуть ли не хором ,пресекают : «Сеу!!!» ( замолчи!) А в дверях уже появляется сам виновник шума – знакомый моего отца ( знакум , как говорили башкиры) – крупный, высокого роста , краснолицый мужчина – и освещает всю комнату и , в первую очередь меня, широченной , добрейшей улыбкой. ..
В этой башкирской деревне, по названию Худайбердино , ( ходай берды – господь дал ) и прошло моё золотое младенчество – жизнь до пяти лет.
Самой любимой достопримечательностью жителей деревни была гора Маяк с бьющей из - под её подножия горным кристальным ключом - Каран йылгахы, с одиноко и гордо покачивающейся на самой её вершине могучей сосной...
Деревни теперь нет … Но скольким людям и по сей день снится она в самых счастливых ностальгических снах !
Было в ней всего две улицы : нижняя и верхняя . Со своей нижней улицы я с младшей сестрой Наилёй совершала удивительную экскурсию на верхнюю , в гости к Нурислам бабаю – старшему брату мамы.
Удивителен был прежде всего сам дом снаружи – терем из сказки – с резными наличниками, с украшенными невиданными цветами воротами . Волшебство продолжалось и внутри дома в виде разрисованных затейливым орнаментом потолков , полов и с живущими на боках большой белой печи сказочными героями. Обитатели дома – шестеро моих двоюродных братьев и сестёр – жили, не зная ,что живут в теремке . А мы знали . И уходить не хотелось !
С высоты прожитого вижу , что феноменом Худайбердино был и остаётся Айса бавай – дед Айса. Он со своей семьёй жил в нескольких домах от нас. В моих воспоминаниях он предстаёт в трёх образах.
Первый , самый ранний - в пятидесятые годы прошлого века . В зажиточном доме брата моего деда по отцовской линии - Дильмухамет бавая - длинный стол под керосиновой лампой , на столе - большой сосуд с медовухой ( дед держал пчёл ) и , по теперешним временам, немудрёная, но вкуснющая ( потому что натуральная) еда : куски свежайшей конины ( у деда было несколько лошадей) , головки мягкого курута ( такой непортящийся башкирский сыр) , огромные ломти свежеиспечённого хлеба . И люди вокруг стола … Хлопают пляшущему по кругу Айсе баваю ( тогда ещё не бавай , конечно) . Он в белой рубахе, бешмете - безрукавке, широкие штанины заправлены в белые длинные вязаные носки , на ногах неглубокие калоши. Статно идя по кругу, медленным движением закатывает рукава рубахи до локтей , и – пошёл , пошёл выделывать ногами неведомые мне тогда , а теперь любимые до последнего «па» движения башкирского танца ! Но самое невероятно завораживающее – подпрыгивающие в такт пляски кустистые чёрные брови – и раз, и раз ! и два, и два! Ух!
Мама моя вспоминала , что он же научил плясать их племянника – Фарита – тогда мальчишку , путающегося под ногами , а сегодня – известного и уважаемого жителя Новоуральска , завоевавшего , между прочим, сердце своей будущей жены Галины своим залихватским танцем на сцене Свердловского политехнического института. Может , и он помнит возгласы Айсы бавая во время его тех, мальчишеских плясок : «Кашынды ! Кашынды ! « ( Брови! Брови!)
Второе моё воспоминание об Айсе бавае выплывает из семидесятых годов . Мы с сестрой Наилёй , приехавшие в отчий дом из Уфы отдохнуть от студенческих тягот , просыпаемся от криков : «Ахтунг! Ахтунг ! Орднунг! Орднунг! « Что за война с немцами? - спросонья и не то подумаешь! А это Айса бавай сидит на кухне с нашим отцом : приехал из Худайбердино в магазин за хлебом , заглянул к земляку и другу , и вспомнилась ему за рюмкой чая немецкая речь , а с ней и жизнь в плену , у бюргеров .
О том, как он попал в плен, как там жил и как сумел вернуться в родное Худайбердино , рассказал мой двоюродный брат Рамазан Шайхулов, кстати , сын Нурислам бавая – хозяина того сказочного дома – теремка в нашей деревне, в своём рассказе"Айса" .« Сашок» - так Айсу звали однополчане. Добавлю только , что говорил он якобы , что по возвращению из Германии он отсидел в лагерях , но не знаю, правда ли это , ибо мне отец не говорил об этом (если это правда, то я понимаю теперь причины умалчивания), только рассказывал, что когда несколько раз уже пришла в Худайбердино из райцентра бумага - требование приехать Исламову туда немедленно – Айса бавай явился с ней к отцу с просьбой : «Рашит, напиши им , пожалуйста : Исламов умер».
А третий образ его связан уже с восьмидесятыми . Мы с мужем приехали к родителям в Тукан , погостили ,и вспомнилось нам , что необходимо привезти домой курай - я хотела отдать ученику своему , будущему участнику конкурса «Урал боркоттэре» ( беркуты Урала) , чтобы оттачивал мастерство игры . И отец повёз нас в худайбердинские девственные леса - только там могло сохраниться это чудное растение , из которого и делают курай. Но как же без Айсы бавая – последнего жителя деревни Худайбердино ? Никак. Конечно, он с радостью нас принял и показал нам свои владения – окрестности и леса деревни, покинутой всеми и охраняемой только им, последним и верным её жителем…
А курай мы нашли , даже несколько, и до сих пор хранится у меня один стебель , не тронутый , в память о Худайбердине.