Не допускайте ненависти к себе,
ибо истерзает она
души ваши, и будете что каменья в пустыне
безводной, палимые солнцем и стынущие
на ветру.
Иоанн Златоуст
Эта женщина сыграла роль злого ангела, словно черная птица с дьвольски привлекательным лицом, она искусила всех, решив участь лучшего из русских. Она родилась во Франции и была плодом страстной любви графини Жюли Ойенгаузен Д`Эга и красавца графа Строганова, прибывшего во Францию на отдых. Этот самый отдых, а вместе с ним и головокружительный роман столь затянулись, что определить не то что дату, а даже год рождения Идалии де Обертейн (ей дали при рождении эту странную фамилию) довольно трудно: то ли 1807 год, то ли 1811-й.
За Идалией всю жизнь тянулся шлейф слухов и сплетен. У нее был взрывной, бурный темперамент, но она умело маскировала его: капризами в виде духов, нарядов и безделушек, танцами на балах до утра, игрой на фортепиано и катанием на санях до глубокой ночи и, конечно, неподражаемым «искусством» плетения интриги.
В 1829 г. Идалия становится женой Александра Полетики, кавалергардского полковника. В 1830 году в этот же кавалергардский полк был зачислен молодой француз Жорж Дантес. Пройдет немного времени, и Дантес появится в петербургском высшем свете, раздаривая направо и налево комплименты светским красавицам. И вот уже дни молодого красавца и ловеласа проносятся в кураже и веселье. Не заставляет себя ждать и письмо барону Геккерну – приемному отцу Дантеса: « Я влюблён, как безумный… имени тебе не называю, потому что письмо может не дойти… Но припомни самое очаровательное создание в Петербурге, и ты сразу поймешь, кто она». Геккерн догадался – Идаллия!
Несмотря на светские слухи-сплетни, Идалия принимает Дантеса у себя в доме. Встречается с ним она и в доме Пушкиных. Сестры Гончаровы любят Идалию, пытаются подражать ей. Александр Сергеевич тоже не прочь оказать знаки внимания остроумной, рыжеволосой красавице. «Идалии скажи, - шутит он, что за поцелуем приеду лично…».
На балах Идалия часто встречалась с Пушкиным и всякий раз бледнела при этих встречах, нервно кусая губы. Она с недавних пор терпеть не могла Поэта, зло высмеивала каждое его слово.
На что же так смертельно могла обидеться женщина? Можно предположить, что Идалию оскорбили какие-то слова Поэта, ведь он обладал языком еще более острым, чем она. Возможно, эти слова касались человека, о котором без ненависти не мог говорить Пушкин, но которого любила Идалия. Речь, конечно же, о Жорже Дантесе.
Читатель вправе спросить: « А что же Наталья Гончарова?». Ответ прост: она ширма, за которой ловко прячутся Дантес и его возлюбленная. И Петербург не молчит - гудит о романе Жоржа и Натальи. Он не просто гудит, он лопается от слухов.
Искрится вино в бокалах, взрываются и умолкают звуки мазурки, кружатся в вальсе пары. Мелькает то тут, то там белокурая голова Дантеса рядом с темными локонами Натальи. Но… улыбка навстречу. Это пролетела в объятиях своего партнера рыжеволосая Идалия… Сердце Дантеса всякий раз замирает: он любит ее, как никогда никого не любил.
Но вдруг неожиданно 10 января 1837 года состоялось венчание Дантеса и фрейлины Её Императорского Величества, девицы ЕкатериныГончаровой (родной сестры Натальи). Вихрем несутся сплетни по северной Пальмире. С каждым днем все больше и больше ими полнятся придворные балы. И что же в самом Дворце? Её Величество Александра Фёдоровна не забыла, как на одном из маскарадов Дантес шепнул ей: «Bonjour ma gentile!» - «Здравствуй, моя прелестница!». Она вообще была влюбчива: Бетанкур, Куракин, Скарятин, Дантес… Все мысли только о романах своих, чужих… Но ничто так не занимало императрицу той зимой, как слухи об ухаживании Дантеса за Натальей Гончаровой. И вдруг эта нелепая свадьба.
У Её Величества есть близкая подруга, которая знает всё и всё умеет.
- Идалия, может всё-таки попробовать соединить Наталью с Дантесом? Прелестная пара, не правда ли?
- Думаю, что такой адюльтер возможен. Только бы не…
Но выстрел прогремел. На всю Россию. Всё замерло. Не переставая, двигались толпы людей в сторону Мойки, да метель, стеная, вела свой рассказ о том, что 2 ноября 1836 года Идалия устроила на своей квартире роковое свидание Натальи Николаевны с Дантесом. Вернее, она обманом заманила Гончарову в свою квартиру. На правах подруги пригласила ее к себе в гости, а когда та пришла, то обнаружила, что Идалии в квартире нет, а есть только Дантес. Что было потом – никому не ведомо. Но Натали, прибежав в дом Вяземских, где находился в это время Пушкин, рассказала ему и княгине Вере о том, как Дантес вынул пистолет и грозил застрелиться у неё на глазах, если она не отдаст ему себя. Но в этот момент в комнату вбежала дочь Идалии, и Наталья мигом покинула дом приятельницы.
Пушкин буквально взорвался. Многолетняя травля сделала поэта необычайно ревнивым, болезненно восприимчивым ко всему, в чем он видел малейшее покушение на свою честь, на честь супруги.
Но на этом интрига не закончилась, и 4 ноября того же года Поэту прислали «диплом» члена «Ордена рогоносцев», поздравляя с приобретенными рогами. Пасквиль был размножен и разослан друзьям Поэта. Это было публичное, неслыханное оскорбление, в котором честь Поэта и его супруги была замарана не густым дегтем, который не отмыть ничем, кроме крови.
Вокруг затравленного Поэта всё веселилось, смеялось, шутило. В этом шумном, зловеще мажорном круговороте как-то объединились и недруги, и те, кого он считал друзьями. Карамзины дружно утешали Дантеса, Жуковский и Вяземские махнули на строптивого Пушкина рукой, они отказывались его понимать. Некому было даже излить душу. Выносить это дальше у Поэта не было сил. Надо было кончать разом. И он решился!..
Нелепое «свидание» Натальи Николаевны с Дантесом стало роковым для семьи Пушкиных и трагедией для России. Дантес разыграл спектакль, поставленный его возлюбленной Идалией. Но, какова цена этому спектакля!? А цена – жизнь Гения.
Судьба не будет благосклонна ни к Дантесу, ни к Идалии. Дантес овдовеет. Идалия потеряет двух детей. Со временем притупится память, сотрутся злые языки. А Россия навсегда останется без своего Гения.
В церкви, где шло отпевание Пушкина, на паперти навзничь лежал кто-то большой в черном, содрогаясь в рыданиях. Это был Вяземский.
В далёкой ссылке Кюхельбекер, получив известие о смерти Пушкина, впал в глубокую депрессию и сказал, что отныне он навсегда лишен вдохновения.
«Пушкин убит! – восклицал Фёдор Матюшкин в письме к лицейскому другу. – Яковлев! Как ты это допустил? У какого подлеца поднялась на него рука? Яковлев, Яковлев! Как мог ты это допустить?»
Россия рыдала.
Знала бы Идалия Полетика и иже с нею, что имена их в потомстве будут помниться только в свете имени Александра Пушкина. Черно, кроваво, недобро помниться.