Наступила зима. Снег укутал стволы деревьев снежными одеялами и усыпал ветки хитросплетениями инея. Он свешивался гроздями с веток и, едва почуяв ветерок, рассыпался по снежным покровам. Оля катала Володю во дворе на санках и почувствовала боль внизу живота:
- Наконец-то, - подумала Оля и, взяв Володю за руку, отправилась к бабушке:
- Бабуля я оставлю у тебя Володю на несколько дней, - сказала, переступив порог Оля.
- А что случилось? Родить собралась? – бабушка развязывала Володе шарф.
- Думаю, к вечеру у Володи появится братик, - Оля ухватилась за живот.
- Оленька, родила-бы дома. Раньше на поле рожали, и ничего. Знаешь, сколько я этими руками приняла ребятишек? И свекровь моя повитухой была.
- Это когда было? Теперь есть врачи и профессиональные акушерки. Они все сделают грамотно. Не обижайся, бабушка. – Оля подошла и поцеловала Дарью.
- Как скажешь? Телефон у соседей есть, не страшно. А как свекровь твоя?
- Думаю, они рады будут. У неё все-таки первый внук родится, долгожданный.
Вечером Оле стало хуже, и Дарья вызвала скорую помощь. Скорой помощи не было очень долго, схватки становились всё сильнее и продолжительнее и когда они встали с машиной на переезде, у неё начались потужные схватки.
- Он уже идет, - примите роды, - заплакала Оля.
- Умная какая, а потом всю машину отмывать, а у меня смена закончилась. Надо тебя посадить, а то и впрямь родишь, - медсестра пересадила её с кушетки в кресло. Оля истошно закричала:
- Люди вы или нет?
Переезд открыли, и машина мигом долетела до родильного дома. Оля родила в приемном покое на каталке. Ей сообщили, что родился мальчик, вес три килограмма, и сразу-же унесли ребенка. Утром коридор родильного дома наполнился звонкими криками новорожденных малышей, их везли на кормление мамам. Медсестра читала бирки на пеленках и бережно подавала малыша его маме. Видно было темненькие и светленькие головки малышей, а Олиного сына принесли в косынке из пеленки. Она отодвинула пеленку и увидела повязку из бинтов и догадалась о том, что у ребенка родовая черепно-мозговая травма:
- Ведь могли-бы принять его в машине, и все-бы было иначе, - возмущалась она.
- Скажи спасибо, что жив, - ответила ей соседка по палате, - а травма, возможно, и незначительная. Дождемся обхода детского врача, и все у него расспросишь. Сына-то как назвать решили?
- Ванечка, в честь моего деда. Означает - Божий дар.
В палате лежало пять рожениц, а деток привозили на кормление четверых. Одна мамаша собиралась написать отказную и теперь только и ждала, когда её наконец-то выпишут. В столовой её все сторонились, и только Ольга решила сесть и поговорить с ней откровенно и попытаться разобраться:
- Как тебя зовут?
- Лида, - девушка недоверчиво и с испугом посмотрела на Олю. Оля осторожно села рядом с ней:
- У тебя первый малыш?
- А тебе то, что за интерес? – девушке едва исполнилось восемнадцать. Худенькая, с простым деревенским лицом и красными от слез глазами.
- Я тоже в жизни много глупостей наделала. Но меня всегда уму разуму моя бабушка учит. Я хочу тебе помочь и приму любое твое решение. А родился кто? Девочка или мальчик?
- Девочка.
- Счастье то какое. Лапочка дочка.
- Меня мать убьет, если узнает, что в подоле принесла.
- Ты теперь сама – мать. И решать только тебе. И прежде, чем ты примешь решение, встреться со своею дочерью, возможно, ты увидишь её в последний раз. Пусть вас рассудит судьба.
- Не хочу я на неё смотреть.
- Не бойся, я буду рядом.
Вечером Лида попросила принести дочку. Палата вся затихла в ожидании. Она осторожно взяла, мирно спящий, сверток, и стала его рассматривать. Оля положила Ванечку на кровать и подошла к Лиде:
- А давай посмотрим, на ручках бирки совпадают. А то, может, и не твою девочку принесли? – они распеленали сверток. Сине красное тельце с крошечными волнительными ножками и ручками, с привязанными бирками. Лида наклонилась к девочке:
- Написано – Пигарева. Все правильно, это я. А почему она почти не шевелится?
- Сил, наверное, нет. Молока-то на всех не хватает. Не буду же я свое молоко твоей девочке отдавать. Мне своего карапуза откармливать надо, а то вон какой худенький. Давай заворачивай и отдавай медсестре, пока она в палате от голода не умерла.
- Какой медсестре? Как отдать, - Лида начала прижимать девочку к себе и целовать её сонное личико. Девочка проснулась, и начала громко плакать. Лида стала плакать вместе с ней. Оля подошла к ней с Ванечкой на руках:
- Ты сиську ей скорее давай, голодная ведь.
Лида достала грудь и дала малышке. Она замолчала и стала старательно чмокать.
Оля договорилась с медсестрой и попросила сделать звонок Лидиной маме в деревню. Вскоре деревенские приехали на машине и стали радостно кричать под окнами их палаты.
- Ну вот, а ты говорила, мать тебя убьет. Они вон как внучке радуются, - она стояла возле окна и смотрела на медленно падающие снежинки. Снежинки сначала закручивали спираль, потом медленно укладывались ровными кучками вдоль дорожек и обнаженных деревьев. Прилипнув к окну, они медленно сползали и исчезали, а на их месте появлялись новые свежие снежинки.
С рождением ребенка, свекровь изменилась. Стала мелочно замечать за Олей различные недостатки. Перемены были во всем в настроении и в отношении к снохе. Гневная ярость, смешанная с ревностью и обидой порой стала выплёскиваться через край. Постепенно жизнь в доме Измайловых стала невыносимой. Аркадий теперь каждый день закрывался с мамой на кухне, и они наслаждались наливкой, а потом свекровь, дыша на Олю перегаром, настаивала, чтобы она отдала Володю бабушке, а сама оставалась здесь.
Оля не выдержала больше подлые пьяные натиска свекрови:
- Аркадий, я ухожу от тебя, - Аркадий вышел с кухни и встал перед дверями:
- Сама катись, и Вовку можешь забрать, а Ванечка останется с отцом.
- А отец, это у нас ты? – она невозмутимо набрала номер такси и, одевшись сама, собирала детей.
- Я тебе не дам…
Ольга толкнула Аркадия в кухню, послышался звон разбитой посуды:
- На счастье, - спустилась к машине, усадила на заднее сидение Володю и села рядом с ним с Ванечкой, укутанным в синее теплое одеяло, - трогай….
Теперь Аркадий рвался между двумя домами. Дина объявила Оле войну. Трудно было найти укромный уголок, чтобы избежать преследования свекрови. Да и отношения с Аркадием стали довольно мутные и непонятные. Семейная жизнь стала напоминать триллер с погонями и преследованиями. Иногда Аркадий был нежным и заботливым, то вдруг резко вскакивал с места и мчался к своей маме, где оставался ночевать.
Свекровь навещала внука, и каждый раз пыталась унизить или оскорбить сноху. Переговоры с Аркадием ни к чему не приводили. Получился замкнутый треугольник: Оля, Аркадий, Дина. И каждый член этого вражеского звена претендовал на Ваню. Отношения подошли к краю пропасти.
Оля решила сама поехать к свекрови и, наконец, поставить жирную точку.