Конкурсная работа. Номинация – Проза.
"Галактический сезон литературных конкурсов 2016", II этап.
Мы учились стрелять на живых
синеглазым мишенях,
А потом, кто слабее, стреляли в себя. С. Давлатов
Мария Захаровна вместе со своим сыном Филиппом жила в десятиметровой комнате в огромной коммунальной квартире. Круглолицый, всегда улыбающийся доброй детской улыбкой, Филипп был похож на огромного медведя, стоящего на задних лапах. Он был простоватым, добродушным деревенским парнем, и жильцы звали его Филя. Филю призвали в армию до войны, а после демобилизации он записался в милицию, благодаря чему он получил комнату в этой квартире. Во время войны отец Фили погиб на фронте, а Мария Захаровна переехала к сыну и часто, когда женщины судачили на кухне, хвасталась соседкам, какой у нее замечательный сын.
-Это же надо столько работать!- Ужасалась она.- И днем, и ночью. Вчера банду взяли. Так всех шестерых за раз и накрыли.
-Сопротивлялись бандиты-то?- Поинтересовалась кварт уполномоченная Софья Михайловна.
-Да, как они против таких молодцов, как мой Филечка, устоять смогут!- Хорохорилась Мария Захаровна.- В той банде три девицы, два парня, да еще один учитель был, а наши-то все с пистолетами!
-А, у бандитов вообще никакого оружия не было?- Удивился студент Костя.
-Какое там оружие?- Встрял в разговор Филя, входя на кухню. И всем сразу же показалось, что стало намного теснее. -Может, они и бандиты,-улыбаясь и почесывая затылок,-продолжал пояснять он,-да только кроме книжек да бумажек ничего у них не нашли.
-За что же их арестовали?- Насторожился скрипач Хмуровицкий.
-А, черт их знает за что,- развел руками Филя,- нам приказали, мы арестовали, С нами был следователь, он хорошо грамоте обучен. Акт составил, а соседи подписали. Ни за что не арестуют. Народ, он все видит.
Когда Филя приходил домой выпивший, он любил, сидя на кухне, рассказывать соседям, как он простой деревенский парень стал старшиной и, что такое возможно только при Советской власти. Никто с ним не спорил, а лишь поддакивали и иногда задавали вопросы, чтобы поддержать разговор.
-Филя, насыпая вермишель в кипящую воду,- спросил Гатауллин,- а ты во время войны что делал?
-Дык, в армии был. А, как же иначе? Пулеметчиком я был во втором эшелоне.
Гатауллин, прошедший всю войну знал, что это значит и отвернулся от Фили, а Костя спросил:- Филя! Как это во втором эшелоне? Пулеметы всегда впереди стояли, чтобы атакующего врага косить.
-Наши пулеметы были для укрепления боевого духа,- как на политинформации произнес Филя,- мы должны были стрелять по нашим, если бы они побежали.
-Стреляли?- Поинтересовался Хмуровицкий,
-А, всяко приходилось,- беспечно ответил Филя,- все делали, что начальство прикажет.
-А у тебя боевые ордена или медали есть?- С сомнением спросил Гатауллин.
-Один орден Красной Звезды есть,- гордо ответил Филя.
-За что же тебе его дали,- усмехнулся Гатауллин,- за отличную стрельбу?
-Нет,- простодушно ответил Филя,- кто же за это ордена дает? Был страшный бой. Я этот грохот и сейчас помню. Наших смяли, и бросились они бежать.
-Ну, а ты повернул их обратно,- догадался Хмуровицкий.
-Нет, куда там! Я палил, как приказали, только наши так бежали, что их ничем не остановить было, а один подскочил ко мне и кулаком по голове, потом оттолкнул меня, схватил пулемет и вперед на немцев пошел, и все за ним повернули. И я сзади ползу, я же за пулемет отвечаю. А он строчит и строчит. Я ему ленту подал, даже заправить помог, и снова наши пошли в атаку и отбросили фашистов, а он вдруг покачнулся и упал. Я подполз, чтобы пулемет забрать, так с трудом ему пальцы разогнул. Оттащил я пулемет на старое место и лежу, а тут и командир прибежал. "Молодец,- говорит,- Филипп, героический ты пулеметчик. Благодаря тебе, немчуру отбили. Представлю тебя к награде". И представил
-Выходит, что ты, вроде, как чужую награду получил,- Хмуро произнес Гатауллин.
-Кто его знает?- Улыбнулся Филя.- Начальству виднее. А тот солдат из штрафной роты был. Им орденов посмертно не давали. После войны всю нашу роту в НКВД передали. Врагов народа расстреливали, вас от всякой контры защищали.
-И женщин тоже расстреливали?- Осторожно спросила Софья Михайловна.
-А, какая разница? И женщин, и детей. Враг- он и есть враг,- пожал плечами Филя.
-Какого же возраста дети?- Обомлев, спросила Тося.
-Мне помнится девочка лет пяти-шести, глазища агромадные голубые, и мать ее, молодуха в белой тонкой кофте и длинной черной юбке. Из недобитых дворян, наверное. Девочку обняла, к себе прижала и дрожит. Мороз, ведь, а они без верхней одежки стоят.
-И ты их застрелил?- С ужасом глядя на Филю, спросила Тося.- Женщину и девочку?
-Так их отец-враг народа,- сурово произнес Филя,- парторг сказал: "Гнилое семя должно быть искоренено полностью"
-А, ты стрелял или командовал?- Сквозь зубы процедил Гатауллин.
-Конечно сам,- подтвердил Филя,- а, кто же еще? Я уже ребят в казарму отправил, а тут вдруг этих привезли. Но я в упор, в лоб стрелял, чтобы не мучились,- простодушно пояснил он.
Тоня побледнела, закатила глаза и с грохотом упала на пол. Все соседи бросились к ней. Софья Михайловна плеснула ей в лицо воды, и та начала приходить в себя. Ее мертвенно-белое лицо порозовело. Она с нескрываемым ужасом и ненавистью взглянула на улыбающегося Филю и, пошатываясь, вышла из кухни.
-Чего она?- Добродушно поинтересовался Филя.- Я таких историй могу тысячу порассказать, да не положено.
Соседи молча ушли с кухни, а Мария Захаровна набросилась на сына: -Зачем ты, простофиля, откровенничаешь? -сердилась она.- И я этого не знала. Только душегуб может застрелить ребенка. Как же ты мог убить девочку? Разве я тебя этому учила?
-Дык, приказали же, маманя,- оправдывался Филя,- я коммунист, ведь. Партия прикажет, выполняй! Партия лучше понимает.
Мария Захаровна, тяжело вздохнув, вышла из кухни, а за нею, смущенно улыбаясь, поплелся Филя. Однако после этого разговора что-то в нем надломилось. Все чаще и чаще он стал появляться дома пьяным. Казалось, какое-то чудовищное пламя жгло его изнутри, и он силился водкой погасить его. Филя ходил хмурый и почти не улыбался. На его лице появилось такое выражение, будто он силился понять что-то очень для него важное, и не мог. Однажды он вернулся домой совершенно пьяным. Из кармана галифе торчала еще не начатая бутылка водки. Филя сел на стул, ногтем сковырнул алюминиевую пробку и, запрокинув голову, начал вливать в себя содержимое бутылки.
-Филя,- осторожно напомнила о себе Мария Захаровна,- ты бы хоть из стакана пил, да и закуси, с работы, ведь.
Но Филя только пробулькал что-то невнятное и отмахнулся от нее. Водка текла по лицу и подбородку на китель.
-Смотри,- умоляла его она,- весь китель мокрый, остановись, Филя!
Вдруг он, словно к чему-то прислушался, аккуратно поставил бутылку на стол, съежился и закрыл лицо руками.
-Ты кто?- Хрипло спросил он.- Я тебя где-то видел.
-Да, я мать твоя!- В отчаянье закричала Мария Захаровна.- Говорила тебе: "Брось пить. Филя! Это до добра не доведет!"
-Нет,- отшатнулся он,- ты женщина, которую я застрелил. А, где девочка? -Вон она,- истерически закричал он, показывая пальцем на тумбочку,- закрой глаза, девочка! Я больше не могу! Почему ты смотришь на меня? Я же застрелил тебя!
Мария Захаровна незаметно выскользнула из комнаты. Она прибежала к Софье Михайловне, в комнате которой стоял единственный телефон, потому что ее муж занимал какой-то руководящий пост, и, задыхаясь, выдохнула свистящим шепотом: "Срочно вызовите скорую! Филя с ума сошел!"
Бригада скорой помощи приехала незамедлительно. Два дюжих санитара вошли в комнату, а щуплый врач в очках остался стоять в дверях.
-На что жалуемся?- Вежливо спросил он.
-Глаза голубые!- Визгливо кричал Филя.- Закрыть не хочет! Где мое табельное оружие? Вон они стоят. Политрук говорил, что любое дело надо делать, как следует! Где мое оружие? Я доделаю свое дело! Она у меня закроет глаза!
Санитары вопросительно взглянули на врача. Он кивнул головой, и они набросились на Филю. Он растерялся от неожиданности, но сопел и сопротивлялся из-за всех сил. Наконец, они натянули на него смирительную рубашку и накрепко обмотали его длинными рукавами.
-Товарищ политрук,- хрипло бормотал Филя,- позвольте искупить. Дайте оружие.
Даже связанный он продолжал сопротивляться и драться ногами.
-Смирно!- Вдруг неожиданно высоким начальственным голосом скомандовал врач.
Филя вскочил и замер, опустив руки по швам.
-Встать в строй!- Продолжал командовать врач.
Филя безропотно встал сзади одного из санитаров, а другой встал сзади него.
-В машину шагом марш!- Подал врач последнюю команду, и вся троица вышла из комнаты.
-Что с ним?- Со страхом спросила Мария Захаровна.
-Шизофрения,- брезгливо поморщившись, ответил врач,- он, что расстрелами занимался?
-Он делал все, что партия приказывала,- торопливо объяснила Мария Захаровна.
-Понятно,- кивнул врач,- нервы у него не выдержали, придется теперь долго лечить.
-А, вылечите?- С надеждой спросила она.
Врач неопределенно хмыкнул, пожал плечами и, ничего не ответив, вышел из комнаты.