Конкурсная работа. Номинация – Проза.
"Галактический сезон литературных конкурсов 2016", II этап.
Халина Сигизмундовна жила после войны в малюсенькой комнатенке, расположенной в конце коридора огромной коммунальной квартиры. Казалось, за восемьдесят лет ее нелегкой жизни она совершенно высохла и стала похожа на палку, увенчанную мраморной головой с умными глубоко впавшими глазами и бескровными губами. Некогда роскошные льняного цвета волосы превратились в пегие выцветшие лохмы, неопрятными кудельками
свисавшими на тощие плечи. Шаркая босыми ногами в стертых до дыр шлепанцах, она время от времени, накинув на себя заплатанный во многих местах халат, выходила в туалет, стараясь никому не попасться на глаза. Ее всегда сопровождал верный, как собака, такой же старый и облезший, как она, совершенно белый кот. Он с достоинством шагал рядом с ней, подняв трубой тощий, как у крысы, хвост; открывал лапой дверь в туалет и заходил туда первым, показывая своей убогой хозяйке, что никакой опасности для нее нет.
-Спасибо, Барсик,-говорила она ему интеллегентным голосом ,-спасибо, благородный кот.
Совершив туалет, они так же медленно и осторожно возвращались обратно и тихо сидели в своей комнате. Чтобы реже выходить на кухню Халина Сигизмундовна где-то приобрела керогаз и готовила еду на подоконнике. Однажды квартоуполномоченная Софья Михайловна заглянула к ней в комнату и, увидев керогаз, в притворном ужасе всплеснула руками.
-Гражданка, Хайновская,-строго сказала она,-вы спалите нашу квартиру. Пользоваться керогазами запрещено. Нам ведь уже газ провели. Разве вы не заметили, что газовые плиты на кухне поставили?
Несмотря на свой преклонный возраст Халина Сигизмундовна во-время войны работала на заводе. В одну из бомбежек ее контузило и она оглохла, однако довольно быстро выучилась читать по губам и, поняв по агрессивной позе квартоуполномоченной, что она от нее хочет, отошла к окну, закрыла собой керогаз и с легкой тенью презрения сказала:-Я поняла вас и постараюсь вашу квартиру не спалить.
-Вы должны немедленно выбросить керогаз,-сурово настаивала на своем Софья Михайловна.
-Вот коту похлебку доварю и выброшу,-усмехнулась старушка, близоруко щурясь на красивые сытые губы квартоуполномоченной.
-Смотрите, а то я на вас пожарную инспекцию нашлю, а с учетом вашего прошлого вам не поздоровится!
-А, какое у меня прошлое?-удивилась Халина Сигизмундовна,-никакого у меня прошлого не было. Я всю жизнь работала, как каторжная.
-Кем же это, интересно, буржуи работали?-уперев руки в бока приосанилась Софья Михайловна,-вас, ведь, только уплотнили, а могли, ведь, и послать в места не столь отдаленные. Вы, если мне не изменяет память, к нам из Польши пожаловали.
-Ну. да,-начала оправдываться старушка,-родилась я в Варшаве, закончила музыкальную школу и выступала в концертах, а отец мой инженером был. Самим Кировым в Петроград приглашен, но до войны скончался. Так, что никакие мы не буржуи.
-Вы пианистка?-изумилась Софья Михайловна,-значит умеете играть на рояле?
-Сорок лет за фортепьяно,-смущенно улыбнулась Халина Сигизмундовна. Она наклонилась и взяла кота на руки.-Правда, ведь, Барсик?
Кот замурлыкал, залез передними лапами к ней на плечо и потерся плешивой головой о ее щеку.
-Мой последний поклонник,-негромко рассмеялась она,-предан до безумия, только цветов не дарит.
-Халина Сигизмундовна, душечка,-вдруг обрадовалась Софья Михайловна,-а, вы какой-нибудь лауреат или так себе?
-Я могократный лауреат международных премий,-с гордость произнесла пианистка и лицо ее помолодело.-Вот дипломы: Варшава, Париж, Вена.
Она открыла деревянную резную шкатулку, стоявшую на обшарпанном обеденном столе, и вынула пожелтевшие от времени дипломы, свернутые в трубочку и перевязанные розовой лентой.
-Что же вы в художественной самодеятельности не участвуете, гигнтский свой опыт молодежи не передаете? Первое мая через два дня, и я вас попрошу прийти к шести часам в Красный уголок и сыграть что-нибудь революционное для наших рабочих и служащих. Договорились?
-Что вы, Софья Михайловна?-изящно всплеснула руками пианистка,-да я уже пятнадцать лет, как не концентирую. Мне это теперь не под силу.
-Не выдумывайте!-строго, как учительница остановила ее квартоуполномоченная,-Советскому человеку все под силу! Или, может быть, вы не чувствуете себя Советским человеком? Вон и дипломы все иностранные.
-Я сыграю,-зябко поежилась Халина Сигизмундовна,-что-нибудь революционное. Бетховена, например.
-А он не запрещен-этот Бетховен?-насторожилась Софья Михайловна, а то, ведь, не дай Бог.
-Что вы? Что вы? Он-мировая знаменитость. Я слышала, что его даже Ленин любил,-успокоила ее пианистка,-так, что об этом не беспокойтесь.
Через два дня за час до начала выступления Софья Михайловна, не постучавшись, вошла в комнату Халины Сигизмундовны и сразу же лукаво погрозила ей пальцем.
-Что же вы керогаз не выбросили, милочка? Мы же договорились, не правда ли?-и не дожидаясь оправданий, снова набросилась на нее,-что же вы до сих пор не одеты, не причесаны? Не в халате же вы выступать будете?
-Нет, конечно. Я достала свое старое концертное платье, но, по-мойму, оно мне немного великовато.
Халина Сигизмундовна подняла висевшее на спинке кровати черное с кружевными оборками платье и приложила его к груди.
-Прекрасно, прекрасно,-заторопила ее Софья Михайловна,-все будут в восторге.
-Правда?-недоверчиво улыбнулась пианистка,-неужели это возможно?
Софья Михайловна, не отвечая, помогла ей застегнуть на спине пуговицы, разгладила кружева на воротнике и несколько раз брезгливо провела расческой по волосам. Платье на старушке висело,как на бельевом крючке: шелк сбегал вниз большими фалдами, а мятый воротник упрямо загибался вверх.
-Кошмар,-прошептала Халина Сигизмундовна,-в таком виде выступать нельзя. Я похожа на чучело.
-Что вы?-польстила ей Софья Михайловна,-да хоть сейчас в Большой театр. Идемте, вас за пианино и видно не будет.
Красный уголок находился в подвале этого же дома. Чтобы попасть туда надо было спуститься на четыре этажа вниз и войти в дверь, оббитую оцинкованным железом. За ней находилась большая сырая комната без окон со сводчатым потолком. Она была украшена лозунгами, написанными белыми буквами на красных кумачевых полотнах. Под одним из транспорантов стоял бюст Ленина, а вокруг него расположились горшки с живыми цветами, принесенными по случаю праздника из дома. В углу красовался обшарпанный, потрескавшийся беккеровскй рояль.
-А он не расстроен?-сразу же занервничала Халина Сигизмундовна.
-Проверьте, пока не начался вечер,-разрешила Софья Михайловна.
-Так, я же ничего не слышу,-грустно улыбнулась пианистка.
-Как же вы играть будете?-переполошилась Софья Михайловна.
-По памяти. Как уж получится,-тяжело вздохнула Халина Сигизмундовна,-зря я, наверное согласилась.
-Ладно. Как получится, так получится,-махнула рукой Софья Михайловна, посадила пианистку на подвернувшийся стул и направилась к столу президиума. Она подняла колокольчик, стоявший на столе, покрытом красным кумачем и призывно позвонила. Собравшиеся немедленно затихли и приготовились слушать. Первое слово предоставили докладчику, он рассказал о международном положении, для убедительности прочитал выдержки из газет и журналов. А, когда он наконец произнес здравицу в честь Первого мая, все скупо поаплодировали.
-А теперь,-радостно сообщила Софья Михайловна,-концерт нашей художественной самодеятельности. Так сказать, выступление наших доморощенных талантов.
Несколько человек сразу же вскочили и отодвинули стол к стене.На образовавшемся небольшом пространстве под аккомпанимент рояля грузин темпераментно станцевал лезгинку, хор работников домоуправления спел несколько патриотических и революционных песен, старшеклассник прочитал басню, а муж с женой исполнили смешной скетч. Все выступления очень понравились, присутствующие из-за всех сил хлопали в ладоши и даже кричали:"Браво!" Раскрасневшаяся и довльная Софья Михайловна подняла руку и все притихли.
-Гвоздь программы-лауреат международных конкурсов пианистов Халина Сигизмундовна Хайновская,-объявила она.
-Не может быть,-усомнился управдом,-знаменитость в нашем доме, а я не знаю Не может быть.
-Я лично ее дипломы видела,-прервала его Софья Михайловна,-прошу вас ,товарищ Хайновская.
Халина Сигизмундовна встала и робко огляделась. Она прижала высохшие руки с тонкими,как у скелета пальцами, к впалой груди, неуверенно подошла к роялю, осторожно дотронулась до него и замерла.
-Я уже пятнадцать лет к инструменту не подходила,-грустно произнесла она.-Может не стоит?
-Просим,-закричал кто-то в зале.
-Просим, просим,-подхватили все и зааплодировали.
-Господи, как бьется сердце,-пробормотала она, крепче прижимая руки к груди, словно пытаясь приостановить его,- давно я так сильно не волновалась.
Пианистка села на стул перед роялем, откинулась назад, закрыла глаза и,как слепая, выставила руки вперед, замерла на мгновение и первые аккорды музыки Бетховена вырвались из-под ее пальцев.Они метались по низкому помещению, а сводчатый потолок усиливал и искажал их. Но удивительная сила музыки волновала души, будила воспоминания. Прозвучали последние ноты и руки пианистки безвольно повисли вдоль тела.
-Нет,-это не наша музыка,-разорвал наступившую тишину уверенный голос управдома,-Я, конечно, не специалист, но могу уверенно заявить, что это буржуазная музыка. Советскому человеку такая музыка не нужна.
Пианистка посмотрела в зал и с удивлением увидела, что никто не аплодирует.
-Рояль расстроен?-с отчаяньем спросила она.
-Нет, товарищ Хайновская,-с остервенением заорал управдом,-это мы расстроены.Нам нужна наша Советская музыка: народная, жизнеутверждающая, а не отмирающая-буржуазная.
-Так-это же Бетховен,-со страдальческим выражением лица тихо произнесла Халина Сигизмундовна,-мировая культура.
-Нас интересует не мировая культура, а мировая революция,-жестко парировал ее слова управдом,-если вы хотите реабилитировать себя в глазах трудящихся , то сыграйте нам марш или гимн!
-Гимн,-прочитала старушка по губам последнее слово,-вы хотите гимн?,-удивилась она.Вдруг ее лицо исказилось гримасой боли. Она схватилось руками за сердце, потом сжала зубы, подняла руки кверху, словно моля Бога о помощи, а затем изящно опустила их на клавиатуру и заиграла. Халина Сигизмундовна чувствовала, что еще никогда в жизни она не играла так прекрасно. Весь остаток своей энергии пианистка вложила в мелодию, которую извергал полуразвалившийся рояль, и сидевшие в зале люди, захваченные гипнотическим действием музыки, встали.
-Сесть!-заорал человек в полувоенной форме,-я приказываю всем немедленно сесть! Это гимн белопанской буржуазной Польши! Это политическая провокация! Немедленно прекратите играть, мадам!
Он подбежал к роялю и резко захлопнул крышку, больно ударив пианистку по пальцам. Халина Сигизмундовна затравленно оглянулась и с трудом встала на ноги, растирая ушибленную руку.
-Вы-негодяй,-сказала она мужчине дрожащим от возмущения и ненависти голосом,-вы в высшей стенени подлец и негодяй.
Она хотела плюнуть ему в лицо, но вдруг резко побледнела, прижала руку к груди и начала медленно оседать на пол. Люди, сидевшие на первом ряду, успели подхватить ее и отнесли в комнату .Она была в глубоком обмороке и не приходила в сознание.
-Надо вызвать "неотложку",-засуетилась Софья Михайловна и побежала в свою комнату к телефону.
Неотложная помощь приехала через сорок минут после вызова. Врач вошел в комнату и с удивлением увидел лежащую на кровати пожилую женщину в черном концертном платье.Ее глаза были открыты и неподвижно смотрели в потолок. А на груди, изогнув спину, стоял старый ободранный кот и враждебно шипел на вошедших.