Модест Григорьевич Калошев сидел у Марины Ивановны дома за столом и угощался пирогами с чаем. Он все больше отмалчивался, а она постоянно говорила бодрым голосом спортивного комментатора.
- Я, Модест Григорьевич, всю жизнь в спорте… Правда в последние годы, сами понимаете, по соревнованиям не езжу, но стараюсь держать себя в форме. Вот. Вы в нашем «Спартаке» не играли?
- Простите… - чуть не поперхнулся Модест Григорьевич. – Во что?
- В футбол. Тузикова знаете? Нападающего… Ненамного моложе вас.
- Не имел чести…
- Встретила тут его. С палочкой уже ходит. Но какая воля! Какой дух! Это ведь годами выковывается.
Модест Григорьевич закивал головой, как бы соглашаясь со всем, что касается воли и духа.
- Я за школу, потом за фабрику выступала… в разных видах все больше по физической части. Правда, раз отправили… на турнир по шашкам. А я только приехала с соревнования по боксу, где пропустила правый сбоку, может и еще что пропустила, но не помню. Значит, голова гудит, как чугун, ничего не соображаю, и меня в эти шашки, как молодую… Ги-ги-ги-го-го-го… Молоткова знаете? Боксер…
Калошев виновато покачал головой.
- Встретила тут его. Меня еле-еле вспомнил. Стоит и смеется, как дурачок. Радость побед, Модест Григорьевич, просто так не дается. Но ничто не может сравниться с этим пьянящим чувством. Ну, раз Молоткова не знаете, то борца, как его, черт… фамилию забыла, наверное, тоже не знаете…
Модест Григорьевич пожал плечами.
- Вижу, идет согнувшись, руки в стороны расставив, будто бы кого завалить хочет. В газетах его славили, а сейчас все забыли… Как же его фамилия? Черт…
Калошев с уважением посмотрел по сторонам. По стенам были развешаны спортивные грамоты, дипломы, медали… На полках теснились спортивные кубки.
- Но, что не говори, Модест Григорьевич, нет ничего лучше спорта… Спорт - это моя жизнь. Всю себя отдала ему родному, так что ни мужа, ни детей, зато, как говорится, по этому делу не сошла с дистанции раньше времени. Ги-ги-ги-го-го-го…
Вдруг прямо за столом у Марины Ивановны свело икроножную мышцу на левой ноге.
- Это от лыж… - превозмогая боль, сказала Марина Ивановна. - Скоро пройдет. Но это еще ничего. А сколько наших спилось или умерло…
Это действительно скоро прошло, и Модест Григорьевич снова услышал бодрое «ги-ги-ги-го-го-го».
2015