Узкая комната больше напоминает коридор. Сверху в потолке крохотное прямоугольное оконце, обшарпанные стены с облупившейся краской, проеденной плесенью, вонь и грязь, да ржавая железная кровать без настила. Хоть будет на чём посидеть, и то спасибо, снизу дует из всех щелей и трещин, сверху протекает крыша...
"Вот всё, что ты заслужил в этой жизни, священник", - противный голос зазвучал в моей голове.
"Уйди, нечестивый, тебе ли судить, где моя Голгофа?! Всё, что дал мне Господь, приму смиренно".
Если бы не окно, я бы не знал, какое время суток, потому что течение жизни будто остановилось. Капля за каплей, словно слёзы, текут дождевые ручейки, просачиваясь на потолке, и падают со звоном вниз, разбиваясь о железную решётку кровати и дальше на пол, в этом месте уже образовалось углубление. Пахнет крысиным помётом, в грязном углу замечаю какое-то движение. И вот, две бусинки чёрных глаз всматриваются в человека. Серая мордочка, шевелящиеся усики, животное смотрит на меня, словно решая, насколько я опасен. Нюхает воздух, нет ли чего съестного, встаёт на задние лапки, прижав передние к грудке, словно просит... Странно, но я не испытываю к зверьку ни страха, ни отторжения, чего мне бояться, всё и так уже произошло. Даже если я умру в этих застенках, что изменится? Мне, так или иначе, придётся уйти. Металлические прутья врезаются в кожу, но приходится сидеть, поджав ноги, иначе невозможно сохранить тепло. По полу гуляет ледяной ветер, и ноги мёрзнут. И снова кашель... Испугал крысёнка, он сбежал и стало тоскливо, какая-никакая, а живая душа была рядом. Вспоминаю, как по-божески провёл эту ночь под молитвы Бернарда, в тепле его сердечного сострадания. Воздай ему, Господи, за доброту душевную и будь милостив к нему!
Жутко хочется есть, если бы хоть немного воды... Мне нужно надеяться, что Бог не заставит себя ждать! Что скоро всё кончится, и я обрету свободу от голода и этой жизни. Жаль, что так и не успел проститься с Мирабель, не сказал ей главных слов. Может, это и хорошо, долгие проводы - горькие слёзы. Нужно довериться, Господь знает, что делает. Значит, ещё не всё искуплено, и за Лорана прости меня! Не нужно было вмешиваться в твои дела, Боже. Ты бы и Сам решил, как очистить Твой дом от безбожников... Вот и Карадек непременно пожнёт плоды свои. Где он сейчас? Наверняка, вернулся домой, используя наше отсутствие, и тиранит Ренеа, поглощая сытный обед.
Что ж, наверное, и в этом есть какой-то замысел Творца, пути Господни неисповедимы. Ноги затекли, приходится встать, попрыгал на месте, чтобы разогнать в конечностях кровь. Холодно. Сыро. Ещё светло и видно всё вокруг, что будет ночью? Даже не хочется об этом думать.
Дверь отворилась, и на пол поставили железную кружку с куском сухаря. Руки задрожали от голода. Я вцепился зубами в твёрдый хлеб и откусил небольшой кусочек. Долго держал его во рту, пока он не размяк, и лишь потом проглотил. Вода оказалась ледяной. Маленький глоток, жду, пока согреется во рту и лишь потом глотаю. Нужно поберечь себя, и не торопиться. Знобит ещё сильнее.
"Спокойно, спокойно, Эдуард! Надо выдержать с честью данные испытания, иначе грош цена тебе и всем твоим молитвам", - говорю себе. И вновь слышу попискивание: мой дружок снова здесь. Он пришёл проведать меня, а может, просто почувствовал запах съестного. Отгрызаю маленький кусочек и бросаю ему. Крысёнок опасливо подкрадывается к своей добыче и, схватив её передними лапками, начинает жадно есть.
- Приятного аппетита, - говорю ему шёпотом и улыбаюсь. - Хорошо, когда есть с кем разделить своё одиночество! Надеюсь, что твои сородичи сюда не нагрянут?! Если вас будет много, мне несдобровать...
Капля за каплей и камень точит. Вспоминается граф Монте-Кристо. Наверное, во все времена в неволе люди испытывают одинаковые чувства. Но мне не придётся долгие годы прозябать в этой клетке. К счастью, и нездоровье может быть полезным. Смеркается. Скоро тьма поглотит землю, я закрою глаза и больше не проснусь. Давай же, Господи, не медли, пусть будет быстрым твой острый меч, что разлучит меня с этим телом и подарит мне свободу!
Еле различимый в потёмках зверёк приблизился ко мне. Такое чувство, что он хочет познакомиться, а может, просто проверяет, живой ли я ещё, или уже можно меня попробовать?
- Иди сюда, познакомимся! - говорю я вслух, и он пускается наутёк. - Глупенький, я тебе не враг. Возможно, пища, но это будет потом. А пока... я бы взял тебя в ладони и почувствовал, как быстро стучит твоё маленькое сердечко, какое у тебя нежное, мягкое, горячее брюшко, холодные маленькие лапки. Помню, я когда-то в детстве держал на руках хомячка, вряд ли вы сильно различаетесь, разве что хвост у тебя длиннее.
Дверь резко открылась, и свет от лампы в руках смотрителя проявил очертания карцера.
- Арестованный, на выход!
Я с трудом поднялся и, выходя, бросил в угол остатки сухаря. Не мог же я вот так просто уйти, даже не оставив о себе добрую память. И снова кашель начал разрывать болью грудь.
- Бедолага, - сказал смотритель, - этак тебе недолго осталось.
В кабинете было тепло. В камине горел огонь. На столе дымилась недокуренная сигара, и пахло спиртным.
- Плохо выглядишь! - с удовлетворением, словно шакал, прохаживаясь рядом со своей жертвой, злорадствовал Лоран. Ну, как тебе мой приём?! Вспомнил былые годы? Ещё пару дней и ты, чистюля, завоняешь мертвечиной! Белые ручки измажутся в собственном дерьме и тогда ты будешь ползать у меня в ногах с просьбой прекратить твои мученья!
- За что ты так меня ненавидишь? Что страшного тебе пришлось пережить? Из-за чего ты так озлобился, Лоран?
- Не твоё собачье дело! Я не на исповедь пришёл. И мне не нужно отпущение грехов, я сам тебе его могу дать, но не стану этого делать. Потому что мне больше нравится, когда такие, как ты святоши валяются у меня в ногах и молят о пощаде!
- Не дождёшься.
- Гордый, да?! Ну, мы посмотрим, что ты запоёшь через пару дней, Эдуард Боссе! Как долго я ждал этого дня! Как сильно хотел насладиться им! И вот он настал! Твой Бог услышал мои молитвы и столкнул нас с тобою там, где никто не ожидал.
- Мне жаль тебя.
- Меня? Тебе? Жаль?!
- Да! Ты - жалок.
Удар был неожиданным и свалил меня со стула. А потом ещё и ещё, тяжёлые сапоги отбивали последние внутренности, я не сопротивлялся, изо рта текла кровь. Но даже это не давало ему удовлетворения. Теряя сознание, я думал только о том, чтобы всё поскорее закончилось.
Не знаю, сколько прошло времени, но очнулся я, когда меня куда-то тащили.
- Худой, но такой тяжёлый, гад!
Я слегка приоткрыл глаза, но понял, что лучше сойти за покойника. Свежий бретонский ветер, шум спадающей со шлюзов воды, меня тянут к мосту, чтобы сбросить вниз, в этом уже не оставалось никаких сомнений.
- Может, камень привязать?
- Ага, чтобы он на отливе лежал тут? Нет уж, пусть плывёт куда подальше, не жилец всё равно. Лоран, подожди, кажется, там кто-то идёт.
- Положи его здесь, тихо ты. Тут темно, нас не увидят. Какого чёрта шляются здесь по ночам?!
Они притихли, опустив меня на землю. И тут случилось чудо: откуда не возьмись появилась собака и с лаем бросилась на моих истязателей.
- Джерри! Стой, кому говорят! Куда же ты!..
Лоран и его сообщник кинулись наутёк. Пёс рванул вдогонку. Экипаж тронулся с места, лошадь под свист хлыста понеслась голопом под неистовый лай собаки. Её хозяин, запыхавшись, подошёл к мосту, где я лежал.
Я тихо застонал, губы с запёкшейся кровью почти не шевелились.
- Живой, слава Богу!
Продолжение: http://www.proza.ru/2016/02/09/1350