Пишущие со мной согласятся, что самое мучительное – придумать опусу подходящее название. Иногда оно выскакивает помимо нашей воли, как пружинка из того места, куда мы её пытаемся засунуть. Чаще, однако, приходится муторно откидывать вариант за вариантом, по-аптекарски взвешивать все «за» и «против» и скрипкой настраиваться под наконец-то выбранное. Я к чему тут раскудахталась? Да вот мозг уже усечённым тетраэдром в черепную коробку упирается, а название следующей главы всё ещё находится в левой части абсциссы. (Отличники ЕГЭ, примите в сторону!)
Из Ханоя мы улетели в город Хюэ, расположенный между севером и югом приблизительно посередине страны. Но если я назову своё повествование «Средний Вьетнам», обидятся вьетнамцы. «Ну, какой же он средний? – заявят они.
Действительно, всё, чем нам довелось пользоваться, было по качеству либо выше, либо ниже среднего. Если я, вдруг, вздумаю конкретизировать и окрещу эту часть «В Хюэ», ветераны борьбы с обсценной лексикой перейдут на неё в праведном гневе, поверившие – сочтут мою фантазию слегка разыгравшейся, а «прикинувшие на местности» – потребуют подробных инструкций.
Революционная мысль явилась, как всегда, из тюрьмы. Из поэзии То Хыу, писавшего в застенках:
Девушка, больше не будешь ты петь о тоске,
Разве тоскуют сады, возрождаясь в цветенье?
Сгинут, как тучи, позор, нищета, униженье…
Светлое завтра ты встретишь ликующим пеньем
На Ароматной реке…
«Эврика!» -- воскликнула я, твёрдой роденовской рукой отсекла оптимизм «светлого завтра», вынеся в заглавие последнюю строчку. Вспомнила-таки, что на берегах именного этого водоёма находится сей Хюэ.
Вот от реки мы и начнем плясать. Точнее с того, почему же она Ароматная? Версий тут две. По одной, цветки из фруктовых садов попадают в воду и придают ей приятный запах. По другой, – это заслуга растущего на берегах аира, корни которого, якобы, омываясь, ароматизируют реку. Нас два часа катали на большой красивой лодке, пытаясь убедить в справедливости вышеизложенного. За это время я успела поиграть с проснувшимся в ненастном расположении духа малышом хозяина судна. Примерить на мужа семь штанов, которые «лёгким движением руки превращаются» в самые банальные на свете бермуды, и одни из них купить.
Попробовать баночного пива и выплюнуть эту гадость за борт. Сфотографировать спасающихся от жары в воде буйволиц. Я даже успела собезьянничать у молодой вьетнамки способ закручивания волос под гребешок Изи Коум, но никакого аромата не почувствовала. Видимо «называтель» реки был на тот момент влюблен и очень романтично настроен. Или у меня был насморк. На тот же момент.
Покинув плавучее средство, мы отправились к главной достопримечательности Хюэ – к Императорской цитадели. И вот тут, хочешь не хочешь, придётся обратиться к истории. Это наука такая. Честнейшая и правдивейшая. Не знали? Короче, когда я открыла книгу о Вьетнаме на восстании тэйшонов, в моем организме упало давление, гемоглобин, производительность труда и доверие к правительству.
Итак, Хюэ лежит недалеко от Тэйшона (Западных гор). В конце 18-го века севернее этих мест правила династия Чинь, южнее – Нгуен. Баре, как и водится, развлекались междоусобицей, а чубы трещали у тэйшонских крестьян. Крестьянам это показалось несколько странным, они создали отряды самообороны во главе с Куанг Чунгом, вступили в союз с северянами, «летящим походом» прошлись по южной части, вырезали родовую знать, а её доблестные, но сильно поредевшие войска засунули прямо в Сиам (Таиланд по-теперешнему). Потом, чтоб два раза не ходить, разгромили сиамскую армию и вернулись в родные пенаты. Однако дома Куанг Чунг быстро заскучал, впал в тогда уже модную депрессию и, чтобы хоть как-то развеяться, двинул свои отряды на север. Ага, на союзника. Раздолбал его в мелкую лапшу и таким образом объединил Вьетнам. Самомнение у крестьянского предводителя после этого, понятное дело, начало зашкаливать, и он объявил себя императором всея Вьетнама и занялся, было, созидательным трудом, но почувствовав, что тягу к подвигам мирным путем преодолеть никак не удается, решил избавить страну от набегавших на северные пределы маньчжуров. Тех было немного, всего двести тысяч. Куанг Чунг разбил и их и с чистой совестью приступил к укреплению экономики и улучшению положения крестьян. Положение некоторых улучшилось настолько, что они превратились в феодалов. Пока Куанг Чунг был жив, он держал тех за жабры. Но стоило ему отойти к праотцам, началась драка за власть. (И на кой я вам всё это рассказываю?) И тут же на юге активизировались «доведённые до отчаяния» противники тэйшонов во главе с объявившемся в Сиаме единственным спасшимся наследником Нгуенов Фук Анем. Случился майдан. Вовремя подоспели «печеньки» из Франции, и в 1802-ом году Фук Ань установил контроль над Вьетнамом, а французы – над Фук Анем. Посажённый император, намотав на ус опыт «убиенных царевичей», перенес столицу из Ханоя в заштатный Хюэ и велел построить на берегу Ароматной реки крепость, у ворот которой мы и слушаем всю эту историческую ахинею.
Цитадель возвели с размахом: десятикилометровый, заполненный водой ров по периметру, стена высотой 6 и толщиной 2 метра, 10 ворот со сторожевыми башнями, 24 бастиона с более чем четырьмя сотнями орудий. Начинка крепости – вроде нашей матрешки: вокруг Гражданский город, в нем Имперский, внутри которого – Запретный (по типу пекинского). В последнем (Запретном/Пурпурном), обнесённом на всякий случай ещё одной стеной, жил правитель с «коллективом» наложниц и евнухи, их обслуживающие. В Имперском в первый и пятнадцатый день лунного месяца император «работал» императором: сидел на троне во Дворце совершенной гармонии, руководил придворными сановниками и принимал иностранных послов. Там же происходили коронации всех царей династии Нгуен, отмечались их дни рождения. В Гражданском городе обитали упомянутые выше сановники со своими чадами и домочадцами.
Иерархия поражала своей строгостью. Про Запретный город я уже сказала: неоскоплённой особи мужскаго пола туда хода не было. В Имперский могли попасть только высокопоставленные чиновники и военачальники. Первые сидели на приемах по правую руку от правителя, вторые – по левую. Существовали даже ворота и мосты, предназначенные исключительно для императора. Ослушавшийся тут же укорачивался на целую голову, – суровые были времена.
Достроили цитадель в 1832-ом году. Тринадцать императоров правили оттуда до 1945-го года, когда в результате августовской революции к власти пришёл Хо Ши Мин, под давлением которого последний из Нгуенов Бао Дай отрекся от престола. Столицу возвратили в Ханой. Цитадель опустела. Во время Вьетнамской войны её нещадно бомбили (особенно в 1968-ом) американцы. Запретный город практически сравняли с землёй. Имперский и Гражданский пострадали чуть меньше. В Википедии написано, что до 1993-го восстановительные работы не велись, потому что «памятники считались коммунистическим правительством страны реакционным наследием феодализма». А теперь «подумайте внимательно»: война закончилась в 1975-ом, стране не до жиру – быть бы живу. В первую очередь необходимо возродить сельское хозяйство, промышленность, накормить народ, построить жилье. Вот этим правящая по сей день компартия Вьетнама и занялась. А потом ЮНЕСКО включила цитадель в свой список и начала давать деньги на её реставрацию. За 22 года многое поднято их праха и тлена, а, точнее, построено заново по старым чертежам. Что-то находится в процессе. До чего-то руки и средства ещё не дошли, да и когда дойдут? Но это уже не важно, потому что того, что есть, вполне хватает, чтобы, во-первых, понять, как выглядела цитадель два века назад, во-вторых, чтобы износить ноги до колен в попытке всё увидеть, – территория огромная, объектов тьма. Последнее вынуждает меня многое опустить и рассказать лишь о том, что по понятным одним психологам причинам (а они всегда всё лучше нас знают) врезалось в память.
Начнем с ворот Тхаи Бинь, через которые мы попали в крепость. Серые, мощные, мрачные. Из них прямиком идём в километровый в окружности, состоящий из шестиугольной башни и могучих стен Бастион контроля над миром. Использовался он в защитных целях и контролировал порт на Ароматной реке.
Недалеко виднеется постамент и флагшток Знамённой башни. Гид говорит, что первоначально флагшток был деревянным, а теперь его отлили из бетона. Ну, бетон-то, по-видимому, только в нижних двух третях, а там, где развевается флаг, – железяка.
Далее идем по мосту через ров. Разумеется, «висим» на парапете, чтобы полюбоваться многочисленной и наглой стаей красных орф, ожидающих очередной кормежки. Куда им ещё есть? Они и так толще меня (Это я завидую).
А перед нами уже Полуденные ворота, служившие главным входом в Имперский город. Они двухъярусные. На уровне земли кирпичные и, вообще-то, имеют пять входов, но два боковых сделаны так, что их почти не видно. Центральный, покрытый красным лаком вход, был только для царя. По правому от «царских врат» ходили правительственные гражданские чиновники, по левому – военные. Малозаметные боковые предназначались для прохода солдат, слонов и лошадей, участвующих в царских процессиях и церемониях. Второй, деревянный ярус Полуденных ворот, состоит из двух этажей, служивших «смотровой площадкой». Из верхнего королева-мать и жены императора наблюдали за событиями, происходящими внизу на площади.
При этом окна и ставни были сделаны так, что снаружи женщин никто не видел. Нижний этаж был открытым. Здесь восседал царь во время различных празднеств. Чем ещё замечательно это сооружение? Тем, что минимально пострадало от времени о бомбежки, а значит, не новодел.
Сразу же за воротами стоят девять артиллерийских орудий. Пушки, не сделавшие ни единого выстрела, называются в народе « неустрашимыми генералами», символизируют защиту королевства и посвящены пяти элементам природы и четырем временам года. Каждая весит более 10 тонн, и чтобы их отлить Фук Ань поступил весьма оригинально. Он приказал отобрать всю бронзовую утварь у представителей династии, вечно враждовавшей с Нгуенами, и переплавить её, а стволы «украсить» названиями тех мест, по которым «ежеличё» орудия могут и пальнуть, – у них не заржавеет!
Только нацелились двигаться дальше, услышали странную музыку. Это шествие церемониального караула. Впереди разводящий в вишневом с позолотой «камзоле», за ним двое с барабанами, потом два духовика с какими-то «дудками», двое с тарелками (да не из вашего сервиза!) и ещё шесть пар с флажками на длинных флагштоках. Все, кроме главного, наряжены в оранжевые с жёлтыми «горохами» одежды. Куда отправились эти «цитрусовые»? Может, в Залы Мандаринов? Говорят, есть здесь такие. Где? Не знаю. Но во Дворце совершенной гармонии, возле которого мы уже стоим, ни один из семи залов так не называется. Зато здесь есть царский трон, покрытый золотым покрывалом с вышитыми по краям драконами. Они, драконы, тут повсюду: на крышах зданий, на столбах, на стенах, посреди двора на постаментах. Они вышиты, вылеплены, вырезаны, отлиты, нарисованы, выложены керамической плиткой. Они мудрые и добрые. Они – символ королевской власти. Стоит посмотреть на конёк крыши какого-либо павильона или храма, и сразу видно, скольки драконам равна власть монарха, его построившего.
Про красный и золотой цвета, вы и сами всё знаете. А Дворец высшей гармонии «с ног до головы» в царских тонах. Но самое интересное здесь не это: оказывается, сидя в центре дворца на троне, можно отчетливо слышать звуки, производимые в его чертогах. И в самых отдалённых тоже. Только не спрашивайте, кому и зачем это надо? Конечно, любой другой правитель «диво б дивное хотел перенесть и в свой удел», но до сих пор ни один исследователь в области акустики не может даже объяснить этот феномен.
С точки зрения человека с гаджетом в руке, на территории цитадели вообще очень много необъяснимого. Ну, хотя бы вот эти, так называемые суда. Это такие громадные бронзовые «купели» без малейшего намека на возможность удержаться на плаву. Все они стоят поодиночке возле различных зданий. У меня возникла одна-единственная здравая мысль, когда их увидела: ёмкости для воды, чтобы тушить пожар. Однако, пролёт. Это (внимание!) «символы победы над армиями Тринь на севере и Тьем Лап на юге. Они отмечают вклад лордов Нгуенов, равно как и девять урн». Да-да! Кроме пушек, которые никогда не стреляли и судов, которые не способны плавать, есть ещё большущие пузатые урны, в которых никогда не было ни праха, ни бюллетеней избирателей. Зато какие красивые! С барельефными звездами, горами, морями, лесами и реками на крутых боках они символизируют суверенитет династии Нгуен.
В цитадели много ещё всяких двухэтажных библиотек, королевских театров, военных музеев и прочих павильонов, храмов, резиденций, садов и каналов, но что-то мне подсказывает, что вы уже устали. Я, признаться, тоже. Время позднее, дорога – дальняя. Перед отправлением попрощаемся с символом города Хюэ – восьмиугольной семиэтажной Пагодой небесной феи, построенной (1601), якобы, по пророчеству одной из фей. Говорят, что там внутри на каждом этаже сидит свой Будда, много ценных предметов и антиквариата. Не будем этого проверять, поверим на слово. Посидим на лавочке под сенью пушистых нежных сосен (а может и кедров), полюбуемся стройной башней и спустимся к автобусу, который ждет нас на набережной у Ароматной реки.