- Мы всё же решили с Сашей поменять те шесть жердушек в заборе, что сгнили, – сказал Фёдор жене за обедом. Они втроём сидели в летней, сколоченной из досок кухне, и хлебали свежую уху. Дом их стоял прямо на берегу реки Агаты, в которую с той стороны впадал небольшой ключ Студёный. Небольшая сеть находилась в воде, и Федор обычно по утрам проверял её.
- Ну, не придумывай! Нам через две - три недели съезжать отсюда навсегда, а ты жерди менять. Всё чудишь, - Валентина отложила ложку и отвернулась. Саша дохлебал уху, потом залпом выпил стакан молока утренней дойки и встал со стула…
- Спасибо. Пойду, телик послушаю, - сказал он.
- Возьми тросточку-то, - Валентина подала сыну стоявшую у стены тонкую сделанную мужем трость. Они вдвоём проследили в окно, как сын шёл по двору, как куры, будто спохватившись в самый последний момент, выскакивали из-под его ног, как он поднялся на крыльцо и скрылся в дверях избы.
- Мало того мы с Сашей решили вспахать огород и посадить картошку, - отвернувшись от окна, сказал Фёдор. Он всегда говорил «мы с Сашей», даже если сын не участвовал в проделанной им работе.
- Да, делай, что хочешь. Как говорится если ума нет, то это надолго! – Валентина махнула рукой и встала с табурета. - Сыну на лечение в августе ложиться, а он решил посадить картофель, который потом не выкапывать…
Они оба, не сговариваясь, избегали слова «операция». Фёдор достал сигарету и, пересев поближе к двери, закурил.
- У вас с Мишкой работы на два-три рейса осталось, а если две машины придут – и того быстрей, - продолжила Валентина.
Зверосовхоз «Агатинский», в котором более пяти лет жили и работали приехавшие сюда из районного центра Фёдор и Валентина, под натиском «рыночных отношений» прекратил своё существование. Нечем стало кормить зверьков – чёрно-бурых лисиц и норок. Все опустевшие добротно рубленые жилые дома и здание зверофермы на слом скупил районный предприниматель Митька Куражный. Фёдор с соседом Мишкой Трояном остались по договору с Митькой разбирать эти строения. Один раз в неделю приходил лесовоз и забирал приготовленные рассортированные доски и брёвна.
- Ну что, мужики, давай ко мне на работу! Дома сами себе срубите. Видите материалу полно, а эти два ваших дома я оставлю здесь. Места здесь классные! Будем сюда на охоту ездить. Чего ещё надо! – задорно приглашал весёлый молодой предприниматель.
Фёдор с Мишкой, почёсывая в затылках, пока отмалчивались. Власти обещали взамен квартиры в железнодорожных бараках и работу на железной дороге. Так что у них был выбор. Фёдор всё больше склонялся к Митьке Куражному. Мысль о том, что он может сюда часто наведываться подогревала его. Поэтому он и задумал картоху высаживать.
О жердушках Фёдор вспомнил только к вечеру. Закружился в делах. Гвозди легко в три удара входили в сырое дерево. Жерди были срублены неподалёку. Тайга вплотную подступала к территории бывшего зверосовхоза. Майское солнце уже клонилось к закату. С речки, рано растаявшей, тянуло прохладой. Слышны был всплески хайрюзов, которые охотились мошкарой. Прибивая толстый конец жердины к столбу, Фёдор поглядывал на другой её тонкий конец, который прижимая следующему столбу, держал шестилетний сын Саша. Сын старательно, до дрожи в руках прижимал жердину и не знал, что она заранее была привязана тонкой верёвкой к столбу отцом. Он и не мог знать, потому что не видел. Он был слеп, но гордость, оттого что он помогает отцу, чувствовалась во всём его напряженном теле. Вколотив гвоздь, Фёдор подошёл к сыну. Он взял Сашу за руку, отвёл его на два шага в сторону и сказал:
- Сейчас этот конец прибьём – и работа сделана!
- Так быстро?! – в голосе Саши слышалось сожаление.
- Остальные жерди хотя и старые, но ещё подюжат, а шесть сгнивших мы заменили. Так что полный порядок, - ответил Фёдор и, в два удара вколотив гвоздь, выдохнул: - Ну, вот и всё!
- Папа, а сейчас вечер? – спросил Саша.
- Да, уж темнеть начинает.
- Мы пойдём на берег эхо слушать?
- Обязательно, сынок! Воздух, чувствуешь какой сегодня звонкий? Сегодня будет хорошее эхо. Фёдор видел, как из дома вышла Валентина и молча, призывно махнула рукой, приглашая на ужин. Он, также молча, отказно махнул рукой и, держа Сашу за руку, пошёл по зелёной траве к берегу. Идти то было всего шагов двадцать. Он усадил Сашу на толстое бревно, которое по весеннему половодью выловил из реки, и сам уселся рядом.Розовые от закатного солнца облака отражались в застывшей без движения воде. Молоденькие, только что распустившиеся листвянки, росшие кучкой на берегу, издавали такой жизнеродный дух, что невозможно было надышаться. Весна вершила свои дела, и лето было на подходе.
- Папа, ты мне говорил, что трава зелёного цвета. Я её попробовал на вкус – она невкусная. А зелёный цвет, он какой?
- Зелёный цвет очень даже хороший. Он полезен для зрения - хотел сказать Фёдор, но спохватившись, он исправился на ходу. - Для здоровья.
Эти попытки сына перевести вкусовые ощущения на язык цветовых ощущений приводило Фёдора в состояние беспомощности. Он всеми силами пытался помочь, но занавес слепоты был непроницаем.
- А небо, сейчас, какого цвета?
- Сейчас оно тёмно-голубое, а там, прямо перед нами, закатилось солнце и облака стали красного цвета.
- Это, наверное, очень красиво?- сын повернул к отцу своё незрячее лицо.
- Да, сынок, это красиво, - ответил Фёдор. - Давай эхо слушать, - сказал сын. Кто будет первым?
- Давай ты, - ответил Фёдор.
Саша подставил к губам сложенные рупором руки и крикнул:
- Э-э-э-э!
- Э-э-э-э! – откликнулся кто-то у далёких заросших соснами сопок.
- Как будто мальчик заблудился и не видит дороги, - произнёс Фёдор.
- Так это же я! Я не вижу дороги, - отозвался Саша.
- Ну, ты, Федя и вахлак! Нашёл что сказать! - мысленно укорил себя Фёдор.
- Давай теперь ты, - предложил сын.
Фёдор тоже сложил ладони рупором, и мощный рокот раздался над тайгой
-У-у-у-у!.
Эхо заметалось между сопками.
- Здорово! – с восхищением воскликнул Саша.
Потом они кричали вместе. Кричали на разные лады и, эхо бесперебойно отвечало им.
- Да, тут живёт хорошее эхо, но я знаю место, где оно просто замечательное! – сказал Фёдор.
- Где? – встрепенулся, загорелся сын.
- Это полдня пути на нашем Карьке. Надо проехать три речки, потом ещё немного по лесной дороге, и появятся большие Синие горы. Вот там и живёт большое эхо.
- Мы поедем? – Саша застыл в ожидании ответа.
- Обязательно. Картоху посадим и поедем, - без всякого сомнения, в голосе ответил Фёдор. Сын радостно вскочил и едва не упал, но Фёдор успел ухватить его за руку.
- А какого оно цвета, эхо? – спросил Саша, когда они, держась за руки, шли обратной дорогой к дому.
- У него нет ни цвета, ни запаха. Оно невидимо. Есть только голос, и голос такой же как у того кто кричит, - ответил Фёдор.
- А у него есть дом? – спросил Саша.
Фёдору не захотелось говорить сыну, что это всего лишь простое отражение звука. Это было так прозаично.… И он сказал:
- Многие учёные люди искали его и не нашли, но мы когда ты побудешь на излечении и у тебя появиться зрение, обязательно найдём его.
- А оно у меня появится? – спросил Саша.
- Обязательно! Владислав Константинович - очень хороший доктор. Ты же его знаешь. Мы не раз были у него на обследовании. Он только ждал, когда ты хорошенько окрепнешь. Теперь на свежем воздухе ты окреп, и он тебя вылечит, - твёрдым голосом сказал Фёдор. Он видел, каким счастливым сделалось лицо сына, и почувствовал, как радость заполняет и его сердце.
Саша сидел на Карьке в специально сделанном Фёдором седле. Они не спеша вспахали огород. Потом, также не спеша посадили картошку. Фёдор, чтобы не делал, всегда находил для Саши подручную работу. Валентина заразилась их стремлением привести огород в порядок и тоже присоединилась к ним. Потом они дали себе день отдыха, напарились в бане и на следующий день, утром по холодку поехали.
- Как же мне хочется с вами! Да на кого это хозяйство бросишь, - сказала на прощанье Валентина.
- Мы обязательно съездим туда втроём. Саша вылечиться и мы обязательно съездим, - пообещал Фёдор.
Он обнял её и поцеловал. От неожиданной ласки мужа щёки Валентины зарделись. Хорошая она у него жена и Фёдор её любил.
Ехать было, в сущности, недалеко, но для Саши это было первое такое длительное путешествие. Лёгкая двухколёсная тележка на резиновом ходу с разборными автомобильными сиденьями мягко покачивалась на неровностях лесной дороги. Запахи зазеленевшей тайги будоражили кровь, кружили голову. Карька хорошо знал дорогу. Знал где прибавить, а где идти не спеша и Фёдор полностью доверился ему.
- Сейчас переедем речку Вилюйку, потом Красненькую, а дальше будет Тихая. На речке Тихой передохнём и поедем дальше до места, - объяснил Фёдор сыну.
Через три часа они подъехали к большой крутой сопке, у подножия которой бежал ключ, и стояло зимовьё. Солнце уже крепко, по-летнему, припекало. Они напоили Карьку, завели в сплетенное из прутьев стойло и дали ему овса. Сами зашли в прохладное, ещё не прогретое зимовьё и завалились на лежанку. Проснулись под вечер. Попили пахнувшего дымком чая и засобирались дорогу.
- Дорога-то у нас недолгая, но трудная. Надо на самый верх этой сопки забраться, а она такая крутая. Ты её быстро почувствуешь, - сказал Фёдор.
- Ничего! Осилим, - ответил по-мужски Саша.
Он не видел, как заулыбался его отец. Фёдор для страховки опоясал концом верёвки сына, другой конец привязал к своему поясу. Взял в руки палку, другую вложил в левую руку Саши, а правую крепко ухватил своей левой рукой. Они медленно стали взбираться. Через час, усталые, стояли на самой вершине сопки. Прямо перед ними стеной вверх в небо уходили Синие горы. Только в это время – в конце мая и начале июня – они приобретали такой сказочный удивительный цвет. Как жаль, что сын не видит этого великолепия, - подумал Фёдор.
- Ну что, отдохнём или сразу будем слушать эхо? – спросил он Сашу.
- Давай сразу и, давай ты первый, - ответил сын.
Фёдор приложил ладони к губам и не очень громко крикнул:
- Го-го-го! Здравствуй, Саша-а-а!
И тут началось. Звуки посыпались со всех сторон. Они не гасли, а наоборот, сначала всё крепли, казалось, как голуби кувыркались в воздухе, а потом собрались внизу, в ущелье в своём изначальном варианте - Го-го-го! Здравствуй, Саша-а-а! - Фёдор видел, каким изумленным сделалось лицо сына.
- Ну, что? Давай теперь ты.
- А где они, Синие горы? – спросил Саша.
Фёдор взял сына за плечи и немного развернул, чтобы он встал прямо напротив Синих гор, взял его левую руку и поднял в том направлении, чтобы Саша сам определил их местонахождение. И Саша крикнул:
- Го-го-го! Здравствуй папа-а-а!
В ответ посыпались более звонкие звуки. Они, то падали вниз, то взмывали вверх, то удалялись, то приближались и собирались вместе. Это было чудом, но Саша, почему-то не дожидаясь окончания, опять закричал
– Го-го-го! Здравствуй, папа-а-а! – и тут же повторил эти слова опять, опять и опять. Он кричал их подряд не, останавливаясь. Фёдор подумал, что сын просто играется, но когда увидел напряженное лицо Саши, вздутые вены на его тонкой шее, То понял, что с ним творится неладное. Он положил руку сыну на плечо и сказал ему прямо в ухо
- Саша, хватит! Отдохни!
Но Саша не останавливался. Тогда Фёдор развернул лицом Сашу к себе и, слегка встряхнув, прикрыл рот ему ладонью, и тут же из глаз сына полились крупные слёзы.
- Папка! Зачем ты это сделал?! Зачем? Я видел его, а ты, а ты…
Это волшебное слово, прозвучавшее в устах сына, как молния поразило Фёдора.
- Что? Что? Что ты видел? – приходя в себя, спросил Фёдор.
- Я видел разноцветное эхо! – сказал Саша.
- Я сейчас, я сейчас, - Фёдор торопливо нагнулся, достал из рюкзака фляжку с водой и поднёс её к губам Саши. – Попей, попей, сынок. Попей и успокойся.
Саша выпил несколько глотков воды, глубоко, судорожно вздохнул и перестал плакать.
- Расскажи, Саша, что ты видел? Расскажи, пожалуйста! – Чтобы быть поближе к сыну Фёдор опустился на колени и прижал Сашу к себе.
- Когда я кричу, у меня в глазах появляются разноцветные точки, - ответил Саша.
- А какие же они цветом? – спросил Фёдор и тут же понял, какую глупость сказал, что Саша может знать о цвете?
- Я же не знаю, какой цвет синий, какой красный, а какой зелёный, - сказал Саша. - Я только вижу, что их много и они разного цвета.
От этого сыновнего слова «вижу» у Фёдора радостно заколотилось сердце. Что - то случилось в этот миг в мироздании и на невидимых космических весах добро стало перевешивать зло. Что-то сдвинулось в зрительном аппарате у Саши и стало вставать на место, - подумал Фёдор.
- Папа, можно я крикну ещё раз и посмотрю разноцветное эхо? – спросил Саша и стал кричать. Фёдор смотрел на счастливое лицо сына и не мог его остановить. Саша остановился сам.
- Поедем домой маме, скажем, - сказал он.
Саша не мог знать, что уже наступила ночь и их окружила темнота. Но она не была для Фёдора помехой. При свете фонаря они спустились с сопки, запрягли Карьку и поехали домой.
- Мы теперь не будем ждать августа, вскоре поедем в город к доктору, - сказал Саше Фёдор. Они уже подъезжали к Красненькой, когда Саша спросил сонным голосом:
- Папа, а ты видел разноцветное эхо?
- Нет, сынок, у меня не получается, - не стал лгать Фёдор.
- А когда доктор меня вылечит, я тоже перестану его видеть? – с сожалением в голосе спросил Саша.
- Мы с мамой купим тебе самые лучшие краски, самые лучшие карандаши, ты его нарисуешь, и его увидят все! – пообещал Фёдор. Он положил голову Саши к себе на колени, поднял его ноги на сиденье и, достав из ящика походное одеяло, прикрыл им Сашу. Карька давно уже шёл сам по себе. Брошенные Фёдором вожжи лежали на дне тележки. Последнее, что увидел Фёдор, засыпая, это как Карька зашёл в речную воду и взбудоражил её. Отраженные звёзды закачались на волнах. Откинувшись на спинку сиденья, Фёдор заснул.
В областном центре состоялась выставка картин молодого художника Александра Добротного. Больше всего любителей живописи собралось у одной из картин. На ней были изображены высокие Синие горы. Люди, молча, заворожено смотрели на них. Лишь две женщины тихо переговаривались.
- Надо же, как притягивают к себе. Так и хочется идти и идти к ним, - говорила одна.
- А эти сверкающие разноцветные точки над ними… Что это? На снег или дождь не похоже. И названия у картины нет, - ответила другая женщина.
- Это – разноцветное эхо, - раздался позади них голос. Женщины обернулись и увидели высокого мужчину с загорелым лицом.
- А вам, почему это известно? – поинтересовалась одна из женщин.
- А потому, что мы – родители! – ответила стоявшая рядом с Фёдором Валентина. Она взяла мужа под руку и весело рассмеялась.
Переработано и обновлено автором февраль – март 2015.