Рассказы о жизни в России
Глава 6. Борьба за творчество в конце застоя 1982-1987 гг.
1982 это год моего наступления на дирекцию Всесоюзного Института Растениеводства в вопросе об организации лаборатории. В начале февраля я ездил в Кишинев на Съезд Всесоюзного Общества Генетиков и Селекционеров, где сделал удачный доклад на одном из симпозиумов. Но главный мой доклад состоялся 18 февраля на отчетно-плановой сессии института. Он был посвящен достижениям клеточной инженерии. Я показал интересные слайды, четко зачитал свой текст.
Из дневника: 21.2.82. ... "Я нахожусь в напряжении в связи с вопросом об организации лаборатории уже несколько лет. Это вредно для здоровья, работы, чего угодно. В последнее время я перестал непосредственно радоваться дням отдыха, общению с природой, а воспринимаю их только как краткий перерыв между днями борьбы, давления. Раньше я и в будние дни рвался в лес, на волю, а теперь в лесу я думаю: "Скорее бы действовать, действовать ". Как это плохо!"
В марте Дима сыграл вариации на тему рококо для виолончели с оркестром Чайковского на отчетном концерте преподавателя ленинградской Консерватории Э.Г.Фишмана. Позднее в Москве его слушала ученица М.Л.Ростроповича Н.Н.Шаховская. Чуть раньше в феврале с ним произошло опасное событие.
Из дневника: 24.2.82. ... Мой сынишка идет по моим стопам. В состоянии возбуждения, не выдержав лжи местных вождей комсомола, он положил свой комсомольский билет на стол. Это ему обошлось в длительное разбирательство и строгий выговор с занесением в личное дело. Еще легко отделался - могли исключить из Консерватории. Он все понимает, но так же, как и я, иногда не может сдержаться. Это возможно только в моем теперешнем состоянии холодной ненависти к коммунистам. В последние месяцы я стал больше молчать, воздерживаясь от резания правды-матки. Это понемногу стало приносить мне определенные доходы. Начало года у меня был энергичный, боевой период. Легко писал всякие дурацкие бумаги, делал доклады, выступал. Вел переговоры с директором института В.Ф.Дорофеевым, продолжавшим держать меня в напряжении, но неоднократно говорившим, что у меня все в порядке, только бы я не сорвался, и просившим не писать заграничным друзьям о своих взглядах - мол, они меня поймут. Это означало не что иное, как перлюстрацию моих писем. Мне также помогло то обстоятельство, что ученым секретарем ВИР стала беспартийная Семакина, некоторые взгляды которой были близки моим. Она немало помогла мне. В марте я ездил в Москву на Президиум ВАСХНИЛ, где слушал доклад профессора В.А.Струнникова (позднее академик АН СССР и Президент ВОГиС) о новой концепции гетерозиса. Выступил в прениях. В выходные дни бывал в Луге, катался на лыжах, а с весны на велосипеде. Кира летала в апреле в Караганду на 60-летие своего двоюродного брата Г.А.Ушакова. В июне я ездил в туристическую поездку в Петрозаводск и Кижи. Летом был упадок сил, очевидно связанный с изнуряющими поездками на дачу и с работой в саду. Все лето в Куте жило семейство Димы, приезжала его теща Фаина Федоровна.
Из дневника 24.6.82. ... "У меня все же есть какое-то подобие своей религии. Я люблю природу и поклоняюсь ей. Я люблю быть в гармонии с природой и обстоятельствами жизни. Когда это удается, мне становится радостно. Когда не удается, я мучительно ищу причины разлада. Я ищу знаки, указывающие, как достичь гармонии. За гармонией нет ничего сверхъестественного, но она несомненно есть и её роль в душевном равновесии очевидна".
Все лето на даче нас грело присутствие внука Андрюши. С ним было интересно, хотя и не просто. Купались в Раковическом озере. Общались с ежом. Я ловил рыбу в озере, но больше трудился на земле. Вырастил много ягод, огромные тыквы. Мучился с перевозкой урожая из деревни в Ленинград, бывало, что тащил на себе груз овощей весом в 35 кг. Летом в Ленинград приезжала из США наша давняя знакомая Джудит с отцом. Мое семейство организовало встречу гостей с застольем у Димы на ул. Марата. В квартире на Витебском нам поставили телефон 127-57-71. В сентябре я проверял в качестве председателя комиссии лабораторию Н.В.Турбина в Москве, включенную в состав Московского Отделения Всесоюзного Института Растениеводства после того, как ему пришлось уйти с поста директора Всесоюзного Института Прикладной Молекулярной Биологии и Генетики. Я написал благожелательную справку. Летал в Сухуми, где по просьбе дирекции института разбирал кляузу на директора Сухумской станции Хватыша, общался с потомком абхазских князей Алиной Лакербай, делал доклад о своих работах и ездил в Новый Афон смотреть пещеры. На Марата происходили ссоры Димы с бабушкой его жены Лены Ниной Алексеевной. В ноябре Дима обменял ленинградскую квартиру на трехкомнатную квартиру в Планерной под Москвой. Осенью я стал членом Ученого Совета института, сделал удачный доклад на совещании руководителей селекционных центров в присутствии зам. министра сельского хозяйства В.С.Шевелухи и первого вице-президента ВАСХНИЛ А.А.Созинова. Перед этим я отказался быть спичрайтером Шевелухи в ответ на предложение, переданное через ученого секретаря. Моя жена Кира летала на остров Сахалин читать лекции. Привезла мне меховое полупальто за 210 р. Перед Новым годом я, наконец, дошел до стадии реального согласования планов организации лаборатории с дирекцией института.
1983 – это год моей победы, открытия лаборатории клеточной инженерии и культуры тканей. Однако начало года было напряженным из-за ожидания решения директора и войны с Н.П., Л.П., зав. отделом А.Ф.Мережко и прочими недругами, которых у меня обнаружилось немало. Постепенно ко мне перешли С.Е.Дунаева, Л.И.Алексеева, Г.А.Воробьева, другие сотрудники. В начале марта я выступил на собрании памяти нашего учителя В.С.Федорова на кафедре генетики и селекции ЛГУ, которое проходило под председательством заведующего кафедрой С.Г.Инге-Вечтомова (ныне академик РАН). Выступление записано в дневнике: "Я поступил в Университет в 1948 г. Но я не считаю, что мне не повезло. Конечно, сейчас профессиональная подготовка лучше. Существует куча практикумов, читаются насыщенные знаниями курсы. Мой дрозофилиный практикум состоял из одной задачи. Я скрещивал белоглазых мух с крыльями и красноглазых бескрылых. Но получил я эту задачу от В.С. и с ним обсуждал результаты опыта. Знания можно, так или иначе, приобрести. Тогда, после 1948 г. центр тяжести был в ином. Тогда мы делали не научный, а моральный, нравственный выбор. И сделать его нам помог В.С. Кроме знаний, нужны еще другие, человеческие качества. Я знаю, что В.С. попадало за то, что он разбрасывался. Он занимался рожью, льном, коноплей, горчицей, по-моему, даже кроликами, дрозофилой и многими другими вещами. Потому что он любил все это. Любил слушать, как в тихий день цветет рожь. Любил видеть голубое море цветов льна. Но для этого надо было встать в 5-6 часов утра. Он любил природу, детей. Он любил и красоту генетики, красоту её строгих формул. И этой любовью он видимо заразил нас. А кроме того, исследователю нужна обыкновенная человеческая порядочность, которой в полной мере владел В.С. Я не верю, что высокообразованный профессионал, вооруженный знанием прекрасных методик и владеющий самыми совершенными приборами, может сделать что-либо путное, если у него нет этих важных человеческих качеств, любви к своему делу и порядочности. Разобраться в этом мне помог мой учитель".
Из дневника: 4.3.83. "Когда-нибудь ... в старости, одиноким, я вспомню этот вечер. Этот романс Баснера, грустно наигрываемый на пианино сыном. Вспомню вас, родные, сидящих рядом, в соседней комнате, сына и внучонка. Вспомню себя, плачущего из-за человеческого бессилия перед вечностью, из-за невозможности остановить эту минуту горького счастья".
Только 7 апреля 1983 года был подписан приказ об организации моей лаборатории, а 13 июня я прошел по конкурсу заведующим со счетом 22 голоса за и 1 против. В этот период произошел взрыв энергии, я много писал, работал, организовывал. В мае ездил в Москву с лекцией на школе молодых ученых в городе Звенигороде Московской области. Побывал также на квартире у Димы в «Планерном». Впервые задумался о переходе в Москву. В июне у меня защитился очередной аспирант Н.Н.Фесенко. Позднее я ездил в Минск и Самохваловичи в Белорусский Научно-Исследовательский Институт Картофелеводства и Плодоовощеводства. Летом жил в Куте, наездил на велосипеде около 800 км. Осенью меня утвердили заместителем председателя Совета по защите кандидатских диссертаций по генетике и физиологии растений. В начале октября я летал в Кишинев на какую-то конференцию со стендовым сообщением. В ноябре побывал в Одессе во Всесоюзном Селекционно-Генетическом Институте на координационном совещании. В это время ко мне в лабораторию пришла в качестве сотрудницы Т.А.Гавриленко. Пережил появление статьи Mulcahy в журнале Science с идеями, которые я высказал десятью годами ранее. Перед Новым годом купил себе телескоп Алькор на деньги, полученные в качестве гонорара за обзорную статью для «Успехов современной генетики». Кира читала много лекций. Осенью её внесли в союзный номенклатурный список лекторов. Дима в январе сыграл в камерном концерте в Консерватории вариации для виолончели и фортепиано в прекрасном сопровождении пианистки Фиалко. В феврале он выступил в конкурсе 15 лучших виолончелистов страны в Москве для поездки в Прагу на международный конкурс, но не прошел. В сентябре Дима прошел по конкурсу в оркестр В.Б.Дударовой. Год закончил какой-то период моей жизни. Дальше будет новая жизнь в новом качестве перед переездом в Москву.