Вот уже более шести лет народы великой Страны стонут и плачут после «ельцинского переворота». Огромная вина за страдания людей лежит на работниках средств массовой информации, прежде всего на тех кто, прикрываясь высоким званием «журналист», на самом деле является и (как оказалось) всегда был приспособленцем, иудой-предателем...
Складывается впечатление, что сегодня СМИ заполонили одни продажные писаки, потерявшие стыд и совесть и имеющие главной своей целью — отработать грязные деньги, которые платят их заказчики — «хозяева из-за бугра». Многие работники СМИ в своем усердии угодить «благодетелю» переходят всякие границы, хотя (согласитесь) их попытки оболгать, извратить, подтасовать, «высосать из пальца» выглядят жалкими потугами — тявканьем Моськи на Слона.
Нельзя равнодушно смотреть на это. Надо разоблачать людишек, несущих читателям (слушателям) неправду, искажающих действительность, пытающихся повернуть колесо истории вспять...
Предлагаю вашему вниманию статью (с незначительными изменениями и дополнениями), написанную мною в октябре 1991 года для газеты «Комсомольская правда». Она (эта статья), как мне кажется, сегодня ничуть не потеряла своей актуальности, а даже наоборот.
ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО «БОРЗОПИСЦУ» ПАВЛИКУ ВОЩАНОВУ.
Ремарка: «борзописец» — конформист, приспособленец, подвизающийся на журналистском поприще (возможно с дипломом журналиста), противоположное понятию «журналист» (определение мое).
Неуважаемый, нет, пожалуй, Презираемый «борзописец»!
Прочитал Вашу статейку «Страна заветов» («Комсомольская правда» за 2.10.91). Не удивился. Не восхитился. Не обнаружил никакой свежей информации. Но решил написать Вам это открытое письмо. И вот почему.
Полагаю, что своей статейкой «Страна заветов» Вы уронили в глазах миллионов читателей высокое звание «журналист» и стали типичным представителем «борзописцев» (см. ремарку выше). Поэтому далее (в этом моём письме) я обращаюсь не столько к Вам (лично), сколько - ко всем вам, которые были, есть и будут (это — объективный закон). Но нынче вас, «борзописцев», развелось уж слишком много. Вы — как сорняки на поле, засеянном культурными растениями. И, если вас не «вытравливать», не вести с вами борьбу, вы загубите культуру...
Итак.
Презираемый «борзописец», я не нашел в вашей «эссенизации» ничего нового, т.к. она написана в том же конформистском духе, в котором вы, неуважаемый, писали еще в 1925 году (ведь «Комсомольская правда» основана именно тогда, не так ли?).
Помните, в те двадцатые-тридцатые годы вы («весьма объективно») ратовали за раскулачивание крестьянина (почитайте на досуге свои корреспонденции тех лет в вашей «КП»). Тогда вы, презираемый «борзописец», создали «положительный» образ Павлика Морозова, который (как вы же теперь утверждаете) оказывается «предал своего отца».
Сегодня вы пытаетесь создать «геройский образ» Павлика Вощанова, который (как потом может оказаться) предал свою Отчизну, его вырастившую, его вскормившую, давшую ему образование... «Предвижу, что написанные выше строки вызовут негодование» матерых борзописцев, «контуженных» идеей тотальной деидеологизации и вседозволенности (в кавычках — слова из вашей статьи, неуважаемый).
«Предвидя это, хочу привести» несколько эпизодов из моей личной жизни (в кавычках — ваше выражение).
Я вспоминаю начало шестидесятых годов. Был я тогда студентом, комсомольским активистом. Вы, презираемый «борзописец», в то время со страниц «Комсомолки» призывали меня (и достаточно убедительно) одобрить Программу КПСС и «активно включиться в построение коммунизма», который (как вы, неуважаемый, тогда обещали) должен наступить через 20 лет, т.е. — в 1981 году (почитайте свои «эссенизации» тех лет в своей «КП»). Но я, как вы помните (впрочем, вряд ли вы это помните — вам это невыгодно), посмел усомниться в реальности программы КПСС, и открыто заявил об этом на комсомольской конференции. Что мне потом пришлось пережить, вы, неуважаемый, знаете, ибо вы принимали непосредственное участие в «заклеймлении» меня позором. Помните вы, презираемый «борзописец», приезжали к нам в институт, в качестве корреспондента «Комсомолки», а потом опубликовали заметку, в которой советовали, в частности, мне: побольше читать, например, Василия Аксенова (ведь тогда он был популярным советским писателем). С вашей помощью, презираемый, меня исключали из комсомола и из института...
Но я, в отличие от вас, не стал «флюгером» и не изменил своих убеждений. Я прочитал тогдашнего Василия Аксенова, стал серьезно изучать философию, объективные законы развития общества...
В середине шестидесятых годов вы, презираемый «борзописец», набросились на самостоятельно мыслящих писателей и поэтов. Тогда это было модно. И я послал в «Комсомолку» письмо с вопросом:
«...За что ж вы Женьку Евтушенко
облили нечистью своих поганых ртов?...
Будь время Фюрера — вы бы и к стенке
его поставили без повода на то?...»
Ответа, разумеется, я не получил...
Потом, на одном из собраний НИИ (где я тогда работал) я «имел неосторожность» процитировать Василия Аксенова: «...мы не хотим быть толпой «все как один», мы не хотим быть пешками на шахматной доске большой политики, мы сами хотим понять, что такое хорошо и что такое плохо...». Вы, презираемый, достали меня и тогда. Ведь вы были не только членом ВЛКСМ или КПСС, но и членом бюро райкома или обкома (это уж обязательно — как собкор центральной прессы). И вы приглашали (нет, вызывали) меня в обком на «беседу» и «воспитывали». Вы, презираемый, ругали меня в частности, за то, что я неразборчив в выборе литературы для чтения, и я узнал, что Василий Аксенов теперь (оказывается) запрещен... Тогда я вам сказал, что никакие вы не коммунисты, а «примазавшиеся» и процитировал В.И. Ленина: «...мы боимся чрезмерного расширения партии, ибо к правительственной партии неминуемо стремятся примазаться подхалимы и проходимцы...». Неужели, не помните?...
Я хорошо помню, как вы, презираемый, защищали Ленина со страниц «Комсомолки», когда в Китае шла «культурная революция», и они (китайцы) ссылались при этом на Ленина. Вы, неуважаемый, кричали тогда, что «Ленин совсем не то имел в виду» и что китайцы «подтасовывают факты, извращают великое учение»... Вспомнили?...
И вот сегодня опять вы, презираемый, пытаетесь выступить в роли судьи, в роли самого «справедливого праведника», в роли проповедника «самой истинной истины»… Да по какому праву? Что вы знаете о чести и достоинстве? Известно ли вам такое понятие, как «твердые убеждения, основанные на глубоком знании объективных законов развития общества»? Как вы можете судить и рассуждать о большевиках, о великих ученых-философах — Марксе, Ленине, основываясь лишь на бульварных сплетнях и предвзято вырванных невеждами откуда-то цитат? Ведь журналистская этика этого делать не позволяет!... Впрочем, какой вы журналист!... Вам ли тягаться с колоссами?...
Кажется, у Маяковского есть такие строки:
«...Гражданка, подвиньтесь немножко.
Отодвиньте свой пышный баркас.
Вы задом закрыли мне солнце.
А солнце прекраснее вас...».
Когда-то инквизиторы пытались уничтожить Кампанеллу, Галлилея... Гитлеровцы сжигали книги Гете, Канта, Гегеля... А они жили, живут и будут жить...
Теперь вот вы, со своими жалкими потугами, пытаетесь развенчать величие В.И. Ленина, замарать великие завоевания советского народа. Мой вам совет — не пытайтесь затмить незатмеваемое. Право же, это — глупое занятие.
8.12.97.