Приближался светлый день Пасхи. За неделю до праздника народ устремился на кладбище приводить могилы родных и близких в порядок. Недалеко от центральной аллеи могила, огороженная по христианскому обычаю невысокой металлической решёткой, была засыпана такой высокой горой мусора и отходов, что сбоку этого холма едва была приметна вершина мраморного памятника. Люди проходили мимо, недоверчиво, с лёгким недоумением оборачивались, как бы спрашивая самих себя, кому понадобилось глумиться над прахом и тревожить почившего с миром даже на том свете?
В пятницу к могиле, засыпанной камнями, сломанными деревянными крестами, железом, грязью, старыми венками, сухими будылками прошлогодней травы и, трепетавшими на ветру, замызганными полиэтиленовыми пакетами, пришла женщина средних лет. Вначале она опешила, потом схватилась руками за голову и запричитала, завыла в полный голос. Немного успокоившись, ещё не зная, с чего начинать, взялась постепенно разбирать грязь и хлам и таскать его к окраине кладбища в большую общую кучу, откуда позже мусор вывозился спецмашинами.
Солнце начинало клониться к западу, а работы у женщины было ещё более, чем достаточно. Пожилая пара, управившись с уборкой соседней могилки, принялась помогать сильно расстроенной и притомившейся женщине. Потом подошла мама с двумя подростками и тоже включились в дело. У кого-то нашёлся квадратный кусок плотного полиэтилена, кто-то предложил шуфельную лопату. Мелкий мусор и камни насыпали на полиэтилен и, ухватившись за угол, тащили между могил к широкой аллее, а там уж и на выход с кладбища.
Наконец разбор завала был закончен. Женщина, поливая из пластиковой бутылки воду на подержанное полотенце, вымыла памятник, очистила надколотое в нескольких местах надгробье. Цветы, росшие в земле по центру могилы, были сломаны, корни повреждены.
- Ничего, посадим новые, - вслух успокаивала и подбадривала она себя.
Помощники разошлись, оставалась лишь пожилая пара. Дело шло к вечеру, женщина была расстроена и они решили подождать её и уйти с кладбища вместе. По дороге к электричке, Татьяна Ивановна и поведала им коротко всё что знала о жизни и смерти своего брата.
Аркадий был счастливо женат, имел двух сыновей и всё у него было хорошо, пока не решил он стать бизнесменом. Понадобились дополнительные средства, новые связи, прорва времени для решения актуальных проблем. Но дело себя оправдывало, прибыли становились заметными, сам бизнесмен был в фаворе и на виду. До той поры пока не встретил стройную, яркую, блондинистую... А дальше вся жизнь пошла наперекосяк.
Алиса вскорости объявила, что она беременна и стала настаивать на его разводе с женой Алёнкой. Сердце Аркадия поначалу разрывалось от любви и жалости к своей семье и чувств к энергичной, праздничной новой пассии.
Между или-или он выбрал новую семью, отправив жену с мальчиками к её родителям. Потом оказалось, что у Алисы беременность ложная. Она поправлялась, грудь росла, организм вёл себя как во время настоящей беременности, но ребёнка при этом не ожидалось. Позже новая жена вошла в форму и приплода ему уже больше не обещала.
Зато очень хотела стать незаменимой помощницей в его фирме. Аркадия только радовала жена-соратница. Это же замечательно, когда близок с родным человеком настолько, что можешь в любое время посоветоваться с ним и при случае на него опереться. Конечно, мужчина он, все основные трудности, естественно, принимает на свои широкие плечи, но чувствовать локоток своей прекрасной жены так удивительно приятно!
Странные события начали происходить не сразу. Вначале Аркадий помогал Алёне и сыновьям, отвозил им деньги, покупал Игорьку с Алёшкой одежду и игрушки, поздравлял с праздниками. А далее выходило всё таким образом, что бывшая жена для него разорительница и враг, дети неблагодарные и его совсем не любят, прежние тесть с тёщей строят козни. Умела Алиса в подходящий момент нашептать слова, на дававшие покоя наперёд.
Но самое непонятное стало выявляться на самой фирме. Какие-то просроченные платежи, невесть куда девшиеся деньги, неоплаченные счета... Ведала финансовыми вопросами Алиса. И она же советовала брать кредиты безоглядно и в достатке. Главное, чтобы дело развивалось. И Аркадий с ней соглашался: брал, занимал под немалые проценты, расплачивался. Пока однажды не понял - он на грани банкротства. И только тогда сел всерьёз за документы и взялся за глубокий анализ дел своего предприятия.
Алёнка тяжело заболела. Её родители попросили у Аркадия денег на серию необходимых операций и в целом на лечение.
- Я же тебе говорила, они придумают что угодно, лишь бы с тебя бабки сорвать. Теперь у них дочь заболела. Мало им помощи для внуков, ещё и на бывшую жёнушку разоряйся!
Аркадий согласно поддакивал, хотя уже не помнил, когда реально помогал своим детям.
Первая жена умерла. И быстро, буквально вслед за ней, ушли родители Алёнки. Мальчики остались наполовину сиротами. Аркадий предложил забрать детей к себе. И тут его любимая женщина впервые явно проявила свой холодный и жестокий характер.
- Ни за что! Только через мой труп! Ты сам по сути голодранец, у нас долгов больше, чем у собаки блох. Они уже подростки. Только в детский дом! Я с ними нянчиться не стану.
И Аркадий, скрепя сердце уступил.
- Только на время, - думалось ему. - Вот всё образуется и я заберу Игоря с Алёшкой к себе. Алиса, конечно, круто с ними, но и её можно понять, - мы на грани разорения.
И тут грозные звонки, бывшие прежде звоночками, стали раздаваться отовсюду. Кредиторы требовали возврата долгов. Алиса оказалась не столь честным финансовым директором, как хотела ему представить. К тому же и не совсем добропорядочной женой. Сыновья слёзно просились к отцу домой. Игорь был покрепче во всех отношениях, но и у него глаза были на мокром месте. Алёшка же ревел, размазывая слёзы по лицу и без конца повторял:
- Мы новенькие, они нас так бьют, так сильно бьют!
- Кто бьёт? Воспитатели? - пытался выяснить Аркадий, сознавая себя никудышним отцом.
- Да нет, - рыдал Алёша. - Бьют старшие пацаны. Особенно Игоря, по ночам.
Аркадий пошёл с жалобой к заведующей детским домом. Та спорить не стала.
- Стараемся пресекать. Но за всеми разве уследишь? У них свои методы и способы расправы. Покорных меньше избивают. Достаётся тем, кто нутром покрепче. С вашим случаем разберёмся. - И, подумав, добавила:
- Вас ведь не лишали родительских прав, правильно говорю?
- Нет, нет, - запротестовал Аркадий.
- Так вот, получается, Игорю с Алёшей по достижению ими совершеннолетия государственное жильё предоставлено не будет. Если вы не способны в будущем обеспечить сыновей квартирами или же иным приемлемым жильём, значит к их пользе откажитесь от родительских прав. И тогда о них позаботится государство.
Аркадий бурно запротестовал. Какой-никакой, но он всё же предприниматель и в общем-то порядочный человек.
После этого мальчики ни разу не пожаловались отцу на избиения. Только у Игоря во взгляде появилось что-то не по-детски суровое и жёсткое, а у Алёши жалкое и беззащитное. И ещё дети перестали проситься домой, и вообще о чём-либо просить своего родного, оказавшегося ненадёжным отца.
Кредиторы не оставляли в покое Аркадия и его фирму. Грозились отнять у него всё, даже дом и машину. И тогда родная сестра посоветовала ему сделать дарственную на её совершеннолетнего сына Славку, в общем-то балбеса, но неплохого парня.
Главное, - дом останется за тобой, уговаривала она Аркадия. - Закончишь свои разборки, и тебе с Игорем и Алёшей будет где жить. Алиса твоя - особа несерьёзная.
И Аркадий согласился. Со второй женой ему явно не повезло. И дом отнимет, не подавится.
В конечном итоге фирма Аркадия прогорела. Алиса от него ушла. За ним остались немалые долги, которые нужно было погашать. Долги не только банкам, но и частникам, дававшим наличку в рост под проценты. Те и другие угрожали и преследовали горе-бизнесмена. Коллекторы частенько подстерегали возле дома, пару раз слегка потрепав для отстрастки. Он начал выпивать. А сыновья тем временем выросли до совершеннолетия и нужно было решать вопрос с жильём. Аркадий обратился к своему племяннику о возврате дома. Однако Славка, уже привыкший к мысли о халявном просторном жилище, расставаться с этим домом не собирался.
Игорь с Алёшей метались по всем нужным организациям и конторам, собрали кучу справок и документов, обращались в городские краевые и столичные инстанции, но по закону выходило, что жильё им, имевшим родителя, от государства не положено. И когда они, в который уж раз обратились к отцу, тот, не до конца протрезвевший от вчерашнего, развёл руками:
- Что я поделаю с вашим двоюродным братом? Он не хочет возвращать дом. И закон на его стороне. Дом по документам лет восемь в его собственности. Если вы сможете, уговорите его. Я и сам тут доживаю, потому что прописан. У меня тоже нет своего угла.
Первый и последний раз в жизни Игорь высказал отцу всё, что накопилось у него в сердце за их с братом не столь долгую, но трудную жизнь:
- Ты не отец на самом деле и даже не человек. Ты предал и убил нашу маму. Осиротил нас и не защитил, когда мы больше всего в этом нуждались. После того, как ты донёс на этих уродов заведующей, нас били так, что я терял сознание, а Алёшка несколько раз описывался. По твоей вине у нас нет ни кола, ни двора, ни копейки в запасе. Мы ненавидим тебя за маму, дедушку, бабушку и за себя. Но знай, мы умеем работать и всего добьёмся сами. А когда ты умрёшь, мы придём и плюнем на твою могилу!
- Теперь не знаю точно, кто поглумился над могилой брата, - выразила сомнение Татьяна Ивановна. - Напакостили те, кому он не вернул долги, а долги у него были не малые, с процентами астрономическая сумма. Всё грозились убить, да при жизни не тронули. Или же разобиженные на него сыновья: до сих пор живут без угла, - чужие снимают.
- Так вы этим мальчикам приходитесь родной тётей? - заинтересованно спросила женщина из провожавшей пожилой пары.
- Ну да, я им родная тётя,- утвердительно ответила та.
- А что же вы не помогли брату воспитывать детей? Взяли бы их к себе. Вместе бы растили.
- Я работала на тот момент. Да и зачем мне чужие дети? О своей семье надо было заботиться.
- А Слава, значит ваш родной сын и на него ваш брат оформил дарственную?
- Конечно, Славка мой сын. И мой брат сделал ему дарственную как своему племяннику.
- И он потом отказался вернуть дяде дом?
- А зачем он его должен был возвращать? - подняла брови женщина.
- Так была же договорённость насчёт дома, что его дарит дядя не на всегда, а лишь для отвода глаз, пока сыновья подрастут. Ведь так? - настаивала провожавшая.
- Была, конечно, договорённость. Но Аркадий последнее время выпивал, почти ничего не зарабатывал. Я что, даром должна была его кормить? Вот мой сын и не вернул ему дом. Да он особо и не требовал. И хоронила я его за свой счёт. Видели, какой памятник хороший поставила?
- Извините, нам дальше не по пути, - как-то нервно сказала пожилая женщина, и подхватив своего супруга под руку, повернула в другую сторону. Некоторое время они шли по бездорожью, а когда их случайная спутница ушла далеко вперёд, опять вернулись на асфальтированную дорогу и продолжили свой путь уже без неё.