Глава восьмая. – «Тех, кто, по прихоти рожденья, стал сотоварищем пиров…».
* * * * *
Отношения с Урсулой налаживались с каждым днем. Теперь не проходило и суток, чтобы мы с ней хотя бы раз не созвонились и не поделились хорошим настроением, добрыми новостями, чему-то не порадовались вместе и не разделили какое-то переживание пополам. Прошло несколько недель и я пару раз подвозил девушку на своей «Тойоте» к ней домой. Наше общение при этом происходило лишь по дороге, чтобы не давать поводов к соседским пересудам и не дразнить родителей Урсулы. Но, тем не менее, все равно это был лишний повод увидеться, подружиться, еще более сблизиться, узнавая в разных ситуациях что-то новое друг о друге.
Если это всё радовало меня, то отношения с моими близкими друзьями, именно с парнями, начали портиться. Было такое ощущение, что мы мало-помалу потихоньку отдаляемся друг от друга. При чем это происходило как-то несознательно, само по себе, без участия чьей-то злой воли. Друзья, заметив это, а я стал избегать похождений по различным увеселительным местам, без всякого на то повода, сначала шутили, что я все больше становлюсь «подкаблучником», а иногда между нами даже происходила какая-то осознанная конфронтация. Особенно, это касалось Коки, который из всей нашей компании слыл самым похабным типом.
Все его высказывания о женском поле почти всегда были пропитаны известной долей цинизма и какого-то несносного яда. Меня иногда уже подрывало от подобных вещей, потому что я как-то невольно стал это относить и к Урсуле, все, что говорилось о женщинах, и однажды я ему заявил откровенно об этом в лицо. Не помню, с чего конкретно это началось, но я перебил его очередную пошлую тираду следующими словами:
-Слушай, Кока, а ты не мог бы заткнуться, а то от твоей жизненной философии уже тошнит!
-Чего? – тот округлил глаза. – Ты что у нас уже чистоплюем заделался!?
-При чем тут это? Сколько тебе лет? Тебе тридцатник, а ты рассуждаешь о жизни, как подросток, которого разрывает от повышенного содержания гормонов в организме. Секс в жизни взрослого человека занимает максимум час в месяц, а ты долдонишь об этом, как будто ты каждые полчаса спариваешься с очередной самкой, - меня понесло и я уже не мог остановиться.
Вообще-то, я очень терпеливый человек и достаточно толерантен к недостаткам других, но в данном случае я уже был сыт грязью по горло.
-Гляньте, как он заговорил! – Кока стал апеллировать к Емеле и Стиве. – Без году неделя, как сам выбрался из дерьма, а уже туда же, учит! По мне так, если парень распустил нюни по поводу какой-то телки и прилип к ней, как банный лист к заднему месту, то он уже и не мужик.
-Это я не мужик!? – возмутился я. – Да сам ты бесплатное приложение к пиву с орешками. Гляди, какой мамон наел. Скоро свои интимные места будешь видеть только в зеркальном отображении! Кабан подорванный…
-Что?! – Кока вскочил с места. – Ты что в бубен хочешь получить? Фильтруй свой базар, чмо!
Ярлык «чмо» (человек морально обделанный) я тоже снести не мог и мы в секунду, как Кличко с Льюисом, сцепились в одно целое. Это было еще то шоу, как драка кошек с собаками. Если бы не два наших приятеля, мы бы наквасили друг другу морды и неизвестно, кто бы получил больше. Ругаясь на чем свет стоит, мы (вернее я!) перессорились друг с другом. На это ушло столько нервов, что нет никакого желания пересказывать всю эту муть, и я поклялся, что никогда не встречусь с ними больше в одной компании. Ощущение было не из приятных, когда я возвращался домой пешком, думая о том, как можно так жестоко ошибаться в людях.
Два дня я ходил злой, не отвечая ни на один звонок (специально выключил телефон, вдруг кто-то позвонит, чтобы помириться), но на третий день, большей частью из-за работы и от чистого любопытства, я опять включил мобилу. Ссора с друзьями так выбила меня из колеи, что я забыл даже о существовании Урсулы. Ближе к концу рабочего дня раздался звонок на мой номер и я увидел, что меня потревожила именно она.
-Привет, Ник, - сказала она. – Что-то случилось у тебя?
-С чего ты взяла? – буркнул угрюмо я в ответ.
-Ты не подходил несколько дней к телефону. Вернее, ты был недоступен. Люди обычно просто так не поступают. Итак, что у тебя? И не темни, Ник! – настаивала она.
-С друзьями поссорился крупно. Но не хочется об этом по телефону! – ответил, смягчаясь уже, я.
-Хорошо. А давай сегодня пешком прогуляемся домой? – внезапно предложила она.
-Это же три или четыре километра! – ужаснулся я.
-Ну, и что! Я физически тренирована хорошо и не буду одевать сапоги на высоком каблуке. И заодно обсудим все твои проблемы. Идет? – предложила она.
-Окей. В шесть я буду у тебя, - согласился я.
В положенное время я прогуливался возле банка «Аваль», где работала Урсула, и при этом делал вид, что никого не жду (наверное, как Штирлиц) для конспирации. Мадмуазель Глиссер не заставила себя долго ждать, появившись в своей роскошной шубке. Глядя на нее, приближающуюся к моей скромной персоне, я изумлялся, до чего же некоторые вещи кажутся неотъемлемой частью их хозяев или хозяек. С Урсулой это был именно тот самый случай!
-Выглядишь ты неважно, - задумчиво сказала она, всматриваясь в мое лицо. – Что действительно всё так плохо?
-В действительности все гораздо хуже, - осклабился я. – Ты видишь лишь отголоски «холодной» войны.
Мы повернулись друг к другу в пол-оборота и пошли на своих двоих в ту сторону, где далеко-далеко от нас, за линиями домов, были наши родные жилища. Пару минут Урсула молчала и я тоже не спешил изливать ей душу.
-И со сколькими друзьями ты успел поссориться? – ее вопрос прозвучал несколько неожиданно для меня, хотя я и ждал, что она спросит что-нибудь подобное.
-С тремя, со всеми тремя лучшими из друзей. Мы еще в детский садик все трое ходили вместе, - огорченно ответил я.
-Как их зовут? – поинтересовалась она.
-Одного зовут Кока, другого – Емеля, третьего – Стива, - сообщил я.
-Почему такие странные имена? Или это прозвища, а не имена?
-Вы удивительно догадливы, мэм. Емеля – это Андрей Емельяненко. Стива – это Степан Курносов. А Кока – это Вова Кокорин.
-Ты сильно переживаешь эту ссору? – Урсула на мгновение остановилась, задавая этот вопрос, ее взгляд был таким проницательным, что я не выдержал, отводя свои глаза.
-Очень сильно. Мы никогда не ссорились в жизни по крупному. Так были мелкие перепалки, не более. А тут рассорились в пух и прах! Чуть до мордобития не дошло.
-А из-за чего? Что стало причиной к такой большой ссоре? – допытывалась она.
-Как тебе сказать, Урсула, трудно ответить однозначно. Тому было несколько причин: во-первых, друзья стали подтрунивать надо мной, что я отдаляюсь от них, - я ощущал себя так неловко, потому что для себя сделал вывод, что одной из причин к ссоре было мое трепетное отношение к Урсуле. Вслух я, естественно, не мог такого сказать любопытной девушке.
-А что в этом плохого, быть часто со своими друзьями? На то они и друзья, - заключила Урсула после своего очередного вопроса.
-Понимаешь, Урсула, ты живешь в совершенно другом мире! – повышая тон, пытался объяснить я, но эмоции немного зашкаливали в моей душе.
-В чем это выражается, Ник? – она смотрела на меня изумленными глазами.
-Ты и твои родители живут по таким правилам, которые не нравятся многим людям в этой жизни. И ты может даже не представляешь, что многие девушки твоего возраста имеют абсолютно другие стандарты жизни. И те места, которые я посещал с приятелями, полны таких барышень, которые пьют водку наравне с мужчинами, курят, флиртуют, вешаются на шею парням, и так далее. Им непонятны такие вещи как честь и репутация. Если ты скажешь им, что ты не остаешься одна в комнате с мужчиной, то они просто не поймут, что в этом зазорного? Я уже не говорю об объятиях, о том, что они спят вместе до брака, а иногда и вместо брака! – я живо описывал образ жизни распущенных людей.
-Я знаю, что все это есть. Я же не в пустыне и не на Луне живу, - перебила меня Урсула. – Просто лично для себя я добровольно выбрала другой путь.
-Вот так и я пожелал оставить свое окружение, чтобы выбрать новых друзей. И это вызвало конфликт, потому что, по всей вероятности, им нравится быть там, где пьют, безудержно пляшут, блудят и прочее. Но я не думал, что мои друзья первыми же объявят войну мне!
-Слушай, Ник, разгадка проста! – Урсула даже всплеснула в ладони.
-И в чем же она? – я недоверчиво покосился на нее.
-Может быть, они вовсе и не друзья тебе?
-А кто же?
-Ник, ты прости, пожалуйста, я, возможно, сделаю тебе больно, но скажу тебе правду. На правду обижаться нельзя. Они не друзья для тебя! Есть такое слово «собутыльник». И, скорее всего, они по воле судьбы стали твоими друзьями-собутыльниками. Друзья по бутылке! – Урсула сразила меня наповал этими словами.
«Собутыльники!!!» - это слово резануло мой слух и словно обухом прошлось по моей черепной коробочке. Как я раньше не понимал такой прописной истины!? Я только что говорил Урсуле о том, что она живет в совершенно другом мире, а это я, а не она, жил в другом измерении жизни, а ее поведение и образ жизни намного более правильными, чем мои личные. Я коротким экскурсом прошелся по основным событиям молодости, в которых участвовали мои приятели Кока, Емеля, Стива и отчасти Игнат. И нетрудно было обнаружить, что все наше время было поглощено прожиганием жизни: то мы напились, то зависали с девчонками, то подрались с кем-то, то нашкодили, убегая от милиции.
В нашем совместном времяпровождении не было ничего конструктивного, созидающего, интеллектуального, мы просто тупо убивали время, тратили бездумно деньги и расходовали свое собственное здоровье. Из всех моих корешей только Игнат стоял особняком. Хотя он иногда и участвовал в наших общих мероприятиях, он делал это, как правило, когда у него было реально свободное, не занятое, ничем время. Чаще всего он был чем-то занят и «окна» в его бизнесе случались довольно редко. Иногда он просто расслаблялся с нами по полной, но такое могло иметь место всего два-три раза в год. Да, и пошляком его нельзя было назвать, в общем он серьезно относился к жизни. Я уже не говорю об интеллекте и эрудиции Игната. В сравнении с нами, он слыл профессором.
-Похоже, что ты права на сто процентов! – изумленно произнес я, проделав поверхностный анализ своего прошлого.
-Ну, вот, вывод ты, Ник, сделал правильный. Что дальше? Как собираешься ты отреагировать на эту ситуацию? – она задала очень сложный вопрос.
-Я же сказал, что я порвал полностью с ними, - ответил с резкостью ей я, хотя это чувство, скорее, было направлено в адрес бывших друзей.
-Ты хочешь превратить друзей во врагов? – прозвучал новый вопрос, и я просто опешил на месте. «Она – девчонка! – подумал я. – Да еще младше меня на семь лет, а рассуждает, как взрослый, умудренный опытом, мужчина. Откуда у нее такое тонкое понимание жизни? Вот это умище!».
Я был восхищен ею, но старался не показывать этого.
-А что я должен делать с ними? – неуверенно спросил я.
-Зачем тебе новые враги? У тебя, уверена, итак хватает недоброжелателей, Ник. Лучше обрати даже ссору с ними в свою пользу. Легче всего разорвать отношения и избегать даже встречаться на улице. Но мир так устроен, что тебе придется неоднократно их встречать в разных местах. Слишком долго вы шли по жизни в одной обойме. Встреться с ними, извинись, скажи, что погорячился, хотя это будет нелегко. Затем объясни свою позицию, не оправдывайся и не спорь, ты этим ничего не докажешь, просто обсуди все вопросы ваших отношений. Скажи, что всегда будешь рад им в тех или иных вещах. Но у каждого в жизни своя дорога! – Урсула проводила лекцию по психологии человеческих отношений, и я чувствовал себя перед ней, как первоклассник перед первой в школе классной учительницей.
-Знаешь, Урсула, в чем дело… - в какой-то момент времени я заговорил, даже не обращая внимания на то, слушает ли она меня или сама говорит в этот момент: я находился под очень сильным впечатлением от услышанного. – Я должен сейчас, наверное, принести покаяние перед всем женским полом. Раньше я считал, что женщины или девушки, это что-то второсортное, со слабым умственным развитием, предназначением которых является рожать детей, ублажать мужчин, готовить еду, убирать дом. Но, глядя на тебя, я убеждаюсь, что женщина такой же человек, как и мужчина, а в некоторых вещах даже умнее его. Поэтому каюсь и приношу публичное признание в ошибках и обещаю отстаивать достоинство женщин везде и всеми доступными мне средствами.
Урсула, выслушивая мой монолог покаяния, с трудом сдерживала смех, но из вежливости сделала очень умное лицо. Возможно, я бы обиделся на нее, но увлеченный собственными словами, я ничего не замечал вокруг.
-Дорогие слушатели, только что вы прослушали речь президента США Франклина Делано Рузвельта в конгрессе перед женской аудиторией страны! – голосом радио-диджея она закончила мое выступление и звонко рассмеялась.
-Елки-палки, лес густой! – воскликнул я, не поверив собственным ушам. – Оказывается, у Урсулы Глиссер есть еще и чувство юмора в придачу.
-Нет, вы ошиблись, сударь, я – царевна Несмеяна из тридесятого царства-государства! – продекламировала она, скорчив унылую рожицу.
«Ладно, я в долгу не останусь за Рузвельта, - хитро подумал я, - у меня язык тоже, как бритва, острым может быть». Я скорчил озабоченное лицо и чуть ли не загробным голосом произнес:
-Слушай, Урсула, ты знакома с геометрией?
-Да, в общих чертах. В школе у меня была пятерка, но я уже немного подзабыла ее за шесть лет, - ответила она, клюнув на мою приманку. – А в чем, собственно говоря, дело?
-Ты помнишь, что такое аксиома и теорема?
-Ну, конечно, Ник, я же не тупая! Аксиома – это утверждение, принимаемое, как очевидное, без доказательств. А теорема – это утверждение или положение, истинность, которого нужно доказывать.
-Правильно! А вот теперь смотри, Урсула, на примерах. Мужчина – человек, это аксиома?
-Да, Ник. И что?
-Женщина не является мужчиной, это аксиома?
-Разумеется, Ник! И что?
-Стало быть, если мужчина – человек, а женщина – не мужчина, это факт. Так что же это получается, что женщина – не человек? – я расхохотался, торжествующе взирая на, придавленную под тяжестью доказательств, Урсулу.
Но моя подружка была не из робкого десятка и набросилась на меня с кулачками. Я притворно завопил, крича о нарушении демократических прав в нашей стране. Мы рассмеялись изо всех сил, и в завершение я заключил:
-Один один – ничья! Это тебе за Рузвельта!
Мы с Урсулой продолжили свой путь, и несколько позже я пообещал, возвращаясь к теме друзей, обязательно встретиться с ними и найти пути к примирению. Прошло около часа с того момента, как мы отправились в длительную прогулку пешком, мои ноги начинали уже изрядно ныть от усталости. Но я ни минуты не пожалел, что принял предложение девушки. Она открыла мне глаза на некоторые вещи, о существовании которых я с трудом догадывался. Можно сказать, она была моим гидом в этом жестоком мире реальности.
Подходя к ее дому, я уже чувствовал себя спокойно и умиротворенно, и та вражда с бывшими приятелями, казавшаяся мне чем-то вроде удушающего ошейника, представлялась не более чем обидной размолвкой. Я больше переключил свое внимание на Урсулу и в тайне восхищался ею. Первое, конечно, чем она меня привлекла – это было внешнее очарование: лицо, фигура и так далее. Затем я открыл в ней скромность и чистоту. Но и это было не все: я открыл в ней юмор, рассудительность, увлеченность и эрудицию.
Мы больше узнали друг друга, в какой-то мере даже, можно сказать, стали ближе. Все было неплохо. Единственное, что смущало меня, это вопрос о недостатках Урсулы. Я не мог понять для себя, в чем же они заключались. Покамест дело выглядело так, как будто их не было вовсе. А такого в жизни не бывает…
Возле дома мы остановились. Нужно было прощаться и последние несколько сот метров я размышлял, что же я скажу Урсуле на прощанье. Хотелось сделать это просто, без пышных витиеватых фраз, но чтобы эти слова непременно дошли до сердца.
-Знаешь, Урсула, я очень признателен тебе сегодня за нашу совместную прогулку, - все равно мое начало было похоже больше на тронную речь принца Чарльза, если он когда-нибудь взойдет на престол.
-Прогулка действительно была чудная, - согласилась она.
-Большое спасибо тебе, Урсула. Ты мне помогла понять некоторые очень важные вещи в жизни.
-Не стоит, потому что это не моя мудрость. Я лишь прочитала эти мысли и смогла в нужный момент воспроизвести для чьей-то пользы.
-Урсула, ты совсем не понимаешь, какая ты замечательная девчонка! Да, вообще, спасибо за то, что ты есть! – я не выдержал и выдал от сердца комплимент ей.
Она смущенно улыбнулась в ответ, но видно было по лицу, что ее тронули мои слова. Она без слов пристально посмотрела на меня.
-Так ты испортишь меня излишней похвалой, - заметила Урсула.
-Это не похвала, а констатация факта, - слабо возразил я.
-Ты полагаешь?
-Уверен.
Я распрощался с Урсулой, унося частичку того тепла, которое я почерпнул от нее, наверное, на невидимом уровне, и это оставалось со мной навсегда. И никто и ничто в целом мире не могло бы уже ни при каких условиях отнять это у меня. Между мыслью и поступком всегда лежит целая пропасть: я пообещал ей, что помирюсь с друзьями, но в этот момент я, как никогда, понимал, что покамест я не приму твердое решение сделать это, все так и останется лишь благим, отчасти утопическим, намерением. Меня подхлестывало осознание того, что при следующем контакте с Урсулой или при встрече с ней, она непременно поинтересуется, в каком состоянии мои отношения с лучшими из моих друзей, и тогда мне придется или врать, краснея, или просто краснеть за собственную трусость.
Уже на следующий день я позвонил Стиве на домашний телефон и договорился с ним о том, что я хочу серьезно поговорить с ним, Кокой и Емелей вместе взятыми. Я извинился лично перед ним за те грубые и унизительные слова, которые я позволил при последней ссоре, и просил его помощи в том, чтобы пригласить остальных ребят к нему домой. Мы договорились, что я заеду после работы и у нас будет очень серьезный разговор обо всем.
На следующий день в четверть седьмого вечера после работы я был как штык на квартире у Стивы, прихватив с собой полтора литра водки, предчувствуя, что разговор будет нелегкий и очень обстоятельный. Дверь открыл сам хозяин квартиры, пропуская меня внутрь после короткого приветствия и сдержанного рукопожатия. В зале сидели двое других парней из нашей неразлучной «четверки».
-Привет, пацаны! – сказал я, чувствуя, как атмосфера враждебности, словно густой смог, висит в комнате, находясь между нами.
-Здорово, коли не шутишь, - сквозь зубы процедил Кока.
-Хай, Ник! – вяло кивнул головой Емеля.
Я присел рядом с ними на диване, не зная, с чего начать.
-Ну, говори, чего собрал нас? – нетерпеливо промолвил Стива.
-Я не оратор, мужики, поэтому наберитесь терпения и выслушайте меня, - умоляющим тоном проговорил я. – Мы не враги друг другу, чтобы вот так одна, пусть даже, крупная ссора, перечеркнула всю нашу дружбу. Извините меня за все те гадости, которые я тогда наплел вам. Все это неправда! Я уважаю вас. Мы вместе столько лет, и вы для меня дороги. Моя жизнь была бы неинтересной без вас, пусть там даже и не все правильно. Еще раз: простите меня! Мне нужно очень многое сказать вам. А чтобы разговор наш пошел, как по маслу, предлагаю смазаться и обезболиться в самом начале.
С этими словами я поставил на стол три бутылки самой лучшей украинской водки. Кока даже крякнул, глядя на это зрелище, и нервно сглотнул слюну. Емеля подскочил на месте, потирая руки.
-Кажется, ситуация в мире начинает стабилизироваться! – прагматично заметил он. – Стива, у тебя есть хоть какая-нибудь закусь?
-Не густо, но соленые огурчики, да палочка колбаски есть в холодильнике, - ответил тот, - запивать будем газировкой, кто хочет. Потом еще могу кофе сделать.
-Хватит, это же джентельменский набор! – заключил я.
Мы быстро организовали стол. Я предложил первый тост выпить по граненому двухсотграммовому стакану сразу. Емеля пытался возражать, но Кока тут же подавил его своим, в прямом смысле слова, авторитетом. Это было похоже на выступление иллюзиониста, когда я наливал водку под самый обрез гранчаков, а три пары глаз благоговейно взирали на сие.
-За дружбу! – предложил Стива.
-За нашу дружбу! – поправил его я.
Я почти залпом одолел стакан, Стива тоже не отставал от меня. Кока проглотил двести грамм, как слон мороженое, мы даже моргнуть не успели. Один Емеля долго и надрывно пил, под наше дружное молчание, сопровождающееся сопением, и к концу стакана его уже изрядно вставило. Покамест мы закусывали царило гробовое молчание, потом все закурили и ждали, искоса поглядывая на меня. Наконец, я решил, что моя очередь держать речь перед братством.
-Мужики, моя жизнь перед вами, как на ладони. Я ничего не скрывал от вас никогда. Но сейчас она очень круто изменилась, и меняется почти что ежедневно. Старт положил мой разговор с Игнатом, после того случая, как со мной произошла истерика.
-Ах, это с подачи Игната! – ухмыльнулся Кока. – А я думаю, откуда ветер дует…
-По большому счету Игнат тут не причем. Проблема была в том, что мне уже тридцать первый год, а у меня нет ни жены, ни детей, нет семьи. Хотя, честно скажу, я очень уже хочу. Но еще больше я хочу, чтобы в моей жизни была та, рядом с которой я стану совсем другим человеком!
-Разве так бывает? – позволил себе усомниться Стива. – Каждый человек не меняется в жизни. Да бывает, что познакомишься с какой-нибудь подругой, подтянешься, подмарафетишься, месяц другой тебя хоть на икону, а потом опять попускает на прежнее. Я это называю: «Закон притяжения дерьма».
-Может быть и так, но я не хочу оставаться прежним, хотя и не знаю пока, как стать другим, - возразил я. – Однако я устал от всякого рода шлюх, алкашек и интриганок, представительниц из общества «Динамо», и так далее. Кажется, я встретил такую девчонку. Сто процентов я не могу утверждать, жизнь еще покажет. Но у меня есть сильное предчувствие того, что это именно то, что я искал всю жизнь. И если я не отнесусь к этой девушке со всей серьезностью, рано или поздно все опять пойдет крахом. Поймите меня: я уже не могу быть прежним Ником, гоняющимся за всякой юбкой и не пропускающим мимо ни одной бутылки. Теперь, с каждым днем, я все меньше и меньше принадлежу себе. Не обижайтесь на меня! Ваши взгляды на жизнь – это ваше решение и ваша ответственность.
Друзья очень внимательно выслушали меня, во-первых, потому что они были еще достаточно трезвы, а во-вторых, они еще не успели собраться с мыслями. Дальнейший ход беседы был более сумбурный: каждый пытался высказать свое мнение, опережая предыдущего оратора, внося определенный хаос в ход всего мероприятия. Кока вообще выразил свое мнение, что брак является опаснейшей формой шизофрении. На что я возразил, что речь идет вообще-то не о браке.
Чем больше мы выпивали водки, (а в перерывах в нашей дискуссии кто-то из нас бегал в водочный магазин за добавкой несколько раз за вечер!), тем больше нестыковок, подобных вышеуказанной, возникало между нами. Но, что было действительно хорошо, - это то, что между нами не было уже агрессии и скрытой враждебности. Хотя к концу нашей встречи я был изрядно пьян, все же мне было понятно, что я достиг цели своего визита к друзьям, и все остальное было неважно.
Расставание вообще было комическим, мы без конца прощались, обнимаясь неоднократно, чуть ли не целуясь, и все это было довольно долго. Когда я выбрался на свежий воздух, времени было около часу ночи. Благо, завтра был выходной день, и я мог поваляться в постели лишний час и поправить пошатнувшееся за вечер здоровье. «Дело сделано, отношения восстановлены, и даже если я и не буду в большинстве случаев составлять им компанию, они будут относиться с пониманием к моему выбору», - размышлял я, добираясь домой на такси. Уже в квартире я достал мобильный телефон из кармана и увидел, что Урсула звонила мне четыре раза. Мой «Самсунг» стоял все время на вибрации и я, естественно, не мог слышать ее звонков.
-Сейчас я перезвоню Урсуле и узнаю, что она хотела от меня, - сказал я сам себе и стал набирать ее номер.
Это было настоящее безрассудство, которое я позволил себе тогда, лишь потому что я уже был где-то за восемьсот грамм водки и не отдавал до конца себе отчета в том, что уже далеко за полночь.
-Алло, Ник! – услышал я в трубке сонный голос Урсулы.
-Ты что спишь? – задал глупый вопрос я.
-Ник, ты когда смотрел последний раз на часы? – в ее словах прозвучал упрек.
-Ой, Урсула, прости меня! – спохватился я. – Прости! Ты звонила мне четыре раза, а я ходил мириться с друзьями. Мы помирились и на радостях сильно напились.
-Я рада за тебя. Но уже ночь! Давай потом, завтра днем поговорим на эту тему. Ложись, Ник, спать. Тебе нужно отдохнуть! Пока, Ник!
Не успел я и сообразить, как связь разорвалась и я услышал гудки отбоя в трубке.
-Спокойной ночи, Урсула! – это были мои последние слова в эту ночь.