Поэт закончил выступление, поклонился. Зазвучали бурные аплодисменты.
- Браво! Молодец! - раздавались восторженные крики зрителей.
Поэт спустился со сцены и пошёл в зал, по пути принимая поздравления, рукопожатия и цветы.
- Это - не стихи! - вылетела вдруг откуда-то избитая, затёртая и замусоленная шаблонная фраза критиканов.
Зритель, её выкрикнувший, вдруг встал с места и направился к сцене. Но, так как в зале всё ещё не утихло волнение, вызванное выступлением поэта, и люди подходили к нему с поздравлениями, пройти к сцене было не просто. Тогда зритель-критикан, вооружившись локтями и коленями, начал прорубать себе дорогу. Прорубил. Ведущая концерта только и успела сказать, что:
- Простите, но...
Но критикан уже взлетел на сцену. Видимо, на крыльях вдохновения. Не обращая на ведущую ни малейшего внимания, он обратился к залу:
- А вот послушайте моё стихотворение!
И, не дожидаясь ни от кого никакого ответа, отгородившись от зрительного зала пачкой бумажных листов и уткнувшись в них, начал читать:
- Бу-бУ-бу бу-бУ-бу бу-бУ-бу,
Бу-бУ-бу бу-бУ-бу бу-бУ,
Бу-бУ-бу бу-бУ-бу бу-бУ-бу,
Бу-бУ-бу бу-бУ-бу бу-бУ...
Зрители, поздравив поэта, постепенно возвращались на свои места. Они смотрели на невесть откуда взявшегося оратора с некоторым недоумением и любопытством. Но длилось это всего 3 минуты - ровно столько, сколько способно сохраняться человеческое внимание. За эти 3 минуты зрители не услышали ничего нового, кроме монотонного:
- Бу-бУ-бу бу-бУ-бу бу-бУ-бу,
Бу-бУ-бу бу-бУ-бу бу-бУ...
Потому их внимание стало рассеиваться... Кто-то начинал смотреть по сторонам, кто-то - разговаривать с соседями по залу, кто-то - зевать...
Но выступавший критикан никого не видел из-за пачки бумаг и никого не слышал, кроме самого себя:
- Бу-бУ-бу бу-бУ-бу бу-бУ-бу,
Бу-бУ-бу бу-бУ-бу бу-бУ...
Казалось, он вошёл в настоящий экстаз от собственного "гениального" произведения. Наверное, открылся какой-то космический канал из которого на выступающего полилось... Ладно, не будем выяснять, что и откуда на него полилось... На него ещё польётся, но - всему своё время!
- Бу-бУ-бу бу-бУ-бу бу-бУ-бу,
Бу-бУ-бу бу-бУ-бу бу-бУ...
Прошло 5 минут. Какие-либо попытки ведущей концерта убрать со сцены незваного гостя, увы, не увенчались успехом: её он также, как и зрителей, не видел и не слышал.
- Бу-бУ-бу бу-бУ-бу бу-бУ-бу,
Бу-бУ-бу бу-бУ-бу бу-бУ...
Прошло 10 минут. Некоторые зрители стали попросту вставать и уходить. Но выступавший критикан был непреклонен: по-прежнему продолжал читать свой "бесподобный" стих. Именно читать, в прямом смысле слова, потому что, в отличие от поэта, выступившего до него, был просто не способен выучить наизусть свои же стихи.
Зал постепенно пустел. Людям надоело слушать нудную монотонную бубниловку, в которой, вообще, трудно было что-либо разобрать. Им не было никакого дела до вагона и маленькой тележки всяческих званий и титулов, которыми обладал чтец: лауреат, дипломант, номинант, экс- и вице-претендент, участник, член... Людям просто было невыносимо его слушать!
- Бу-бУ-бу бу-бУ-бу бу-бУ-бу,
Бу-бУ-бу бу-бУ-бу бу-бУ...
Прошло 20 минут. Ведущая, устав от тщетных попыток удалить со сцены непрошеного чтеца, пошла за помощью к сторожу. Зал, тем временем, совсем опустел. Зритель, который покидал зал последним, громко пошутил в адрес самозабвенно бубнящего критикана:
- Длиннота - сестра таланта!
Но и его, как и всех остальных, выступавший просто не видел из-за пачки бумаг и не слышал, потому что не хотел слышать. Он, по-прежнему, продолжал читать свой СТИХ.
В зале на какое-то время не осталось никого.
Прошло 30 минут с начала выступления критикана. Вошли ведущая, уборщица и сторож. В руках уборщицы была лентяйка с тряпкой, в руках сторожа - полное ведро воды. Уже пришло время уборки в зале, но бубнящий выскочка вовсе не собирался его покидать:
- Бу-бУ-бу бу-бУ-бу бу-бУ-бу,
Бу-бУ-бу бу-бУ-бу....
Вдруг - бу-у-у-лтых!!!
Ведро, принесённое сторожем, опустело. И...случилось чудо! Заунывное бубуканье прекратилось!
- Что такое?!? - встрепенулся зануда.
Он был весь мокрый. С его одежды струйками стекала вода, образуя на полу всё увеличивающуюся лужу. Пачка жёстких бумажных листов, отгораживавших критикана от зала, безжизненно повисла от тяжести влаги. И только тут он, наконец-то, увидел, что в зале нет ни одного зрителя и понял, что его уже давно никто не слушает. А ведущая, сторож и уборщица, только дружно смеялись над ним.
- Иди, давай, уже, оратор! - сквозь смех проговорил сторож, - Нам закрываться пора. В следующий раз, будешь выступать - так, хотя бы, смотри в зал. Или слушай зрителей, если хочешь, чтобы они слушали тебя.