Солнечная женщина. Cоседушки Часть I

               
               
           Если б женщина не дарила огонь свой - мы б остались без тепла,
           Словно вина в чанах незрелых, поднесенные свету дня.
           Если б женщина не дарила продолженье в вечный путь,
           Как бы в мире тропу торило наше имя - и наша суть?
           Если б женщина не пылала, был бы выстужен наш очаг,
           И заря, что пылает ало, не светилась у нас в очах.

                Мирзо Турсунзаде

            ДАВАЙТЕ ПОЗНАКОМИМСЯ!

           Лет сорок назад жили мы в хорошем по тем временам пятиэтажном многоквартирном доме почти в центре города. Через год напротив построили точно такой же и получился общий двор, где выросли наши детки. Все мы друг друга знали и жили открыто, ходили в гости, устраивали общие праздники. Я преподавала в медицинском институте и была чуть постарше многих соседей, получивших квартиры, как молодые специалисты, но помладше тех, кто вселился туда согласно общей очереди.

          Многое осталось в памяти… И о каждом жителе нашего двора хотелось бы рассказать. Но я решила   посвятить свой рассказ в основном моим милым соседушкам и подругам. Они были разные – хохотушки и не по годам серьёзные, занятые на работе и домохозяйки, очень важные и скромные, старенькие и молодые, умудренные опытом и только вступившие во взрослую жизнь. В общем, всё по порядку.
Начну с себя. Несколько лет назад я закончила медицинский университет и работала теперь на кафедре педиатрии. Всего год, как вышла замуж и родила первенца. Работать врачом в многодетной республике - дело нелегкое. Но у меня мама тоже была врачом и партийной активисткой. К тому времени она работала в райкоме, но всё же находила сил и очень мне помогала.  Мама рано ушла из жизни, и эта боль потери не отпускает меня.

         Я близко знала всех соседей, наизусть помнила болячки и проблемы их деток. Никогда и никому не отказывала в медицинской помощи. Приводили детишек на осмотр ко мне домой, а к кому-то  приходилось и самой ходить. Вот и получилось, что я становилась свидетелем многих интересных событий в семьях своих соседей. Мы очень подружились со многими из них: кто-то стал мне наставником жизни, чей-то жизненный опыт научил меня жить и без наставлений. Все называли меня Зульфия–духтур (доктор Зульфия).

        Мой муж Рахим был перспективным ученым, работал в институте археологии. Защитил диссертацию и каждое лето уезжал на раскопки. А я вечерами много времени проводила во дворе, благо он быстро стал тенистым от разросшихся деревьев. Мы поставили большой топчан - что-то типа дощатой высокой кровати на железной основе и ножках посреди двора, купили палас и курпачи - национальные стеганые одеяльца, обильно из шланга поливали зелень вокруг. И допоздна вели увлекательные беседы за чашкой зеленого чая.  Каждый приносил что-нибудь вкусное. А в воскресенье у нас был день плова - настоящее кулинарное соревнование. Но как-бы не старались все женщины, лучше и вкуснее плова, чем у соседки Лолы (о ней отдельный рассказ) ни у кого не получалось.

       Топчан был нашим спасением: жара летом достигала 40-50-ти градусов, и такую духоту выдержать в квартире даже с кондиционером было невозможно. Сидели на топчане тесным женским кругом, и только один мужчина часто подсаживался к нам – ветеран войны Григорий Семёнович. Мы очень его любили за увлекательные жизненные рассказы.

        Много интересного открылось мне из судеб женщин на этих посиделках. Хорошо это или плохо, не знаю, но так уж сложилось, что в нашем дворе всё слилось как бы в единый организм, и мы – части его незримо были связаны чем-то между собой.

       Мы старались друг друга поддержать и в трудную минуту, и в радости. А на свадьбах и похоронах так вообще превращались в одну большую семью, понимая важность соблюдения традиций в этих счастливых или грустных событиях.

       В соседнем подъезде жила семья коллеги моего мужа. Его жену и мою подругу звали Зебо, что в переводе с таджикского означает «красавица». Имя ей было под стать. Красота Зебо никого не оставляла равнодушным, и стар, и млад с восхищением смотрели на нее. А мужчины шеи сворачивали, когда она проходила мимо. Характер Зебо достался под стать красоте: при всех своих достоинствах она была веселая, скромная и открытая. Нас – двух молодок в шутку называли «братья по оружию», так как каждое лето мы оставались с детками одни, пока наши мужья были на раскопках. 

          ЗЕБО

      Зебо была рядом со мной и в грусти, и в радости. Делала это непринужденно, и мне было приятно осознавать, что я ей не в тягость.

       Когда мы вселились в наш дом, у Зебо уже было двое детей, сын Али и младшенькая дочка Амина. Скоро и у меня родился второй ребенок, и наши дети росли очень дружно.
 
       Все соседи считали, что с мужем Зебо повезло: жизнь в семье была спокойной и размеренной. Высокая, статная, в теле, ухоженная, с благородной осанкой, Зебо и в те времена тотального дефицита,  всегда хорошо одевалась. Ну все было при ней! Дети двора обожали ее. Они наперегонки встречали Зебо, когда она возвращалась с работы, доставая из сумки конфеты или мороженое. Спешили получить лакомство как награду за доброе приветствие и улыбку.
 
        Всеобщая любовь двора нисколько не возвышала ее над всеми, а лишь ярче проявляла сердечность и доброжелательность Зебо. Столько в ней было тепла и света, что вся она как будто была озарена счастьем. Поэт Мирзо Турсунзаде назвал такую женщину солнечной:

                То в душе она надежду будит,
                то пронзает дуновеньем льда.
                Говорю с любовью я: – Пусть будет
                Солнечная женщина всегда!

        Работала она научным сотрудником в Центральной республиканской публичной библиотеке имени Фирдоуси. По образованию  была библиографом и книги считались  для неё самым настоящим богатством. Она всегда была в курсе о книжных новинках и лучших изданиях.  Дома собрала хорошую библиотеку и как только находила свободное время, садилась на топчан и читала. Часто пересказывала нам из прочитанного и советовала какие книги обязательно надо знать.  Её коллеги с уважением и восхищением относились к ней. Некоторые из мужчин были даже влюблены, но знали, как она предана семье.

          Нам казалось, что Шоди, муж Зебо гордится её красотой и радуется, что такое сокровище досталось ему. Но не всё так гладко оказалось в жизни моей подруги. Говорят, же: придет беда – открывай ворота. Что правда, то правда.

      В конце той памятной весны сотрудники института, где работали наши мужья, готовились к очередной экспедиции на раскопки. И вот мы стали замечать, что Шоди задерживается на работе. Зебо в шутку спрашивала моего супруга, где это её благоверный «закопался»? В ответ услышала заверения, что муж её как ответственный человек решил до поездки навести порядок с бумагами. Зебо успокоилась. Но как-то раз она по дороге с работы заскочила к Шоди в институт. Секретарша директорская на расспросы Зебо сказала, что уже две недели её муж уходит домой вовремя. И, язвительно поджав губы, вдруг посоветовала последить, куда это он заворачивает по дороге. А то как бы совсем не потерялся. Зебо, проглотив обидное замечание, с обворожительной улыбкой заметила:
         -Я-то думала, что у секретарши должны быть другие обязанности, нежели следить за каждым мужчиной в коллективе. И гордо выплыла из секретарской во всей своей красе.
 
        Но по дороге домой, в сердце её зашевелился «червячок» сомнения. Не успела войти в дверь, как зазвонил телефон. Мужчина, назвавшись доброжелателем, участливо поинтересовался, не искала ли она своего мужа? Зебо, опешив на миг, ответила:
       - Ищут то, что потеряли. А мне что искать?
       Бросила трубку, но на душе у неё было не спокойно, и Зебо пришла ко мне. Спросила моего Рахима, в котором часу он видел коллегу в институте, рассказала о замечаниях секретарши. А потом вдруг перевела все в шутку:
      - Извиняюсь за нескромность, но похоже не зря говорится, красивая жена, как сладкое пирожное, много есть невозможно. Слишком приторно! - Поспешно встала и ушла.

         Я побежала за подругой, с тревогой в душе, переживала, чем эти поиски закончатся. Сидели мы у неё в доме на диване и молчали, думая об одном и том же. Потом переглянувшись, кинулись к телефону. А аппарат у Зебо был с функцией памяти номеров позвонивших – родственник привез из-за границы. Нашла подруга последний номер и перезвонила. Там только этого и ждали. Говорили они недолго – доброжелателем оказался сосед, который всегда с вожделением поглядывал на Зебо. Он и назвал место нахождения Шоди - через дорогу от дома Зебо. А если, мол, не веришь, сходи, да проверь. Зебо как будто смешалась, засуетилась. Недоумённо повторяла:
         -Это же надо - через дорогу! Неужели он не боится?

         Попросила меня побыть с детьми и побежала по названному адресу. Возвратилась вся бледная. Вижу в руках у неё туфли мужа. Я ждала её во дворе на топчане и удивлённо спросила:

        - Где ты туфли нашла?

          Зебо горько усмехнулась:

         - Двери моей соперницы оказались почему-то не заперты. А в прихожей стояли туфли Шоди. Что-то противно мне стало на его грязные дела любоваться. Вот забрала обувь, посмотрю, в чем вернется домой.

        - Ну, может он помогал соседке по хозяйству, кран чинил или ещё чего? А ты сразу думаешь о плохом? - успокаивала я подругу.

       - Вот и узнаем, что он там делал, - ответила она.

             КАЛОШИ

      Стало быстро темнеть, но мы издалека узрели Шоди. Шел он, шаркая ногами, обутыми женские в калоши на три размера меньше. Зрелище было – и смех, и грех!

      Я и не рада была, что оказалась свидетельницей всего происходящего. Зебо окликнула Шоди и спросила, не жмет ли обувка? Тот ответил, что оставил туфли у сапожника. Подошел к топчану, собираясь присесть рядом с женой, и вдруг увидел свои туфли. Зебо поймала его взгляд, и глубоко вздохнув, поинтересовалась:

      - А как сапожника зовут? Или сапожницу?

      - Так это ты забрала туфли? Ты была там? - с удивлением спросил Шоди.

      - Нет, они сами ко мне прилетели! Всё рассказали: где ты бываешь, почему задерживаешься на работе. И «благожелатели» кое-что сообщили. Вот я и пошла по запаху, как преданная собака!

        Я поняла, что мне необходимо уйти, не любила быть свидетелем разборок, особенно семейных. Но Зебо умоляюще посмотрела на меня:

       - Если ты уйдешь, будет скандал. И опять буду я виновата, я ведь женщина! - сказала Зебо. - Ты из тех, кому я доверяю, и муж мой тебя уважает. Хочу, чтобы разговор был спокойным.

        Разговор, действительно, получился спокойным. Я сидела и слушала. Супруги не стали ни в чем упрекать друг друга. Только, когда Шоди сказал, что по Корану имеет право взять четыре жены, подруга вспылила:

     -Ты что уже и обряд никох - венчание провёл? Если нет, то ты грешник! Жениться ты имеешь право. А вот сумеешь ли полностью обеспечить и меня с детьми, и вторую, и даже четвёртую жену? Куда ты их собирался приводить? Или у тебя есть другой дом? В Коране не сказано, чтобы мужчина в дом жены приходил жить.Помнишь Хайяма, это про тебя:

                Несовместимых мы всегда полны желаний:
                В одной руке бокал, другая на Коране.
                И так вот мы живем под сводом голубым,
                Полубезбожники и полумусульмане.

      Подруга была права. Я подумала, многие наши мужчины, в любых ситуациях сразу про Коран вспоминают, причем выбирая в нем только то, что им выгодно. А вот когда, пьянствуют, играют в карты, бросают детей, оставляя их без гроша, забывают, что это запрещено по Корану. Воистину, священную книгу надо читать и понимать. А извращать её – грех страшный.

       Разговор был долгий, чувствовалось, что супруги говорили, сдерживаясь в моём присутствии. Любил ли Шоди жену – да. Любовницу – нет, это ошибка. Продолжалось ли это долго – нет, всего месяц.
       Шоди упрекал жену, что всю жизнь она заставляла его ревновать: все мужики вечно «пялились» на нее, а ей это нравилось. Зебо удивлялась его словам и отвечала, что никто и никогда не пользовался её взаимностью. И если только лишь подозрения мужа заставили предать жену, то лучше разойтись.

          Она попросила снять калоши и обуться в свои туфли. Ничего не подозревая, Шоди так и сделал. Зебо поставила злополучные калоши рядом с собой и сказала:
          - Ты можешь идти куда угодно, я тебя не прощу. Знаю, мне будет трудно, ведь прожили вместе столько лет. Ты мне никогда не докажешь, что изменил впервые. Калоши я оставлю, как вещественное доказательство твоей неверности и предательства.  Со временем отдам их хозяйке. За детей можешь не переживать, я сильная, справлюсь. У меня девять братьев и сестер – не оставят в беде. Твоего мне ничего не надо. Забирай свои вещи из дома. И будь счастлив!

      Видно было, что муж такого приговора не ожидал. Постоял молча и с трудом выдавил из себя:

      - Хорошо. Только давай договоримся: ты подожди с разводом до моего возвращения с экспедиции, чтобы не травмировать детей. Прошу тебя!

      - Думаешь, я со временем тебя прощу? Не надейся! Ты обманывал, ревновал без повода, пил, предавал с уверенностью, раз ты мужчина, то тебе все можно. А мы жены, как верные собаки, всё должны вам прощать. Я подожду твоего возвращения, но не как всегда ждала. Просто боль моя растянется ещё на эти три месяца, - сказала подруга.

        Она встала, обняла меня, поблагодарила, что я выдержала весь этот нелегкий разговор, и мы медленно пошли в сторону дома. Я кивнула на прощанье Шоди. Вид его был очень плачевный, но он держался. А Зебо плакала, тихо, чтобы не слышал никто, и в свете фонаря крупные слезинки катились по её покрасневшим щекам.

       Моя привычка вспоминать изречения любимых писателей, привела на сей раз к Ремарку: «Самая хрупкая вещь на Земле — это любовь женщины. Один неверный шаг, слово, взгляд и ничего восстановить уже не удастся». Жаль, что не все мужчины так чувствуют. Особенно у нас в Таджикистане.

      Шоди уехал, а Зебо сразу же стала собирать вещи, с намерением переехать к родным в Пяндж.  Чем бы я могла утешить подругу? Она была спокойна, ничто не выдавало её внутреннего переживания. Дети Али и Амина всё понимали, ведь подростки уже. Чтобы не мешать нам, они тихо удалились в другую комнату.

      - Зульфия, милая, могу я оставить ключи у тебя? Не хочу ждать его возвращения, – попросила Зебо.

       - Конечно, можешь. Но надо ли? Ты видела мужика, который бы не ошибался в жизни? – задала ей встречный вопрос.

       - А твой Рахим тебя предавал? -  голос у Зебо дрогнул.

       - Не знаю, и не хочу знать! Каждый будет иметь свой ответ перед Богом, - тихо ответила я.

       - А я не могу его простить, ведь я была у той женщины… Как можно было изменить мне именно с ней? Если увидишь, не поверишь. Милая, я все понимаю и деток жалко, но не могу. Приедет, пусть забирает свои вещи. А квартиру я на продажу выставлю - детям помощь, им пригодится, - закончила она.
       На другой день, забрав детей, Зебо уехала к родным в Пяндж.
Без неё двор стал уже не тем, что был: так не хватало её солнечного тепла и света.

               ПРИЯТНАЯ ВСТРЕЧА

     Я увидела Зебо через 10 лет. Она была такая же цветущая: красивая и статная, жизнерадостная и приветливая. Мы крепко обнялись при встрече. Подруга пригласила меня на свадьбу сына - известного футболиста, игрока Московского клуба.
       Мы с Зебо не могли наговориться. Она едва успевала отвечать на мои расспросы  личной жизни. Рассказала, что вышла замуж за хорошего человека, который усыновил ее детей, и всячески помогал в их воспитании. Она была им довольна.

       Я спросила ее о бывшем муже, не знает ли, что с ним, как  устроился?

      - Знаю, Шоди ведь наведывается к детям, постоянно повторяет, что такую, как я, больше не встретил. А от прошлой любовницы  сбежал, как от чумы. И до сих пор у него в уме не укладывается, как сам разрушил семью, - ответила Зебо.

    Видно было, что она счастлива. Выходит, правильно сделала, что ушла от мужа? Но ведь бабушки, и мамы и весь мужской род наш считают, что разведённая никогда не будет счастлива во втором браке. Участь женщины – смиренно переносить невзгоды и унижения, ханжество и лицемерие, предательства и измены. Мол, мужчины перебесятся и вернутся в семью. Когда я рассказываю про Зебо, многие из мужчин не задумываясь, говорят, что это лишь один случай, как исключение из правил. В основном же, безмужние женщины очень нуждаются и остаются одни.

      …На свадьбу сына Зебо я не смогла пойти, в тот день умерла моя свекровь. Ей не позвонила, чтобы не расстраивать, что в такой знаменательный для нее и сына день у меня случилось горе. Позже она сама узнала об этом и всё поняла. Мы решили встретиться и посмотреть на наш старый двор.

      - Ах как хочется вернуться, ах как хочется ворваться в городок! - запела Зебо. - А самый вкусный знаменитый плов нашей любимицы Лолы будет? Как вспомню, так слюнки текут!

       - Как же без плова?  - уверила её я.  – Уж Лола, специально для тебя постарается.

      Двор, конечно, изменился за эти десять лет. Многие переехали, заселились новые соседи. В бывшей квартире Зебо жила уже семья молодого археолога. А топчан наш гордо стоял на месте. Там сидел наш любимый сосед Григорий Семенович. Увидев Зебо, он так обрадовался, что даже прослезился.

     Как в старые добрые времена, мы к ужину приготовили много вкусных блюд. Был и знаменитый плов Лолы.   Хорошо посидели, вспоминая былые времена.
Стало смеркаться, и Зебо засобиралась. Выразив благодарность соседям, она попросила меня проводить ее.

        - Помнишь про калоши? - лукаво смеясь, спросила подруга.

        - А как же, конечно помню, - тоже улыбнулась я.

        - Знаешь, я их в подарочную бумагу обернула и отнесла хозяйке. У неё от страха и удивления чуть глаза из орбит не вылезли. Просто анекдот! - продолжала Зебо, – Представляешь, получить такой подарок?!

        - Ты одна за всех нас – жен сумела ответить достойно за предательство мужчин. Каково другим-то с этим жить? И ведь терпят же, - добавила я.

        Зебо поняла, что речь идет о Лоле. Я подумала, что не все мы такие сильные, умеющие бороться за своё счастье. Как часто мы просто закрываем глаза на недостойное отношение наших мужчин, живем ради детей, или боимся сплетен и людских пересудов. Побольше бы таких сильных женщин как ты, моя Зебо. И прочла ей вслух строки из стихотворения поэта Мирзо Турсунзаде:

           Женщина ласкает, если любит,
           А, когда не любит, то она
           Опаляет, мучает и губит,
           Огненности солнечной полна.

       Зебо улыбнулась и покачала головой. Помолчала и перевела разговор на Лолу.

      - Подруга наша молодец, но мне за неё тревожно.  Терпит всё и с упорством строит благополучие. Все знают, как же ей нелегко, а она и виду не подаёт, хотя на душе у нее постоянно кошки скребут. И ведь слово плохого не даёт сказать о своём муже-поэте. По мне, я его давно послала бы куда подальше. Лолу он не ценит, не понимает, а она бережёт его, не думая о себе. Ей при жизни памятник ставить нужно.

      Зебо как-то испытующе взглянула на меня.

      -Наверное, в терпении наша слабость и наша сила. Лола ведь не одна такая. Многие наши женщины живут, не зная счастья, любви мужа, завися от желания и капризов родственников, - с грустью ответила я подруге.

      Зебо порывисто обняла меня, прощаясь. Я смотрела ей вслед и не знала, что это наша последняя встреча. Нам и в страшном сне не могло присниться, что в мирном и цветущем Таджикистане начнётся непонятная, бессмысленная гражданская война. Моя подруга уехала заграницу к дочери.

        А мне, мои дорогие читатели, остаётся рассказать о других соседушках.