КОЛОВЕРТЬ у ТИХОГО ДОНА!
Москва. 9 часов утра. Звонит на мобилу Кубанец! Здорова ночавал, Казак.
Слава Богу! Как сам ?
Нормально! А ты?
Тоже нормально. Ну чё едем?
Куды?
Да к тебе на родину, в Мигулинскую!
Када?
Прямо сейчас, сбираемся и поехали…
Подожди, как с соскоку…надоть покумекать!
А чё кумекать? Занят что ль? Мы на пару тройку деньков, справу взял и вперёд… Да флаг Донской, не забудь, тут такое дело… Круг запретили поганцы проводить, говорят не время, кабы чего не вышло…
А где должен был круг быть?
Так в Новочеркасске и атаманы все были предупреждены… Нервишки потрепим, выставим флаг и рванём на машине, будто бы на круг, опасля с трассы в Мигулинку к твоим заскочим, погостим, родителей проведаем. По дороге к Тихону Задонскому в Монастырь, да по храмам заедем, ну как Бог даст. Здеся батюшки подмогли, иконы с книгами церковными дали, Казакам да в храмы свезём.
Чё с собой брать?
Всё есть, еды, воды, котелки возьмём, бак полный, в случай чего казаки по дороге подмогуть
Ну, давай рванём, куда мне ехать?
Так у метро моего рядом с рынком погодь, я за тобой заеду, коли есть возможность, возьми сальца мальца, али колбаски, термос с чаем прихвати… ну гляди сам чё надо то…
Хорошо, так когда всё таки сбираться?
Я ж сказал, Казак, сейчас!
Идёть, уже сбираюсь, подъеду, звякну…
Вот це любо! Давай, Геннадий тожить сбирается, сейчас лишнее с машины выкину и подъеду за тобой, через пару часиков…
Из метро, я вышел в камуфляже, в вязаной шапочке, в берцах с рюкзаком набитом необходимым. В руках флагшток. Пошёл на указанную улицу к магазину, смотрю рынок, зашёл, купил шмат сала, краковской колбасы, пару батонов хлеба и подсолнечных семечек. Ждал Кубанца минут сорок, он подкатил на тёмной 11- й тольяттинской лошадёнке.
Здорова днявал, - послышался с открытого окошка задорный голос Кубанца: - сидай, чё бачишь?
Слава Богу, открываю дверку сажусь спереди рядом с хозяином . Обнялись по нашенски трижды .
Ну чё Казак заждался?
Да нет, нормально, вона семечек в дорогу купил, стоял, щелкал, дворников дразнил...
Во це любо! Сейчас к Казаку заедем, он уж ждёт и вперёд…
По дороге гутарили о своём обыденном, о друзьях товарищах…
Заехали к Геннадию, перезвонились, минуты через 3 появился здоровый справный Казак Геннадий в камуфляже, в берцах и кубанке, с рюкзаком. Вышли из машины, поздоровались по Казачьему обычаю.
Так Казаки: - сказал Геннадий властным голосом, не терпящим пререканий - я с пирожками горячими, жена только что в дорогу спекла, давайте перекусим и поедем. Разложились на капоте, вкуснющими ароматными пирожками с картофелем перекусили, хозяйку за отличный вкус и умение готовить похвалили, у Бога, ей здоровья на долгие лета попросили, чайком запили и поехали…
По дороге километров за 200 от Москвы в районе реки Осётр, с правой стороны, увидели огромный поклонный крест Родионову Евгению. Остановились, поднялись к кресту, помолились убиенному не сломленному иродами вОйну, зажгли по свечке, помянули добрыми словами, попросив Царствия Небесного Евгению, поехали далее…
Задонск.
В Задонск приехали к атаману по темну… Атаман и супруга встретили нас с огромной радостью. Посидели погутарили, оставили православную литературу, иконы, дали гостинчик из Москвы в виде фруктов. Перекусили, переночевали, а поутру, поехали вчетвером, в Задонский Рождество – Богородицкий мужской Монастырь. В Монастыре помолились, приложились к мощам Тихона Задонского, побеседовали с монахами (здесь в монастыре Кубанца многие монахи хорошо знают, так как он неоднократно ездил к мощам Тихона Задонского, а иногда и для охраны при проведении праздников и молитвенных стояний). Передали православную литературу. Заехали к многодетному Казаку, передали детишкам гостинчик, отвезли Задонского атамана домой, и снова в путь.
Заехали на Кудыкину гору, и так как мало было времени, перекинувшись парой слов с охраной, подарили им по иконке и поехали далее.
Нережа.
Слышь, Кубанец, а чё Нережей хутор зовуть, знаешь? Спросил Геннадий.
А то, знамо дело, местный Казак давича сказывал…
До революции хутор звали то ли Шатово, то ли Шатрово… но суть не в том. Жил здяся один, прибившийся к хутору странный прохиндей, хвамилию яво я не запомнил... Люди местные были добрыми, хату яму сообща справили, животину дали, землицу выделили, только работай, да семью заводи. Но прохиндей жил в одиночестве, местных сторонился… У себя двор постоялый открыл… и надоть табе в ту пору случиться, люди проезжавшие по энтой дорожке зачали пропадать. Долго народ, думку думал, хтой то разбоем занялся. И вот однажды, по утру, нашли соседи у своего плетня еле живого человека, не дорезанного значить, а тот ужо на хату прохиндея указал. Бросились Казаки к хате, да не тут-то было, бежал прохиндей. Вооружились Казаки и местные жители и давай округу всю прочёсывать. Трое суток прочёсывали, так и не нашли. Уж опосля революции, спустя несколько лет, када сам прохиндей в кожанке ГПЭУшника прибыл, стал он над хуторянами лютовать. И вот перед расстрелом очередных своих соседей, оккурат тех, к которым под плетень, недорезанный приполз, изерг поведал, будто сутки просидел в Дону с камышиной в зубах. Ну а хтой-то, исповедь прохиндея услыхал, да уж народу то и поведал. Вот хутор тот и переименовали в Нережа, будто не дорезаный.
Я чё ж его не арестовали? - спросил я.
А хто ж яво зарестуить? - ответил Кубанец - коли он ГПЭУшник. Говорят большой шишкой здеся был, и лютовал дюжа. Детишек со стариками, не жалел. Затем куда-то исчез, гутарили будто бы в расстрельную команду его забрали. Уж опосля и самого расстреляли, чтоб не сболтнул чего лишнего. А вот и Нережа…
Перед нами показался, дорожный знак указывающий на начало хутора.
Заехали в Нережу, передали одному из жителей, детишкам гостинец, иконки, и поехали далее, путь предстоял не близкий.
Хутор Безымянный. Ведунья.
В конце концов заехали мы в глухомань уже под Воронежем, отъехав в право не мало километров, и остановились на ночлег в Безымянном… Раздали подарки. Уселись за гостеприимный стол.
За столом посидели, погутарили, выпили по рюмочке, белого винца и тут
один из казаков мне гутарит;- ну что Александр с Ведуньей не желаешь повидаться?
А чё мне давай свидимся; -с усмешкой ответил я.
Эй, эй Казаки хорош, вона не погода развезла все дороги, дождь как с ведра а вы шутковать на ночь решили. Сказал Кубанец. Чё Бугуна затронули? Он запросто пойдёть знакомиться, я его знаю, а вот кто из вас пойдёть в такую непогоду? В подтверждение слов ударил по окну хлёсткий дождь, видать брошенный порывом ветра. Или в поле ночевать боитесь? - Продолжил Кубанец.
А мы и не пойдём, хватит нам различных ночных приключений; - сказал один из местных Казаков – посидим в тепле, а вы вона с Григорием пройдитьесь, она яво любить, вот к сабе и подпускаить, да не забудьте бутылочку винца прихватить и канхвет. А сабе хлебца в карманы с салом положите, да спички не забудьте, друг от дружки не отбивайтесь, а то в прямь придётся в поле ночевать, коли не захочет она встречаться, заведёть так, что и дороги не сыщешь. Да как бы на кладбище не завела, а то и вовсе кататься на вас зачнёть, страху то понагонить…
А вы чё спужались? - спросил я с усмешкой.
Но Казаки ответили, что не хотят идти к Ведунье по такой погоде, так как не однократно попадали в разные передряги, и некоторые из них плутали по полям всю ноченьку и чего только не насмотрелись, и собак превращавшихся в людей, и людей превращавшихся в собак. А идтить придётся оккурат у того места, иде жила когда то убиенная подружка Ведуньи, там всё заросло, одни кусты и деревья, но местные по темноте в тех местах не ходють. Приключений на одно место им не надобно.
Ну что ж порешили, идем вчетвером. Георгий, Геннадий, Кубанец и я. Всё как нам советовали, взяли с собой, а ещё каждый из нас прихватил по фонарику, накинули плащи, и шагнули в темь…
В лицо ударил холодный колкий дождь.
Можа вернёмся, покамест не поздно? Прозвучал с усмешкой голос Кубанца. В голове мелькнуло, на вшивость проверяет.
Идём - сказал я - чую должен встретиться с ней, а для чего сам не знаю. Впереди шли местный Казак, указывающий в темноте дорогу и Геннадий, я с Кубанцом пошли следом.
Кубанец, - слышь Бугун, мы в прошлый раз с Казаками так же ночью пытались на машине заехать к Ведунье, так и не попали к ней. Рядом с её домом, помнишь Григорий, раз пять проехали?
Ага, помню, такое не забывается, я дорогу хучь и живу здеся не узнавал. Сам не понимал, иде ездим, всё как то незнакомым стало, видать она нас в гости не пускала.
Ну, так вот: - продолжил Кубанец, - приехали так же ночью хорошо хуть дождя не было, и решили съездить на машине к бабе Вере погутарить, може она чё хорошего нам подскажить, можить вразумить в чём. Дорога туда идёть одна только вот яр глубокий у её дома стоить, а опосля уж развилок, оккурат на кладбище идёть. Ехали, ехали, глядим, впереди крясты, ну чё ты будешь делать? К кладбищу приехали, а на воротах кладбища, кошка чёрная сидить, выгнулась дугой, да сверканув глазищами, на кладбище и сиганула. Перекрестились, молитвы почитали, вертаемся. Подъезжаем, какая то вода, пристань, у пристани, кошка черная на будке сидить, будто та же что и на кладбище была. Так же выгнулась, глазищами сверкнула и к водоёму сиганула. Вода плотным туманом покрыта, Но местами туман вверх подымаиться, в виде фигур людских и животных разных. Мы снова помолились, возвертаемся, снова кладбище, и снова кошка, и снова на кладбище сиганула, до полночи катались. Чую бензин скоро закончиться. Остановилися мы посерёд дороги, у какого - то распаханного поля, осмотреться, осмыслить куды дальше ехать. Благо, что мы в дорогу харчишки припасли. Сели перекусили и решили ещё немного проехать, так как в дали огонёк загорелси , будто окошко светилось. Вокруг же темень и не души, спросить дорогу не у кого. Глядь, а ключей от машины нету... всю машину перевернули, ключи исчезли. Я точно помню, что из замка зажигания, ключи не вынимал.
Ты смотри как льёт; – сказал Геннадий, шлёпая впереди по раскисшей дороге, иногда освещая дорогу и стороны фонариком. Дождь и ветер трепали наши одёжи, а нас качало от сильных порывов ветра, и неровной дороги, Местами мы брели через огромные лужи. Всё время не покидало ощущение, что кто-то идёт, прячась в зарослях рядом с нами и внимательно слушает, о чём мы гутарим. Я спросил: - Нет ли такого ощущения у моих товарищей?
Григорий сказал, а так всегда бывает, когда к ней или от неё идёшь, она нас уже поджидаить. Главное чтоб не завела куда-нибудь.
Не боись, Бугун, пробьёмся, где наше не пропадало.- сказал Геннадий.
Так я и не боюсь, ответил я. Возраст не тот.
Кубанец усмехнулся, так це ж она рядом, бачишь за кустом с переду притаилась, а затем добавил- ежели не сама, так всё уже видит и слышит. И продолжил начатый сказ: - Ну так вот, ключи мы не нашли, решили заночевать в машине, а утром уж по светлу поискать. До ветру на улицу сговорились по одиночке, из машины, не выходить мало ли. Все заснули, я приоткрыл окошко и закурил. Вдруг вижу, в дали очертание большого храма завиднелось, оккурат через поле, а тут ещё кто-то свечку зажёг и возле окон ходить стал туда сюда, будто манит меня… Смотрю двери храма открылись и такой мягкий приятный свет через открытые двери светиться начал. Я сигарету выкинул, перекрестился, и начал молиться. Чую что мне туда надо идтить, и всё тута. Разбудил я Казаков, по уговору. И они энтот храм увидели, огромный такой и 3 купола в очертании видать… Эй Казаки, помните такое?
Разве ж такое забудешь – сказал Геннадий.
А чё ж не помнить, помним, я табе сразу сказал, нельзя туда идтить, нету у нас здеся таких храмов. Да и ночью то все храмы закрыты, а энтот открыт, пошёл бы мог и не возвернуться. – сказал Григорий.
Вообщем не пустили меня Казаки одного и сами не пошли. Продолжал, Кубанец. Уговорили, как расцветёт, и тогда мы в храм сходим, если он здесь есть. Так я сидя и заснул. Просыпаюсь утром, глянул на храм, а храма то нету. Стоим мы в соседней деревне у входа в магазин. Тот магазин закрыт, ключи оказались в замке зажигания. Как мы там очутились, и куды поле делось? Мы не поняли.
Мурашки пробежали по моему телу, чую рядом кто - то точно есть, а не видать темень непроглядная, а вот сап и хлюпанье по лужам иногда до слуха доносились. Осветил фонариком вокруг, кусты, деревья, местами старые изгороди. Ни одного освещённого окошка, ни рядом, ни в дали, ни одной проезжающей машины, или прохожего. Слышь, Григорий, а чё народу вообще не видать, нет ни тракторов, ни машин:- поинтересовался я.
Я ж гутарил, у нас по ночам не ходять, да и не ездят, ежели только таких как вас, не занесёт нелёгкая. И похлюпал по грязи далее, а мы поплелись за ним.
Так вы добрались до ведуньи, или нет? Спросил я у Кубанца.
Добрались к обеду… Посидели, погутарили, до темноты, а потом уехали, но она нас в гости приглашала. Как дескать Казаки приедете в наш хуторок Безымянный, так приходите в гости, буду ждать.
Вообще, она, нас, не забижаить, - сказал Григорий. Иногда коль не по настроению пошуткуить, отведёть в сторону и всё... А вот с мужиками у неё разговор иной. Сколь она с подружкой на мужиках по энтому яру каталась. Идёть бывалыча хтой-то поздно с работы, а они на спину сигануть и ну кататься…Утром только и отпускали. Идуть на работу люди, а здеся в яру очередной горемыка измученный спить. А иногда просто по полю до утра водили. Энто у них развлечение такое было. Да ты сам у неё порасспрашай, када придём, коль посчитаить нужным, ответить. Хотя ишо дойтить надоть мало ли.
Кубанец усмехнулся, вот, вот дойти надо, Бугун.
Дойдём.., - сказал я.
Вот дойдём, тогда и скажем, что дошли: - Сказал Геннадий.
В этот момент мы кое как спустившись в огромный яр шли по колее явно выбитой тракторами. Идти стало на много тяжелее, размокла дорога основательно.
Ощущение, что мы не одни усилилось.
Друг, дружку поддерживая и подталкивая, вылезли по скользкой дороге, из глубокого яра.
Между деревьев и кустарников появился не большой, еле видимый просвет, в просвете мелькнула темная, невысокая, сгорбившись тень. Почуяв неладное, спросил у Георгия; - а чё было вон там с лева, иде кусты пониже? Странное место какое -то, не приятное…
Так здесь стоял дом второй ведуньи, она была подружкой бабы Веры, к которой мы и идём.
А что с ней случилось? Спросил я.
Жил у нас здеся один глухонемой, здоровенный кузнец; - зачал Григорий сказ -и ему бедолаге, часто приходилось одному поздно возвращаться с работы домой. На нём многократно подружки катались зараз, вдвоём. Ну однажды он шёл домой ночью, а подружка Ведуньи сидела одна у обрыва и поджидала очередную «лошадку», а глухонемой для смелости в энтот раз в сапог молоток засунул. Только стал спускаться вот здеся, иде мы сейчас вылезли, а Ведунья, ему то на спину и запрыгнула. Не успела она хорошо уцепиться, как глухонемой извернулся, и молотком наотмашь в лоб ударил… Нашли ведунью с пробитой головой уж утром там, где она и упала. Она была без памяти, всё время стонала и извивалась и руками кого-то схватить пыталась. Принесли её в хату, две недели живая была, но кричала особливо по ночам так, что волос дыбом становился. Люди боялись к ней идтить. И баба Вера, почему то в хату не заходила. Уговорили бабу Веру местные , чтоб та в хату зашла… Попросила она, чтоб подальше все ушли от энтого куреня, и вошла в хату, тута такой крик раздался в хате, что стены пошатнулись и потрескались, крыша соломенная подскочила и труба на крыше скривилась. Стекла из рам оконных осыпались. Люди в ужасе оцепенели, а бабы многие в обморок попадали. Вышла ведунья и сообщила , всё померла подруженька. Видать баба Вера силу ведуньи сабе взяла… Вскорости и хата умершей, развалилась. Глухонемого посадили, да не долго, он в тюрьме побыл, помер…
Впереди показалось сужение дороги, в энтом месте, деревья, сомкнувшись кронами и образовали живые ворота. Почуяв нехорошее, я предложил ворота обойти, казаки согласились, мы обошли ворота с права ближе к распаханному полю, так как по левую сторону стояла молодая высокая поросль, и лезть через неё не хотелось.
А как звали подружку Ведуньи? – поинтересовался я.
Та ведь, называть её имя нельзя, коли назовёшь, она и явиться, беды можить с собой принести. А нам энто ни к чему: - сказал Григорий и продолжил, однажды, я зимой задержалси на работе и шёл по этой дороге, когда уже Ведунья, жила здеся одна. Мела сильная метель, снежку было немного, сугробики с бок дороги, местами до колена, а с дороги всё сметало. Стало темнеть, как только я прошёл мимо дома бабы Веры, то стало так мести, что дорогу было, не видать. Я шёл по дороге будто бы прямо, и вдруг провалился в сугроб по шею, откуда он взялся, до сих пор не пойму, ведь здеся ям отродясь не было. Еле вылез, пошёл снова, смотрю вышел назад к дому бабы Веры, метель уменьшилась, развернулся к своему дому, снега на дороге так и не намело. Прошел метров 30 снова метель поднялась, и снова я провалился по шею, вылез, пошёл, смотрю снова дом бабы Веры. Ну я то казак натуральный, раз десять пытался домой уйтить, так и не пустила. Вернулся я назад, но не пошёл к Ведунье, а пошёл в хату соседей, там и переночевал, сказал, что устал, домой идтить далеко, а тута вьюга поднялась.
Так может она к тебе хорошо относится из-за того, что ты, о её проделках промолчал? Спросил я. А можить она так-то для чего-то людей проверяет?
Я ж гутарил, любить она нас, явно сама Казачка:-ответил Григорий.
А сколько ей лет? – Спросил я у Григория.
А ни хто в хуторе и не знаить; - ответил Григорий- мне ишо моя пробабушка, 1897 -го года рождения гутарила, что баба Вера появилась у нас в хуторе где-то в 1917-х, 1919-х годах и была такой красавицей, что много сердец разбила. А вот подружка бабы Веры, жила в нашем хуторе из покон веку, и была уже бабушкой, тада, када у моей пробабушки – пробабушка, голожопой девчонкой бегала, вот тах -то. Гутарят даже, что она, до образования нашего хутора, на энтом самом месте жила, а хутор потом уже отстроился. Якобы однажды Ведунья сболтнула, что сам iоан Грозный у ней не раз бывал, о своей судьбинушке справлялси. А она, как всё, iоану, поведала, так всё и свершилось. Вона, наши, гутарят, за то что, Грозный, Казаков, под себя подмял, дюже ведунья осерчала, и род весь iоанна перевела! А сколь министров современных к ней заезжало? Однажды сам видал, Брежнев, весь в медалЯх, у неё был, выскочил из хаты красный, как ошпаренный. Када такие люди приязжали, выставляли оцепление, и нас в оцепление за охраной подальше ставили, а близко не подпускали.
По таким дорогам ездили? - Поинтересовался Геннадий.
Да нет, на вертолётах лятали: - ответил Григорий, во дворе перед хатой садились, а ранее када на машинах ездили, то дороги ровняли и чистили. В магазины продуктов завязуть, местным не продають, а как начальство назад едить всё с прилавков сгрябають, и добавил; - помнишь, Андропов, такой был, он Ведунью оскорбил, посмеялся над ней и сколь прожил? Приязжали к Ведунье военные, толи забрать её хотели, толи ишо чаво, она чёй-то им сделала, али показала, все убяжали и больше к ней лятать, да ездить перестали, а вот кузнец не сдрейфил, хучь и поплатился зато, жизнью…
А баба Вера у нас молодец, она и повитуха, и лекарь, и советчик… да и покойников она омываить, вот тах - то.
Мы пошли молча, переваривая только что, услышанное, в скорости с лева от нас показалась одиноко стоящая трёхоконная мазанка, сарай и два катуха. Во дворе, лежала хорошо уложенная накрытая рубероидом большая куча колотых дров. К мазанке притулился 3 х ступенчатый порог с небольшой площадкой. Вокруг куреня рос плотный невысокий терновник, вокруг терновника, кольцом росла берёзовая поросль, вокруг берёз, росли кольцом, вербы, за ними кольцом дубья, всё это напоминало искусственный забор в виде подковы, с одним входом от дороги во двор к крыльцу хаты. «Вот и пришли»:- сказал Григорий. Щас постучу, спрошу ждёт она нас или нет? Мы подошли к хате по протоптанной тропинке, Баб Вер это я, крикнул громко Григорий и начал стучать в окошко…
С хаты послышался голос, ну что, пришли Казаки? я вас пораньше ждала, дюжа долго шли, али иде задержались? Щас открою. Послышался скрип половиц, затем звон цепной запоры и двери распахнулись. Через дверной проём в коридоре, появилась невысокого роста крепкая пожилая женщина, в руках она держала свечу, при сильном с порывами ветре, огонёк свечи горел необычно ярко, ровно, не колыхался. Из за хозяйки, выглядывал, огромный чёрный кот… Я был поражён увиденным.
Заходите, я таким гостям завсяда рада: - Сказала хозяйка шагнув в глубь коридора, уступая нам дорогу, в месте с хозяйкой посторонился и кот.
Здорова живешь хозяйка; - как полагаиться поздоровались мы, в коридоре.
Слава Богу, - ответила Ведунья и добавила:- Баюн поздоровайся с гостями и веди их в хату. Кот привстал на задние лапы, посмотрел на нас осмысленным, любопытным, умным, добрым взглядом, и мяукнув встав на 4 лапы вошёл в хату.
Григорий :- баб Вер, вишь Саньков, Кубанца, Бугуна, и Геннадия, табе в гости привёл?
Вот молодец Григорий, дык я их, всех знаю- сказала хозяйка.
Бугун же, у тебя в первые: - сказал Геннадий.
Я ж сказала, знаю и Бугуна, заходите Казаки, хату не охлыняйте, в небольшом коридоре справа стояла обычная лавка, на лавке, как и полагаиться вёдра с водой. Супротив входной двери, дверь в чулан, рядом с чуланом по правую сторону висели коромысла, влево дверь в хату, в углу между входной дверью с улицы и в дом большая из сибирька метла. Стены хорошо беленые.
Переступив порог хаты, я опешил, левый угол весь заставлен православными иконами, особенно выделялась большая Августовская икона. Повернувшись к образам мы перекрестились, за Кубанцом прочитали Отче Наш, по очереди приложились к иконам, сняли верхнюю одёжу сели за стол, поставив бутылочку белого вина, выложив все припасы с карманов. Хозяйка принесла старинные гранёные рюмки, печенье, конфеты и поставив чайник на плиту домашней дровяной печи вскипятить воду, начала с нами гутарить. Оглядывая комнату, я увидел на стене прикрепленные листы бумаги на которых нарисованные карандашом лица . Одно лицо привлекло моё внимание особенно.., я сказал, что это копия одной моей родственницы, на что хозяйка сказала; - я знаю это, но картинке нарисована моя племянница. И здесь я окончательно понял, что ей обо мне известно всё. Рассказывать что – то чем её удивишь бесполезно. Лучше задавать вопросы или слушать о чём гутарят. Посмотрев внимательнее на хозяйку, я понял, что запомнить её лицо, мне будет сложно и вдруг мне пришла мысль, а почему же я не могу понять цвет её глаз? Странно смотришь на человека, глаза какие -то бездонные будто дно колодца, тёмные и цвет не воспринимаем. После чего хозяйка повернулась так, что я стал видеть только профиль, а глаза мне стали вовсе недоступны. Мы выпили по стопочке, Григорий вспомнил бывшую подругу хозяйки и сказал:- помнишь, как она умерла?
Хозяйка ответила, если б я не зашла к ней, то она ещё б долго жила, и меня ждала но встать бы уже не смогла, и тянуть время было беЗполезно, она меня только и ждала. Как я к ней подошла, она сразу же и представилась.
Жалеешь подругу; - спросил Григорий?
А чё её жалеть?- ответила баба Вера, - все мы не беЗсмертны, рано или поздно придёть и наш черёд. А вот вспоминаю её часто, хотя мы, када нам надобно беседуем, советуемся, вона и сейчас она нас слышит и видит, правда Баюн я гутарю? Кот лежащий рядом с хозяйкой на одноместной, старинной, кованной койке, потянулся, мяукнул и явно в одобрение замурлыкал… Да и пожила она столько; - продолжила хозяйка, что не каждому энто дано.
И как ей там? - Спросил Григорий.
А вот придёт время, сам узнаешь, а пока рано табе об энтом знать. «Кажному сверчку, своё место!»
Ад и рай есть? - Спросил Геннадий.
Всё есть, и каждому по делам его, свой путь отмерен.
А зачем вы на мужиках катались? - Спросил Григорий.
Да просто развлекались, - Ответила хозяйка,- а как подруга ушла, так я и прекратила такие игрища, делами более важными в этой жизни занялась.
Тут уж спросил и я: - А на Казаках катались?
Нет - ответила хозяйка; - я сказала, только на мужиках.
А разве так можно? - Спросил я.
А чё им будить? Как только мужик уставал, мы его бросали, он обычно спать здесь же и ложилси, а мы либо домой уходили, либо пересаживались на других, ох весело было.
А как вы запрыгивали? - Спросил я.
Хозяйка усмехнулась; - сидишь бывалчика, на краю обрыва или в кустах прячешься, как только мужик поравняется, прыгаешь на спину, и крепко цепляешься… Иногда просто через яр переедешь, а на другом мужике возвертаещься.
А почему на Казаках не катались?- Спросил я.
Уважали, вот и не катались.
Гутар перевели на иные темы…
Я подошёл к иконам и стал их разглядывать; - а фотографировать иконы можно?
Да фотографируй; - сказала хозяйка. И осмотри внимательнее Августовскую.., как поймёшь, о чем я гутарила, тада мне скажи.
Я стал фотографировать… .
А как Августовская икона у Вас оказалась? – спросил я.
Как? как?
В Ерманскую то было, занесла нас война под город Августов оккурат в шастнадцатом, моя мать, да бабушка лекарками знатными были, ну а я тада, молодая такая в помощницах при них… Уж дюжа наших Ерманцы с Австрияками в тот год потрепали, да поприжали, ничё сделать Казаки и Русские не могли. Мало нас было, по сравнению с ними в несколько десятков раз. Из сил выбивались…
Вот в один из вечеров собрались Донские Казаки на молебень… вынесли походный алтарь Войска Донского и стали молиться, я с бабушкой и мамкой поодаль с лева стояли и тожить молились. Батюшка у нас был дюжа справный, из казаков, Микола Попов из Верхнего Дону. И вот по окончании молебня, встали мы все на колени и стали Богородицу просить, указать нам как поступить… И вдруг небеса разверзлись, и Явилась нам, Богородица с Христом младенцем на руках, Вся такая нарядная и ручкой своей путь указала, оккурат посерёдки Ерманцев и Австиряк…
Около получаса Богородица на небе была, многие её видели, в том числе и Австрияки, как на них Богородица указывала, мы до утра на коленях стояли и усердно молились. А как только стало святать, посигали наши Донцы – молодцы на коней, и с шашками на голо без приказу молча как по команде, пошли в атаку… Разорвали цепи супротивника, и стали их рубать… а тута и Русские подоспели! Сломили мы тада ворога. Наши, особо в том бою и не пострадали. Но мамка моя дюже ранена была, она пыталась Русского молоденького, контуженного солдатика с поля вынести, да осколком её саму смертельно и ранило. Принесли её солдатики к нам в госпиталь, на руках моих она отошла. А тута в скорости в следующем бою и бабушку мою в месте с лежащими ранеными убило, она в госпитале палаточном наших лекарила, снаряд попал прямо в палатку… Ох дюжа я тада горевала, ведь одна одинёшенька на белом свете осталась, не выдержали мои нервы, и я слегла. Думала, помру вовсе, жить не хотелось. И вот однажды подходить к моей постели Донской Казак, да такой справный, русоволосый, голубоглазый, улыбается так и усы с бородой поправляить. А в руках что то большое завёрнутое в цвятастую тряпицу держить. Присел и гутарить; - знаишь сестрёнка, вот гляжу на тебя, раскисла ты дюжа. Я када раненый ляжал, тожить думал помру, твоя бабушка лякарка, меня к жизни вярнула, да и ты с маманей сколь жизней спасли… твои то мать с бабушкой не умерли, их Богородица на небушко лекарить взяла… Их там знания, да умения ох как нужны. Поверь правду гутарю. А это табе за доброту, за отзывчивость и лЕкарство от всего нашего Казачьего Роду. Развернул он тряпицу… А там Богородица с младенцем указывающая, нам путь… Точь в точь какую мы видели в явлении. Извиняй сестричка, коли, что не так – сказал Казак. Даст, Бог, ишо свидимся. Жаль что не смог сие чудо написать на хорошо подготовленной доске, вона взял Ерманскую крышку от снарядов… С энтими словами, поцеловав сию икону и перекрестившись Казак передал мне. Более я его не видела, но вот мне и тем кто был в палатке, Казак уж дюжа Александра Невского напомнил… И начались тада у нас чудеса… Я как и многие у нас в палатке быстро выздоровела. Мы ходили по нашим палаткам и частям, крестными ходами и люди быстро поправлялись. Вот таким чудесным образом мне досталась эта Августовская икона. Во времена геноцида Казачьего народа, мне пришлось эту икону прятать. Ведь богоборцы уничтожали всё подряд, в особенности нашенское, Казачье. И порешила я, что эта икона перейдёт достойному Казаку, который сумеет её сохранить, для будущих сложных времён, которые вскористи коснуться нашего, Казачьего Рода…А с тряпицы цвятастой, я сабе кофту пошила, и одяваю её в особлевых случаях. Вот она, на мне!
Я посмотрел на кофту внимательнее, покрой кофты действительно был старинный, приталенный, казачий всю кофту ненавязчиво с большим вкусом, будто степь Донская, покрывали цветы лазоревые и ковыль.
Мы встали как по команде, подошли к Августовской иконе, приложились, прочитали Отче Наш.
Затем присели за стол. Каждый думал о своём…
Я прервал молчание: - а вы не думаете, что эту икону у Вас могут украсть или отнять?
Баба Вера усмехнулась и говорит; - пусть только попробуют, дойти не успеют, уже были такие, да где теперь, они? Эта Икона будет в руках достойных Казаков! Её глаза будто сверкнули ярким, сильным внутренним светом. Баюн перестал мурлыкать, привстал и зашипел. Затем лёг поудобнее и вновь замурлыкал, сквозь полуприкрытые глаза поглядывая в нашу сторону.
Я подошёл вновь к иконе, и стал внимательно, её разглядывать… Господь открыл мне один из секретов этой удивительной, Августовской иконы. Я указал на увиденное, баба Вера улыбнулась и сказала, не все видят то, что ты сейчас увидел, твои братья Казаки находящиеся здесь, это тоже увидели. Казаки смотрели на меня и улыбались. Я тоже начал улыбаться, счастье переполнило меня….
Погутарив о том, о сём, мы попрощались и стали собираться домой… Мысли, каким же цветом её глаза периодически возникали и я пытался увидеть цвет глаз, когда, мы оделись, я захотел сфотографировать хозяйку, только взял фотоаппарат в руки как услышал, не фотографируй меня. Я сделал несколько фото друзей в том числе и у иконы, и как бы невзначай навел объектив на хозяйку, и тут услышал снова уже жесткий властный голос , не фотографируй меня. Я отвёл объектив от хозяйки и сделал фото друзей, захватив немного и хозяйку… это фото в отличии от других не получилось…
Дождь практически прекратился, ветер приутих. Мы попрощавшись вышли в коридор, и тут хозяйка говорит; - Баюн проводи, кот мяукнув, выскочил, на улицу и не обращая внимания на мокрую дорожку и лужи прямиком подбежал к тёрну и будто растворился в кустах. Мы пошли обратно, и тут я почувствовал, что мы идём не по той же дороге, а почему то стали уходить в лево. Я и Кубанец почти одновременно сказали о том казакам, осветив дорогу по сторонам фонариками, мы поняли что идём не по той дороге.
Ты смотри, а? сказал - Григорий – мы же на кладбище пошли, вот баба Вера, шутница…
А Геннадий добавил; - Казаки, а свечка то так и не уменьшилась, почитай часа два гутарили, иная б сгорела, а та такая ж и осталась, будто прошла минута, не более.
Перекрестившись, мы не возвращаясь к дому Ведуньи, пошли по полю в направлении дороги, идущей к дому, где нас ждали , наши товарищи.
Как только вышли на правильную дорогу, вновь поднялся ветер и усилился дождь. Мы обошли опять вокруг живых ворот, и когда дошли до бывшего места жительства подруги бабы Веры, вдруг резко прекратился дождь и ветер. А вот кусты и деревья у прогалины стали накланяться в нашу сторону, будто нам кланялись, и было ощущение, что не ветер то, а кто- то невидимый гнет их руками. Мы спустились в яр и прошли его без приключений, из яра вновь помогая друг другу вылезли. Всю дорогу шли практически молча, иногда переговариваясь о ночной темноте, да о плохой погоде и соответствующей дороге. Зашли в хату, где в данный момент нас ждали Казаки. Встретили они нас множеством вопросов, как шли, как гостевали, о чём с Ведуньей гутарили? Пока мы стали снимать плащи, да куртки , вдруг Кубанец позвал:- «смотрите, что с кошкой?» Я повернулся на голос Кубанца, он стоял и указывал рукой в пространство между печкой и стенкой…
Кошка в стойке на задних лапах вся взъерошенная шипела на голую стену, будто кто-то невидимый для нас находился между кошкой и стеной, либо за стеной на улице. От присутствующих казаков появились различные предположения. В основном сошлись в мнении что кто то стоит за стеной на улице, и только кошка это смогла учуять…
Утром мы распрощавшись оставили хутор Безымянный.
P.S.
И только теперь спустя некоторое время, мне кажется, что я понял, почему баба Вера с Казаками шуткуить…Она нас внимательности, выживаемости обучает, страх убирает. Видать готовит к каким то особенным испытаниям, али просто закаляить!
Продолжение сказа, в скорости следует! Путешествие не закончено!!!
Коловерть,колверть - чаще на быстринах рек кручение воды (водовороты). В данном случае кручение вращение непривычных для обыденной жизни сложившихся обстоятельств.