Гл.17
Странно, но за всё это время Уля ни разу не видела подруг, хотя уже потихоньку выходила на улицу: к магазину, бабе Люсе и крёстному. Никто её не задевал, просто некоторые отворачивались, давая понять, что они никогда не собираются ничего иметь с нею общего.
"Да ладно. - думала Уля. - Переживу. Лишь бы не трогали."
Потом Наталья Владимировна поведала ей, что у подруженек сейчас, у самих проблем выше крыши, поэтому им не до неё. Даша разошлась со Славиком, он уже перебрался к родителям в райцентр и подал на развод. Ну ясное дело, там есть кому подсказать: мать Славика терпеть не могла Дашку. А у Светы с Верочкой, мужья не работают, потому что их уволили, из-за систематических пьянок. Так они решили это отметить. Васька, пока Вера была на дойке, украл дома мешок сахара и с Антоном, супругом Светы, наделали браги столько, вроде собрались свадьбу гулять. Надёжно припрятали бидоны и пока жёны на работе, а они самогоночку гонят себе в удовольствие, так что, праздник теперь у них каждый день.
Уля не испытывала радости, услышав о подругах такие новости, ей было искренне жаль девчат. Сама трудилась на ферме и знает, что там не мёд, а когда ещё дома вот такая нервотрёпка, то и белый свет не мил. Им теперь надо думать, как одеть, обуть и прокормить детей, а зарплату дают не вовремя. Конечно, в подобной ситуации, действительно не до сплетен о ком-то, тут хоть бы своё разгрести. Но идти и посочувствовать Уля не могла, скорее всего, кто её там ждёт? Всё так зашло у них глубоко, что наверняка пошлют её куда подальше, прямо с порога.
Но находиться всё время в четырёх стенах тоже надоело и Уля завела с родителями разговор о трудоустройстве.
- Ну и куда ты пойдёшь, твоих коров отдали другой женщине. - возразил отец. - Сиди уже, Уль, и не рыпайся. Там видно будет.
- Когда видно, пап? Не век же мне сидеть на вашей шее! Только затихли одни разговоры, так мы готовим почву под другие. Обязательно на ферму возвращаться? Если честно, то мне и самой туда неохота. Волком смотреть друг на друга с девчатами? Нет, лучше я попрошусь к разнорабочим.
- В поле? - воскликнула Наталья Владимировна. - Не выдумывай, Уль. У нас, у доярок, каторжная работа, но мы хоть под крышей, а там ещё похлеще. Застынешь вся, а тебе ещё внуков нам надо родить. Нет-нет, это даже не обсуждается.
- Мама, ты ли это говоришь? Сама радовалась, что я осталась в родном колхозе, мол, здесь свободные руки всегда нужны. А теперь, вдруг забеспокоилась обо мне?
- Улька, прекрати перечить матери! - вмешался Анатолий Иванович. - Вот когда будет своя ребятня, так вспомнишь нас. Кто ещё тебя пожалеет, если не мы? Кому ты нужна?
Так и не придя к единому мнению, разговор в семье не получился. Ну, а куда здесь ещё можно устроиться? Садика нет, больницы тоже нету, только один медпункт, но там Пашка Самсониха сама управляется. То, может нянечкой или санитаркой куда б взяли, так некуда. Да что тут есть в этой дыре, хоть пропади! В магазине уже числится продавщица, вместо Вальки Ивановой, в администрацию не влезешь, там только свои: сватья, сёстры, кумовья и просто нужные люди. На почте задействованы два человека: заведующая и одна почтальонка на всё село. Всё. И только ферма с полем могут гостеприимно принять тебя в свои объятия и то, не всегда.
А однажды, вечером к их двору подъехала дорогая иномарка и Уля сразу в ней узнала машину Трифона. Лицо девушки сделалось белее простыни, ноги подкосились, поэтому пришлось примоститься на стул, чтобы не упасть. Отец с матерью тоже увидели не прошеных гостей и молча наблюдали за дальнейшими действиями дочери. Впрочем, Анатолий Иванович порывался выйти за двор и по-своему разобраться с несостоявшимся зятем, но Наталья Владимировна не пустила.
- Толя, не делай глупости.
Минут пять всё это продолжалось. Из автомобиля никто не показывался, но и с места не двигались.
- Иди уже... - махнул рукой отец. - К тебе же пожаловали.
Понимая, что другого выхода нет, Уля поднялась. В принципе, ей и хотелось видеть сейчас глаза Трифона и всё ему высказать, но шагнул к ней навстречу Рома.
Сияющая улыбка молодого мужчины заставила улыбнуться и её.
- Рома, каким ветром ты в наших краях? - протянула руку для приветствия Уля.
- Я за тобой, Уль. Трифон ждёт. - без обиняков признался охранник.
- Ты с ума сошёл? Куда я попрусь, у него жена, оказывается?!
- Нету никакой жены, он уже развёлся. Ты мне веришь?
- Я уже и потерялась, кому верить. Ты знал, что Трифон женат, почему мне ничего не сказал?
- Уль, мне деньги платил Трифон, а не ты, он мой хозяин. А у меня двое детей и от первого брака девочка. А где я ещё так заработаю? Сама знаешь, какая жизнь теперь. Вот и посуди, кто для меня дороже: ты или мои дети? Понимаешь, тогда надо было именно так выбирать. Что бы ты выбрала?
Уля кивнула, причина ей показалась уважительной.
- А куда ты запропастился, когда мы вернулись из Турции?
- Эльвира меня уволила, чтобы я не смог вас предупредить. Трифон в последнее время, вообще ей не звонил, он собирался по её приезду расторгнуть их брак, но она, заподозрив неладное, сама явилась. Теперь снова помчалась в Германию, сестре до сих пор плохо.
Трифон не оставил тогда номер телефона того отеля и у меня не было возможности позвонить, но я полетел туда сам. К сожалению, Уль, мы разминулись в пути. Я не думал, что вы так скоро повернёте обратно, но Трифон мне поведал о причине.
- Ром, ты замечательный друг и хороший охранник, но прости, что напрасно сюда спешил, я никуда с тобой не поеду. Когда меня Эльвира избила, я потом часа три сидела в кустах, ждала темноты. Так вот, Трифон даже не подумал броситься за мной следом. Видишь, какая любовь?
- Уль, насчёт любви не сомневайся, я давно с ним знаком, поэтому с точностью уверен, что у него есть это чувство, по-отношению тебя. Всё дело в том, что Трифон не знал, где ты находишься на тот момент, он считал, будто ты уже в объятиях родителей. Тогда Трифон запер Эльвиру в чулане и выскочил к тебе на порог, но тебя и след простыл. К родным твоим он не решился идти, ни разу не был, а это, вдруг, припрётся. Да и смысл? Эльвира-то в доме ещё находилась, как тебя туда вести? На следующий день они добирались в Москву разными рейсами.
- Да у него всегда так, то не успел, то опоздал. Он и сейчас не изволил сам объясниться, а охранника вместо себя прислал.
- Уль, он собирался, но потом... В общем, Трифон в данный момент лежит в больнице.
- Что с ним? - девушка невольно забеспокоилась. Получается, он ей вовсе не безразличен.
- Ножевое ранение. Видишь, я с тобой откровенен.
- Что??? И ты меня туда приглашаешь?
- Уль, это долгая история, но я бегло внесу ясность. Перед тем, как им расписаться, ещё тогда, в бурную молодость Трифона, Эльвира, предвидя будущее, составила брачный контракт, по которому, в случае расторжения брака, она забирает всё имущество, что и сделала в последствии. Но Трифон не дурак, за её спиной он совершал сделки, это уже когда притупилась её бдительность, первый десяток лет она следила за каждой бумажкой. Ну вот, а в последние два года, Трифон сумел наскрести, кое-какой капитал, поэтому приобрёл большой загородный дом, ещё больше этого. - Рома кивнул в сторону "замка". - И это не всё. В центре Москвы он купил многокомнатную квартиру и ресторан, расположенный ближе к окраине. Правда, ресторан старенький и нуждается в реставрации и пока бездействует. Но через пару-тройку месяцев, когда отремонтируемся, то очень быстро окупятся все затраты. Но это всё было уже после отъезда Эльвиры, а до того... Она валялась в его ногах, умоляла сохранить супружеские отношения, но Трифон не согласился. Оскорблённая дама пожаловалась своим знакомым и те намеревались физически проучить Трифона и, в итоге, один из них нанёс ему ножевое ранение.
- А вы с Юрой, где были? - накинулась Уля на телохранителя.
- Почему, с Юрой? У нас ещё и Боря есть. Где были? Выполняли поручения Трифона. Да ты не волнуйся, Трифон мастерски от них отбился. И рана, хоть и глубокая, но не смертельная. Поехали, Уль. Ну зачем тебе эта деревня? Нет, если откровенно, мне здесь понравилось, но это с точки зрения просто отдыхающего. Жить тут, если не позволяют средства, очень тяжело да и с работой туговато.
- Рома, ты всё красиво рассказал, но я не маленькая, в моём возрасте уже детей имеют, поэтому мне нужна определённость. Снова буду с ним жить на правах любовницы?
- Ты же теперь всё знаешь, почему так говоришь? Как он раньше мог с тобой расписаться, если в паспорте ещё стояла печать? Нынче другой расклад, теперь Трифон свободен, аки райская птица. Как поправится его здоровье, так и свадебку закатим. Поехали, Уль! Мне велено без тебя не появляться. Не оставляй меня без средств к существованию. - Рома открыто улыбался и Уля оценила его шутку.
- Не знаю, я не уверена... Просто, как вспомню, сколько я пребывала в неведении, а он мне всё время врал...
- Я понял. Тогда к тебе вопрос: долго бы ты с ним задержалась, если бы скажи Трифон тебе всё, как есть? Ну?
- Ты прав. Я бы и на пушечный выстрел к нему не приблизилась.
- Вот и он так рассуждал.
Уля оглянусь к себе во двор. Родители были начеку, они и с места не сдвинулись, продолжая сидеть под тенью виноградной арки, изредка бросая ревнивые взгляды в сторону беседующих.
- Ром, ну что я им скажу? Мне так стыдно перед ними. Только всё наладилось, тут снова вы, без спроса врываетесь в мою жизнь. Вам-то легко, а мне как быть?
- А хочешь, я сам поговорю с твоими папой и мамой? - и не дождавшись согласия, Рома направился к её родителям. Девушка не последовала его примеру, сгорая от стыда, она осталась рядом с машиной.
Удивительно, но никто не кричал, общение протекало вполне нормально и цивилизованно. Уля насторожилась, к чему бы это?
Как уже Рома убеждал дорогих ей людей, но минут через десять к ней вышли все трое: Рома и отец с матерью. Она боялась посмотреть им в глаза, только мельком и заметила, что глаза Натальи Владимировны были красными от слёз. Отец помешкал чуток и обнял Улю, крепко прижимая к себе.
- Ну что же, дочь, поняй в столицу, коли судьба твоя такая.
Уля плакала вместе с мамой, поочерёдно целуя родителей.
- Спасибо вам за понимание! Только всегда помните: кого бы я не встретила на своём веку, но вы для меня - всё равно всего дороже.
Никакие вещи Уля не брала с собой, Рома посоветовал. Оказывается, Трифону удалось сберечь её наряды и ювелирные украшения. Теперь она верила, будто всё куплено за его деньги, она сама лично являлась свидетелем, сколько сил Трифон отдавал работе, поэтому имел право быть вознаграждённым.
К своему стыду Уле ни разу не приходилось бывать в Москве. Ну почему, к стыду? Москвичи же не считают своим стыдом, если им не приходилось посещать, какую-либо глубинку? И ничего. Судьбы людей у всех разные, кому на роду что написано: где жить, сколько и как?
Уля вертела головой, разглядывая бесконечные магазины, салоны и прочие общественные места, с их яркими вывесками. Огромные, по её мнению, здания, просто давили со всех сторон, и это девушку пугало.
"И как я здесь привыкать буду?" - она часто вздыхала и иногда норовила даже слезу пустить, но, сжимая кулаки, сама себе приказывала:
"Успокойся! К "помещичьему" дому привыкла же, вот и сейчас справлюсь, не впервой." - но внутренний голос предательски напевал:
"Да, но дом тот стоял в твоей родной деревеньке, а это чужбинка, дорогая."
"Ну и что? - парировала она неугомонному наитию. - А не ты ли собиралась улизнуть с родимых мест на эту самую чужбинку?
Да ладно, всё ж легче будет: и с работой, и сплетни отпадут сами собой. Только вот душа о родителях болит." - им столько теперь придётся, из-за её отъезда.
Хотя... Все видели, что за нею приехали, как за госпожой, поэтому и повода нет, будто она где-то унизилась.
- Рома, мы куда сейчас? - Уля специально завела разговор, чтобы не расстраивать себя лишними думками.
- К Трифону в больницу. Он ведь ждёт.
"Интересно, Рома всегда так улыбается? Какие всё же разные охранники. Юра, так тот и слова лишнего не вымолвит, а этот, всю душу "стелет" собеседнику. И ведь искренне."