Пплененное сердце. Глава X

   

   Вернувшись домой с прогулки, Каталина переоделась в легкое муслиновое платье и мягкие домашние туфельки. Она уже направлялась в столовую, откуда доносился повелительный тон матери, отдающей прислуге последние указания, как вдруг дойдя до чуть приоткрытых дверей библиотеки, она расслышала голос кузена, выказывающего еле сдерживаемые признаки недовольства:
   
   - Дон Педро, вы же понимаете, что арендаторы должны исполнять определенные обязательства по отношению к вам, как к сеньору. Иначе говоря, платить по всем счетам! Что же делаете вы? Несмотря на мои уговоры, и это притом, что я предоставил точные расчеты по всем вашим доходным книгам, вы, тем не менее, снова взяли на себя  непосильное бремя. Да, вы повысили арендную плату, как я вам советовал, но отменили баналитет, один из основных источников дохода! Где это видано, чтобы сеньор разрешал крестьянам задаром молоть зерно на собственной мельнице?!   

   - Но мне по-прежнему платят за использование нашей пекарни и виноградного пресса, - невольно оправдывался отец. – Ты сам можешь убедиться во всем, Луис-Антонио. Вот смотри, в расчетной книге прописаны все суммы, я сам веду учет.

   Наступила тишина, слышны были только шорохи от переворачиваемых страниц и невнятное бормотание кузена, повторяющего цифры на бумаге.

   - Все это пустое, - наконец выдал свой неутешительный вердикт Луис-Антонио. – Вы сеньор на этой земле и должны получать солидные доходы, как ваши соседи, Креспо, Ибарра, Вальехо, Кабрера. Земля ваша плодородна, поблизости есть лес, каменоломня, а несколько миль к югу Средиземное море, богатое рыбой и моллюсками. Андалусия – благодатный, зажиточный край. Здесь, как и в Кастилии, не принято перегонять дважды в год крупные стада овец через оливковые рощицы, виноградники и засеянные пшеницей поля. Все земли возделываются, вы ничего не теряете, как скажем сеньоры Каталонии или Арагона.    
   
   Немного помолчав, он продолжил уже другим, более надменным тоном: 
 
   - Королю и премьер-министру не понравятся объяснения, которые я буду вынужден передать им. В наше непростое время государству требуются хозяйства, приносящие стабильные доходы. Королевская власть должна опираться на сильных сеньоров, дабы сохранить свою суверенность. А такие, как вы, дон Педро, способствуют разорению казны. 

   Едва услышав незаслуженные обвинения, брошенные с высокомерной напыщенностью ее отцу, Каталина побледнела и поспешно спряталась в тени одной из шести колонн, расположенных в главном зале поместья. Чтобы не оказаться случайно обнаруженной и в то же время не упустить немаловажных деталей из дальнейшего разговора, скорее походившего на суровые наставления учителя нашкодившему школяру, она затаила дыхание и застыла, словно статуя, прижав ладони к груди.
    
   - Впрочем, я знаю, откуда можно взять недостающую сумму. 

   Последовала короткая пауза, после чего дон Педро спросил упавшим голосом:

   - Я весь во внимании.      

   - Тут все понятно, - как бы само собой разумеющее обронил кузен, - у вас имеются средства, которыми можно покрыть текущие долги… Приданое вашей младшей дочери Каталины…

   - Что?! Нет!

   Каталина слушала, не шевелясь, не издавая ни звука, полностью погрузившись в гнетущую картину действительности, и не заметила, как рядом с ней оказалась мать, столь же бледная, как стены главного зала.

   - Нет, Луис-Антонио, я не пойду на это, - твердо заявил отец. - Моя дочь не остаться без приданого, это просто недопустимо. Она не сможет найти достойного жениха, ее будущее будет загублено… и тогда остается только один верный выход - монастырь, да и там взимают плату…   

   Похоже, у кузена на все было свое мнение. Он довольно хмыкнул, будто только и ожидал подобного ответа:

   - Сеньорите Каталине не нужно покидать стены отчего дома.
 
   - Как же так? – изумился дон Педро. – Ты, как мой прямой наследник, когда-нибудь женишься, а моя дочь…

   - …Станет компаньонкой моей жены.

   - То есть приживалкой в родном доме?

   - Не я устанавливал законы на майорат, - последовала циничная реплика.

   - Я найду другой выход, - процедил сквозь зубы сеньор Перес.

   Донья Вероника решительно взяла дочь за руку, и Каталина почувствовала, как холодны были ее пальцы.

   - Пойдем, дорогая, нам нечего здесь делать, мы все услышали.

   Выйдя на террасу и подставив лицо утренним лучам солнца, с трудом пробивающимся сквозь густую листву душистого жасмина, мать закрыла глаза и плотно закуталась в мантилью, словно спасалась от холода.
      
   - Луис-Антонио не остановится, пока не добьется своего, - с горечью сказала она.

   - Мама, - Каталина вне себя от тревоги обняла мать за плечи, - но что же он хочет? Поместье все равно перейдет ему только после смерти отца…

   - По-видимому, он желает это ускорить.

   - Мама, нет. Что ты такое говоришь?

   Ореховые глаза доньи Вероники заволокло пеленой бесконечной печали.

   - Утром пока тебя не было, к нам заезжал мастер Керро, - кончиком платка она промокнула выступившие слезы. – Педро внезапно стало плохо. Вообще-то он уже несколько дней жаловался на боли в груди, поэтому доктор прописал ему сердечные капли и… покой, но куда там… Теперь я не знаю, чего ожидать. По-моему, все очень серьезно.

   - У папы больное сердце?   

   Каталина прижала руки к вискам, ее ошеломила мысль, что их пышущий здоровьем отец, добрейшей души человек, весельчак и страстный жизнелюб может вот так в одночасье исчезнуть из их жизни навсегда. Это не укладывалась в ее голове. Она отказывалась этому верить, потому что самое страшное могло случиться с кем угодно, только не с ним. Однако богатое воображение рисовало картины одну страшнее другой.

   - Мама, - после недолгих раздумий Каталина приняла решение, - я сама поговорю с Луисом-Антонио. Думаю, можно кое с чем повременить.

   - Доченька моя, не стоит… 

   - Не отговаривай меня, мама, - девушка порывисто обняла мать и прижилась щекой к ее щеке. – Настала пора действовать, я ведь чувствую, он что-то хочет от меня. Надо выяснить, что именно и тогда…

   - Ясное дело, чего ему надо, - угрюмо пробормотала себе под нос донья Вероника.      

   Вечером того же дня Каталина и сама все узнала. Незадолго до ужина, она сходила в фамильную часовню Пересов, чтобы помолиться Пресвятой Деве Марии за здоровье отца и попросить помощи в благополучном разрешении их семейного дела. Она интуитивно страшилась разговора с кузеном и молила Божью Матерь наделить ее смелостью и хладнокровием, чего, как она считала, ей в особенности недоставало. Склонившись перед низким резным алтарем, она сосредоточилась на молитве, не слыша и не видя ничего вокруг, с головой погрузившись в свои мысли. Но едва последние слова слетели с трепещущих губ, и Каталина, перекрестившись, поднялась с колен, она сразу же наткнулась на ястребиный профиль кузена, который, по-видимому, пришел сюда следом за ней и, не нарушая покамест ее уединенности, остался стоять в стороне.   

   Теперь Луис-Антонио, как опытный стервятник, выжидательно наблюдавший за жертвой в надежде поживиться ею, чуть та даст маху или расслабится, самодовольно ухмылялся, показывая ряд острых желтоватых зубов. Уловив в хищном взгляде откровенную похоть, Каталина непроизвольно вздрогнула, на что тонко выщипанные брови «щеголя из Севильи» стремглав взметнулись вверх.
      
   - Дорогая кузина, - елейным голосом проговорил он, - рад застать вас здесь… одну, - добавил он, плотоядно улыбаясь. - Обычно вы появляетесь в сопровождении матушки или кого-то из слуг, а тут вдруг такое приятное разнообразие. Мне невероятно повезло!   

   Сделав вид, что не понимает какую игру затеял Луис-Антонио, Каталина внутренне собралась дать достойный отпор:

   - Вы хотели мне что-то сказать? 

   Ледяной тон несколько охладил пыл искушенного сердцееда, однако для планомерного отступления этого оказалось маловато.
   
   - Будьте откровенны, прекрасная сеньорита, неужели вас устраивает та жизнь, которую вы ведете в этой глуши? Разве вы не грезите по ночам о лучшей доле? Ведь в душе вы понимаете, деревенские увальни, что окружают вас, могут предложить немногое…

   - Мне кажется, вы забываетесь, кузен.   

   Луис-Антонио приблизился к Каталине.
 
   - Вы, сеньорита, верно, не понимаете, какие выгоды ждут вас, случись вам быть со мною чуточку милее, - небрежным движение руки он откинул край кружевной мантильи, целомудренно прикрывающей грудь и плечи девушки, и ленивым движением пухлых пальцев провел по ее шелковистой коже от локтя и выше.   
   
   Каталина подскочила, будто ошпаренная, с отвращением отдергивая нахальную руку наглеца:   
   
   - Да вы с ума сошли, кузен! В вас нет ничего святого! И как только под подошвами ваших сапог не разверзлась земля, и не отсох болтливый язык, извергающий кощунственные речи в Божьем доме?! Как можно предлагать подобный вздор невинной девице? 
   
   - Вздор, говоришь?! - в жабьих глазах вспыхнул недобрый огонек. Луис-Антонио крепко схватил Каталину за запястье. - Да ты в ногах моих должна валяться, прося… Нет… Умоляя меня, чтобы в ближайшее время не оказаться на улице вместе со своим пустоголовым отцом и такой же недалекой матерью!   
      
   Каталина обомлела от яростного напора беспринципного мерзавца. Что называется, пьеса сыграна, маски сорваны. Кузен предстал перед ней в самом неприглядном свете. Но как ни странно, она не растерялась и не поддалась безрассудной панике, которая начала было закрадываться в ее сердце, наоборот сил и уверенности в ней как будто прибавилось.
   
   - С какой стати вы позволяете себе говорить со мной в подобном тоне?

   Фиалковые глаза метали молнии. Она по-кошачьи изловчилась и, невероятно удачно выпутавшись из цепких пальцев Луис-Антонио, напоминавших ей когти грифона, поспешно отбежала в сторону. После этого, стремительно выдернув из волос черепаховую шпильку с устрашающего вида острым наконечником, она направила грозное оружие прямо на обидчика. В суматохе ее кружевная мантилья съехала набок, несколько золотистых локонов упали на спину и плечи, но сейчас ей было не до внешнего лоска.

   – Вы напыщенный болван, вот вы кто! Глупец! Вы никогда не получите ни меня, ни нашего поместья! Я сделаю все от себя зависящее, чтобы ни вы, никто другой, похожий на вас, не владели здесь и пядью земли! Лучше я буду валяться в ногах у самого дьявола, чем искать вашего расположения, сеньор Наварро де Перес! Да пусть Господь простит меня за сквернословие, кое я позволила себе в стенах его дома.
      
   Малопривлекательное лицо Луиса-Антонио недоуменно вытянулось и заметно побледнело. Не сводя изумленного взгляда с воинственно настроенной девушки, он резко оправил полы своего ярко-рыжего камзола и хмуро процедил:

   - Берегитесь, сеньорита, вы нажили себе опасного врага. Как бы потом не пожалеть о скоротечных словах.

   - Скатертью дорога, кузен! – крикнула в ответ взбешенная Каталина. - И запомните вот еще что, моего приданого вам не видать, как своих собственных ушей! 

   Луис-Антонио Наварро де Перес вылетел из часовни со скоростью пущенной из арбалета стрелы, весь красный от переполнявшего его гнева. Он не мог поверить, что какая-то деревенская простушка, пусть и красотка с копной золотых, переливающих на солнце, волос и несравненными глазами, дерзко пренебрегла самым знаменитым ловеласом Севильи, обставила его как мальчишку и глубоко оскорбила его чувства, задев за живое. Полыхая яростью и жаждой мести, он собрался за час и покинул поместье дона Педро с завидной быстротой, будто его преследовала орда чертей во главе с самим князем тьмы. Напоследок он сердито потряс кулаком и в порыве злости крикнул, что «вернется со сборщиком налогов, и тогда посмотрим, чью сторону примет король и премьер-министр».