Прощание с отчим домом. Добрые "самаряне".
Свадебный трехдневный пир подошел к концу. Все гости разъехались, и дом усердием слуг был приведен в надлежащий порядок. Александре предстояло в скором времени покинуть родительский дом и уехать в дом мужа. Таков русский обычай. Это ее несколько печалило. Она попросила у Юрия немного времени побыть одной, чтобы проститься с ее дорогими сердцу местами. Он одобрительно в этому отнесся.
Она неторопливо стала обходить имение, заглянула в лесок, где вместе с шумной ватагой дворовых ребят ходила по грибы и ягоды – благо они росли в большом количестве неподалеку от имения. Нежно пригревало июньское солнце, не слышно было птичьих голосов, вокруг было таинственно тихо. Девушка вдыхала полной грудью аромат нагретых на солнце листьев деревьев и трав, как бы стараясь надолго надышаться родным воздухом.
Ноги привели ее к речке, протекавшей между густо заросшим ивняком берегами. Она прошлась по бережку, зачерпнула ладонями прозрачную водицу и подбросила вверх, обрызгав себя.
- Речка, милая, прости, что покидаю тебя надолго, но я еще вернусь. Благослови меня в дальний путь, – и как ответом был всплеск выпрыгнувшей из воды какой-то крупной рыбы, должно быть, щуки - хозяйки речушки. Находившись, она присела на полусгнившее бревно, лежавшее тут с незапамятных времен, на котором частенько сидели отдыхающие здесь взрослые и детвора. Неподалеку лежала на берегу лодка кверху дном. Не счесть, сколько раз она на ней каталась с кем-нибудь. Опять повеяло грустью, что скоро придется покинуть эти родные места, на которых прошли ее детство и юность.
Вместе с грустью к ней пришло и поэтическое вдохновение, и в голове стали рождаться строчки будущего ее стихотворения.
Прощай, мой милый отчий дом!
Как стал ты сердцу дорог!
Как много лет прожито в нем,
Увидимся не скоро.
Прощай, тенистый старый сад,
Где часто отдыхала.
Прощайте все, и стар и млад,
С кем вместе подрастала.
Прощайте, лес, моя река,
Где смело я гуляла.
Уехать мне в далекий край
Теперь пора настала.
Но я еще сюда вернусь,
Вы только не скучайте,
Вы только легким долгий путь
И счастья пожелайте.
Уходить было жаль, но заботы звали. Александра еще постояла немного и пошла к дому, очень надеясь, что когда-нибудь она со своей семьей сюда приедет, снова будет кататься на лодке и наслаждаться этой живописной природной красотой.
А дома ее уже ждали, чтобы пообедать перед отъездом. В дорогу им нагрузили целую подводу всякого приданого, свадебных подарков, прочего скарба и провизии. Лидия Семеновна не скрывала слез, прощаясь с любимой дочерью, а Петр Николаевич украдкой вытирал ладонью глаза. Родители проводили их до ближайшей станции, а там еще раз попрощались со слезами.
Дальнейший путь прошел относительно спокойно. Дорога была довольно оживленная, особенно, когда подъезжали к городам и деревенькам. Попадались путники пешие, в основном бедный люд, и конные – богатого сословия, поднимая дорожную пыль.
Летняя дорога была намного интересней зимней, и Александра почти все время смотрела в окна. Вдруг они увидели лежащую на обочине бедно одетую женщину и маленького мальчонка при ней. Проходившие два крестьянина, глядя на них, только перекрестились и прошли мимо, но оглянулись, услышав, что какая-то карета сзади них замедлила ход.
- Давай остановимся! - Александра посмотрела на мужа. – Надо узнать, что с ней.
- Да, конечно, - и он сделал знак вознице остановиться.
Подойдя к несчастной, они увидели жуткую картину: молодая женщина лежала, скорчившись, подоткнув между ног подол драной юбки , который был в крови, а мальчонка плакал и дергал ее за лохмотья.
- Что с вами, милая? - Александра склонилась над ней.
- Дюже лихо мне...умираю вот... сына токмо жалко... сгибнет без меня, - слабым голосом проговорила молодуха. Лицо ее было бледное, исхудавшее с впалыми от болезни глазами.
- Мы не можем их тут оставить. Не по-христиански это будет, - проговорила Александра.
- Да куда же мы их поместим, у нас и так все забито, - высказалась Наталья Ивановна, хотя сознавала, что не права, - и кто знает, кто они такие, может, беглые.
- Найдем место, - уверенно проговорил Юрий и стал делать перекладку вещей на подводе, - Прежде всего, это несчастные люди, и наш христианский долг им помочь.
Освободив место на подводе, они осторожно уложили женщину на нее, а малыша взяли с собой в коляску. Юрий посадил его себе на колени, прижав к себе его худенькое, дрожащее тельце.
Когда они проезжали мимо наблюдавших за ними крестьян, те перекрестили их и крикнули вдогонку:
- Да благословит вас Господь, добрые люди!
В полдороге от дома путешественники остановились и хорошо покушали, накормив «гостей». Женщина съела совсем немного – сказывалось ее больное состояние, а малыш уплетал вкусную еду за обе щеки. Тут же познакомились: ее звали Устиньей, а сынка Степкой.
В имение они прибыли в десять часов вечера. Были уже густые сумерки. Тут Наталья Ивановна по-хозяйски забегала, куда поместить больную женщину с ребенком. У молодой женщины было кровотечение. Ее обмыли, дали густой отвар крапивы и уложили в сенях. Мальчонку тоже помыли, накормили и временно поместили в людскую комнату.
На следующий день к Устинье с утра вызвали доктора и он, осмотрев ее, сказал, что она беременна и возможен выкидыш. Он прописал ей укрепляющие средства и хорошее питание. Получив плату за визит, он уехал. Как ни странно, но кровотечение прекратилось, и Устинья пошла на поправку. Она призналась своим спасителям, что сбежала с сыном от жестокого хозяина, который хотел ее снасильничать, а муж за нее заступился, оттолкнув его так, что тот больно ударился о стенку. За это старый греховодник велел запороть молодого крепкого слугу до полусмерти. Да переборщили слишком усердные слуги с битьем: муж скончался у нее на руках, и она не смогла больше жить у такого хозяина. После похорон и поминок, ночью, улучив момент, она со спящим сыном на руках бежала. По дороге у нее случилось кровотечение, так как была в положении.
- Куда же вы бежали? – со слезами на глазах спросила ее Александра.
- А хошь куда, токмо того зверя больша никогда не видеть. Спасибочко вам большое, добры люди. Господа Бога буду вечно молить за вас, шо спасли наши души, - она взяла и поцеловала руку Александры.
- Это Бог вас спас через нас. Ему и скажи «спасибо».
- А как же: и Богу спасибо, и вам спасибо!
- Ты поправляйся, Устинья, о сыне не беспокойся, он тут, с детворой нашей бегает, а мы подумаем, что дальше с вами делать, - и Александра ушла к себе.
Устинья осталась лежать, и по лицу ее текли слезы благодарности. Она боялась до конца поверить в свое спасение.
Помещик Борщов находился в своей овчарне, где разводил борзых для продажи, и любовался щенком, которого держал в руках. Как он любил этих собачек, особенно щенков, которых мог целовать и в мордочку, и в пипочку! Собак любил больше, чем людей. Людей он ненавидел, за исключением немногих, к которым имел влечение интимного характера, даже к матери относился снисходительно-высокомерно.
Он был пятидесяти лет, ниже среднего роста, полноват, с лоснящимся от жира лицом, на котором отрастил усы и бакенбарды, как у царя, чем очень гордился. Статус помещика-хозяина делал его самодуром и тираном. Особенно это было видно на отношении его к крепостным. Он под стать был всем известной Салтычихе.
«Людей надо держать в кулаке и страхе!» - любил он говаривать к месту и не к месту.
- Барин, ваш бродь-с, - прибежал к нему в овчарню прислужник, запыхавшись, - там к вам приехали-с.
- Кто приехал, каналья!?- рявкнул Борщов, недовольный тем, что оторвали его от любимого занятия.
- Важные господа, ваш бродь-с! Вас требуют видеть-с, - тот дрожал пред хозяином, как осиновый лист.
Пришлось барину вернуть щенка его мамке, которую теребили за сосцы еще четверо щенков, а самому идти встречать незваных гостей…
В затененной оконными бархатными гардинами просторной гостиной, меблированной старинной инкрустированной мебелью, за накрытым красным бархатной скатертью столом сидели три человека. Один из них сам хозяин, а два других – приехавшие незнакомцы.
- Чем обязан, господа? Надеюсь, вы приехали сюда с добрыми вестями? – поерзал на стуле хозяин.
- Это зависит от вас, как вы воспримите наши вести, - ответил один из неизвестных.
- А с кем я имею честь разговаривать?
- Я – Самарин Юрий Михайлович, майор артиллерийского полка, а это мой стряпчий, который будет дальше с вами говорить.
- Стряпчий? - неприятно удивился Борщов. - А в чем, собственно, дело?
- Безуглая Устинья Осиповна – ваша крепостная?- начал стряпчий.
- Нашлась-таки беглянка! Ну, я ее! - Борщов, зло стиснув зубы, потряс кулаком. – Совсем холопы разболтались. Им только дай слабину – совсем на голову сядут. Этот борзый народ на держать в кулаке и страхе – верно я говорю? - он изобразил улыбку на лице, надеясь услышать одобрение.
Юрий игнорировал этот вопрос, покачав головой, а стряпчий стал говорить:
- Вашу беглянку нашли умирающей у дороги в Козьмино. Рядом с ней был ее ребенок. Добрые люди не могли оставить их в таком положении, оказали им врачебную помощь, которая вылилась в пятьсот тридцать семь рублей сорок копеек. Вот чек. Вы получите свою крепостную назад, если оплатите господину Самарину этот чек.
Борщов округлил глаза:
- Это за эту тварь я должен отдать такие деньжищи? Да я за такие деньги такого жеребца куплю, что все обзавидуются. Нет, я не согласен.
- Тогда одно из двух: составляем договор о передаче крепостной Безуглой Устиньи Осиповны и ее сына Степана новому хозяину в лице Самарина Юрия Михайловича в счет погашении долга по чеку в 537 рублей 40 копеек. И второе: взимание сего долга через суд.
Борщов, недолго думая, согласился на первое предложение. С судами для него лучше было не связываться. Зачем, мыслил он, иметь о себе худую славу? Еще и наказание придумают для него за запоротого крепостного. Таким образом, договор по всем правилам был составлен, подписан всеми сторонами, и довольный Юрий с хорошими вестями вернулся домой.
Так Самарины заполучили себе хорошую работницу Устинью, которой было всего двадцать лет, и сына ее, трёхлетнего Степу. На ее лечение было потрачено гораздо меньше, но надо было нарочно увеличить сумму, чтобы подвигнуть прежнего хозяина к согласию уступить ее.
Окрепнув, Устинья принялась за труд. Учитывая ее положение, ей давали посильную работу, которую она с удовольствием и добросовестно выполняла, стараясь угодить своим благодетелям. Она и на лицо похорошела, что не оставило безразличным к ней слуг мужского пола, но у нее еще была скорбь по безвременно погибшему мужу. Поэтому она жестко реагировала на мужское внимание.
продолжение
http://proza.ru/2016/02/05/406