Меня не было здесь двадцать лет. Мы уехали, как только я закончил школу. Отцу предложили новую должность с повышением и раздумывал он недолго. Решение было верным, если судить об этом по той головокружительной карьере, которую он в итоге сделал. Откуда возникла мысль провести остаток отпуска именно здесь - не знаю. Меня трудно назвать сентиментальным человеком. Воспоминания детства и возможная встреча с одноклассниками тревожили меня мало.
Сам городок ничем не отличался от десятка других, точно таких же, разбросанных по всему восточному побережью. Туристические маршруты обошли это место стороной. Море здесь почти круглый год оставалось холодным. Погода зачастую была пасмурной и дождливой. Частые туманы и редкое солнце не вносили в общую картину особой привлекательности. Прибавьте к этому постоянно дующий с моря ветер.
Лишь в конце августа и в начале сентября вода прогревалась до температуры, более-менее пригодной для купания. Смельчаки в основном находились из местных. Рыбаки - люди крепкие. Отчаянные. В детстве мы ездили купаться на велосипедах. Километрах в пяти от города была небольшая бухта, вода в ней была теплее, но не намного.
Приезжих было мало. В единственной гостинице останавливались какие-то мелкие чиновники, дельцы по торговле рыбой, страховые агенты, распространители различных товаров.
Иногда к нам приезжали любители путешествовать на автомобиле с прицепом. Знаете, есть такая категория людей. Весь год они планируют свою поездку. Покупают подробный атлас дорог. Намечают все остановки. Стараются узнать как можно больше информации о местах, которые хотят посетить. Где-нибудь в гостиной у них висит карта страны и на ней красными флажками обозначены все их победы.
Больше двух дней они у нас, как правило, не задерживались. Мне даже кажется, что по возвращению домой на их карте появлялся первый чёрный флажок. Это и был наш мёртвый город ...
И всё-таки оставшуюся от отпуска неделю я решил провести именно здесь.
***
Выйдя на автовокзале, я пешком направился к гостинице. Дул ветер, и в воздухе пахло морем.
Облик города меня не интересовал. Какая разница, сколько старых домов снесли и сколько построили новых? Что это меняет? По большому счёту - ничего.
Было довольно прохладно, и я застегнул молнию на куртке.
Начинался подъём в гору. Я преодолевал его по проезжей части, и за те минут десять, пока шёл, меня обогнали лишь три машины, и одна проехала навстречу. Небольшие, плотно стоящие друг к другу дома по обе стороны дороги закончились. Я прошёл ещё немного, и наконец мне открылся шикарный вид. Сойдя на тротуар, я поставил сумку на асфальт и закурил.
Тёмные тучи низко висели над морем. Пастух-ветер быстро гнал их на северо-запад. Волны стройными рядами неслись к берегу. Разбиваясь о волнорезы, они пенились и бурлили.
Интересно, смог бы пастух присматривать ещё и за ними? Или это уже совсем другая стихия? Да и потом, что он будет каждый раз испытывать, глядя, как один за другим гибнут его любимые питомцы? Сигарета обожгла пальцы. Я швырнул её на тротуар и направился в гостиницу.
Фасад двухэтажного здания был выкрашен в синий цвет. Рядом, на стоянке, находился одиноко припаркованный джип. Когда я открыл дверь, раздался звон колокольчика. Свет в фойе был включен. За стойкой регистрации никого не было, лишь в ячейках уныло поблёскивали ключи от номеров. Тут же стояли два огромных кожаных дивана. Перед каждым располагался журнальный столик. Старые газеты были беспорядочно разбросаны, из пепельницы ёжиком торчали окурки.
Моё внимание привлекли картины висящие на стене. Я подошёл ближе. Их было шесть. На всех изображены морские пейзажи.
Вначале показалось, что это репродукции, но, присмотревшись, я убедился в обратном. Да и к чему вешать в одном месте сразу шесть копий?
- Они продаются, если вас это интересует.
За спиной стоял невысокого роста мужчина лет пятидесяти и бесцеремонно, если не нагло, в упор меня разглядывал.
Одет он был неопрятно: правая штанина сильно испачкана то ли мелом, то ли известью. Мятая рубаха заправлена кое-как, рукава небрежно закатаны выше локтя, а узел галстука сильно смещён в сторону от центра. Скрестив на груди маленькие волосатые руки, он медленно покачивался с пятки на носок и, сделав для себя какие-то выводы, быстро направился к стойке.
- Надолго к нам?
- На четыре дня,- ответил я.- У вас есть свободные номера с видом на море?
Он скорее ухмыльнулся, чем улыбнулся. Раскрыл журнал регистрации.
- За последние тридцать лет что-то не припомню случая, когда бы этот чёртов сарай был забит хотя бы наполовину, - сильно гнусавя, говорил он, глядя поверх моей головы. – Тем, кто здесь останавливается, совершенно наплевать, на какую сторону будут выходить у них окна: к морю или на дорогу. У них одна мысль: как бы поскорее убраться отсюда!- он перевёл дух, налил в стакан воды и выпил.- Возьмите 212-ый, там нормальный душ и хорошо работает обогреватель. А главное,- он поднял вверх указательный палец и повесил такую паузу, что при желании я мог бы успеть пожарить себе яичницу с беконом,- телевизор там отлично показывает «Викторину» по десятому каналу. Позавчера один фермер ответил правильно на все восемь вопросов и выиграл! Вдумайтесь только,- за эту паузу я бы мог спокойно съесть все, что приготовил ранее,- он выиграл пылесос и вышел в полуфинал! А в прошлую среду. Ну, вспоминаете? Домохозяйка когда играла. Левый глаз у неё ещё косил немного. Ну, вспомнили?
Всё это начинало мне порядком надоедать. Путь сюда занял целый день, и желание отдохнуть нарастало с каждой секундой.
- Я вообще не смотрю телевизор.
По-моему, он обиделся. Нахмурил брови, как-то не по-доброму, исподлобья глянул на меня. Взял документы, начал оформление. Закончив, вернул паспорт и, протягивая ключ, официальным тоном произнёс:
- Номер 212-ый. Второй этаж. От лестницы по коридору налево. С чудным видом на море, как вы и просили.
- Спасибо.
Войдя в номер, я зашторил окно. Повесил с обратной стороны на дверь табличку «Не беспокоить!». Закрылся на два оборота. Набросил цепочку. Разулся. Бросил на стул куртку и завалился на кровать.
Бегущие одна за другой мысли не давали покоя: Правильно ли я поступил, затеяв этот развод с женой? Может, ещё что-то можно было наладить в наших отношениях? У нас же общая дочь, и мы её оба очень любим. Почему это произошло именно с нами и так печально закончилось?
И я почувствовал, насколько устал. То ли дорога меня измотала, то ли все эти размышления о разводе, то ли всё это вместе взятое ...
Не раздевшись я быстро заснул.
***
Сначала я решил, что еду в поезде. Потом сообразил, что перестук вагонных колёс таким быть не может в принципе. На всякий случай развёл в сторону руки, пощупал кровать и убедился, что могу находиться где угодно, только не в купе. Стук в дверь раздавался всё настойчивей. Зевая и пошатываясь из стороны в сторону, я, как лунатик, побрёл на звук.
- Кто там?
- Уже десять часов утра.
- И что?
- Понимаете, в 10-30 от станции уйдёт мой автобус. А тогда я уже не успею навестить тётку. Она у нас очень обидчивая.
Изрядно провозившись с замком и цепочкой, я всё-таки открыл дверь. На пороге стояло милое создание лет шестнадцати. В джинсах и чёрной толстовке. Через руку были перекинуты чистые махровые полотенца.
- Извините, но я жутко спешу.
- Я это понял.
- Давайте я поменяю полотенца и простыни, - она растерянно оглянулась. - Ой, а тележка моя где? - разговаривала она сама с собой, - а тележка, наверное, осталась в 202-ом. Ну и растяпа же я!
- Девушка, вы читать умеете?
- Конечно, умею.
- Вот тут что написано? - я снял с двери табличку.
- Понимаете, вернусь я только послезавтра, а как же вы будете тогда …
Словарный запас у ребёнка, похоже, на этом закончился. Её невинное личико выражало испуг и тревогу. Я спешил ей на помощь как мог.
- Давайте вот что мы с вами решим. Убирать и менять ничего не будем. Оставьте пару чистых полотенец и бегите на свой автобус. Договорились?
Она насупилась и задумалась. Поколебавшись несколько секунд, всё же протянула мне полотенца.
- Только отцу ничего не говорите.
- Боже упаси!
- Правда, не скажете? - продолжала сомневаться она.
- Провалиться мне на этом месте, если скажу.
- Ну, я побежала? - она послала мне воздушный поцелуй.- Вы – супер!
- Удачи.
Включив в комнате свет, я подошёл к окну и раздвинул шторы. Моросил мелкий дождь. Облака неслись над морем ещё быстрее, чем вчера.
Может, пастух боится не успеть к зиме перегнать это бесконечное стадо на новые пастбища? Что ж, в запасе у него остаётся месяц и семь дней.
Мне пришла в голову одна любопытная мысль: «Возможно, я приехал сюда, чтобы проверить, как пастух справляется со своими обязанностями». Пока к его работе у меня претензий не было. Я решил принять душ и побриться.
Трубку долго никто не снимал. Я уже подумал, что неправильно набрал указанный в гостевой книге номер, когда услышал на том конце провода торопливый, срывающийся, гнусавый голос:
- Доброе утро. Извините, был занят. Дел по горло.
Мне почему-то подумалось, что он внимательно разглядывал картины, висящие в холле.
- Понимаю,- сказал я.- У меня два вопроса. Что вы можете предложить на завтрак и где я могу купить дождевик?
Я успел вспомнить все столицы Европейских государств, прежде чем услышал в ответ:
- Есть кофе, сыр, ветчина и хлеб. А дождевик возьмёте у меня внизу. Тут их - навалом.
- Спасибо.
- У вас есть вопросы по уборке номера?
- Никаких. Советую обратить внимание на девочку-горничную. Очень старательная.
- Это моя дочь,- произнёс он с гордостью.
- Да что вы? - я старался говорить искренне. - Будет кому передать дела.
- Я тоже на это надеюсь. Через пять минут принесу завтрак. Ждите.
Сев в кресло и закурив, я решил освоить китайский алфавит. Чего-чего, а времени до завтрака у меня, похоже, оставалось много.
***
Десять лет относительно нормальной совместной жизни и такой глупый финал. В какой момент всё пошло не так? Почему в итоге ни один из нас даже не высказал сожаления по поводу случившегося? Как это умудрились два очень близких, любящих человека возвести между собой такую стену непонимания, а главное, - нежелания понять друг друга?
Сколько подобных историй происходило вокруг? Десятки? Сотни? С близкими, друзьями, знакомыми, совершенно незнакомыми людьми. Почему ни одна из них ничему нас не научила? Откуда взялась такая уверенность, что с нами ничего подобного случиться не может? Не знаю и не понимаю.
Но получается так, что творцом этого триумфа глупости над мудростью являлся я сам. Главным творцом или одним из творцов, это теперь неважно. Сражение безвольно проиграно и глупость, надев на себя королевскую мантию, бесцеремонно уселась на трон.
Всё-таки волна лизнула мои ботинки. Я сидел на песке и смотрел на море. Когда волны подходили слишком близко, всегда успевал вовремя прижать колени к груди. А тут не успел, и теперь мои ботинки наполнились холодной морской водой.
Казалось бы, игра, но даже её я умудрился проиграть. Опять заморосил дождь, и я накинул капюшон дождевика.
Помню, как я радовался рождению дочери. Как старался выполнить любое поручение жены, предугадать и исполнить всякое её желание. Как бежал с работы домой, чтобы полюбоваться нашей малышкой. Беря её на руки, серьёзно с ней разговаривал. Что-то объяснял, искренне полагая, что она всё уже понимает. Гуляя с коляской по парку, мы обсуждали с женой любые темы. Строили на будущее самые фантастические планы. Мечтали о том, кем станет наша девочка, когда вырастет. Мы были тогда самыми счастливыми людьми на свете.
Когда дочка сделала свои первые самостоятельные шаги, держась маленькими ручками за диван, я думал, что просто лишусь дара речи. Так это вышло у неё наивно и трогательно.
По вечерам, покормив и уложив малышку спать, жена ставила диск с каким-нибудь романтическим фильмом, и мы, держась за руки, переживали вместе с главными героями их историю любви. Мы всё тогда делали вместе и любили друг друга. Любили!
Тогда, тогда, тогда …
Я почувствовал, что замёрз. Бросив на море последний взгляд и мысленно попрощавшись с ним до завтра, поднялся с холодного песка и направился в город.
Ходьба в мокрых ботинках навеяла мысль о горячем обеде с чашкой крепкого кофе. Расспросив случайного прохожего, где поблизости всё это можно найти, я устремился в сторону автовокзала.
Мне вспомнилось кольцо с бриллиантом. Я выбрал его сам и купил. Мы приурочили этот подарок ко второй годовщине нашей совместной жизни. Это был мой подарок.
Таким наиглупейшим образом, я пытался откупиться от первой измены.
Вышло всё совершенно случайно. Можно даже сказать, нелепо. Но факт оставался фактом. Я изменил жене и, видимо, пробовал договориться со своей совестью. Господи, о чём?
В небольшом кафе находилось всего три посетителя. Старушка в белой панаме пила чай с пирожным. Двое молодых людей, расположившись на угловом диванчике, увлечённо целовались, ни на кого не обращая внимания. Перед ними стояли два высоких бокала с пивом.
Я повесил дождевик на вешалку, взял у официантки меню. Устроившись за столиком и сделав заказ, стал рассматривать висящую на стене картину.
Знатоком живописи меня не назовёшь, но морской пейзаж был написан хорошо. Больше всего поражало то, как точно художник угадал цвет. Цвет моря, который я видел сегодня, сидя на берегу, и тот, что увидел на картине, был абсолютно одинаков. Это странно, но меня не покидало ощущение, что на картине было изображено именно сегодняшнее море. Идеальное попадание в цвет!
В правом нижнем углу было что-то мелко написано. С того места, где я находился, разобрать что-либо было невозможно. Пришлось встать и подойти к холсту.
Фамилию художника я прочитать не смог, а вот дату вполне. Там стояли сегодняшнее число и месяц, но только прошлого года.
Над морем низко проносились тёмные тучи. Выходило так, что и ровно год назад пастух вёл свои дела исправно. Сколько же лет, веков, тысячелетий этому старику?
Быстро расправившись с обедом, я принялся за кофе. Вот такие же, извините, помои обычно выдаёт в бумажном стаканчике кофейный автомат. Сделав буквально пару глотков я поставил полную чашку на стол, полез в задний карман брюк за бумажником. Там его не оказалось. Не оказалось его и в других карманах. Я тщетно продолжал поиски, когда услышал знакомый голос:
- Может, вы положили деньги в карман дождевика?
Девочка из отеля дружелюбно смотрела на меня, положив голову на плечо своему парню и потягивая пиво.
- Похоже, я оставил их в номере. Как поживает тётушка?
- Спасибо, хорошо. Сколько вы должны за обед?
Я назвал сумму, указанную в чеке. Она что-то тихо сказала другу. Тот хмуро посмотрел в мою сторону, но деньги достал.
- Он расплатится за вас.
- Через полчаса верну долг.
- Можете не спешить. Послезавтра я выйду на работу, тогда и отдадите,- она сильно ткнула локтем в бок своему парню.- Ты ведь не собираешься бросить меня за эти два дня, а милый?
Будущий рыбак пробурчал что-то невнятное в ответ и густо покраснел.
Надев тяжёлый дождевик, я направился к выходу.
- Передать отцу привет?
- Да, если вас не затруднит, конечно.
- Да чего же здесь трудного? Передам, - ответил я и подмигнул ей. - Удачи!
- Вы – супер! - услышал я, выходя из кафе.
***
Новый номер моего сотового телефона знали всего два человека. Со своим давним приятелем мы разговаривали вчера, поэтому, кто звонит на этот раз, знал точно. Быстро соскочив с кровати, схватил с тумбочки телефон.
- Привет, папа.
- Привет, малыш. Ну, как ты поживаешь?
- Нормально, пап. Спать скоро буду ложиться.
- Ты одна дома?
- Да. Мама сказала, что вернётся поздно.
Я мельком глянул на часы, тихо выругался и вернулся к разговору.
- Как у тебя дела в школе, малыш?
- Нормально, пап. Когда ты приедешь ко мне?
- Скоро, малыш. Через четыре дня буду в городе.
- Я очень по тебе скучаю, пап. Очень!
Я почувствовал, как к горлу подступил комок, но постарался, чтобы тон мой оставался прежним.
- Я тоже соскучился по тебе.
- Пап, он ни разу ещё не ночевал у нас.
Острым лезвием полоснули по сердцу. Неужели ребёнок в девять лет уже может принимать участие в войне? Или он должен и обязан это делать наравне с взрослыми? Кто придумал такие жестокие правила? Жизнь? Стечение обстоятельств? Разве этим должна быть забита сейчас её прекрасная головка?
Чувство вины на какое-то время сделало меня немым.
- Пап, ты куда пропал? Ты слышал, что я сказала?
- Да, малыш. Слышал, - с трудом справившись с волнением, продолжил, - по-моему, кому-то пора ложиться спать. Или на завтра отменили занятия в школе?
- Нет, пап, не отменили. Вот честно-честно лягу, если ты мне расскажешь сказку.
- Ты ведь у меня уже большая девочка. Какие могут быть сказки? Ну-ка, марш спать.
- Даже не подумаю без сказки.
Я услышал, как дочка с кем-то разговаривает.
- Пап, это мама пришла.
- Вот и хорошо. Спокойной ночи, красавица моя. Скоро увидимся. Целую тебя.
- Пока, пап.
Достав из сумки книгу, включил над кроватью светильник и прочитал, о чём будет идти речь в романе.
Сон подкрался молниеносно. Не уверен, что я добрался хотя бы до второй страницы. Так и не выключив свет, я мигом уплыл в царство Морфея.
***
Что-то неладное творилось с погодой. Дул порывистый сильный ветер. Гигантские волны с бешеной скоростью неслись к берегу. Небо сделалось чёрным и стояло на месте, а под ним, почти задевая нижней кромкой море, стремительно летели светлые облака.
Видел ли пастух, что творится с его стадом? Может, он задремал, прислонившись спиной к скале и обронив тронутый веками посох?
Два небольших рыболовецких судна держали курс к берегу. Было заметно, как тяжело им бороться с бушующим морем. Из окна номера они были похожи на скорлупки от грецких орехов. Я мысленно пожелал удачи рыбакам и пошёл в душ.
За стойкой регистрации никого не было. Я открыл и закрыл входную дверь. Колокольчик как-то жалобно звякнул и затих. Сев на диван, раскрыл первую попавшуюся под руку газету и закурил.
Двое мужчин в плащах, о чём-то живо беседуя, пересекли холл и вышли из отеля. Колокольчик, как мне показалось, звякнул на этот раз веселее. Должного эффекта это не произвело. Управляющий не появлялся, а тишина стояла такая, что было слышно, как двигается секундная стрелка на настенных часах за его конторой. От нечего делать я решил внимательнее рассмотреть висящие в холле картины.
Один пейзаж сразу привлёк к себе внимание. Всё это я уже видел сегодня из окна. Шторм. Чёрное небо. Два бьющихся со стихией баркаса. И вот опять этот цвет моря. Точь-в-точь совпадающий с моим. Кто-то смотрел на него моими глазами.
Опять неразборчивая подпись в правом нижнем углу и дата. Картина была написана ровно три года назад. Зачем вообще художнику потребовалось ставить числа на своих работах? Я посмотрел даты на остальных пяти полотнах, но все они были сделаны в тот период, когда меня ещё не было здесь, либо когда меня уже здесь не должно было быть.
Значит, простое совпадение? А если знак? Да и бывают ли такими совпадения? Не уверен.
Я услышал, как за спиной кто-то громко чихнул. Управляющий за стойкой как ни в чём не бывало просматривал журнал регистрации.
- Что-то вы сегодня без завтрака,- сказал он.
Я не стал объяснять, как минут десять безуспешно пытался дозвониться ему из номера.
- Не было аппетита с утра,- соврал я.- А вот сейчас не отказался бы от чашки кофе и сэндвича с ветчиной. Я могу перекусить здесь, в холле?
- Безусловно. Я мигом. Через минуту всё будет готово.
Он скрылся в коридоре, а я стал прикидывать, хватит ли тех четырёх сигарет, что оставались в пачке?
С удовольствием позавтракав, я откинулся на спинку дивана и закурил. Голова, наверное, впервые за эти дни была пустой и лёгкой. Ни о чём не хотелось думать. Я пустил вверх из дыма два жирных колечка. Расплываясь и быстро теряя форму, они добрались до потолка.
- У вас ведь есть дети? - управляющий подсел ко мне на диван.
- Да.
- Представляете, дочь уехала к сестре, а я никак не могу её поймать! Два раза звонил вчера и один раз сегодня,- он замолчал и задумался. Прикрывшись рукой, я начал читать колонку спортивных новостей в газете. Если не изменяет память, тут описывались события двухлетней давности.
- Как не позвоню, так сестра говорит, что она только вышла из дома.
- Зачем так переживать? Наверняка общается с друзьями. Дело-то молодое.
Он посмотрел так, будто у меня вместо носа вдруг вырос хобот.
- Это в семь-то утра она уже общается с друзьями?
- А что в этом такого? По-моему, всё нормально. Может, она ещё со свидания не пришла.
Кулаки его сжались, и он засопел. Взгляд напомнил мне корриду. Так обычно бык смотрит на красную тряпку тореадора. Не сказать, что я сильно испугался, но на всякий случай отодвинулся от него подальше.
- Это что вы имеете в виду? – видно, его опять сбил с толку мой хобот. Он разжал кулаки, глаза его мгновенно подобрели, а голос приобрёл теперь бархатистый оттенок.- Да ну что вы! Моя дочь просто ангел. У неё и мыслей таких ещё нет. Знаете, как я её воспитал?! - он поднял вверх указательный палец. Я прекрасно знал, что это означает, и решил вспомнить партитуру скрипки в шестой симфонии Рахманинова.- Я воспитал её - строго! Она сама мне обо всём рассказывает, и у неё нет от меня абсолютно никаких секретов. Абсолютно! Это очень важно, когда вы понимаете внутренний мир вашего ребёнка. Мы с ней серьёзно поговорили. Она полностью разделяет мою точку зрения насчёт сегодняшних парней. Пустышки и ловеласы! Ей это - неинтересно! Сейчас главное для неё – это учёба и помощь любимому отцу в гостинице!
Мне показалось, что вокруг его головы образовался нимб. Глаза будто светились. Ещё пара секунд, и он бы воспарил над столом. Я решил, что это будет уже лишним.
- Спасибо за завтрак. Схожу в номер за сигаретами и пойду прогуляюсь.
По-моему, он обиделся. Молча встал, собрал посуду, скрылся с ней в коридоре.
***
В последний год нашей совместной жизни жена часто упрекала меня в том, что я жуткий эгоист и лентяй. Думаю исключительно о себе любимом. Что с такими способностями и мозгами я давно мог бы сделать карьеру и получать нормальные деньги. И всё бы могло быть по-другому. Приводила в пример коллег по работе. Друзей, с которыми мы когда-то вместе начинали. Говорила, что я бесхребетный и меня всё устраивает.
За этот год мы сильно удалились друг от друга. Я перестал её замечать, сосредоточив всё внимание на работе и дочке. Думаю, с женой происходило то же самое.
Шторм разбушевался так, что близко приблизиться к морю было невозможно. Дул шквальный ветер.
Два судна качались у причала в небольшой гавани. Рядом суетились рыбаки, спасая улов и отрабатывая свой тяжёлый хлеб. Я, укутавшись в дождевик, устроился на камне метрах в ста пятидесяти от берега.
Пожалуй, в чём-то она была права. Меня всё устраивало в жизни. Вполне устраивало то, как каждый божий день меня тщательно пережёвывает и ближе к вечеру выплёвывает из своей ненасытной пасти чудовище-мегаполис. Я приходил в восторг от сумасшедшего ритма подземки в час пик. От несмолкающих ни на секунду телефонных звонков. Мне нравилось хаотичное движение толпы на бродвее, километровые пробки машин в центре города, карусель неоновых вывесок и мигающие щиты реклам по ночам.
Казалось, я неотъемлемая часть всего этого безумия. Исполнитель одной из главных ролей. Герой!
Крах семейной жизни, бесконечная спешка, душевная пустота, развод - это и есть мой приз? Я выиграл звук - бах! Всё лопнуло, как перекачанный воздушный шарик. И вот теперь я оказался здесь.
Есть ли во всём этом смысл? А есть ли смысл хоть в чём-либо? По чьим лекалам скроен этот безумный мир? Кто это всё придумал? Кто ...
- Кажется, пастух крепко уснул.
Я вздрогнул от неожиданности. Рядом стояла невысокая женщина в красном длинном плаще и жёлтых резиновых сапогах. На голове была повязана косынка, из-под которой торчали две смешные рыжие косички.
- Извините, вы что-то сказали?
Она наклонилась к моему уху и медленно произнесла:
- Я говорю, что пастух задремал где-то. Посмотрите сами,- она выпрямилась, указав на небо рукой.- Белые овечки плывут как надо, а чёрные сбились в кучу и топчутся на месте. Ну, видите или нет?
Я осмотрелся вокруг. Мы были одни, и лицо женщины оставалось серьёзным. Лишь в её больших зелёных глазах на долю секунды вспыхнул и тут же погас озорной огонёк. Может, мне это только привиделось?
- Я не уверен, что понимаю, о чём вы говорите.
- Даже очень хорошо понимаете, - она снова наклонилась ко мне.- Что это у вас на лбу? Шрам?
Не нарочно, конечно, но я инстинктивно отбил её руку. Отступив на шаг, она потёрла ушибленное запястье и обиженно произнесла:
- А вот драться-то зачем?
- Извините, Бога ради,- я порядком смутился.- Но всё так быстро произошло.
- Ладно. Целуйте теперь.
Я смутился ещё больше, но протянутую руку поцеловал. Показалось, что от неё исходил какой-то знакомый запах.
- Ну, вот. Так-то оно лучше. Теперь расскажите, откуда это у вас.
Её холодные, тонкие пальцы дотронулись до шрама. Не могу сказать, что это касание было неприятным.
- Говорить особенно не о чем. Неудачно упал год назад и рассёк себе лоб.
Она присела на корточки и улыбнулась.
- Очень даже мило смотрится. А я видела вас вчера. Вы были такой задумчивый, что не заметили, как я прошла у вас за спиной.- Она немного помолчала.- У вас красивые глаза, но кроме одиночества я в них ничего не вижу. Почему? Так ведь было не всегда, верно?
Неожиданно для самого себя я на неё рассердился.
- С чего это вы взяли, что я должен вам что-то о себе рассказывать?
- Мой муж умер четыре года назад. Он был почти на двадцать лет меня старше,- её глаза стали грустными.- И он всегда тепло ко мне относился.
- Не понимаю, при чём здесь ваш муж?
- А вы грубый.
- Уж какой есть,- я резко поднялся с камня, достал сигареты. Все попытки прикурить на таком ветру закончились провалом. Я швырнул сигарету под ноги и ботинком вдавил её в песок.- До свидания.
- Всё равно вы хороший человек. Это видно.
- Хороший человек умер четыре года назад, и вы его похоронили, - негромко сказал я, направляясь к отелю.
***
Раздвинув шторы, я ничего не увидел. Туман был настолько плотным, что горящий и днём и ночью жёлтый фонарь напротив окна стал подобен маленькому солнцу размером с пуговицу от рубашки. Сегодня пастух явно меня перехитрил. Что там сейчас творилось, в его небесном царстве? Оставалось лишь ждать, когда рассеется туман.
Телефонный разговор, который я подслушал, сняв параллельную трубку на кухне, был точкой в наших отношениях или всё ещё запятой?
Это случилось в начале прошлого лета. Нет смысла повторять то, что я услышал тогда. Всё - просто. Он любил её, а я уже, видимо, нет.
В любом случае я испытал шок. Хочешь ты этого или нет, но за столько лет привыкаешь к человеку, живущему рядом с тобой. Узнаёшь все его привычки. Сильные и слабые стороны характера. Ты так хорошо его понимаешь, что даже можешь отвечать на вопросы вместо него.
Я думал, что готов к любому повороту событий, но этот звонок доказал обратное. Выбил из колеи. Я моментально оказался слабым и неспособным к принятию решений. Уйдя в себя, перестал спать с женой, ограничил общение до банальных «спасибо», «пожалуйста», «кто сегодня забирает дочь из школы?», «купи сигарет» и.т.п.
Из коридора послышался шум. Кто-то громко кричал. Открыв дверь, я выглянул из номера. Управляющий, активно жестикулируя руками, за что-то сильно ругал дочь. Девочка, опустив голову, стояла, прислонившись спиной к стене, и в любой момент была готова разреветься.
- Доброе утро, - похоже, я успел вовремя. - Как насчёт чашки кофе и уборки?
Прервавшись на полуслове, управляющий смерил меня недобрым взглядом и твёрдым шагом двинулся навстречу. Ставки на этот бой принимались сто к одному. Не в мою пользу, естественно. Оставался лишь мизерный шанс на спасение. Мой хобот.
- Как вы сказали? Кофе и уборка?- прогнусавил он, и губы его растянулись в довольной улыбке. Видимо, он ясно представил, как его правый боковой в челюсть достиг цели, и я, ударившись головой о косяк, теперь валялся без сознания на полу.- Вы будете завтракать в номере?
- Если не возражаете, я бы предпочёл в холле,- ну а почему бы, собственно, не дать человеку помечтать? Демонстративно зевнув, я почесал затылок.- Сэндвичи с ветчиной и кофе в вашем исполнении это же что-то фантастическое.
Он широко расставил ноги, скрестил руки на груди и засопел. С минуту мы поиграли в гляделки. По-моему, он всё-таки решил не связываться с человеком, у которого помимо хобота выросли вдруг ещё и ослиные уши.
Отдав какие-то указания дочери относительно уборки, он пошёл к лестнице.
Пригласив девочку в номер, я достал бумажник. Рассчитался за кафе.
- Спасибо вам. Отец не в духе сегодня, - она пересчитала деньги. - Но это слишком много!
- Я хотел попросить об одном одолжении. Если тебе не трудно, купи, пожалуйста, мягкую игрушку для моей дочки. Только не очень маленькую.
- А сколько ей лет?
- Скоро будет десять,- я взял с тумбочки пачку сигарет и часы. – Как у тебя с твоим парнем?
- Мы рассталась. Полный кретин и ничтожество!- она держала деньги в руке, так и не решаясь убрать их в карман толстовки. – Всё равно это слишком много.
- Что останется, возьмёшь себе. Идёт?
- Идёт.
- Полную уборку делать не нужно. Смени полотенца, постельное бельё и можешь быть свободна,- сказал я, надевая на ходу куртку.
- Вы – супер!- летело вслед.
Меня беспокоил один вопрос: вот я возвращаюсь в свой муравейник, начинаю опять работать, как шуруп вкручиваюсь в повседневность, плыву по течению одинаковых дней. Виток за витком всё повторяется снова, а что дальше? ЧТО СО МНОЙ БУДЕТ ДАЛЬШЕ?
Оглянувшись, я теперь чётко различил в мутно-белом облаке тумана контуры здания гостиницы. А вот моря отсюда видно не было. Зато доносились крики чаек. Неужели туман не мешал им ловить рыбу? По шуму волн, которые накатывали на берег, можно было сделать вывод, что море сегодня относительно спокойно. Я подходил всё ближе. Осторожно ступая по песку, сосредоточенно глядел под ноги.
- Ещё два шага, и вы промочите ботинки, мистер Шрам.
Голос вчерашней знакомой раздавался откуда-то слева. Заметив большое красное пятно её плаща, я спросил:
- Откуда вы узнали, что это именно я?
- А кто это ещё мог бы быть? Кому здесь, кроме нас с вами, интересно, как ведёт свои дела пастух? - и она сама пропела ответ,- Ни-и-ко-о-му!
- Мне бы хотелось извиниться за своё вчерашнее поведение, - я стоял перед ней и ловил себя на странной мысли: «Туман был ей к лицу». - Могу я поцеловать вашу руку?
- Валяйте, мистер Грубиян.
Я не спешил с поцелуем. Наклонившись, полностью выдохнул и медленно, касаясь кончиком носа её тонких пальцев, начал втягивать воздух. Еле ощутимый запах масляной краски привёл меня в полное замешательство.
- Вы что там, в пылесос играете?
Я быстро поцеловав, отпустил её руку. Сел на песок, достал сигареты и закурил. Она присела рядом.
Тишину разрезал пронзительный гудок отплывающего от причала судна. Минут пять мы молчали, а потом я спросил:
- Значит, это вы пишите морские пейзажи?
- Значит, я.
Она поправила косынку и, смешно закусив нижнюю губу, уставилась на меня своими большущими зелёными глазищами. Я робко пригладил волосы и уже стал подумывать, не блестит ли у меня чего под носом. Климат-то здесь не подарок.
- Выходит, что это всё-таки вы,- она сощурилась и закачала головой.- Да, не таким я вас представляла. Не таким. Но что есть, то есть.
- Это вы с кем сейчас разговаривали?- я посмотрел по сторонам, но, кроме начинающего рассеиваться тумана, ничего не увидел.
- С вами, конечно, мистер Непонимайка,- она улыбнулась.- Получается, всё это время я ждала именно вас. И вот вы здесь.
Я старался держать себя в руках.
- Перестаньте давать мне эти дурацкие прозвища! И что за ерунду вы тут несёте?
Получилось неважно. По её щекам покатились слезы. Она достала из кармана плаща платок и, отвернувшись, заплакала. Я не знал, что делать.
Шлёпая губами, поиграл немного на тромбоне, затем стал поднимать с песка камешки и кидать их в море. Видно было только начало полёта. Остальной путь скрывал туман. Потом - плюх! Выходило забавно.
- Как вы пишете картины? - очередной брошенный камень исчез в тумане. Плюх. - Где ваш альбом для эскизов, карандаш, ластик или что там ещё полагается художнику?
Плюх. Какое-то время я смотрел на её спину, рыжие косички и содрогающиеся от плача плечи. Слушал мерный шёпот набегающих на берег волн. Силился понять, пахнет ли хоть как-нибудь туман. Плюх. А потом мне это надоело.
Я притянул её к себе, положил на колени, убрал от лица руки и поцеловал.
Она не сопротивлялась. Я поцеловал снова, и она ответила, овив мою шею лианами холодных рук. Время остановилось. Стало так легко и хорошо, что мне на минуту представилось, будто я чайка, плавно парящая над зеркальной гладью моря.
Вот внизу показался баркас. Рыбаки дружно травили в море сеть. Толстый бородатый матрос в чёрном брезентовом комбинезоне радостно помахал рукой. Я поднялся выше, и как на ладони предо мной теперь лежал живущий своей обычной неторопливой жизнью город. Маленькие машины скользили по раскинутым веткам дорог, люди-точки медленно передвигались по серым тротуарам, приветливо поблёскивали окна домов.
Я продолжал жадно пить нектар её губ, пока не почувствовал: голова идёт кругом, а желание велико настолько, что может не выдержать молния на штанах. Стало ужасно неловко. Я попытался освободиться из её объятий, но лианы ещё плотнее сомкнулись вокруг шеи. Не хватало воздуха, я стал задыхаться. Теряя равновесие, начал заваливаться вперёд, увлекая за собой мою знакомую. Но она и не думала меня отпускать. Мы два раза перевернулись, и теперь она оказалась сверху, хитро улыбаясь и глядя на меня мокрыми от слёз, глазами.
Её ресницы часто хлопали, как крылья бабочки, сидящей на цветке, и я ощущал на лице её тёплое учащённое дыхание. Левое ухо уловило приближающийся шум. Надо было, дураку, ещё и голову повернуть, чтоб посмотреть, что же это такое может быть? Я скорее догадался, чем успел увидеть, что происходит.
Нас накрыла волна. Песок был везде: во рту, в носу, в ушах, на зубах. Я оглох от попавшей в уши воды и, повалившись на бок, пытался откашляться. Глаза сильно щипало от соли, и я не мог их открыть. Через промокшую одежду холод мгновенно разлился по всему телу, не оставив и намёка о недавней, казалось, такой мощной эрекции. Откуда-то сверху донёсся булькающий голос:
- Вставайте, мистер Шрам! Волна-а-а-а-а …
Я, конечно, не успел. Зато теперь всласть нахлебался холодной морской воды. Встав на четвереньки, зашёлся кашлем. Жуткое ощущение, когда хочешь, но не можешь вдохнуть.
- Носом дышите, носом, - она хлопала ладонью мне по спине. - Вот так!
Из глаз брызнули слёзы, и меня вырвало на песок. Ещё подумалось: «Не зацепил ли я часом её жёлтые сапожки?» Но, судя по тому, с какой готовностью она протянула носовой платок, тут же подумалось: «Нет, чудом не зацепил».
- Куда вы теперь в таком виде? - она рассуждала вслух, и голос её был полон участия.- Пойдёмте ко мне. Вам надо привести себя в порядок, мистер …
Тут она почему-то не нашлась, что сказать, и нежно потрепала меня по макушке. Я соображал неважно в тот момент … В общем, приглашение принял.
***
Длинный, темно-бордовый халат с гербом какого-то элитного клуба на левом нагрудном кармане был мне великоват. Я сидел в гостиной и смотрел, как белая пушистая кошка, лёжа на ковре, играет с воланом свисающей до пола портьеры.
На комоде, в богатой золочёной рамке, стояла фотография человека в военной форме. Короткий ёжик, пронзительный взгляд и ни тени улыбки на лице. С другой фотографии он смотрел на меня более дружелюбно, удобно устроившись в кресле- качалке с дымящейся сигарой в руке. Наверное, его веселило то, что мы с ним были в абсолютно одинаковых халатах.
Интересно. Убрала ли моя бывшая жена подобные фото, дабы лишний раз не смущать своего возлюбленного?
Художница, то и дело появляясь в комнате, ставила что-то на стол и снова исчезала в неизвестном направлении. Запах готовящегося в духовке мяса приятно щекотал нос. Зелёный чай, предложенный сразу после ванной, окончательно меня согрел, и теперь я вёл отчаянную борьбу со сном. Широко зевал и сладко потягивался, когда кроме кошки меня никто не видел и, прикрывая рот рукой, делал задумчивое лицо, когда появлялась хозяйка.
- Вот же хитрец! - я испуганно вздрогнул, подумав, что меня разоблачили.- Утром скрывал свои тёмные делишки туманом, а сейчас гонит небесное стадо, как ни в чём не бывало. Посмотрите сами,- она подошла к окну и раздвинула шторы.- Вот, полюбуйтесь.
Она была права. Серые, причудливой формы облака быстро летели на северо-запад. Одно из них было похоже на стоящее, будто на постаменте, большое раздутое сердце. Я обнял свою знакомую и уже хотел поцеловать, но услышал:
- Хотите взглянуть на мою мастерскую? - словно сказочная фея она выскользнула из объятий, оставив лишь запах волос, красок и тонкий аромат цветочных духов.- Надо будет пройти на второй этаж. Пойдёмте.
Мы поднялись по винтовой лестнице. Открыв дверь, она пропустила меня вперёд. Слева на полу, в самом углу комнаты, в массивном деревянном пенале находились готовые полотна без рамок. Возле окна стоял мольберт с наброшенной сверху накидкой из плотной ткани, под которой чётко угадывался контур картины.
На широком подоконнике царил творческий беспорядок: тюбики с краской были разбросаны, на стружке от карандашей валялась тряпка, рядом лежал толстый альбом с рисунками и палитра. В металлической банке из-под кофе торчали кисти.
Справа на стене висел автопортрет художницы. Я подошёл и, внимательно рассмотрев, решил, что сходство с оригиналом заключается лишь в цвете волос и форме носа. Морские пейзажи удавались ей куда лучше.
- Ещё скажите, что не похожа! - почему-то воскликнула она обиженно.
- Ну почему же. Очень даже похожи. Вот глаза, губы, лоб … Да всё похоже!
Она подошла к окну и, машинально схватив с подоконника испачканную в краске тряпку, стала вытирать свои чистые руки.
- Не обманывайте. Знаю, что не похожа. Поэтому и повесила его здесь, чтобы никто ни увидел, – она швырнула тряпку, и та теперь удобно устроилась на альбоме.- Вы первый.
- А как же муж?
Вопрос слетел с губ прежде, чем я успел подумать о приличиях. Смутившись, я тихо произнёс:
- Извините.
- Ничего,- склонив голову на бок, она озорно глянула своими чудесными зелёными глазами.- А вот вы, мистер Шрам, хотели бы стать моим мужем?
- Я недавно развёлся,- выпалил я.- Что за вопросы вы тут задаёте?
- Тихо, тихо,- художница прижала указательный палец к моим губам.- Шучу я. Шу-чу!- Её взгляд снова стал серьёзным.- Мой муж был в этой комнате только один раз, когда мы осматривали дом перед тем, как его купить. Он не интересовался моим творчеством.
Я повернулся к мольберту и спросил:
- Могу я посмотреть эту картину?
- Валяйте, мистер Любопытство.
Я откинул накидку, и предо мной возник чистый, лишь загрунтованный для работы, холст. В правом нижнем углу аккуратно были выведены дата и подпись. За спиной раздался весёлый звонкий смех.
- Не лопните от смеха, мисс Оригинальность,- я развернулся и хотел выйти из мастерской, но она крепко вцепившись в лацканы халата, не дала сделать ни шага.
- Пропустите меня.
- Подождите, подождите. Я объясню! Всё просто. Это день начала работы над картиной. День, который будет затем на ней. И всё что происходило в этот день с морем, небом, погодой – всё окажется там.
Лианы овили мою шею. На этот раз прикосновение их было тёплым. Мягкие влажные губы магнитом тянули к себе, а омут больших зелёных глаз сладко манил окунуться в своих опасных водах. И я подумал: «А почему нет? Окунусь!»
Поцелуй накрыл нас, словно цунами. Волна была такой разрушительной силы, что в нашем небольшом городке не осталось ни единого целого строения. На поверхности теперь плавали крыши домов, машины, вырванные с корнем деревья, а вот лодок и людей почему-то не было.
Я смотрел на всё это с вершины горы, чувствуя себя в полной безопасности. Надо мной проносились облака, и при желании я мог спокойно дотронуться до них кончиками пальцев, но делать этого не стал. Вряд ли пастух одобрил бы такой поступок. Я решил лишний раз не тревожить старика.
Кто-то громко кричал. Осмотревшись вокруг, я никого не заметил, но крик повторился снова. Ветер мешал понять, откуда исходит крик, а гулкое эхо издевательски передразнивало зовущего. Я крутил головой всё быстрее и быстрее, но это не приносило желаемого результата. Крик повторялся снова и снова, а я никого не видел. В голове что-то загудело, и почва стала уходить из-под ног. Зато я, кажется, начал разбирать, что мне кричали.
- Миа-ша! Миа-ша! Миа-ша!
Художница, упёршись ладонями мне в грудь, отчаянно пыталась освободиться из плена. В её испуганных глазах читалась мольба о помощи и пощаде. Честно сказать, я не сразу понял, что происходит и где я нахожусь, но руки ослабил, и ей всё-таки удалось вырваться.
- Мясо, мистер Шрам! - она пулей выскочила из мастерской. И уже откуда-то с лестницы раздавался её пронзительный голос.- Мясо! Оно горит, мистер Шрам! Го-рит …
В комнате теперь не пахло красками. Здесь царил специфичный запах горелого мяса. Под поясом, предательски раздвинув полы халата, торчал приличный бугорок. Решив, что помочь хозяйке всегда успеется, я подошёл к пеналу и стал рассматривать морские пейзажи.
***
Дикий пушистый зверь вечер накрыл город своей лохматой лапой и как за окошком гостиной стало темно, я даже не заметил. Попросив зажечь свечи, моя знакомая ушла переодеваться. Все заверения в том, что более обворожительно выглядеть, чем она сейчас, просто не возможно, разбились об ёмкую колючую фразу: «Да что вы, мужчины, вообще можете в этом понимать?!»
Спорить я не стал. Во-первых, очень хотелось есть, а во-вторых, есть хотелось так, что каждый раз проходя мимо накрытого стола, я старался на него не смотреть и застенчиво отводил глаза в сторону. Поэтому, как только хозяйка вышла из комнаты, я не стал терять даром времени и набил полный рот. В ход пошли оливки, сыр, зелёный лист салата, кусок буженины, холодная рыба и хлеб.
Не в силах всё это прожевать сразу, я потянулся к бутылке красного вина.
- А вот так я почему-то и подумала про вас, мистер Наглость, - художница стояла в проёме двери и качала головой. - Как же вам не совестно?
Застигнутый врасплох на месте преступления, я был готов от стыда провалиться сквозь землю. Глупая попытка улыбнуться с набитым ртом, по-моему, кроме жалости больше ничего у хозяйки не вызвала.
- Не вздумайте отхлебнуть прямо из бутылки,- строго сказала она.- Будьте благоразумны. Возьмите бокал и зажгите наконец свечи, - она помахала рукой.- Вернусь через пять минут. Не балуйтесь тут без меня, мистер Большие глаза.
Я сделал всё, как она попросила. Налил полбокала вина. Прожевал пищу, запил всё это напитком богов. Закинул в рот пару оливок, кусочек сыра, кружок свежего огурца и, плеснув в бокал ещё немного вина, принялся зажигать свечи.
Проходя мимо комода, заговорщицки подмигнул человеку в кресле-качалке. Да уж, здоровый был мужчина. Халат был ему явно по размеру и сидел на нём превосходно. Не то, что на мне - мешком. Я расправил плечи и поиграл несуществующим бицепсом. Мне показалось, что он улыбнулся. Ладно, посмотрим, чья возьмёт.
Вот чему я и, правда, завидовал, так это его дымящейся сигаре. Курить хотелось даже больше, чем есть. В сердцах я легонько пнул подкравшуюся к ноге кошку. Она отлетела примерно на метр и приземлилась под столом. Шерсть её встала дыбом, и она зашипела. Не обращая никакого внимания на её наглые выпады, я решил выключить свет и посмотреть, что получилось.
Как же я отвык от таких вещей: вечер, стол, накрытый на двоих, рубиновый перелив вина в бокале, предвкушение праздника, свечи, радужный калейдоскоп надежд и мечтаний. Так ведь было раньше. С этого всё начиналось. Этим всё продолжается или начинается снова?
- А вот и я,- она развернулась на носочках чёрных туфелек на высоком каблучке.- Ну, как?
Зигзаг молнии пронзил моё сердце. В гостиной под аккомпанемент поющего за окном свою грустную серенаду ветра появилась королева. Вечернее платье с глубоким декольте и совершенно открытой спиной подчёркивало безупречность стройной фигуры. Тонкую шею украшала нить чёрного жемчуга. Рыжие волосы, струясь серпантином, ниспадали горным водопадом на плечи.
Как бы со стороны я услышал учащённое дыхание и увидел, что рот мой приоткрыт, а глаза пожирают королеву нагло и бесцеремонно. Господи, ну не хватало тут ещё слюну пустить. Смешавшись, я отвернулся. Прикрыл рот и, отодвинув стул, жестом пригласил к столу мою знакомую.
- У меня нет слов,- тихо произнёс я.- Вы – королева!
- Спасибо, мистер Шрам.
Наполнив бокалы, выдержал паузу и сказал:
- Наша с вами встреча, на мой взгляд, чистая случайность. Я пытался бежать от проблем и какое-то время хотел побыть один. Но я рад, что этого не произошло и в моей жизни вдруг появились вы. Позвольте поднять этот бокал за вас, мисс Загадка.
- Случайность? - она улыбнулась.- Нет, я так не думаю. Вы тот, кого я ждала всё это время. Видела в своих снах. О ком мечтала, глядя целыми днями на море. Вы тот, кто направлял мою кисть, когда я переносила увиденное на холст. И вот вы наконец здесь. Поэтому давайте выпьем за нас.
Мы чокнулись, пригубили вино, перекинулись парой-тройкой ничего не значащих фраз и, неожиданно замолчав, жадно набросились на еду. Прошло несколько минут, прежде чем я начал вспоминать что-то о правилах хорошего тона.
- Вы совсем не пьёте,- сказал я, опять наполняя бокал. - Почему?
Изящно промокнув губы салфеткой, моя знакомая шутливо погрозила пальцем.
- Я слишком быстро пьянею, мистер Шрам. Поэтому одного бокала на вечер вполне достаточно. А вот вы, - её зелёные глаза хитро прищурились,- не стесняйтесь. Могу предложить коньяк и сигары.
Внутри что-то заныло. Я постарался, чтобы ответ прозвучал как можно непринуждённей:
- Коньяк и сигары, вы говорите? Не особый-то я и ценитель всего этого,- потупив взгляд, продолжил:- но попробовать не откажусь.
Она подошла к шкафчику, открыла стеклянные дверцы и достала оттуда бутылку, пузатый коньячный фужер на короткой ножке, пепельницу и коробку с сигарами.
- Вы пока разбирайтесь со всем этим добром, а я буду подавать мясо, - она сморщила свой прелестный носик и нахмурила брови.- Или то, что у нас с вами получилось.
Я изучил этикетку, прибавил к указанной выдержке ещё четыре года и присвистнул. Получилось девятнадцать лет. В знак благодарности я поклонился человеку на фотографии.
Откусив кончик сигары, раскурил её. Откупорил бутылку, налил в фужер коньяк, оценил аромат, сделал первый глоток. Божественно!
- Миа-ша!- хозяйка поставила на середину стола большое блюдо.- Если не понравится, сами виноваты.
- Не стоит волноваться. Думаю очень вкусно получилось. Попробуйте лучше коньяк.
- Коньяк? - она сняла с блюда крышку. Умело орудуя ножом и вилкой, отрезала от мяса два одинаковых кусочка.- Вот если чуть-чуть.
- Буквально капельку,- я передал ей бокал.- Прекрасный аромат.
- Только добро переводите, я в этом всё равно ничего не понимаю,- я и глазом не успел моргнуть, как она залпом выпила всё, что было в фужере. Зажмурилась и громко втянула носом воздух. Несколько секунд так постояла, открыла глаза, посмотрела на меня, как на человека, который развязал третью мировую войну, и отдала бокал. - Ого! Ну, мистер Шрам!
Я засмеялся. Художница разложила мясо по тарелкам и вернулась на место. Положив сигару в пепельницу, я попробовал, что там у неё вышло. Суховато и снизу основательно пригорело.
- По-моему, изумительно получилось,- с восторгом произнёс я. - Классно!
- Вы так считаете? - она недоверчиво посмотрела на меня.- Чуть суховато, по-моему.
- Да ну о чём вы говорите, - я даже обиделся. - Отрежьте-ка ещё кусочек, пожалуйста.
- Это вы просто проголодались очень. Суховато вышло на вкус. Я же чувствую, - Она допила вино и отрезала ещё кусок. - Пустыня во рту какая-то, подлейте-ка мне ещё немного.
Некоторое время мы опять провели молча. Она, скинув туфли и подобрав под себя ноги, уютно устроилась в кресле с бокалом. Я, закончив наконец рандеву с мясом, потягивал коньяк и курил сигару.
- Как вам удаётся так точно воспроизвести цвет моря в работах, мисс Задумчивость?
- Цвет? - она поправила свободной рукой непослушные волосы.- Скорее, оттенок, мистер Шрам. Цвет у моря практически один и тот же, а вот оттенок всегда разный.
- А от чего это зависит?
- От нашего с вами настроения, мистер Любопытство, - наконец-то улыбка снова появилась на её красивом личике. - Всё зависит от него, ну и немножко от погоды,- в её глазах вспыхнул озорной огонёк.- Можно попробовать вашу сигару?
- Да, если хотите, - я подошел и, сев перед ней на колени, протянул дымящуюся сигару. - Будьте осторожны, это не сигарета.
Смешно вытянув трубочкой губки, она медленно втянула дым, наклонилась к моему лицу, и сделала так: Пуф!
- А вы забавный в этом облаке,- она быстро чмокнула меня в щёку.- Давайте танцевать, мистер Шрам!- подойдя к столу, наполнила бокал, - что это вы там разлеглись на полу, словно кот? - моя знакомая обвела взглядом комнату.- А где, кстати, мой котик?
Я пожал плечами.
- Понятия не имею.
- Странно, он такой ласковый со всеми, - пожала плечами она, - всегда в центре внимания. Ну да и Бог с ним. Тан-це-вать!
Художница покрутила ручку приёмника и, найдя нужную волну, начала приближаться ко мне мягкой походкой крадущейся к добыче пантеры. Из колонок раздавались громкие звуки аргентинского танго. Я быстро допил коньяк. Встал. Затушил огрызок сигары в пепельнице. Поправил сбившийся халат и шагнул навстречу.
- Разрешите пригласить мою королеву на танец?
- А вы когда уезжаете? - остановилась она в шаге от меня.
- Завтра. А что?
- Ничего, мистер Шрам, - допив вино она протянула навстречу руки.- Итак, танго, мой мальчик.
- Смело.
Глаза её блеснули. Мы сделали четыре шага в сторону окна лицом друг к другу. Я решил, что после поворота головы мы должны таким же образом вернуться обратно. И вот там бы я естественно сделал поддержку. Королева почему-то решила, что поддержка должна была быть сделана у окна. В общем, я начал движение в обратную сторону, а она его не начала. Она упала.
- Тоже мне танцор! Где поддержка, мистер Шрам? - надула она прелестные губки. - Медведь неуклюжий, вот вы кто после этого.
- Я думал …
- Я думал, я думал, – передразнила она, пытаясь подняться с пола.- Помогли бы лучше даме встать.
Я помог. Она оттолкнула меня и, сыпля искрами из глаз, прошла, прихрамывая мимо, выпрямив спину и гордо подняв голову. Один туфель так и остался лежать у окна.
- Ну, хорошо, - она одёрнула задравшееся платье, - посмотрим, на что вы ещё способны.
Её пальцы нервно закрутили ручку настройки. Одна волна сменяла другую, пока наконец из динамиков не послышались звуки рок-н-ролла. На миг она задумалась.
- Даже не мечтайте, мистер Шрам! - почему-то сказала она.- Вы что, смерти моей хотите?!
Продолжив поиск, она всё-таки нашла то, что искала. Какая-то певица отчаянно рвала голосовые связки под музыку в стиле Soul.
- Вот,- художница непонимающе уставилась на ноги. Секунда, и туфель описав в воздухе замысловатую дугу, чётко приземлился в салатнице. - Это ваш последний шанс мистер ... мистер ... мистер, которому вечно что-то мешает.
Моя знакомая ехидно хихикнула. Я взял её руку в свою, другой приобнял за талию. Мы так тесно прижались друг к другу, что даже через толстый халат я почувствовал её упругую грудь и твёрдость набухших сосков.
Начали медленно танцевать. Она положила голову мне на плечо. Нагнувшись, я стал нежно целовать её шею, затем кончиком языка поиграл с мочкой ушка, потом погладил ладонью её спину, а вот затем я услышал, как кто-то тихо сопит.
Сомнений не было. Художница мирно дремала у меня на плече, но при этом её ноги двигались точно в такт музыке. Я взял её на руки и, осторожно ступая, понёс в спальню, по пути задувая горящие во всей комнате свечи. Проходя мимо стола, услышал:
- Не забудьте прихватить вино, мой генерал.
Мысленно показав человеку в военной форме кулак, я взял бутылку и дунул на последнюю свечу.
***
В это трудно поверить, но в спальне было светло. За окном ярко светило солнце. Так ярко, что с непривычки я долго щурился, прежде чем смог открыть глаза. Лучи солнца, отражаясь от стеклянной цветочной вазы, весело играли бликами на потолке. Я и не знал, что у пастуха тоже может быть выходной. Значит, он, как и все мы, устаёт от работы и вот так спокойно может взять себе денёк-другой отдыха. И, допустим, нанести визит своему давнему приятелю месяцу. Двум старикам всегда найдётся, что обсудить.
На моей руке, лёжа на спине, сладко спала художница. Рыжие волосы, словно солнечные лучи, разбежались по подушке. Её красивое лицо выражало спокойствие, а губы были чуть тронуты улыбкой. Грудь еле заметно вздымалась, вторя безмятежному дыханию сна.
Сразу видно, что человек тебе полностью доверяет. Одеяло лежало на полу рядом с кроватью, и я не мог припомнить, накрывались ли мы им вообще этой ночью. Меня переполняли какие-то давно забытые чувства. Хотелось что-нибудь тихо спеть моей знакомой, но потревожить её мирный сон я не решался. Вдруг она начала во сне работу над новой картиной?
Наша одежда была беспорядочно разбросана по всей комнате. На дверной ручке гордым стягом победы болтались мои изрядно застиранные трусы. Взглянув на них, я критически подумал, что не мешало бы прикупить пару-тройку новых. А с другой стороны, кто же знал, что всё так получится?
Ужасно хотелось курить. Я постарался осторожно, чтобы ни потревожить художницу, вытащить руку. Это почти удалось, но в самый последний момент лицо её вдруг стало тревожным, и она ничего не понимая, захлопала длинными ресницами. Зажмурилась от яркого солнечного света. Повернулась ко мне, потянулась и ... уставилась на мой член. Потом перевела взгляд на свою грудь, ниже ... и, видимо проснувшись окончательно, быстро вскочила с кровати. Схватив валявшееся рядом с радиатором отопления платье, она как могла им прикрылась.
- Ну вы и фрукт, я вам скажу! - молнии одна за другой летели в меня.- Напоили меня вчера и нагло мной воспользовались, мистер Насильник! - раскат грома не заставил себя долго ждать.- Убирайтесь отсюда!
Прикрыв рукой причинное место, я пытался оправдаться.
- Выслушайте меня, пожалуйста ...
- Вон!
Её агрессивный тон меня порядком разозлил.
- Ещё скажите теперь, что я был у вас первым мужчиной.
- Да какой вы мужчина?! - она смерила меня всего презрительным взглядом, остановившись почему-то на толстом животе. Я постарался его втянуть, но ничего хорошего из этого не вышло. - Настоящие мужчины так не поступают!
- Послушайте, вы, звезда монгольского порно. Какого чёрта вы тут на меня орёте? Отвернитесь! - я поднялся и стянул с дверной ручки трусы.- Где мои брюки?
- На первом этаже, в сушилке.
- Вот и замечательно.
Я резко открыл дверь и, выходя, сказал:
- До свидания, мисс Тайфун. Спасибо за всё.
Ответа я так и не услышал. Спустившись вниз, наспех натянул на себя сухую, но сильно измятую одежду. Перекинув через руку куртку, вышел из дома художницы и пошёл в гостиницу.
***
Оранжевый диск солнца одиноко висел на высоком синем небе. Будто кто-то приколол его острой канцелярской кнопкой. На море стоял полный штиль. Три еле различимых отсюда рыбацких сейнера вели промысел.
Чайки, подняв невообразимый шум, никак не могли что-то поделить на берегу. Мимо, весело перекидывая потрёпанный кожаный мяч, пробежала ватага ребятишек. В небольшой лавке я купил пачку сигарет и с огромным наслаждением, закурил.
Колокольчик на этот раз весело приветствовал своим перезвоном. За стойкой регистрации, как всегда, никого не было. Я спокойно взял из ячейки ключ и поднялся в номер.
На аккуратно заправленной кровати сидел, держа в лапках смешную розовую морковку, большой плюшевый заяц. Рядом лежал листок бумаги, на котором было что-то мелко написано. Я прочёл: «Купила себе такого же на память. Вы - супер!»
Приняв душ и побрившись, я сложил в сумку нехитрые пожитки. Надел джинсы с футболкой. Принялся звонить управляющему. С четвёртой попытки мне повезло, в трубке послышался его торопливый, срывающийся голос:
- Извините. Был очень занят. Слушаю вас.
- Я могу приобрести картину, где изображён шторм? - пауза растянулась минуты на три. Наконец я услышал сильно завышенную цену. - Хорошо. Включите её в счёт. Я сейчас спущусь. Не уходите никуда, пожалуйста.
- Жду.
Странно, но управляющий был на месте. Заворачивая картину в старые газеты, он что-то бурчал под нос. Ловко орудуя скотчем, скрепил бумагу и плотно, стянув всё бечевкой, теперь любовался своей работой.
- Вот ключ и дождевик. Спасибо.
Я рассчитался наличными. Взяв в одну руку картину в другую сумку с зайцем, окинул на прощанье взглядом убогий холл и поспешил к выходу.
На стойке зазвонил телефон. Я протискивался боком в дверь, когда услышал окрик управляющего:
- Подождите, это вас.
- Меня? - удивился я. Сгрузив вещи на диван, подошёл к нему и взял трубку.- Алло.
- Простите меня, мистер Шрам, - она пару раз шмыгнула носом.- Я была не права.
- Да ладно. Чего уж теперь.
Управляющий скрылся в коридоре.
- Запишите мой номер телефона.
Плечом прижав трубку к уху, я взял ручку и визитную карточку отеля.
- Диктуйте, - записав сунул визитку в карман брюк.- Не думаю, что позвоню вам.
- По-другому не может быть. Вы позвоните, мистер Шрам.
- Не думаю, - повторил я и повесил трубку.
***
Поезд отправлялся через сорок минут. Я купил в киоске газету и с головой окунулся в мир новостей.
Создалось такое впечатление, что я выпал из обоймы жизни на целую вечность. Всё, казалось, было ново и необычно. Дойдя до спортивной хроники, я, отложив газету, закурил.
Напротив, через дорогу, в красной будке висел телефон-автомат. С минуту я смотрел на него не отрываясь. Затем достал визитку, вытащил из кармана мелочь и уверенным шагом пересёк улицу.