I
Арабо-израильская война 1948 года началась чуть ли не буквально в тот самый момент, когда было провозглашено новое государство - и ход военных действий пошел не так, как предполагал король Абдалла. В споре с генералом Глаббом прав оказался генерал - Арабский Легион в Иерусалиме взял под контроль целый ряд позиций, но это стоило таких значительных потерь и такого расхода боеприпасов, что пришлось остановиться …
Совершенно то же самое произошло и на других фронтах.
Наступление арабских армий на Палестину захлебнулось не только в центре, в направлении "... от реки к морю ...", но и на севере, и на юге.
Как-то вдруг оказалось, что война - совсем не "... военная прогулка ...", что нехватка в горючем и в боеприпасах тормозит продвижение, что надо преодолевать отчаянное сопротивление, и что “… полная арабская монополия на тяжелые вооружения …” не гарантирует победы.
Более того - она оказалась не такой полной, как предполагалось.
Сирийские войска неожиданно для себя наткнулись на артиллерийский огонь - как оказалось, перед самым началом войны в Израиль сумели доставить пару французских горных орудий образца 1906 года.
Эти пушки имели нестандартный калибр в 65 миллиметров, снарядов к ним было немного - но они имели то огромное преимущество, что разбирались на три части, которые можно было легко перевозить.
Потому-то они, несмотря на английскую блокаду, и попали в Палестину - и произвели на сирийское командование такое впечатление, что оно остановило наступление.
Примерно такой же эффект на египетское командование возымела совершенно неожиданная атака “еврейской авиации”. Четверка "Мессершмиттов", доставленных в ящиках из Чехословакии и собранных только накануне, застигла египтян примерно в 30 километрах к югу от Тель-Авива. Обстрел с воздуха особого ущерба не нанес - но заставил глубоко задуматься.
Египетское командование в самом начале войны стало бомбить Тель-Авив, используя за неимением бомбардировщиков транспортные самолеты, и бочки со взрывчаткой - за неимением бомб.
И как-то сразу стало понятно, больше этого делать не следует.
Да и для сухопутных войск картина стала выглядеть не очень отрадно.
Египетское вторжение в Палестину шло двумя колоннами. Нерегулярные части добровольцев двинулись через Негев к Иерусалиму, на соединение с Арабским Легионом - а регулярные египетские войска пошли прямо на Тель-Aвив, по приморскому шоссе, проложенному еще англичанами. Поскольку в составе этой колонны имелись танки, то ее небольшая численность - всего 5 тысяч солдат - проблемой не считалась.
Но оказалось, что танки горят.
Французские горные пушки в мае 1948 на южный фронт не попали - их и было-то тогда всего две штуки - однако у защитников еврейских поселений кое-какое противотанковое оружие все-таки оказалось.
В египетские танки летели "коктейли Молотова" с самого начала военных действий - и танкисты быстро научились не приближаться к вражеским позициям на расстояние броска гранаты.
Но выяснилось, что есть нечто похуже - PIAT (Projector, Infantry, Anti Tank) - пехотное противотанковое оружие, изобретенное англичанами в ходе Второй Мировой Войны.
Это было что-то вроде миномета - только можно было обходиться без лафета, и стрелять в горизонтальном направлении.
Дальность действия была порядка сотни метров, и прицельность огня оставляла желать лучшего, и то небольшое число таких "минометов", которые имелись в распоряжение израильского командования, пришлось разбросать по разным фронтам - но египетские генералы сочли это "... коварной еврейской уловкой …".
Они решили взять паузу - для "... консолидации позиций …”.
11-го июня 1948 при посредничестве ООН было заключено перемирие.
II
Во время Второй Мировой Войны американцы проводили многочисленные десантные операции - это делалось на двух океанах, от Нормандии и до Окинавы, и каждый раз им приходилось высаживать войска прямо на берег, без всяких портовых сооружений и причалов.
Для обеспечения таких операций строилось множество специальных судов - в частности, было построено больше тысячи так называемых LST (Landing Ship, Tank), предназначенных для высадки танков прямо на линии прибоя - с этой целью носовая часть делалась плоскодонной, и оснащалась оборудованием, типичным для современных автомобильных паромов - "входными/выходными воротами", и аппарелью, которая служила чем-то вроде моста между трюмом корабля и берегом.
После окончания войны эти суда перестали быть нужны, и пошли на металлолом.
Ho были и исключения.
Oдно из таких "исключений" оказалось востребовано ишувом - все еще остававшийся на плаву LST был куплен по дешевке во Франции организацией Эцель, наречен "Алталеной" - по литературному псевдониму В.Жаботинского - и как раз 11-го июня 1948 поднял якорь и направился в Палестину.
Корабль был нагружен оружием, которое Эцель получил от французского правительства, в основном в подарок.
Причины такой щедрости не совсем ясны - то ли тогдашний премьер-министр Франции, Жорж Бидо, хотел приобрести некое влияние в будущем еврейском государстве, то ли просто хотел сделать Англии гадость - и даже совершенно бескорыстно.
Но, как бы то ни было, он решил, что подарок "... доставит Англии неприятности ..." - и, как почти любой француз его поколения, не захотел упустить такой случай.
Конечно же, все было сделано втайне.
"Альталена" была довольно крупным судном, с водоизмещением около пяти тысяч тонн. На ее борту находился, можно сказать, готовый батальон Эцель - 940 человек с оружием, и немалое количество оружия, включая крайне нужное ишуву - противотанковое.
“Альталенa” должна была уйти из Франции еще в середине мая, но формальностей оказалось больше, чем ожидалось. Однако задержка оказалась кстати - судну и следовало задержаться.
Дело в том, что по условиям перемирия, обьявленного 11 июня 1948, обе стороны конфликта - и арабы и евреи - должны были воздерживаться от наращивания своих сил, как пополнениями, так и оружием.
В итоге получилось, что условие было проигнорировано обеими сторонами - но Менахем Бегин поначалу воспринял условие серьезно, и послал радиограмму на "Альталену" с приказом задержаться.
Но радиограмма запоздала - корабль уже вышел в море.
III
1-го июня 1948 в Израиле было заключено соглашение о слиянии Эцеля и Хаганы в единую Армию Обороны Израиля.
Oдним из пунктов этого соглашения было обьединение операций по закупкам оружия. Соответственно, Менахем Бегин известил руководство Хаганы об "Альталене" и ее грузе, что и было отмечено в дневниках Бен-Гуриона:
“… Исраэль и Школьник встретились вчера с Бегином. Завтра или послезавтра его корабль должен прибыть: 4500 тонн, 800-900 человек, 5000 винтовок, 250 пулеметов "Брен", 5 миллионов патронов, 50 базук, 10 транспортеров [гусеничных легкобронированных машин, вооруженных пулеметом “Брен"]. Зипштейн [директор порта в Тель-Авиве] предполагает, что за ночь все можно разгрузить. Я думаю, что мы не должны подвергать опасности порт Тель-Авива. Не следует отсылать их обратно - они должны разгрузиться на берег в каком-нибудь незаметном месте …”.
Текст этот нуждается в комментариях.
Первые два лица, упоминаемых Бен-Гурионом как “… Исраэль и Школьник …” - это Исраэль Берченко и Леви Школьник, входившие в руководство Хаганы. Семьи их обоих иммигрировали в Палестину из Российской Империи, но сами они относились скорее ко второму поколению иммигрантов - выросли уже в новой среде. Леви Школьник стал Леви Эшколeм, а Исраэль Берченко - Исраэлем Галеви.
Иммигранты в Британской Палестине меняли свои имена - из тех же соображений, по которым настаивали на общении на иврите - и Леви Школьник именно так и сделал.
Но у И. Берченко для превращения в И. Галеви была и еще одна причина - при Британском Мандате он должен был скрываться, потому что занимал пост “… главы национального командования …” - или, другими словами, командовал Хаганой.
В этой должности Исраэль Галеви был весьма эффективен, тем не менее в конце апреля 1948 Бен-Гурион решил занимаемый им пост упразднить - а контроль над генеральным штабом Хаганы передать "... действующему министру обороны ишува …", то есть себе самому.
26-го апреля он известил об этом Галеви, а 3-го мая 1948 года издал официальное письменное распоряжение:
“… пост главы национального командования упраздняется, и назначение Израэля Галеви тем самым отменяется. Штаб сил безопасности [ишува] отныне будет получать инструкции только и исключительно от лица, ответственного за безопасность [самого Бен-Гуриона], или от его представителя …”.
Издать такой приказ в разгар боевых действий внутри Палестины и перед лицом неминуемого вторжения арабских армий было актом чистого сумасшедшего произвола - но Бен-Гурион не поколебался.
Его не устраивало то, что Исраэль Галеви был членом партии “Мапам”.
IV
“Мапам” - ивритская аббревиатура названия "Обьединенная Рабочая Партия”. Бен-Гурион принадлежал к другой партии, “Мапай", что означало "Рабочая Партия земли Израиля”.
Разница, казалось бы, невелика.
Но в "Мапай" Бен-Гурион был председателем, a вот "Мапам" была ему, во-первых, неподконтрольна, во-вторых, в нее входили многие офицеры из высшего руководства Хаганы.
Хагана к лету 1948 еще не была армией в полном смысле слова, она сохраняла в своей структуре следы существования в подполье.
Поскольку открытое военное обучение при англичанах былo невозможнo, тайно, его проводили, а члены отрядов самообороны делились на два класса: полевые войска, составленные из молодых мужчин в возрасте от 18 и до 25 лет, и подразделения, предназначенные для обороны поселений, в которые зачислялись вообще все, способные носить оружие - и мужчины, и женщины.
Гвардией же ишува служили “плугот махац” — “ударные роты”, составленные из людей, прошедшиx серьезную военную подготовку - например, в составе "специальных ночных взводов" капитана Орда Вингейта.
Ивритская аббревиатура “плугот махац” звучит как Пальмах.
Их бойцы служили готовыми кадрами для замещения командных должностей в Хагане, а в Пальмахе было очень много приверженцев партии “Мапам”, то и офицерами становились члены этой партии - что в глазах Бен-Гуриона выглядело ересью.
Он считал, что новорожденному Израилю следует иметь деполитизированную армию, созданную по модели британской, и на высокую концентрацию офицеров из "Мапам" на высоких постах в Хагане он смотрел с подозрением - и потому-то и хотел сместить Галили.
Бен-Гурион, однако, нарвался на сопротивление.
Газета партии "Мапам" обвинила его в попытке установить личную диктатуру, а 6-го мая 1948 высшие офицеры Хаганы предьявили ему ультиматум:
"... главы отделов генштаба считают необходимым восстановление Исраэля Галеви на его посту ... Если вопрос не будет решен в течение ближайших 12 часов, главы отделов перестанут считать себя несущими ответственность за дальнейшее развитие событий ..."
Вообще говоря, все это попахивало мятежом.
V
Конфликт Бен-Гуриона с генералами Хаганы окончился компромиссом - пост "главы национального командования" был упразднен, но Исраэль Галили, тем не менее, не ушел, а стал одним из членов генштаба.
Тут, конечно, сыграли роль происходящие события - вторжение арабских армий в Палестину стало фактом, и это само по себе свело внутренние ссоры в руководстве ишува к минимуму.
Но уже 11-го июня 1948, в первый же день перемирия, Бен-Гурион снова поставил вопрос о "... деполитизированной армии ..." - и на этот раз он прицепился к рейсу “Альталены”.
Это была именно "цеплялка" - Менахем Бегин без споров согласился на слияние Эцеля с Хаганой, и сам известил генштаб о прибытии "Альталены" - но попросил оставить отрядам Эцеля 20% ее груза.
Обьединение армии еще не завершилось, бойцы Эцеля вели тяжелые бои за Иерусалим - и Бегин хотел получить 1000 винтовок и полсотни пулеметов для “своих” батальонов, сражавшихся там.
Корабль подошел к берегу 20-го июня, в согласованном месте, неподалеку от города Нетания. Его встречал сам Бегин. Разгрузка началась немедленно - и 2000 винтовок, 200 пулеметов и два миллиона патронов были перевезены на склады.
Большая часть пассажиров "Альталены" сошла на берег - предполагалось, что они перейдут под командование Эцеля.
Вопрос было не так уж трудно разрешить компромиссом - например, можно было ввести Бегина в состав генштаба.
Ho Бен-Гурион усмотрел в этом "... партийное сектантство ..." и неподчинение. На срочно созванном совещании правительства он поставил вопрос так:
"... мы должны решить - предоставляем мы Бегину независимую власть или приказываем ему прекратить его сепаратистские действия. Если он откажется [повиноваться], мы откроем огонь ! …”.
Правительство его поддержало, и приняло резолюцию, по которой армии поручалось конфисковать и судно, и его груз - если надо, то и с применением силы.
Эцелю был предьявлен ультиматум с требованием капитуляции.
Менахем Бегин пытался как-то договориться с представителями правительства - но тут узнал, что на месте разгрузки "Альталены" началась перестрелка между частями Эцеля и Хаганы.
Он немедленно на лодке добрался до корабля, и после консультации с капитаном приказал поднять якорь и идти в Тель-Авив. Предполагалось, что там соберутся его сторонники, и это обяжет правительство к каким-то переговорам.
Hо Бен-Гурион был настроен совершенно бескомпромиссно.
Вслед за "Альталеной" двинулись два вооруженных пулеметами парохода - они гордо именовались корветами - с экипажами, составленными из членов “Пальям” - от “Плугот ям” — морской ветви Пальмаха - а авиация получила приказ потопить "Альталену" на переходе.
Но бомбежка не состоялась.
Почему, сейчас сказать трудно, но по крайней мере три пилота отказались выполнить приказ. Один из них, волонтер-американец, во время Второй Мировой Войны сражавшийся против Японии, сказал, что не для того он “… добирался до Палестины 10 тысяч миль, чтобы бомбить евреев …”.
В итоге "Альталена" в полночь подошла к Тель-Авиву.
И тогда Бен-Гурион приказал использовать против корабля артиллерию. Этот приказ - не без колебаний - был выполнен.
Игал Алон говорил потом, что имелась ввиду только демонстрация решимости, и что попали в "Альталену" совершенно случайно - но, как бы то ни было, корабль загорелся.
Менахем Бегин приказал покинуть экипажу судно, но сам оставался на борту до конца и сошел в шлюпку одним из последних, и велел бойцам Эцеля положить оружие.
Сам Бегин говорил впоследствии, что из всех услуг, которые он когда-либо оказал государство Израиль, самой большой было его решение любой ценой избежать гражданской войны.
Горящая "Альталена", покинутая экипажем, взорвалась и затонула неподалеку от набережной Тель-Авива - тем дело и окончилось.
К сказанному, однако, надо бы добавить два удивительных факта: во-первых, бойцы Эцеля приказу Бегина подчинились беспрекословно, во-вторых, Бен-Гурион благословил пушку, потопившую “Альталену".
В борьбе против “… партийного сектантства …” он был действительно готов пойти далеко …
VI
У В.Жаботинского в его романе о Самсоне есть такой эпизод - к Самсону, находящемуся в плену у филистимлян, и ими ослепленному, приходит посетитель по имени Хермеш, из колена Данова, и говорит с ним, и происходит у Хермеша с Самсоном следующий диалог:
“… [Хермеш спрашивает Самсона] - Передать ли что нашим от тебя?.
- Две вещи передай им от меня, два слова. Первое слово: железо. Пусть копят железо. Пусть отдают за железо все, что есть у них: серебро и пшеницу, масло и вино и стада, жен и дочерей. Все за железо. Ничего дороже нет нa свете, чем железо. Передашь?
- Передам. Это они поймут.
- Второго слова они еще не поймут; но должны понять, и скоро. Второе слово: царь. Передай это Дану, Вениамину, Иуде, Ефрему : царь! Один человек подаст им знак, и тысячи разом подымут руку. Так у филистимлян; и оттого филистимляне - господа Ханаана. Передай от Цоры до Хеврона и Сихема, и дальше, до Эндора и Лаиша: царь!
- Передам, - сказал Хермеш.
- Ступай, - сказал Самсон.
Хермеш схватил его руку и стал ее целовать; и, не отрываясь от руки, он спросил трепетным голосом:
- Эти два слова я скажу от тебя народу: но людям, нам, которые тебя любили, - нам и нашим детям ничего ты не хочешь сказать?
- Ничего.
Хермеш побрел по песку назад; вдруг Самсон его окликнул. Он оглянулся: Самсон старательно вытирал влажный тыл ладони, и сказал ему:
- Я передумал. Не два, а три завета передай им от меня: чтобы копили железо; чтобы выбрали царя; и чтобы научились смеяться.
…”.
Действие романа относится к периоду Книги Судей, a написан он был в середине 20-х годов XX века - но к 1948 израильтяне, граждане только что родившейся новой страны под названием Израиль, последовали всем "... трем заветам Самсона ..." в интерпретации Жаботинского.
Они и в самом деле "... копили железо ...", не считаясь ни с чем - например, в даже в условиях Британского Мандата сумели изготовить в подпольных мастерских немало вооружений, включая 11 тысяч английских автоматов "Стен", очень хорошего оружия для ближнего боя.
И научились смеяться - в Иерусалиме в самый разгар осады поставили оперу "Женитьба Фигаро". И французскую допотопную 65-миллиметровку назвали "Наполеончик". И в условиях острой нехватки тяжелого оружия изобрели самодельный миномет - очень странное сооружение калибром в 3 дюйма, с надкалиберным снарядом весом до 40 кг.
Поскольку конструктора миномета звали Давид Лейбович, то этот шедевр кустарной баллистики - одновременно и в честь создателя, и в честь библейского Давида, не убоявшегося сразиться с Голиафом - нарекли “Давидкой".
Это был хороший случай, когда "... накопление железа ..." совпало с "... умением смеяться …”. Что же до "... выбора царя ...", то в очень большой степени он выбрал себя сам.
Звали его Давид Бен-Гурион.
***