(предыдущее: http://www.proza.ru/2016/02/05/690)
Спасение
Каждый вечер, как только появлялись звёзды на небосводе, Свят высматривал звезду Ву. С ней явно что-то происходило. Она, то сияла ярче, то тускнела, чуть не пропадая. «Непросто тебе приходится, Вуйко, ангел наш…» - шептал Свят. Когда он возвращался к супруге, то Мила спрашивала:
- Ну, как он там?
- Держится, - только и отвечал Свят, целуя её, а после устраивался в кресле-качалке, куда к нему приходил Воцко и начинал топотать, довольно урча. Свят ласково беседовал с котом, гладил, и тот вскоре укладывался у него на груди, засыпая.
- Дела-то идут не так, как Богу угодно… - иногда замечала супруга, - детей он больше Милошеву не дарит… - намекая на желание получить внука. Увы, несмотря на все старания невестки и папы Милко, сквозь которого, как причитала его мама, можно было уже рассматривать предметы, аист с младенцем в клюве не появлялся.
Дальше супруги, как всегда обменивались новостями городка, причём, говорила, в основном, Мила, успевшая обойти чуть ли не всех и побеседовать. Так Свят узнавал обо всём произошедшем или готовящемся произойти.
- Драган, с тех пор как женушка ушла к Новаку, живёт со своей сестрой Забавой, - например, сообщала она, на что Свят только разводил руками, говоря:
- Все мы – сёстры и братья… ибо от одной пары происходим.
- И где она теперь, эта пара? – уточняла Мила, - Мы же не умираем.
- То одному Всеблагому известно.
- Веди себя наши прародители пристойно – жили бы среди нас, - резонно замечала жена, - А так чего ж удивляться поведению потомков?
Обычно Свят предпочитал пропускать подобное мимо ушей. Что на это ответишь? Но сегодня он возразил:
- Зачем сразу думать плохое? Может, это они нас хранят, жалея, как уродов в семье?
Супруга удивлённо взглянула на него, но ничего не сказала.
Некоторое время в комнате царило молчание, во время которого, как оказалось, Мила искала аргумент в пользу своего мнения. Ибо из её уст прозвучало следующее:
- Но Забава ещё совсем девочка…
- Да? – переспросил Свят, вспоминая, - А по виду не скажешь… Сколько ей лет?
Так как в Милошеве не существовало летоисчисления, то никто не знал своего возраста, и вопрос жена сочла шуткой, что ей не понравилось. Всё-таки речь шла о вещах серьёзных. Поэтому Мила поджала губы и замолчала.
Свят почувствовал вину, вздохнул и сказал:
- Я не могу по каждому вопросу беспокоить Всеблагого. Он и так дал нам больше, чем кому бы то ни было. Уж поверь мне, повидал иные края… Мы живём в раю, который превращаем… сама знаешь во что. Если Забава не жалуется на брата, что можно сделать?
Теперь вздохнула супруга. Но её натура не пожелала смириться с тем, что неправильное нельзя изменить.
- Ты сам говоришь: Создателю нашему такое не нравится. Отчего ж не помочь Ему?
Свят уставился на свою половину:
- Но как?
- Спроси! Или сам придумай. Если Там… - Мила выразительно показала глазами на потолок, - не воспрепятствуют, значит, можно.
Свят с нежностью посмотрел на подругу. Она всегда готова была выручить и помочь. И совет хорош. Свят кивнул, приложив палец к губам: уши есть везде. То, что узнает Всеблагой – так это для него и делается, а вот для других должно стать сюрпризом…
Мила с довольной улыбкой кивнула.
Свят рассуждал про себя: «Здесь все застали готовое и уверены, что только так и может быть… Причём без особых усилий и страха лишиться. Когда б испытали плохое, то оценили б имеющееся… На какое-то время. Объединяет опасность… Решено… спрошу. Но на кого опереться? Лют… он спит и видит, как бы покомандовать. Этот сумеет. Его побаиваются, а он – Всевышнего. Как раз то, что надо.
И Свят стал молиться-беседовать со Всеблагим о своём плане…
Глядя, как муж шевелит губами, двигает ладонями, помогая себе, трясёт головой, отрицая что-то и вновь обращаясь к невидимому собеседнику, Мила прикрыла глаза, чтоб не помешать.
Эта беседа затянулась, и никто не знал, что Воцко одобряет ход мыслей Свята, сам не видя иного пути. Вас удивляет, что какой-то кот… Ну, во-первых, не какой-то, а из хорошей семьи, а во-вторых, почему не принять образ удобный для наблюдения, который не вызовет подозрений? Гении места разные бывают... сообразно охраняемому. Или смотрящие. Кому что ближе.
Прибавлю, что Воцко сам, вскоре после Потопа, когда уже отстроился городок, невесть откуда пришёл к крыльцу Свята, чтобы жить у него. Милошевцы сначала под разными предлогами являлись посмотреть на кота и удивиться столь грациозному и ласковому существу. В городке и в лесах вокруг ничего подобного им не встречалось. Потом к Воцко, так назвал его Свят, встречавший в иных мирах его соплеменников, привыкли и везде были рады игручему шалуну.
И сейчас, конечно, в неслышном нашему уху мурлыканье Воцко, никто не различил бы слова песенки:
«Рано или поздно,
Поздно или рано
Зверь придёт серьёзный,
Как это ни странно…»
Мила давно спала, а Свят лежал, продолжая шлифовать свой план. Ещё юношей он исследовал границы мира милошевцев.
С одной стороны, как мы уже знаем, их земля кончалась дорогой, вдоль которой отдыхали облака. Путь вёл на холм и пропадал в небе. Таким образом некогда Свят ушёл из Милоша, когда его позвала дорога, позже его примеру последовал Ву.
С другой стороны путешествие по этому миру заканчивалось у Белых Скал, подпиравших небо. Их вершины скрывались в облаках. Никто даже не пытался взбираться на них – горы стояли, как стена, куда только хватало глаз.
Третий край света был Мёртвым Лесом, представлявшим собой частокол сухих дерев, которые густо обвивали колючие лианы с ядовитыми, как утверждали, остриями. Охотников проверить это не находилось.
«Ясно, - думал Свят, - что с этих сторон опасность не пройдёт. А вот с четвёртой…»
Четвёртый конец света был… Океаном, где обитали чудовища, известные по сказкам.
«Отсюда и появится опасность… - решил он, - Завтра же о ней объявлю».
Он встал затемно, пока жена спала, и куда-то пошёл, но не вернулся, а обнаружился коленопреклонённым на центральной площади Милошева. Свят истово молился, голова его была посыпана пеплом, рубаха разорвана.
Первой на него наткнулась, шедшая по делу Неждана. Узрев уважаемого хранителя милошевцев в таком виде, она позабыла за чем шла. Некоторое время женщина стояла, открыв рот. Затем попятилась и побежала домой. Вернулась она с мужем, которого вытащила из постели, явно не успев разбудить, потому что Дутик зевал во весь рот и мотал головой, пытаясь понять: где он? Кричать на мужа Неждана при Святе не решалась, поэтому ограничилась тычками в спину и в бок. Насильно наклонив голову Дутика по направлению к коленопреклонённому, она шепнула:
- Гляди!
Дутик удивлённо уставился на торчащие во все стороны космы в пепле, порванную рубаху и шепнул в ответ:
- Это не я…
- Дурак! – вырвалось у его половины, и она тут же в испуге закрыла рукой рот.
- Правда, не я, - продолжил супруг, - Богом клянусь!
Неждана только вздохнула и погладила по голове своего дурачка.
Свят, не обращая на них внимания, бил поклоны, что-то бормоча.
Воспрявший Дутик тихо сказал своей половине:
- Надо бы соседей позвать…
Жена согласилась, и они отправились за подмогой.
Прошло немного времени и, словно на пожар, на площадь сбежалось довольно много народу. Окружив Свята, земляки переговаривались, пытаясь узнать что случилось. Никто не знал, как и не решался спросить. Наконец пришёл Лют, возвышаясь надо всеми и разрезая, как волнолом, толпу. Он подошёл к почитаемому и присел на корточки.
- Что стряслось, ангел наш?
И тогда Свят поднял красные глаза, полные боли.
Лют помог ему подняться.
Свят обвёл взором милошевцев и покачал головой. Затем, вдохнув, он начал речь, как вздох:
- Кончились наши счастливые дни! Терпение Господа оказалось не безграничным!
Этой ночью мне было видение…
Земляки слушали, затаив дыхание.
- Сначала Голос предупредил, что надвигается опасность. Потом я увидел Океан и огромное чудище, выходящее на берег. Земля тряслась под ним. Оно было многоголово и рогато. Его следы превращались в маленькие озёра. «Это – дракон! – услышал я, - Он чует тех, кто готов поклониться ему. Тех, кто ликуют при мысли о власти его, забыв Господа, давшего им всё…»
- Сатана… - прошелестело и стихло имя в рядах милошевцев. Ужас объял всех. С детства они слышали о Звере. Он столь велик, что рогами задевает небосвод. Когда ступает, то трясётся земля. Рёв его слышен издалека и рушит горы, от него дрожат и падают звёзды.
Зверь способен закрыть солнце, сделав день ночью. Безумный страх овладевает всем, что оказывается на его пути.
Свят продолжил:
- Зверь не приходит туда, где его не ждут. Где не растленны нравы, не загажены вокруг места. СкАжите: мы – не такие? Оглянитесь вокруг! Кем вы злословите других? Именуя лободырными, мордофилями, недораздками, волочайками, а если нет, то пынями, блудяшками, трупёрдами, загузастками, ерпылью, захухрями, фуфлыгами, баламошками, королобыми, ветрогонами, балябами, белебенями, бунями, маракушами, хобяками, свербигузами, пеньтюхами, тюрюхайлами, брылыми, затетёхами, бредкими и колотовками , а коль обидятся, то – гузынями… Думаю, повторил не все слова, что используете в глаза и за глаза друг о друге.
Как любить и хранить таких Господу? Не обидно ль Ему видеть, во что превращаются Его творения, которым дал всё для счастья?
Свят снова повёл головой по сторонам. Понурились милошевцы, потупили взоры.
- А ежели замечание услышите, то чем отвечаете? Хорошо, коль не ругательством! И на Создателя валите! Считая себя не хуже других, заявляете: де божевольны мы – не сами глупим, Он заставляет! Слышите ли что говорите? Бог заставляет вас творить гнусности, делать гадости?!
Свят покачался на месте, словно утратив слова от возмущения.
- Кто хитрее, тот на Сатану валит. Кого обманываете? Всеблагой видит вас насквозь! Кто имена вам даёт при появлении на свет? Он. Кто меняет их вам по жизни? Он. Вы находите их, написанными у своих порогов. Хоть раз Он ошибся в прозвищах ваших? Всё видит, всё знает. Кого обмануть хотите? Если только себя…
Но давно уж вы, почуяв неладное, ввели моду присваивать имена сами. И какие! Сатана, Бес, Морок, Мрак… Понимая, что коль так ведёте себя – он непременно явится, решили, что своего не тронет! Приманивали? Чего ж боитесь?
Вой толпы стал ему ответом. Все пали на колени и тянули к нему руки.
Свят помолчал и вновь принялся укорять:
- Вы, получившие всё, чем занялись? Пьянством, чревоугодием, блудом вместо любви, сплетнями и драками. Мало было того раза, когда спалили город? Ненадолго ж хватило благоразумия!
Вы не добываете хлеб свой в поте лица, пища растет здесь даже на стволах. Но что вы делаете из этих сочных ягод, помимо напитков и блюд? ВИна! Соревнуетесь кто сделает их больше, подвалы увеличиваете… У кого на все буквы алфавита названий веселящего наберётся, тот в героях ходит, о том говорят!
Вы не рождаете детей в муках, получая готовыми. А потому не цените их, оставляя, как только замаячит новое приключение.
Вы не болеете и не умираете. Казалось бы, живите и радуйтесь! И радуйте рядом живущих! Вы, созданные для добра и любви…
А что вместо этого?..
Милошевцы уже катались по земле, стенали и рыдали, разрывая на себе одежды и вырывая волосы. Их крики и визг совершенно заглушили Свята, и ему пришлось остановиться в обличениях. Неужели его слова произвели столь сильное впечатление? Почему же раньше им не внимали… Рядом с ним молча лежал лицом в землю Лют, вопли остальных, вероятно, долетали до неба. Что-то темно стало… Свят поднял голову и оторопел: сгустившиеся тучи, почти закрывшие солнце, собрались в форме… Зверя!
Так это не речь, а угроза свыше… Боже, но я ведь… придумал это… Прости меня!
Свят совершенно растерялся, не зная, как поступить.
В это время Воцко на дороге, уходившей в небо, встречал облако Ву с надписью. Сверху кот прекрасно видел и слышал, что творится на площади. Когда вой дошёл до критической точки, а Свят опустил руки, замерев, наш смотрящий решил: Пора! И толкнул лапкой облако в ту сторону. Оно поплыло и чем дальше перемещалось, тем больше светлело вокруг, тучи расходились, открывая солнце. Когда облако остановилось, повиснув рядом со Святом, и тот машинально прочёл на нём: «Я люблю вас, Ву», то лучи озарили всех. Просиял и Свят. Придя в себя, он громогласно объявил, перекрывая стенания и всхлипы сорвавших голоса милошевцев:
- Наш ангел спас нас! Смотрите!
(продолжение: http://www.proza.ru/2016/02/07/1551)