Лучше всего в последнюю неделю у нее получалось не спать, потому что двух часов сна в обед ей хватало до трех часов ночи как минимум. Не спать она не могла, потому что делать было нечего в послеобеденные часы. Если только читать, но и это неизбежно привело бы ее ко сну. Она слонялась по дому, даже заходила на конюшню, что запрещала мать и ложилась на душистое сено. Правда там спать не удавалось, было все же душно, пахло лошадьми и летали мухи, которые щекотали, ползая по рукам или ногам. Она маршировала вокруг дома, совсем нового, построенного около полугода назад, всматривалась в далекие холмы, покрытые жухлой травой, и тяжело вздыхала. Рабочие, а их было трое – Марк, Дик Стробел и Харрис, если не работали, то ели, а если ни то и ни другое, то спали беспробудным сном в своих хибарах. В придачу, поговорить с ними было не о чем, это были мужчины молчаливые и замкнутые. Если не считать Марка, ему едва стукнуло двадцать, но по сути он был сущий младенец. Однажды она решила дать почитать ему книгу, но он странно на нее взглянул и сказал:
-Да я и читать то, мисс, не умеючи.
Тогда она страшно удивилась, даже предложила его научить, но он отмахнулся и сказал, что не способен что – то учить. Странные они были люди. Мать вечно была занята тем, чтобы накладывать всевозможные запреты и причитать, да и в город она ездила очень часто. А отчим работал на пастбищах, вместе с рабочими, которые никогда не появлялись на ранчо. И вот сейчас она сидела на широком крыльце, заслоняла глаза от солнца и слушала, как в доме поет кухарка – негриятнка Марси, она тоже не любила разговаривать, только петь, да и пела с уверенностью, что ее не слышат.
-Корнелия! - раздался крик матери из окон второго этажа, и девушка встала, закатив глаза. Мать не удосуживалась проверять, где находятся люди, которые ей требуются в сию минуту. Она могла даже мужа позвать, не смотря на то, что он был за много миль от дома. Мать полулежала на кровати, приложив к голове мокрый компресс и держала в руках городскую газетенку.
-Только почитай, что пишут. Эта нахалка, Эбигейл Дорспи, возомнила себя эдакой писательницей! – мать сунула дочери в руки газету – пишет всякую чепуху про нашу территорию! Да ей руки за это оторвать надо, бумагомарака!
Корнелия уже не слушала мать, а углубилась в чтение, присев на кушетку. Некая миссис Дорспи всегда вносила в тощую газету скандал, либо громкую сплетню про кого – нибудь из жителей. Особенно подвергались ее «нападению» более зажиточные горожане или обитатели ранчо. Однажды в окно типографии залетел даже камень, чуть не долетев до головы миссис Дорспи, но вместо того, чтобы успокоиться, она еще больше распалилась, начала писать с еще большей яростью. Корнелия, редко бывавшая в городе, любила почитать ее колонки, ведь дело было не в том, что это жалкие сплетни, а в том, что писалась вся подноготная. И, если бы миссис Дорспи не была вдовой, на которую положил глаз шериф, то с ней давно бы уже расправились, самым быстрым образом. На сей раз, в статье упоминалось о земле Спарксов, незаконно полученной и находящихся близь от границы и владений влиятельного мексиканца Карреро, за которым не станется объявить власть и над приграничными землями, так как с его пастбищ в последнее время было украдено несколько сот голов, следы стада вели напрямик к границе, а значит к землям Спаркса.
-Я завтра же отправлюсь в город, к адвокату Минсли, он то уж даст жару этой дряни! – мать откинула компресс.
-А это правда, про землю? – задала вопрос Корнелия и тут же пожалела. Мать возмущенно на нее воззрилась – да что ты в этом понимаешь! Не лезь не в свои дела. И вообще – она вскочила с кровати и вырвала газету – перестань читать эти сплетни. Она завидует, что у нас столько земли, много скота и все процветает!
Корнелия не видела много скота, все, что было на ранчо, это несколько лошадей, да около пятидесяти коров. Работники, правда, не только ухаживали за ними, они еще и строили постройки и Марк ухаживал за землей.
-Когда там Роб приедет – возмутилась мать – не дождешься! Иначе мне самой придется тащиться в город на повозке, этих лентяев не допросишься!
Тут она перегибала палку, зная, что любое ее приказание исполнятся и незамедлительно.
-Ладно, иди. У меня что – то голова разболелась. Не хватало только, чтобы ты меня мучила вопросами.
Корнелия послушно вышла, ей надоело выслушивать взрывы матери, ее вечные недовольства и порой рукоприкладство. Однажды, мать ударила бывшую повариху, толстушку Дину, но та не осталась в долгу и так залепила в ответ, что у миссис Спаркс из глаз слезы выступили и красное пятно красовалось около недели. А работникам она часто раздавала оплеухи, пока (снова бывший) работник Зак не гаркнул, что она не на Юге, а он не раб.
Вечером, Роберт Спаркс все же прибыл домой, после ужина они с женой засели в кабинете и что – то бурно обсуждали. Корнелии не пришлось догадываться, что именно. Она сегодня не спала в обед, покормила курей, за что мать наорала. Ведь леди не должны этим заниматься. Наверное, миссис Спаркс и вправду забывается, что она не на юге, а на ранчо, где леди не водится. Лежа в кровати, девушка смотрела в окно, за которым стояла безлунная ночь, стрекотали кузнечики , сверчки пели свою вечную песню, которая никогда не надоест. Ей не спалось, она все размышляла над прочитанным. Может ли быть, что ее отчим занимается угоном скота? И земля, на которой стоит дом, может ли быть, что она незаконно прибрана к рукам? Корнелия вспомнила бывшее место жительства, они жили совсем рядом с городом, в неплохом доме, правда маленьком. Там они и поселились, как прибыли сюда, потому что отец сильно заболел. А болел он последние десять лет своей жизни. Корни, так он ее называл, полюбила сухие места города N и уже забыла о Юге. Почти все вспоминания стерлись. Да, там они жили в шикарном доме, были даже рабы, отец был банкиром, пока в один прекрасный день не разорился. Мать больнее всех перенесла этот удар, она слишком привыкла к роскоши, а Корнелии на тот момент было лет пять и она мало чего понимала.
Не удивительно, что Присцилла Аткинсон через год после смерти мужа, вышла замуж за состоятельного землевладельца Роберта Спаркса. Но и тут ее ожидали неудачи в ее алчности. Большой дом Спраркса сожгли, а земли служили стычками с индейцами. Поэтому они поселились близь границы, построили дом и снова, неплохо зажили.
Рано утром Корнелия проснулась от голосов на улице, спала она с открытым окном. Выглянув через тюль, она увидела отчима и шерифа, разговаривающих на крыльце. Отчим даже смеялся, но разобрать их разговора было невозможно. Потом она услышала голос матери с грозной интонацией. Девушка быстро заправила кровать и надела буднее платье. Она встала перед небольшим зеркалом и причесалась. У нее были светлые, цвета пшеницы волосы, как у отца, а вот глаза достались от матери, такие же большие, глубоко – голубые, правда не такие грозные и с более мягким выражением. В общем, Корнелия была недурна, не то, чтобы красавица в общепринятых смыслах, но хороша, это уж точно. Пока она собиралась, шериф уже уехал, и в доме витали обычные настроения.
-Я отправляюсь в город – заявила мать за завтраком и посмотрела в сторону мужа. – ты понимаешь, о чем я, Роб?
-Господи, Присс, ты же знаешь, что я не могу пока появляться в городе, – сказал он и тут же осекся, взглянув на Корнелию – то есть, в том смысле, что мне надо съездить на пастбище и посмотреть, как идут дела.
-Черт возьми – мать изобразила улыбку и откинулась на стул – эй, Марс, забери у меня тарелку! – крикнула она. Пока Марс с недовольным лицом убирала тарелки, отчим пытался завести с Корнелией разговор.
-Ну, что сегодня будешь делать, Кор?
-Как всегда, ничего. Ма не разрешает мне покататься на лошади. Если Марк поможет мне, то ничего не случиться.
Мать недовольно фыркнула – да у этого Марка только и мысли, чтобы посидеть с тобой на одной лошади.
-Мама! Он же мальчик!
-А ты кто? Ты девочка, и , если не ошибаюсь, он даже старше тебя. Все, закончили разговор о лошадях и им подобных!
Отчим этим утром был через край любезен с падчерицей и вступился на ее защиту.
-Присс, ничего страшного не случится, если она покатается на лошади.
-Ничего страшного, черт возьми? – выругалась мать, вопреки вечным укорам «леди так не делают», она ругалась очень часто – хочешь, чтобы она упала и у нее не было детей? Да кто ее тогда замуж возьмет?
Корнелия возмущенно встала из- за стола.
-Вот именно, кто меня возьмет замуж, если я сижу взаперти и дожидаюсь рабовладельца с Юга?!
-Ты не груби мне! – полетело вдогонку уходящей дочери.