Рамазан Иванов в гостях немного выпил, загрустил и пошёл домой рисовать лошадей. По дороге ему встретились двое пьяных.
Пьяные взяли друг друга за дублёнки и стояли так, подрагивая, как две порции холодца.
Когда до них было шагов двадцать, Рамазан заметил у одного пистолет.
Рамазан заорал: «Волына!» — и прыгнул за дерево. Дерево вздрогнуло от выстрела.
Послышались голоса, стали лавировать неподалёку. Хозяев голосов Рамазан не видел, пока прямо возле уха не услышал:
— Ты чего здесь? Э! — спрашивает мужчина в костюме и галстуке.
Рамазан хотел объяснить, что пистолет, что было не добежать, ещё что-то, но мужчина в костюме не понимал, о чём идёт речь, как будто не знал языка, которым пользуется весь микрорайон.
Рамазан встал и пошёл своей дорогой. Он делал так всегда, когда не знал, как поступить.
На пешеходном переходе чёрный джип толкает Рамазана в бок. Он падает от неожиданности, над капотом вырастет мужик в чёрной куртке. Чёрные крутит ключи от машины с чёрными нулями на номерах.
— Прыгаем под колёса? — спрашивает мужик.
Рамазан собирался указать на зебру на асфальте, знак, — но быстро понял, что так ему до дома не добраться. Он пошёл дальше, а мужик в чёрной куртке кричал ему вслед угрозы в первом лице: «Допрыгаемся когда-то!»
Только зайдя за угол, Рамазан сплюнул, и немедленно услышал крик: «Живодёры!» И уже бабка трясёт у него на пути верной шваброй, деревянным своим оружием, и не хочет упустить вопиющий случай.
— Птичку обидел! Садист! — воет бабка, а Рамазан наконец замечает голубя, который мечется у него под ногами. На спине у птицы пенится злобой человеческая слюна. Голубь глуп, пока его не пнуть, он и не думает пугаться.
Рамазан попробовал прорваться к своему подъезду, но из темноты появляются двое молодых людей в беретах и при пустых погонах.
Они едва заметно отдают честь — и очень вежливо спрашивают: что, бабушка, случилось?
Бабка тычет в Рамазана шваброй:
— Изверг пнул ногой собачку. Так и напишите: совсем ещё щенок.
Тут Рамазан не выдержал и уточнил: вы что, смеётесь, что ли?
Люди в беретах напрягли лица:
— Кто смеётся? — спрашивают. — Над нами кто-то смеётся? — и крутят головами по сторонам.
Рамазану велели сесть в машину.
Он полчаса трясся на полке в железном шкафу на колёсах. Шкаф двигался рывками по дороге, словно планировал подпрыгнуть и полететь, но получалось лишь довольно медленно ехать. В окошке показалось Рамазану лицо с кокардой:
— На бабушку не обижайся, — сказало лицо, — она старый человек. Мы тебя повозим и отпустим.
Рамазан смотрит на дома, киоски и аптеки, которые через решётку кажутся чужими, — и очень хочет проснуться.
Но это не сон, а реальность.
Это обычная, ничем не примечательная ночь девятого микрорайона.