Гл.16
"От всенощной вечор идя домой,
Антипьевна с Марфушкою бранилась;
Антипьевна отменно горячилась.
«Постой,— кричит,— управлюсь я с тобой;
Ты думаешь, что я уж и забыла
Ту ночь, когда, забравшись в уголок,
Ты с крестником Ванюшкою шалила?
Постой, о всем узнает муженек!»
— «Тебе ль грозить! — Марфушка отвечает: —
Ванюша — что? Ведь он еще дитя;
А сват Трофим, который у тебя
И день, и ночь? Весь город это знает.
Молчи ж, кума: и ты, как я, грешна,
А всякого словами разобидишь;
В чужой . . . . . соломинку ты видишь,
А у себя не видишь и бревна"
А. С. Пушкин
Уже позади почти месяц, как Уля находилась у родителей. Куда-либо пойти по селу она до сих пор не решалась, только у себя по двору, но один раз не выдержала и когда стемнело, то пробралась в тот проулок, откуда хорошо был виден дом Трифона. Или Эльвиры? Да какая теперь разница...
Красивое строение вырисовывалось в свете луны и как будто манило девушку к себе, жалуясь на вынужденное одиночество. С этим домом у Ули многое было связано, не то, чтобы прям всё, но как-никак, это часть её прошлого и с этим надлежало считаться.
Девушка смотрела на тёмные окна и вспоминала те времена, когда они с Трифоном жили под одной крышей. Да, иногда скучновато приходилось, но всё равно, это уже была наработанная их обыденность, к которой она привыкла и ей всё нравилось. Пока Трифон сидел с бумагами, они с Ромой, весело смеясь, играли в карты, потом она включала телевизор или музыку, а бывало что и на второй этаж поднималась к заманчивому бару. Теперь это всё прошло, как будто ничего подобного и не было. Но как убрать наболевшее с души, на такое порой целые годы требуется.
"Интересно, кто сюда приедет в качестве нового хозяина? Говорят, вроде какая-то женщина."
Такие слухи мог пустить лишь председатель колхоза, он один здесь дружил с Трифоном. В принципе, всё неважно, кто следующий владелец, правда в другом, Уле было жаль прощаться с этим домом. Она прикипела к нему всем сердцем и уже считала своим, а привычка гиблое дело.
Там она не очень командовала, больше подчинялась Трифону, но это покуда не жена. В будущем девушка собиралась подыскать и для себя занятие, тем более, Трифон обещал устроить её к себе в администрацию, и, вроде, наезжать они сюда подумывали, только как на дачу. Её всё устраивало. Раз не сошлись мнениями с односельчанами, то лучше видеться пореже.
Уля вздохнула. Ну почему в её жизни, как-то пока ничего не задаётся? То со студентом ошиблась, теперь вот ещё проблема... Да она и рада бы обратить внимание на тутошних парней, а только где они? Раз-два и обчёлся. Нет выбора совершенно, это село, маленькое село, а не город тебе. Много юношей разбрелось по разным весям, якобы знания получить, но так и обосновались по местам, во всяком случае, Уля ни одного не помнит, чтобы возвратился обратно.
А с другой стороны, кто ей не давал продолжить учёбу дальше и уехать отсюда, хоть на край земли? Да кто его угадает, почему всё и как? Осталась и всё тут. Но если честно, всё представлялось по-иному, а не так, как они гамбалили на этой ферме, не зная выходных и проходных. Она всё это видела, когда матери помогала, но тогда воспринималось только лучшее, а плохое не замечалось. Ну какой толк, оттого, что её подруги выскочили замуж за местных? Правда, у Дашки Славка из райцентра, но это не имеет значения. Их мужья постоянно пьют, бывало, что и руку на них поднимали: Уле известно обо всём, они же дружили.
"Нет, ну городские мужики тоже не святые, просто речь идёт о том, что и деревенские не рахат-лукум, так почему все так ополчаются против чужаков, особенно, если у последних есть достаток? Зависть? Ото ж... "
Местному люду и помянуть нечего за весь век, потому что, кроме работы у них ничего и не происходило особенного. Каторжное производство, от зари до зари, многих людей превратило в злобных и завистливых существ. Если в своей судьбе и взгадать нечего, то как спокойно переносить того, кто живёт во сто крат сытнее тебя?
Уля знала, даже если и убрался Трифон отсюда, то им её будут попрекать долго-предолго, а значит, никогда не простят. Недавно папка "обезвредил" знатную сплетницу, а их ещё пруд пруди. Ну что же, жить всё равно надо и никуда от действительности не деться.
Но не только Анатолий Иванович отличился, правдами и неправдами защищая своё чадо, Наталья Владимировна тоже преуспела на этой ниве.
Во дворе у них сломалась колонка, а вода позарез, как нужна, ведь затеяли с Улей стирку. Анатолий Иванович полез ремонтировать, но потребовалась какая-то деталька, без которой никак не обойтись, и мужчина побежал к куму, может у того есть.
Но что же ждать его, пока он где-то находится? И Наталья Владимировна отправилась к общей колонке на улицу. Там уже стояли четыре женщины, оживлённо беседуя на насущные темы, но увидев Наталью Владимировну, переключили своё участие на более "интересные", вернее, интересующие их мотивы.
- Что-то ты совсем сдала, Наташенька. - вкрадчивым голоском начала самая смелая.
- Ага, и правда. - подхватила другая. - Похудела да как-то вся осунулась. Вот горя тебе придала твоя Улька. Надо было ещё в детстве хорошенько её хворостинкой воспитывать, так, может сейчас и поскромнее бы выросла.
- А вы ж чего, своих хворостинкой не воспитываете? Вот и я жалела. - спокойно ответила Наталья Владимировна.
- А за что наших-то лупцевать? Они не заслуживают. Наши не связываются с подозрительными личностями и не живут открыто с мужиками без свадьбы, как твоя.
- А чего не открыто, ховаются? Поэтому и сплетен за них нету? - неожиданно рассмеялась Наталья Владимировна. - Ой, девчата, прямо таки не за что ваших поучать? А я вот думаю иначе. Возьмём тебя, Надя... Пользуешься тем, что твоя Христя обитает не в деревне, и поэтому мы о ней ни ухом ни рылом, как она там и чего? Но так ли это, будто уж совсем нам невдомёк? Достаточно того, что мы наблюдаем, когда твоя дочура в гости к тебе прикатывает.
- И что тут такого? - поубавила тон товарка.
- А то, что ты не успеваешь пустую тару из-под водки со двора выносить. Или, скажешь, наговариваю?
- Что ты этим хочешь сказать? - брызнула слюной разоблачённая селянка.
- Да так, пустяки. Ничего особенного, кроме того, что твоя Христя алкашка. Если, конечно, ты сама не начала к рюмке прилаживаться или твой Андрюха, который уже лет двадцать, как не пьёт, а тут, вдруг внезапно запил. Бутылки, говорю, пустые, из-под кого выносила? Молчишь? Так-то лучше. Теперь ты, Любава... Ты в курсе, что твоя Маринка покуривет? Кстати, в каком она классе? Только в шестом?
- Не сочиняй, чего не следует. - но было заметно, что Наталья Владимировна задела женщину за живое. Наверное, не раз чуяла от дочери запах табака.
- В отличие от вас, мои хорошие, я никогда свой рот зря не открываю. Исключительно, точные факты. Люба, я сама её поймала, от те крест!
Кума на той неделе попросила подоить в стаде её корову. Иду и ещё издалека вижу, что ваша корова вся в дыму. Думаю, не иначе Санька твой решил тебе помощь оказать? Доит, думаю, а сам шмаляет. Когда подобралась поближе, а то Маринка. Вот это сюрприз! Слёзно просила меня не говорить родителям, но как тут не скажешь, если у моего дитя уже все косточки перемыты, чего же я за ваших должна молчать, а то вы и правда подумаете, что они у вас святые.
Кстати, Клавочка, ты бы поругала свою Анютку, чтобы она меня не будила по ночам. А пока к слову пришлось, спрошу: в её спальне есть форточка?
- Тебе какое дело, что у нас есть, а чего нету?
- Да мне, вообще без разницы, если бы это напрямую меня не касалось. Ты же считаешь, будто Анюточка спит сном младенца, а она в это время - сиг через окошко и на свидание. Облюбовали они с кавалером нашу лавочку и "ахают" всю ноченьку напролёт. Оно бы ничего да Анютка только в восьмом классе. Ты бы к врачу её свозила, маманька! А то, как-то подозрительно она у тебя поправилась. Ноги худые, а юбчонка на пузе не застёгивается. Бабушкой скоро станешь, Клавуня, а всё за чужими детьми приглядываешь. Ты на свою внимательно погляди.
Среди вас, тут только Зоя стоит молча. А у неё, между прочим, самая порядочная девочка. Учится хорошо, со старшими обходительная, не ребёнок, а золото. Я к чему? Вот ей бы и возмущаться да по глазам стегать остальных, но она, как та рыба об лёд.
- Наташенька, да чего я буду лишнее болтать и кого-то обсуждать, когда у самой дома "товар" скоропортящийся. Сегодня нормально, а до завтра ещё дожить надо. - подала голос Зоя.
- А так и есть, Зоя, так и есть. У кого рыло в пуху, тот и на язык горазд.
Эх, бабы, бабы. Да у нас у всех в семьях есть такое, что не для посторонних глаз и ушей, так зачем кумушек считать трудиться? Если моя Улька и была замечена где-то, так моей Ульке, слава Богу, уже двадцать три. А вашим свиристёлкам ещё и совершеннолетия нету. - сказала Наталья Владимировна и, с чувством выполненного долга, отправилась к своему двору.
А на том конце деревни "сражалась" за честь внучки баба Люся. Однажды, окружили её говорливые ровесницы и давай мозги полоскать, мол, какая Улька у вас разболтанная и как вы так упустили, что единственную девку не могли вырастить нормальным человеком.
- А чем это она у нас не нормальная? Дора, милая, не тебе, извиняюсь, варежку разевать. - и баба Люся сделала паузу, не выдавая при всех давнишнего секрета. Остальные притихли и с любопытством ждали продолжения.
- Я понимаю, Дора, у тебя уже склероз и своё забылось, но у меня, подруга, с памятью пока всё нормально.
Пенсионерка, именуемая Дорой, сразу примолкла и как-то вся виновато сникла. Больше нравоучений не последовало. Разочарованные старухи, которым не терпелось узнать чью-то тайну, разбрелись по домам.
Дело было давно, ещё до войны. Баба Люся тогда ещё молодая, дружила с соседкой Дорой, несмотря на то, что последняя уже имела мужа и двоих детей, но общие интересы у них находились. И вот как-то, явилась к ней Дора, вся бледная и замученная от постоянной тошноты, вызванной третьей беременностью. Но понесла она не от мужа, это был плод её тайной любви с трактористом Стёпой Маркеловым, царствие ему небесное. Вот тогда соседка и попытала несведущую Люську, мол, не в курсе ли та, как от дитёнка избавиться? Естественно, баба Люся ничем помочь не могла, откуда ей ведомы такие премудрости? Да хоть бы и знала, всё рано не посмела бы сказать. Это же грех какой, собственное дитё убить.
Но Дора нашла древнюю старуху, проживающую в другом селе, а потом лежала три дня, кровью заливалась, чуть сама коньки не отбросила. Хорошо муж был в городе на заработках, поэтому Дору и пронесло, а пока он возвернулся, она уже и поднялась.
Своё всегда исчезает из памяти, а чужое далеко видать.
Но были и те, кто поддерживал Улю, не позволяя длинным языкам давать волю. К этому числу относился кум Скворцовых, то есть, крёстный отец Ули. При нём никто даже не заикался о девушке, боялись. Потому что, себе дороже. В один из дней он навестил свою крестницу, обняв её по-отечески.
- Лапушка моя, я бы давно нанёс визит, честно скажу, прямо не терпелось. Но я же понимаю, что тебе и так ни до кого, вот и ждал своего часа.
Уля расцеловала крёстного и пригласила к столу, они с Натальей Владимировной налепили пельменей. Пока женщины суетились на кухне, Анатолий Иванович специально поддел кума, чтобы тот чуток посмешил. А это Петро умел. Ни одна свадьба не обходилась без участия местного балагура, где его постоянно выбирали на почётную "должность" свата. И он с лихвой оправдывал это доверие.
- Кум, а чего ты сегодня в магазин бегал, привезли туда чего? - спросил Анатолий Иванович.
Дядька Петро в сердцах рубанул воздух рукой.
- Та ну её совсем, мою Марию, вот упеклась, так упеклась.
- А что такое, кум? - вклинилась в разговор Наталья Владимировна с улыбкой на лице, чувствуя, что сейчас будет весело.
- Кума, ну разве не обидно? То от молочного у неё аллергия, а когда продали корову, то кефирчика ей захотелось. Тут с мотоциклом вожусь, тормоза полетели, а она:
- Сгоняй, Петро, в ларёк и купи кефиру, называется "Новый мир".
Я всё бросил, мотанул к магазину, а там новенькая девчушка-продавец, говорит:
- Нету такого названия, дедушка. "Новая деревня" есть, а "Новый мир" я впервые слышу.
Я давай с нею спорить:
- Как это нету? Моя бабка во всех вопросах осведомлённая, она что, врать, что ли будет?
Та дивчина уже чуть не плачет, доказывает мою неправоту. А я довёл её до самого мандража, так она уже хотела взять маркер и переписать название.
В итоге, я ничего не купил. Прихожу домой, а Маша на пороге встречает:
- Петро, я всё напутала, правильно продавщица сказала, не "мир", а "деревня". Возвращайся назад.
Не, кум, я что, сайгак ей, или ноги по лотерее выиграл? А куда деваться, она же занята всё-таки была.
- Чем же, кум?
- Сериалы смотрела, мать их ити!