История рода Флоринских

Сергей Черняев
Исходная версия (до публикации в журнале «Учитель музыки» №3 за 2013 год) в редакции от 28.01.2016.

Генеалогия – увлекательное занятие, приносящее подчас вроде бы обычные – и в то же время удивительные открытия. Одно из таких открытий случилось, когда я уточнял в Интернете данные об Алексее Семеновиче Флоринском, - прадедушке моей жены, представителе обширного, деятельного, просвещенного семейства Флоринских. На запрос об отце Алексея Семеновича, Семене Марковиче, появилась статья Марии Дмитриевны Кабалевской о роде ее отца, Дмитрия Борисовича Кабалевского  и, - при ее просмотре, - знакомая фотография – Марк Яковлевич Флоринский с супругой, сыновьями, их женами и двумя своими внуками. Удивительно было узнать, что история Флоринских – это и часть истории рода Кабалевских. Казалось бы, всего одна ниточка связывает две этих семьи – брак Николая Васильевича Флоринского, племянника Алексея Семеновича с Еленой Борисовной Кабалевской. Но в традициях и культуре математика с ее «больше» и «меньше» не всегда работает, - малое здесь может значить очень многое. И, предполагаю, есть веские причины для того, чтобы память о Николае Васильевиче и его предках стала неотъемлемой частью семейной памяти потомков Елены Борисовны и Дмитрия Борисовича Кабалевских.
Для меня изучение истории рода Флоринских началось с простого интереса к тому, кем были предки моих детей. Но в итоге оно помогло осознать многие вещи. Например, понять, как много накопила Россия в людях в предреволюционный период – и как невнимательна она была к этим накоплениям позже, - просто потому, что была невнимательна к человеку вообще. Ведь человек был – и остается - инструментом по добыче ценностей, а не самой ценностью. И все же накопленное человеческое содержание – а ведь только оно чего-то стоит! - оставалось и передавалось. Но, как правило, не государственным и не общественным, - а внутрисемейным путем, - от близкого человека – к близкому человеку, ну и еще, пожалуй, иногда  – от учителя к ученику, если сам учитель наполнен этим содержанием. И когда видишь судьбу Флоринских, развернутую во времени и пространстве, сравниваешь ее с тем, что происходило и происходит вокруг, - поневоле возникает ощущение, что всем нам чего-то не хватает, кого-то мы недооценили, не поняли, чему-то всем нам еще следует научиться…
Если говорить об известной нам ветке Флоринских как о культурном явлении XIX-XX веков, то начало ее надо искать в семье Марка Яковлевича (1800-1872 гг.), переехавшей в 1837-м году из села Фроловского Юрьевского уезда Владимирской губернии в село Пески Шадринского уезда Пермской губернии. Конечно же, Флоринские были на Руси и до Марка Яковлевича, это известная священническая, семинарская фамилия. О. Павел Флоренский считал, что Флоренские, Флоринские и Флиоринские – это разные написания одной фамилии. Уже в начале XVIII века был известен архимандрит Кирилл Флоринский, префект Греко-Славяно-Латинской Академии. Его тяга к знаниям, образованность и организаторские способности чем-то напоминают и Василия Марковича, и Алексея Семеновича  и других Флоринских, но пока их родство с Кириллом Флоринским, как и родство всех Флоринских, Флиоренских и Флоренских, не доказано. Хотя в отдельных случаях оно вполне возможно.
Пока, благодаря работам Евгения Вениаминовича Ястребова , потомка Марии Марковны Флоринской (Кокосовой) мы знаем отца и деда Марка Яковлевича – Якова Ивановича и Ивана Семеновича Флоринских, дьяконов церкви села Фроловского. Важную роль в судьбе Марка Яковлевича сыграла его мать Вера Федоровна и ее брат, известный церковный деятель той эпохи, - архиепископ Аркадий, в миру Григорий Федорович Федоров. Думается, что семья Якова Ивановича  находилась под заметным влиянием известного родственника.  Кроме того, брат Григория Федоровича, Михаил, был женат  на сестре известного государственного деятеля Михаила Михайловича Сперанского Марфе Михайловне.
Переезд семьи состоялся благодаря стечению обстоятельств. В начале 1830-х гг. сгорела Фроловская церковь, - и ее дьякон оказался без места. К тому времени семья была уже велика: во Фроловском родились Александра, Мария, Иван «Большачок», Василий и еще один Иван, «Малушка». Марк Яковлевич был умелым садоводом и огородником, однако дохода от продажи продуктов не хватало, - в том числе, наверное, - и на обучение сыновей. В это время архиепископ Аркадий активно занимался распространением православия в Пермской губернии, боролся с расколом, занимался строительством церквей. Были нужны священники, - и он привлекал их, в том числе, и из знакомых ему Владимирских священнослужителей. Так семья Марка Яковлевича в конце 1837-го года оказалась в богатом Зауральском селе Пески.
Что же принес с собой на Песковскую землю Марк Яковлевич? Он был, видимо, достаточно просвещенным, культурным человеком. И не только в высоких материях, но и в простых, бытовых вещах, о чем свидетельствует вот такая цитата : «Крестьяне Песковской волости узнали о способах устройства глинобитных построек лет 10 тому назад от священника о. Марка Флоринского, служившего ранее в тех местностях, где распространены подобныя постройки. Крестьяне сразу научились этим постройкам и стали строить сперва овины, потом кладовыя, амбары и конюшни. До 1875 года постройки эти были только в Песковской волости, но потом, когда образовалась артель с пособием от земства, она стала отлучаться для работ в другия местности».
Кроме того, что он был священником, он стал еще и первым учителем в селе Пески. По данным Валентины Петровны Федотовой  , именно он организовал строительство храма и церковно-приходской школы в селе Пески. Информация о нем занимает первые строки на страничке истории Верхнепесковской общеобразовательной школы в Интернете. Там же есть и фотография храма, в котором служил Марк Яковлевич. Школа была открыта в 1841 году. Потом Марка Яковлевича сменил на посту школьного учителя его сын Семен, родившийся уже в Песках, а Семена - внук – Иван Яковлевич Кокосов.
Второе большое дело, которым занялся Марк Яковлевич – фольклористика и изучение народного быта. Лично для себя я открыл эту область деятельности Флоринских совсем недавно, а между тем, записи и исследования Флоринских и породнившихся с ними Кокосовых послужили в свое время одним из важнейших источников в исследованиях русского фольклора, этнографии и мифологии. Мало того, именно фольклористы заговорили о просветительской роли «семейных культурных гнезд» в Зауралье и в числе наиважнейших назвали гнездо «Флоринских-Кокосовых ». Деятельность эта началась по инициативе Русского Географического общества, которое рассылало священникам анкеты для опросов населения. Дальше это занятие, видимо, переросло в семейное увлечение и продолжилось уже вполне научными работами Василия Марковича Флоринского в области этнографии, археологии и народной медицины и Александра Яковлевича Кокосова – по этнографии и фольклору. Кроме того, часть записей осталась в семейных записках, которые достались в наследство священнику Е.Д. Золотову . Он использовал их при написании своих «Песковских летописей», которые также являются ценным источником этнографического и краеведческого материала.
И еще один штрих к портрету Марка Яковлевича, - как уже говорилось, он был садоводом, - и продолжил заниматься этим делом и в Песках. Здесь им был разбит один из первых садов в Зауралье.  Занимался он и пчеловодством.
Большое внимание уделял Марк Яковлевич воспитанию собственных детей, - он сам обучил их гражданской и церковно-славянской азбуке, чтению, письму, основам церковной службы. Он хотел, чтобы все они продолжили его дело – стали священниками и учителями. И, как это ни странно для нынешних времен, - дети отвечали этому желанию взаимностью, -  учились, помогали отцу во время церковной службы, пели на клиросе. Важной частью воспитания были выезды с отцом на сенокос и другие сельскохозяйственные работы, ночевки на природе – между рабочими днями, походы за ягодами и грибами. Племянник архиепископа Аркадия и не самый дальний родственник М. М. Сперанского (впрочем, изначально тоже сына Владимирского сельского священника) жил простым крестьянским трудом и приучал к нему своих детей. Процитирую Василия Марковича Флоринского: «Под влиянием здешней природы и обстановки, совершалось мое физическое и духовное развитие. Пескам я обязан почти всеми лучшими задатками моей дальнейшей жизни».
Все сыновья Марка Яковлевича закончили духовные семинарии. Оба Ивана и Семен стали священниками. Василий Маркович как один из лучших выпускников Пермской духовной семинарии поехал поступать в Санкт-Петербургскую духовную академию. Вместе с ним, по разысканиям Е.В. Ястребова, поступал и будущий литературный критик и философ Николай Александрович Добролюбов. Ни того, ни другого не приняли. Добролюбов поступил в Педагогический институт, а Флоринский – В Медико-Хирургическую Академию. Это сиюминутное решение и определило его судьбу.
Василий Маркович уже упоминался в статье Марии Дмитриевны Кабалевской. Это была масштабная личность, настоящее светило тогдашней русской медицины и образования. В этой статье невозможно полностью описать все заслуги Василия Марковича перед отечеством и наукой. К основным относятся научная работа и преподавание в области акушерства и гинекологии, первые работы в области медицинской генетики и теории акушерства, работа попечителем Западно-Сибирского учебного округа, основание Томского университета. Очень популярна в свое время была его книга «Домашняя медицина. Лечебник для народного употребления», «по-Флоринскому» лечился, например, Лев Толстой  . Василий Маркович проявил себя как этнограф, археолог, публицист, писатель. Он был действительным, почетным и непременным членом 9-ти научных и медицинских сообществ, включая Русское Географическое общество и Бостонское Гинекологическое общество, был награжден 10-ю орденами и медалями Российской Империи, дослужился до чина тайного советника. Его упоминал в письмах Чехов, его знала – без преувеличения - вся просвещенная Россия. В.М. Флоринский был человеком  амбициозным, иногда неоднозначным, но забыт при Советской Власти он был несправедливо. Все же его одаренность, трудолюбие, научный и организаторский талант принесли много пользы России. Сейчас о нем хорошо знают в Томском университете , иногда он упоминается как один из основоположников евгеники, но в целом он все же мало известен. Е.В. Ястребов очень серьезно занимался исследованием его жизни и творчества и написал о нем несколько работ, самая полная из которых - «Василий Маркович Флоринский»; большая часть информации о Василии Марковиче и жизни семьи в Песках, приведенной здесь – из этой книги.
Что же другие братья? Они долго и честно  служили священниками. Иван Маркович «Большачок» (1832 - 1892 гг., село Першино) - в селе Першино, в 12-ти километрах от Песков, где в 1860 году за свой счет открыл бесплатную школу для сельских ребятишек. Сам содержал ее здание и покупал для школы учебники. В 1870-м году в Першино было открыто земское трехлетнее училище. Иван Маркович выделил под него башню-флигель, являвшийся частью церковной ограды и стал заведующим и учителем в этом училище. Кроме того, он был активным деятелем местного земства и состоял корреспондентом центрального статистического комитета Министерства Внутренних дел. Как и отец, Иван Маркович посадил в Першино сад. В Першино любили съезжаться родственники – братья, Мария Марковна и их дети.
Ивана Марковича «Малушку» (23.03.1837--31.10.1906, Шлиссельбург) как и Василия Марковича Флоринского, знали в дореволюционной России, но он остался в ее истории благодаря, в общем, случайности. Известны два его места служения – церковь при Екатеринбургских арестантских ротах и Шлиссельбургский крепостной собор Иоанна Предтечи. По последнему месту службы и произошел случай, сделавший Ивана Марковича «знаменитым»: в 1905 году он должен был исповедовать террориста И.П. Каляева, взорвавшего Великого Князя С.А. Романова. Каляев от исповеди отказался. В Интернете  легко можно найти цитату Ивана Марковича: «Я никогда не видел человека, шедшего на смерть с таким спокойствием и смирением истинного христианина… (и так далее)». Это событие описано, в том числе,  Б. Савинковым.
Семен Маркович Флоринский (род. после 1837 в селе Пески – 1880 гг., село Скаты). Семен Маркович  продолжил дело отца. Учился он не в Пермской духовной семинарии, как братья, а в Санкт-Петербургской, которую закончил в 1867 году по 1-му разряду. Тем не менее, он вернулся в Пески и сменил Марка Яковлевича на двух постах: служил в церкви и работал учителем в школе. Он прожил короткую жизнь – примерно в 1876 году он принял должность священника в селе Скаты, хотя родные отговаривали его. По словам Александры Алексеевны, его жены, это было низменное, влажное место, здесь люди часто болели. Заболел и Семен Маркович. Умерев, он оставил жену с четырьмя мальчиками на руках: Сергеем, Владимиром, Василием, Алексеем. С огромным трудом, с помощью родственников и особенно Василия Марковича Флоринского она смогла вырастить и выучить детей, - и все они снова, как и их отец и дядья прошли этапы священнического обучения, закончив духовные училища и семинарии. И снова, как и в поколении их отца один из них – Алексей Семенович – не стал священником. Письма же Александры Алексеевны к Василию Марковичу стали документом , описывающим тяжелое, почти нищенское существование оставшейся без кормильца семьи, и, в то же время, свидетельствующим о крепких чувствах, связывавших всех Флоринских.
Нам ничего не известно о судьбе Александры Марковны, а вот Мария Марковна Флоринская связала свою жизнь с другим местным священническим родом, уже упомянутым в рассказе о Марке Яковлевиче – с родом Кокосовых. Она вышла замуж за Якова Эрастовича Кокосова, священника села Крестовского и также выходцем из Владимирской губернии. Яков Эрастович погиб в 1848 г. во время картофельного бунта. Семья Кокосовых крепко срослась с родом Флоринских, образовала с ним, как уже говорилось, «культурное семейное гнездо».
Из внуков Марка Яковлевича нам известны судьбы детей Семена Марковича Флоринского и Марии Марковны.
Владимир Семенович Флоринский закончил Тобольскую духовную семинарию, служил священником в с. Евсинское Ишимского уезда, был настоятелем монастыря. Расстрелян в 1932-м году.
Василий Семенович Флоринский (1869-1919) также закончил Тобольскую духовную семинарию. Учеба ему, как и брату Владимиру, давалась нелегко. Судить о причинах этого теперь трудно. Тем не менее, Василий все же стал не только священником и настоятелем монастыря, как Владимир, но и заведующим церковно-приходских школ сел Девятово и Жидяково. Умер он в 1919 году от тифа. У него было много детей, из которых был достаточно известен Александр Васильевич, по семейному прозвищу «Сано», - он стал ветеринаром-микробиологом, занимался изучением и профилактикой болезней скота, разрабатывал методики и аппаратуру для их определения. Широко распространен самый простой его «прибор» – «пробирка Флоринского». Николай Васильевич Флоринский, супруг Елены Борисовны Кабалевской – также сын Василия Семеновича. Кроме того, нельзя не упомянуть Семена Васильевича (1909-18.09.1942), бойца разведотряда Особого назначения при Штабе Северного Флота, участвовавшего в нескольких опаснейших рейдах в тыл врага и павшего смертью храбрых во время операции на острове Могильный. Он погиб, прикрывая отход отряда.
Сергей Семенович Флоринский (1870-1939) закончил ту же семинарию, служил священником сел Крестовского и Падеринского, преподавал в четырех духовных училищах, заведовал столовыми Красного Креста в Падеринской волости. Занимался мелким производством масла, как и многие селяне в Зауралье. Неоднократно награждался церковными властями за свое служение. После революции до 1922 г. служил в селе Агаракское Ялуторовского уезда Тобольской губернии. Позднее подвергался гонениям, раскулачиванию, был лишен дома, коровы, лошади. Работал в колхозе счетоводом, сторожем. Не раз бывшие прихожане спасали его от смертельной опасности и издевательств. У Сергея Семеновича тоже была большая семья – восемь детей. Среди его потомков много школьных учителей. Только из детей педагогами стали пятеро.
Сложной и богатой на события была жизнь Алексея Семеновича Флоринского (1876-1956 г). Интересна не только общая канва его жизни, но и отдельные события, часто напоминающие приключения. По окончании Тобольской семинарии он поступил в Харьковский  ветеринарный институт. В студенческие годы вступил в партию эсеров, потом перешел в РСДРП (м). За участие в студенческих волнениях был изгнан из института. Потом сослан в Полтаву, из Полтавы – в Волчанск. Здесь он познакомился с В.Г. Короленко, сотрудничал в его газете. По возвращении на родину работал инспектором мелкого кредита в Государственном банке. Всячески содействовал кооперативному движению в Зауралье и сам работал в кооперативе, печатался в газетах, написал пьесу «Две силы» о конфликте идеологии скупщика-монополиста (столь распространенной сейчас) с демократически-кооперативными взглядами на развитие экономики. В июле 1917 г. Алексей Семенович был избран главой города Тюмень и вместе с Тюменью пережил нелегкие времена: первый захват города «красными», которых даже красными можно назвать с трудом, – они просто сеяли хаос и занимались в основном экспроприациями, - потом приход и правление Колчака, которое тоже было непростым, потом окончательное установление Советской Власти, когда перед ним встал сложнейший выбор, – уйти с войсками Колчака или остаться в Тюмени. Вывезя архив Тюменской управы, Алексей Семенович вернулся в город, где в это время царила страшная, неописуемая разруха. В 1920 г. он был арестован и провел около года в тюрьме. В первые годы Советской Власти и при НЭПе работал экономистом, счетоводом, преподавал на курсах, брал частную работу. Во время свертывания НЭПа написал письмо Сталину об экономической нецелесообразности курса на коллективизацию, был арестован и приговорен к расстрелу. Спас его кто-то из старых друзей-большевиков и расстрел заменили ссылкой в Казахстан, в Петропавловск. После ссылки перебрался к дочерям, в Нижний Новгород, построил здесь дом для своей довольно большой семьи, работал  в статистическом учреждении и  написал большую книгу воспоминаний в стихах. Я опускаю здесь много интереснейших событий, одна только личная жизнь, брак и отношения с Александрой Николаевной Ногиной – Закутиной (1881-1934 гг.), совершенно неординарной женщиной, стоит хорошего романа. Расскажу только один пример «приключения» . После одного из восстаний против Колчаковских властей местные военные решили расстрелять «при попытке к бегству» лиц, причастных к нему или подозрительных лиц. Среди них был друг Флоринского, большевик Н.Н. Авдеев и его жена О. Дилевская. Ночью Алексей Семенович пришел к месту расстрела. Дилевская была убита, а Авдеев ранен. Флоринский принес его к себе домой, а затем где-то спрятал. На следующий день он собрал экстренное заседание Городской Думы, где предложил известить о случившемся высшие гражданские власти. В тот же день (14 марта 1919 года) военные пришли искать Авдеева и в отместку арестовать самого Флоринского, но Алексей Семенович успел спрятаться за открывающейся входной дверью, у которой тут же поставили часового, а после обыска скрывался. Затем Авдеев был вынужден сдаться властям, но опасность расстрела уже миновала. Он лежал в госпитале, а при подходе Красной Армии был насильно эвакуирован в Тобольск. Все это время у Флоринских жила Ирина, маленькая дочка Авдеева и Дилевской.  Позже она вернулась к отцу.  Семейное придание гласит, что именно Николай Николаевич конце 1920-х спас Флоринского от расстрела, но это было не так: он умер в 1926 году, за несколько лет  до письма Алексея Семеновича Сталину.
У В.П. Федотовой хранится странная и опасная для советского времени фотография: три священника и один социал-демократ. Это и есть четыре сына Семена Марковича. Все они были отторгнуты Советской Властью (Василий умер, напомню, еще в 1919 г.), подвергались репрессиям, опасно было быть и их родственником – поэтому состоялись разводы Алексея Семеновича Флоринского и Александры Николаевны Ногиной, Николая Васильевича и Елены Борисовны Кабалевской. Тем не менее, неформальные связи между Флоринскими продолжались всегда – и, как рассказала мне Валентина Петровна, Алексей Семенович уже и после ссылки, приезжал к сыну брата Сергея, Виктору, в Курган и они вели разговоры на политические темы…
Потомки Марии Марковны Флоринской-Кокосовой   – не менее примечательная ветвь, отошедшая от древа Флоринских. У Марии Марковны и Якова Эрастовича было три сына – Александр, Владимир и Иван. После смерти отца мать привезла их в Пески и они воспитывались в доме деда, Марка Яковлевича.
Иван Яковлевич Кокосов (1847-1905 г.) закончил Пермскую духовную семинарию, работал в Скатинском сельском училище, сменил Семена Марковича в Песковской церкви после его отъезда в Скаты и служил там до своей смерти. Он также занимался садом Марка Яковлевича, значительно его расширил; учительствовал, лечил крестьян, вел этнографические записи. В голодный 1891 год принимал активное участие в борьбе с голодом, на средства Санкт-Петербургского общества помощи голодающим открыл бесплатную столовую и приют для детей-сирот, чьи родители умерли от голода. Ему помогала его жена, Александра Николаевна.
Его дети не стали священниками. Михаил Иванович был врачом, работал в Далматовской больнице. Владимир стал учителем, дочь Валентина закончила Епархиальное училище, но впоследствии, видимо, получила медицинское образование, потому что есть воспоминания о Валентине Ивановне Кокосовой, директоре фельдшерской школы в г. Серове, затем Екатеринбурге. В то же время по генеалогическим данным известно, что ее фамилия в замужестве была Ладыжникова. Иван Иванович в 1901-м вступил в РСДРП, заведовал подпольной типографией, впоследствии устанавливал Советскую Власть в Сибири. Уже при Советской Власти работал в Наркомтруда, а после его ликвидации работал заведующим Московским Промстройпроектом. Умер в 1948-м году . Пока мы ничего не знаем о связях А.С. Флоринского и И.И. Кокосова, но, вполне возможно, что именно через него пытался передать свое письмо Сталину Флоринский и, может быть, именно Иван Иванович спас его потом от расстрела.
Александр Яковлевич Флоринский не закончил гимназию и с 1859 года служил диаконом в селе Ушаковском. Он был самым активным собирателем фольклора в «гнезде Флоринских-Кокосовых». Одна из его известных работ – «Круговые песни села Ушаковского». Песням он уделял особенное внимание – собирал любовные, сатирические, семейно-бытовые, хороводные, игровые. Некоторые из них вошли в известные песенные сборники . Другая работа посвящена пословицам. Фиксацию материала Александр Яковлевич вел очень качественно, в научные издания результаты его работы попадали в первозданном виде, без редактирования. Кроме того, крестьяне настолько доверяли своему священнику, что сообщали ему пословицы совсем не христианского содержания, такие как «колокол звонит – к попу гонит». Огромное значение имеют его описания особых женских ритуалов, «беседок» и дня «семика», уходящих корнями в тысячелетнюю древность.
Удивительным человеком был Владимир Яковлевич Кокосов (1845-1911 гг., Нижний Новгород).  В 1863-м году он поступил в ту же Санкт-Петербургскую медицинскую академию, где в это время, кстати, преподавал В.М Флоринский. Спустя год после ее окончания, в 1872-м, он был переведен в Нерчинский округ, в Карийские тюрьмы, где около 10-ти лет проработал врачом на знаменитой Карийской каторге. Владимир Яковлевич по природе своей был чуток к  чужой боли. Даже его воспоминания о телесных наказаниях в духовном училище – через годы! - полны жалости и сопереживания. Что же говорить о каторге и жизни внутри вечного противостояния между тюремной администрацией и заключенными! "Рыдал я нередко над каторжником, избитым плетью и положенным для излечения на лазаретную койку, в особенности над избитой плетью женщиной" – писал он.  Владимир Яковлевич пытался бороться с нечеловеческими условиями, в которых жили каторжане. Положение было чрезвычайно тяжелым. С 1880 года Карийскую каторгу стали заполнять политзаключенными. С людьми обращались хуже, чем со скотом. Но ничего сделать было нельзя. Все его попытки хоть сколько-нибудь изменить положение дел приводили только к взысканиям, которые получал… сам врач Кокосов! Оставалось только лечить тех, кого можно было лечить и утешать тех, кого можно было утешить. А также – запоминать и записывать. Через несколько лет после его отъезда с рудников, в 1889 году, случилась «Карийская трагедия» – попытка самоубийства 20-ти человек (отравление морфием, погибли шестеро). В 1898-м году Карийская каторга была расформирована. В это время Владимир Яковлевич служил уже по военному ведомству. В 1906 году, в возрасте 61 года, он вместе со своей 60-й резервной пехотной бригадой был переведен в Нижний Новгород, и через год вышел в отставку. С начала 1900-х годов он вел  обработку своих записок, а в Нижнем Новгороде смог заняться литературой более серьезно. Результатом его работы стали «Рассказы врача о Карийской каторге». Дореволюционный «Архипелаг ГУЛАГ» с трудом пробивался к читателю. Помог В.Г. Короленко , которому Кокосов отправил свои произведения. Он опубликовал их в своем «Русском богатстве». Книга получила высокую оценку М. Горького.
Владимир Яковлевич вел скромный, замкнутый образ жизни, знакомство водил с местными Нижегородскими врачами. Написал еще две книги, печатался в газетах. Он не стал известным писателем, но заслужил уважение и признание большинства из тех, кто его знал, в том числе и многих заключенных. Нижегородские литературоведы считают его «своим», нередко упоминают среди других нижегородских писателей.
Я рассказал о  сыновьях, внуках и нескольких правнуках Марка Яковлевича. Конечно же, история семьи на этом не остановилась. Список потомков рода Флоринских и их дел можно продолжать и продолжать, – и он будет продолжаться сам собой, естественным образом. Среди них много учителей, преподавателей, есть физики, химики, механики, геологи, строители, журналисты, медики, биологи, экономисты и, благодаря пересечению родов Флоринских и Кабалевских, – музыканты.  Огромный пласт русско-советской-российской интеллигенции! Представьте себе крону этого огромного, живого древа, произрастающую незаметно в нашем современном обществе! Представьте, что выросло оно из одной-единственной семьи и, в целом, сохранило ее традиции и направление развития в течении более двухсот лет! Вспомним, что это древо пережило два трагичнейших социальных преобразования – гибель Российской Империи и распад Советского Союза, а также эпоху репрессий, – и, несмотря на все это, - до сих пор можно найти черты, по которым можно угадать потомков Марка Яковлевича. В первую очередь это стремление к знаниям, желание передать их своим детям и поделиться с остальными. Если судить по знакомым мне родственникам супруги, можно еще добавить тягу к сельской жизни, к природе, простоту нравов. Многие интересуются прошлым семьи, с любовью хранят документы и фотографии. Представители двух разных веток – Семена Марковича и Марии Марковны – Валентина Петровна Федотова и Евгений Вениаминович Ястребов  провели огромную работу по восстановлению своих родословных и истории семьи. Без их исследований эта статья была бы просто невозможна. А сколько написано воспоминаний! Среди их авторов - Василий Маркович, Алексей Семенович Флоринский, его дочь Зоя Алексеевна, многие Кокосовы. И в этом есть тоже урок, данный нам Флоринскими. У кого есть прошлое, есть предки, их опыт, их история, - будут и будущее, и потомки. Это может показаться красивой игрой слов, даже штампом, но вот перед нами история Флоринских, и вот - настоящее их потомков, – и разве можно сказать, что это – только оборот речи и ничего больше?