Вскоре экспедиция продолжилась вновь по реке Нил, на берегу которой встретили лежащих с открытой пастью крокодилов, а недалеко от них арабов, что тащили бечевою барку. Оглянувшись на раздавшиеся их крики и выстрелы, все увидели, как один из арабов то появляется в воде, то исчезает в ней...
-Het is onmogelijk hier om te overleven, (Здесь невозможно выжить), - высказался поражённый переводчик, на что Фредерик лишь усмехнулся, а получив в ответ строгий взгляд, так ничего и не сказал, хотя уже и хотел.
В то время окровавленная фереде* тащилась за вновь показавшимся в воде арабом. Он кричал и всё дальше удалялся от берега. Фредерик скорее бросил ему верёвку, и тот кое-как доплыл до их судна. Его подняли на борт, тут же стали осматривать, чтобы оказать первую помощь, но он отнекивался и отказывался, как мог.
Выслушав всё, что араб говорил, переводчик рассказал, что того больше интересует повреждённая одежда, нежели то, что крокодил откусил ему на ноге три пальца. А насчёт помощи араб уверил, что ему просто надо вернуться в деревню, где знахарь всё сделает, что надо...
-Ja, het leven is overaal moeilijk... Op het strand zijn leeuwen en in het water krokodillen, (Да, жизнь везде нелёгкая... На берегу львы, а в воде крокодилы) - прошептал вновь взглянувшему на него переводчику Фредерик.
-Wat wilt u zeggen? (Что Вы хотите сказать?) - поразился тот, но Фредерик отошёл в сторону, еле сдерживая улыбку.
На обратном пути, по возвращению вновь в Каир, путешественников пригласили прокатиться на верблюдах по пустыне. Фредерик был несказанно рад. Та цель, ради которой он в последние годы путешествует, вновь была достигнута: изучить, прочувствовать как можно больше те страны, которые посетил.
Здесь-то и познал Фредерик, что такое настоящая пустыня. То было ужасом наяву. Ужасом смерти, разрушения. Ни единой души, ни насекомого какого, ни травинки. Всё казалось исчезнувшим в небытие, будто больше нет той земли, которую знал...
-Oh, god,... Ik wil ten minste gras zien! (О, Господи,... Я хочу хотя бы траву увидеть!) - прошептал Фредерик после двух дней пути.
Казалось, передвигаешься на уставших верблюдах по погибшей земле, где случился некогда невероятной силы песочный шторм. Он накрыл абсолютно всё, а эти горы, занесённые песком, — напоминают могилы. Заполненная такими холмами равнина была похожа на кладбище. Это было всё, что Фредерик пока ощущал.
Он сидел на одном из верблюдов, следуя за своими спутниками. Они шли так по двенадцать часов в сутки, страдая от жажды, жары и самума. Самум — то ветер пустынь, хамсин, как называют арабы. Дует такой ветер с юга или юго-востока на протяжении пяти весенних дней. Когда же такой ветер настигает караван, то и вода в кожаных мешках от подобной жары и пониженной влажности высыхает...
Только и получалось запасаться водой и утолить жажду на горько-солёных источниках, а вода та, как запомнил Фредерик, настолько была грязна и противна, что совершенно не помогало спастись от подобного мучения перейти пустыню...
Через неделю путешественники вновь дошли до Нила, а там, на барках, и в Каир. На любезное приглашение египтянина с испанкой остаться погостить у него дома, Фредерик согласился сразу. Желание отвязаться от подозрительного внимания переводчика было сильнее желания продолжать свой путь путешественника.
Потянувшиеся дни ознакомления с египетской культурой, жизнью и даже заучивания некоторых арабских слов увлекало Фредерика и украшало дни, пока в одну из ночей к его постели, а то были просто деревянные подстилки без белья, не подошла испанка. Теперь он знал её имя, знал, как она весела и добродушна, но, увидев свет взгляда, вновь полного желанием окунуть его в море ласк, Фредерик насторожился.
-Leticia? (Летисия?) - вымолвил он, но испанка развязала накидку, в которой пришла, и та сползла на пол.
Нагая, полная страсти она опустилась и привлекла его к себе. Фредерик подчинился, словно заворожённый. Он принялся покрывать лицо, грудь её всё более и более жаркими поцелуями, сжимать извивающееся от наслаждения её тело в крепких руках и совершенно не заметил, как рядом уже стоял наполненный яростью египтянин:
-Kefaya aleikom awy kedah hob el nahardah!* (Достаточно любви на сегодня!)
Этот выкрик из души, хриплый,... грозный... помнился Фредерику ещё долго. Он тогда сразу поспешил оставить Египет как можно скорее и вскоре, на первом же корабле, уже удалялся вновь в море...
* - фереде — часть одежды, которой в несколько раз обвёртывали нижнюю часть тела.
* - на египетском арабском.
Продолжение - http://www.proza.ru/2016/02/05/1137