Когда я занялась установлением судьбы без вести пропавших мужчин нашей семьи , то невольно обратилась и к военным мемуарам и документам , к семейным рассказам тех, кто прошел войну. Когда количество прослеженных судеб солдат и офицеров, участвовавших в войне набралось достаточно большим, определились своеобразные группы людей по их отношению к войне, которые мне показались особенными.
«Рабочие войны»- как правило это были мужчины старше 30 лет , успешные в мирной профессии и имевшие 3-х и более детей, войну они воспринимали как тяжелую работу, которую они обязаны сделать, чтобы с их семьей все было хорошо, куда бы их не забрасывала военная судьба , они честно воевали и готовы были жертвовать собой ради своей семьи и ради молодых солдат рядом с ними, потому, что молодые должны иметь шанс дать потомство и жизни еще не видели- причем именно эти одни и те же слова я слышала от совершенно разных людей , прошедших войну и выживших на ней. Вторая поразившая меня группа- офицеры ЧФ и в частности Азовской флотилии- их имена можно найти только в мемуарах, они были абсолютно скромные в жизни люди,( я была знакома в жизни с этими тихими как мне казалось дедами), совершенно не умевшие ладить с руководством. Жили и воевали не оглядываясь на обстоятельства, беря на себя принятие тяжелых и оригинальных решений- это позже поставили им в вину как самоуправство. Вечные лейтенанты- их регулярно разжаловали и обходили наградами .Но подвиги их – в военным мемуарах и в учебниках.
История первая из серии"Рабочие войны" про конюха.
Лука стал главой большой семьи в 20 лет – отец внезапно умер и оставил на плечах сына заботу о матери , двух сестрах и больном брате .
Семья занималась извозом – летом ездили за солью в Крым и на Медведицкие озера , торговали вяленой донской рыбой, возили зерно для погрузки на корабли, бывало , что поездки длились подолгу, по- современному говоря- дальнобойщики, заночевать в безлюдной степи, защитить свой груз от лихих людей - привычное дело. Зимовали дома в Азове- имелась приличная коляска и пара лошадей , пользовались выездом чаще всего господа офицеры Азовского полка. На жизнь хватало -но тут грянула революция , а за ней – гражданская война , по степи носились толпы вооруженных людей разных мастей , да что там степь – в городе появились казаки генерала Краснова и объявили всеобщую мобилизацию. Горожане к казакам Краснова отнеслись плохо- он, объявил врагами интеллигенцию,требовал, чтобы крестьяне вернули земли помещикам , призывал полюбить немцев и вместе воевать против «красной сволочи». Народ на агитацию не повелся-еще тянулись домой из немецкого плена солдаты , которые ушли на фронт до революции. Красновцы людей агитировали на базаре- центре тогдашней жизни, Лука с друзьями на рынке стал высмеивать агитатора , но тот день стал "черным "для города ,потому, что в город заехал карательный отряд Икаева. Каратели стали хватать людей по малейшему доносу и подозрению и тут же вершить расправу.
К матери Луки - Анне прибежал пацан с вестью, что Луку в кутузку потащили и бежать надо скорей к зданию полиции .
Анна шла глядя себе под ноги и вдруг увидела ботинок , который валялся просто так - ботинок был новый и размер на Луку подходил- Анна глазами поискала второй- и вдруг увидела , что второй висит у нее перед глазами на ноге повешенного на столбе мужчины. Дальше Анне пришлось бежать мимо повешенных на столбах в центре города горожан - она не понимала , что делать и как спасать детей от расправы, окно камеры выходило на улицу и можно было поговорить -Лука велел матери немедленно бежать домой, запрягать коляску и ехать к командиру Азовского полка. Анна никогда не правила лошадьми, но как- то запрягла и доехала до казарм.
Командир, глядя на залитое слезами лицо все понял с полуслова, посадил кучером денщика, сам при полном параде с ординарцем важно сел в коляску и с большой помпой подъехал к участку – там всех построил по стойке «смирно» и сделал разнос местным казакам, икаевцы, продолжая свое черное дело , поехали искать врагов по домам - на каком основании его волонтеров, мещан, подчеркнул он, призывают в казачье войско? Рядовые казаки растерялись-« а-а-асвабадить всех под мою ответственность!» Лука , выходя из камеры бубнил- «Все равно воевать не пойду, лошадей не дам…» Господин офицер с криком «Ма-алчать , мерзавец!» двинул Луку в ухо, Лука от удара вылетел на улицу, где уже стояли другие коляски возчиков, Луку товарищи зашвырнули в коляску и последнее, что он услышал , были слова офицера, сказанные на ухо – «Ну и дурень же ты , Лукаша». Позже на вопрос Луки «А почему сами не мобилизуетесь?» услышал -«Я России присягал и защищать ее готов, а биться друг с другом – только врагов тешить».
Луке с друзьями и лошадьми пришлось прятаться по степным хуторам, но как выяснилось позже нужен был не столько он, сколько лошади. Отсидеться особенно не получилось - вскоре в городе белые организовали лагерь для красноармейцев, где их морили голодом и холодам - людям из лагеря помогали бежать и, подлечив , вывозили из города - крепко запомнил Лука слова офицера про грех братоубийства и святость долга защиты родной земли.
Прошло время, Лука женился на красавице Насте, у него родилось трое сыновей, его выезд был по- прежнему лучшим в городе, только теперь он возил директора нового номерного завода. Когда грянула война Луке было 44 года и в силу каких-то особенностей организма и не очень легкой жизни во рту у него не было ни одного зуба, поэтому поначалу медкомиссию в военкомате он не прошел, - «Иди , дед , домой!» . Так кличка и приклеилась… Но когда немцы захватили сначала Таганрог, потом и Ростов, все кто мог носить оружие пошли в военкомат- Лука тоже пошел записываться в ополчение вместе с лошадьми- казак из Луки был никакой и со слезами пришлось лошадушек своих отдать молодым казакам в кавалерию, а самому взять винтовку и сначала отбивать Ростов, а потом к зиме стать на позициях на Миус-фронте .
Настя работала медсестрой в горбольнице, которая стала прифронтовым госпиталем, весь декабрь раненые поступали потоком , писем от Луки не было, Настя расспрашивала раненых не встречал ли кто мужа , но раненые только с сожалением и грустью смотрели ей вслед, ни у кого язык не поворачивался рассказать о боях. К началу января установились крепкие морозы, раненых почти не стало- больше обмороженных и совсем истощенных, вот вместе с одной из таких групп Насте пришла весть от Луки. Наказ мужа был кратким: «Настя, вези харчи под Самбек.» Правду сказать, она была не первой получившей такой наказ. И другие женщины по льду уже протоптали прямую дорогу через гирло Дона и Таганрогский залив, путь занимал два дня с ночевкой в Рогожкино, от Рогожкино добрые люди подвозят к краю моря на санях, а там путь по льду залива на виду у немцев . Посоветовавшись с подругами, решила помощником взять среднего сына- четырнадцатилетнего Витьку, передачу собирали всем миром , нагрузились так, что еле шли даже с саночками, к вечеру достигли Вареновки и пошли дальше, чтоб время не терять – казалось, что все рядом – чуть выше Вареновки они вышли на поле боя – тут непогребенными из-за морозов лежали тысячи людей – наши и немцы вперемешку, у Насти от ужаса стали отказывать ноги и вдруг она услышала рыдания Витьки, стала успокаивать сына , но когда узнала причину рыданий – надавала тумаков и решительно пошла вперед. Оказывается Витька увидел тело молоденького лейтенанта, чуть старше него, который сжимал в мертвой руке новенький наган и несмотря на все усилия Витьки вырвать наган из руки не получилось- оружие уходило от Витьки с каждым шагом и от обиды он рыдал.
Настя шла и как заклинание повторяла «Он жив, жив, ждет!». Вскоре повстречался конный разъезд , бойцы узнали Настю и подсказали где искать Луку . Настя прибыла вовремя - если остальные бойцы просто голодали без горячей пищи-Лука на сухпайке без зубов отощал и у него начался дистрофический понос, в ответ на крики Насти, что ему надо в госпиталь лечиться, Лука от возмущения потерял голос и прошипел: « И с каким диагнозом? Медвежью болезнь подцепил от страха перед немцем? И оставить тут пацанов? Ты меня на весь город опозорить хочешь?» Настя прокашеварила там пару дней , настроение у бойцов от незамысловатых женских супчиков и сладкого чаю поднялось , Луку по согласию с молодым лейтенантом лечила рисовым отваром, уходила с тяжелым сердцем- очень ей всех было жалко.
Когда через полгода полк Луки отступал через Азов , лейтенант отпустил Деда попрощаться домой к Насте в благодарность о зимнем ее путешествии- как Настя ни рыдала, как ни падала в ноги- «останься !»,ничего не помогло- Лука наказал сыновьям беречь мать и ушел догонять часть. По дороге бабы в селах стояли рядами вдоль дороги и на ходу совали солдатам немудрящую еду , жевать Деду было нечем, но от молока, налитого в котелок не отказался – тут на горе и подбежал молоденький политрук, строго исполнявший приказ о пресечении мародерства, стал отнимать котелок- ну Дед и отпустил, лейтенант дернул и облился молоком с ног до головы – бойцы хохотали от души- лейтенант своим усердным служебным рвением надоел уже всем.
А Лейтенант накатал в особый отдел на Луку докладную о мародерстве и оскорблении мундира старшего по званию.
Луку тут же отправили в особый отдел для разбирательства- два дня арестованного везли на машине –«За что ж такой отдых ?»- думал Лука. Особист попался человечный –« Идите , красноармеец , в свою часть», где часть на данный момент определить было уже невозможно, узнав, что Лука умеет обращаться с лошадьми приставили к ним- сборный полк отступал к кавказским перевалам, прикрывая отход через перевал Санчаро двух детских домов с испанскими детьми и измотанного в боях 25 погранполка. Лошади , на которых нагружены были в основном боеприпасы и они же тащили 45 мм пушки на подходе к леднику идти дальше не смогли , артиллеристы расстреляли весь боезапас по немцам, которые преследуя уходящих, втянулись в узкую горную долину, взорвали пушки и Дед уговорил лошадей отпустить –уж очень они были измотаны непосильной поклажей ,в силу своей привычки жалеть бессловесных трудяг-лошадей больше людей- не влезть им на ледник, а их местные подберут. Снова на Деда последовал донос - оставил врагу запасы мяса.
Но от немцев пешим ходом оторвались, нагнали их егеря в Псху, тут и стало ясно, что отступать больше некуда, бои в высокогорье тяжелее и опаснее равнинных- тут и обрывы и лавины и холод и трещины в ледниках. Немцев с перевалов выбили, но зима навалилась уже в октябре , после того как выпал двухметровый снег, пришла новая беда – от выстрелов стали сходить снежные лавины, лавины сходили и просто так, погребая под снегом с большим трудом доставляемый в горы провиант, люди снова стали страдать от голода и холода . Сидение на перевалах второй сводный полк проводил в три смены по десять дней – на десять дней выдавали буханку черного хлеба ,селедку и сахар. Комиссар полка лично утром выдавал сухари. Пока не выпал снег огонь разводить было запрещено- немцы сразу били по дыму из минометов.
В октябрьское дежурство их батальон вышел не отдохнув - еле шли в гору с боеприпасом, не верили, что вернуться обратно, в горах начались морозы, но встречная смена обрадовала – оборудовали землянки, разрешили топить печку, только до ближайших дров - у кромки леса, часа два пути, но повеселевшие солдаты решили сколько смогут набрать дров с собой, пока молодежь собирала дрова, Лука совсем обессилевший присел у родника, вспоминая , что в прошлый раз они несли отсюда воду, разглядывал следы недавно сошедшей лавины и думал, что может и их накрыть, подошел ближе к краю лавины и увидел торчащий кусок какой-то ткани, пощупал- внутри что-то было, что-то похожее на зерно, почти все уже встали на тропу и пошли снова вперед- звать на подмогу некого, командир уже далеко впереди –Лука, откуда только силы взялись, дернул мешок, вскинул на плечи и пошел вверх, догнал своих уже на позициях- мешок поставил перед командиром , доложил где нашел- может караван лавина накрыла , может это из того продовольствия , что сбрасывали самолетами. Это был подарок Неба- в мешке был рис, в углу землянки печка и дрова. Служба сразу стала веселей – раньше немцы , зная по утрам кто перед ними,обращаясь к комиссару, кричали « Ройзман, раздавай сухари», некоторые егеря бывали в этих горах до войны и знали русский , а в процессе боев узнали и как зовут командиров друг друга. Теперь немцы давились сухим пайком , а Лука, как специалист по налаживанию бивуака в любом нежилом месте, организовал дежурство по кухне - всю селедку у бойцов собрал, разделил на 12 порций- обычно смену на пару дней задерживали и ежедневно дежурный теперь варил рисовую кашу, мелко искрошив туда селедку , этот божественный запах летал над всеми кавказскими вершинами , вызывая гнев и зависть немцев, пробовали они стрелять- сразу же на их позиции стали валиться порции снега , они даже про сухари кричать перестали, но запах этот , или вернее очередной донос дошел до особиста. Отделение сняли вовремя с перевала , а Луку прямиком в особый отдел разбираться не вражеская ли это каша-особист оказался старый знакомый – прямо крякнул с досады как увидел Луку. «Дед, ну ты ж еле дышишь, ну и сидел бы себе санитаром при госпитале , что ж ты весь в доносах, а все таскаешься с молодежью».
«Так я на них смотрю и сынов своих вижу , учу выживать в поле и воевать умением и им жить и строить после войны надо будет»
«Ладно» ,- сказал особист –«Сильно много вас эту кашу ело какой толк вас в трибунал отправлять , если вы тут нужны, да и не проступок это воинский каша в свободное от службы время»
К этому времени снабжение и боеприпасами и провиантом наладилось через аэродром в Псху . От сидения в особом отделе у Луки снова случилась передышка в дежурствах на перевалах и он отдохнул и окреп. Немцам вскоре от Кавказа пришлось отойти , а Луку и «пацанов» его отправили в 114 отдельный саперный батальон 10 танкового корпуса, особист посодействовал- там мол будут тебе и лошади и топоры с молотками и все время надо что-то строить.
Ну не сказал, что фронт теперь повернулся и если раньше главной заботой саперов было заминировать и взрывать за собой мосты и дороги, то теперь этим занимались немцы , а наши саперы разминировали и строили мосты и переправы . Так было и летом 1943 года- 114 отдельный саперный батальон за 3 недели умудрился построить 6 переправ через реку Ворсколец и ее притоки, разминировать несколько мостов, чтобы обеспечить дорогу тяжелым танкам на сражение под Прохоровку. Почему же сегодня постройка моста даже для пешеходов во многих селах- неразрешимая проблема - поубивало что ли всех мужиков в войну?
Последним мостом Луки Ивановича стал мост, который охраняли снайперы и заминирован он был на другом берегу реки, немецкий снайпер был очень хороший – нашим бойцам головы поднять не давал, разведка несла потери – ну даже добраться до другого берега не давал, после того как погиб от пули снайпера командир отделения , Дед вызвался добровольцем- до берега добрался , переплыв через две протоки и зашел снайперу в тыл- разминировал мост, порезал провода ,тянувшиеся к закладкам взрывчатки,
Снайпер обнаружил его уже на обратном пути- пуля попала в ногу , раздробив колено.
За эту работу Лука получил орден Красной звезды , медали за Оборону Кавказа и За отвагу догнали его уже в госпитале в Новосибирске.
Домой Лука вернулся на одной ноге- возница и с одной ногой может с лошадьми справляться, ну конечно , если он мастер своего дела…
А уж как Настя была рада, правда старшего сына немцы угнали в Германию- но Настя верила - вернется…
Дед иногда уже в конце жизни просил Настю варить ему рисовую кашу и, покрошив мелко туда селедку , ел с видимым наслаждением , ему казалось , что эта пища несет ему силы и вдыхает жизнь, а мы не могли переносить этот, как нам казалось, жуткий запах- эту пищу дед ел на улице. На перевалах, где воевал дед мне пришлось побывать несколько раз-пулеметные гнезда с гильзами, в которые утопаешь по щиколотку , неразорвавшиеся мины, пару раз встречались и вымытые кости, но я тогда еще не знала, что это места боев деда ,а судьба вела и тыкала носом- жаль , что я связала рассказы деда и свои впечатления и воспоминания только сейчас, когда увидела документы.
На фото 1946 года семья , которая вновь стала собираться вокруг отца-Невестка Нина, муж ее Иван отрабатывал "грех" угнания его в Германию на шахтах Донбасса, младший сын Васька по кличке Победа , внизу Лука и Анастасия-мои дед и бабушка