Очерк о писателе М.С. Лагутиче
Дело стоит рядом со стоящим, идет за идущим, творит с творящим. Оно следует за нами подобно тени.
Древнеиндийский афоризм
О РОДОВЫХ КОРНЯХ
К кому-то судьба поворачивается сияющим личиком, а к кому-то и затылком, о ком-то современные СМИ трещат без умолку, словно сороки в лесу, а про кого-то и районная газетенка пару слов не скажет. Вот и с курским писателем, журналистом и краеведом Михаилом Семеновичем Лагутичем произошло что-то подобное. Сведений о его биографии и творческом пути ни в краеведческом словаре-справочнике «Курск», изданном в 1997 году, ни в Большой Курской энциклопедии, изданной в 2008 году, ни в книге «Писатели Курского края», изданной в 2007 году, не имеется. Хотя сам Михаил Семенович написал для Большой курской энциклопедии десятки статей о наших земляках. И только известный в Курске писатель, краевед и ученый Юрий Александрович Бугров в книге «Литературные хроники Курского края» поместил статью на половину страницы с указанием самых важных дат и событий в творческой жизни Михаила Лагутича.
Между тем, он член Союза журналистов России с 2003 года и член Союза писателей России с 2009 года. И в Курске известен как автор десятка художественных произведений краеведческой направленности, а его исследованиями в области истории Льговского района с удовольствием пользуются студенты, аспиранты и ученые курских вузов. Такая вопиющая несправедливость подвигла меня приняться за поиски материалов с данными о жизненном и творческом пути Михаила Лагутича, чтобы хоть в какой-то мере устранить такой «пробел».
Итак, курский писатель Михаил Семенович Лагутич родился 23 июня 1948 года в городе Льгове Курской области в интеллигентной семье советского педагога с большой буквы и краеведа Семена Викторовича (1911 – 1999) и Лидии Ивановны (1923 – 1979) Лагутич (в девичестве Иосифовой).
Корни семьи Лагутичей, а точнее, Лагутичевых, как их фамилия писалась в 90-х годах XIX века, по мужской линии, согласно семейным преданиям, уходят в лесные края Брянщины, где теряются в глубине веков.
В XVIII веке, во времена правления императрицы Екатерины Великой, часть брянских крестьян была переселена на малозаселенные земли Курщины. Среди таких переселенцев, возможно, после подавления восстания Емельяна Пугачева, в середине 70-х годов, оказались и предки Михаила Семеновича. Поселились они в сельце Карасевка, на берегу речки Бык, недалеко от Ольговского монастыря.
Почему поселились, а не были поселены владельцем-помещиком, – потому что не были крепостными, а являлись государственными или, как тогда говорилось, казенными. Казенные крестьяне, конечно, не совсем вольные люди, но личную свободу все же имели и значительно отличались от крепостных в духовном и социальном плане.
Как известно, в 1779 году императрица Екатерина II провела городскую и губернскую реформы, согласно которым подмонастырная слобода упраздненного монастыря получила статус города который стал уездным центром.Требовалось укрепить его числом жителей. Когда перед Лагутичевыми встал вопрос о том, переселяться в уездный город или оставаться в деревеньке с рыбным названием Карасевка, то они решили в пользу города, то есть переселяться и стать горожанами.
Как выглядел уездный Льгов в момент переселения туда предков писателя, трудно сказать, но в «Описании Курского наместничества», составленномв 1785 году курским губернским землемером поручиком Иваном Федоровичем Башиловым (1749-после 1792), он предстает в таком виде:
«Город Льгов. Географическая оного широта 51, 47 и 35, 17 долгота. Расстоянием от губернского города Курска в 67, а от уездных смежных ему Фатежа в 71, Дмитриева48, Рыльска в 54, Суджи в 60 верстах по большой дороге, лежащей от Курска и Рыльска и во всю Малороссию.
Положение настоящее имеет на высокой горе между двух буераков при колодезях из горы истекающих и впадающих в реку Сейм. А по высочайшей конфирмации состоявшейся в 1784 году января 16 дня сему городу назначено новое при реке Семи по течению ее на правой нагорной стороне место ровное, окруженное с трех сторон лесом, а с четвертою рекою Семью.
Место сего города вновь назначено положение в длину 610 в ширину 510 сажен, а в окружности 4 версты с половиною, фигура ж его четвероугольник.
Нынешний город состоит в двух частях, из которых в первойпомещены для правительства дома каменные в бывших монастырских кельях потому, что город сей учрежден при открытии Курского наместничества из монастыря Льгова, а обывательские дома вне оного монастыря деревянные, во второй же части слобода бывшая подмонастырная, в которой живут экономические крестьяне. В нынешнем городе 1 церковь и бывшие монастырские келии каменные, в которых помещены судебные места, обнесены сии строения каменной оградою, а вне стены каменной, казенные соляной и винной магазины деревянные. Обывательских домов 6, да в слободе подмонастырной 27 дворов.
Город нынешний заселяется дворянами, купцами, мещанами веру содержащими греческого вероисповедания, жителей во оном всякого звания мужскому 297, женского 205 душ. В том числе: купцов 15 мужчин и 10 женщин, мещан 149 мужчин и 56 женщин, экономических крестьян 133 человека и женщин 139 душ.
Торговли и промыслов никаких нет, а крестьяне экономические, часть города составляющие, упражняются в одном хлебопашестве…»
Какой сословный статус стали иметь предки Михаила Семеновича сразу после переселения – экономических крестьян или же мещан, – история умалчивает. Но что они получили земельный надел, такие сведения имеются. В неопубликованной пока что автобиографической работе Михаил Семенович пишет: «Благодаря императрице Екатерине Великой появился новый город Льгов. Тогда же был утвержден и план его застройки. Мои предки одними из первых изъявили желание и стали горожанами. Им выделили участок в 50 соток, который впоследствии оказался в центре города. Когда дочь первопоселенцев Ефросинья вышла замуж за мещанина Маслова, участок разделили пополам. В дальнейшем он еще урезался». А далее сообщает, по-видимому, имея в виду эту женскую линию рода, что потомки Ефросиньи уже носили фамилию Кусовых и что в этом роду были весьма уважаемые люди. Среди них он называет Виктора Анатольевича – известного авиаконструктора, Георгия Анатольевича –летчика и генерала, участника ликвидации катастрофы Чернобыльской АЭС на Украине.
Семейные предания Лагутичей также сохранили имя первого известного в роду мужчины – Николая Лагутичева. Он доводится писателю Михаилу Семеновичу прапрадедом.
А уже известный не только по семейному преданию, но и по сохранившимся документам прадед писателя Ефим Николаевич Лагутичев, живший во второй половине XIX века, явно относился к городским разночинцам, возможно, мещанам, так как получил образование фельдшера. Вот как об этом факте пишет сам Михаил Семенович во все той же неопубликованной автобиографии: «Мой прадед Ефим Николаевич был призван в действующую армию, где прошел курсы военных фельдшеров. Вернувшись в Льгов, он стал продолжать медицинскую практику».
Точно не установлено, но не позднее 1886/87 года Ефим Николаевич женился, на соседской девице.
В 1892 году фельдшер Лагутичев Ефим Николаевич принимал участие в борьбе с холерой, захлестнувшей Курскую губернию и Льговский уезд. Участвовал, конечно, не один, а в купе с льговскими врачами, добровольцами из разночинцев и представителями правоохранительных органов, на которых возлагались обязанности борьбы с эпидемией. Вот как об этом пишет Михаил Семенович, предварительно проведя небольшую «экскурсию» в историю развития медицины в Льговском уезде и о череде эпидемий: «Для изоляции больных было нанято специальное помещение. Всем этим занимались врач Челюскин и фельдшера Лагутичев и Гусев. Им помогали полицейские Агеев, Дорохов, Селиванов и Жалнин. Все они трудились, не покладая рук и рискуя жизнью, практически круглосуточно».
Учитывая, что средств индивидуальной защиты и профилактики тогда практически не было, то и Ефим Николаевич Лагутичев и все его сотоварищи были людьми высокого гражданского долга и чести, обладали великим духом самопожертвования. К тому же власти, как это часто случается в России во все времена, бросив людей на борьбу с эпидемией, мало озаботились поддержать их хотя бы финансированием. А ведь они трудились в собственной одежде, которую приходилось сжигать, чтобы через нее не заразиться самим и не принести заразу в собственные семьи. И только спустя какое-то время дали ему компенсацию в сумме 120 рублей, на которые он построил себе дом.
В Государственном архиве Курской области хранится любопытный документ в котором говорится: «…Служащий при Льговской земской больнице фельдшер Ефим Николаевич Лагутичев, в виду того, что со времени поступления его на службу прошло уже пятнадцать лет, при чем он никогда не был замечаем в небрежном отношении к своему делу и лежащие на нем обязанности всегда исполнял с надлежащею аккуратностью… всегда исполняет свои обязанности добросовестно и к делу относится с должным усердием… в виду долголетней и примерной службы земству выдать фельдшеру Ефиму Лагутичеву единовременно полугодовой оклад получаемого им жалованья, то есть 120 рублей, отнеся расход этого на общие остатки от сметных назначений».
На эти деньги Ефим Николаевич построил дом в котором родился и Михаил Семенович, который через много лет его и снес.
Что же касается значения фамилии Лагутичев, то всезнайка Интернет трактует ее как образовавшуюся от имени Лагута. А само имя Лагута – это искаженное латинское «лонгин» или «логгин», что означает в переводе на русский язык «длинный». Тогда слово лага – длинная жердь – не из этого ли ряда?..
И. Ганжин в «Словаре современных русских фамилий» не исключает происхождение от прозвищ из диалектных лагун, лагунец – «боченок»; в таком случае могло быть прозвищем толстого, неповоротливого человека.
Правда, Михаил Семенович нашел и другое определение имени Лагута. По его трактовке это слово на древнерусском означает «ленивый». Возможно, что и так. Но только определение «ленивый» не для деятельного и энергичного рода Лагутичей, оставивших свой след в истории города Льгова и в XIX, и вXX веках. Особенно значим этот след в ХХ веке.
О ДЕДЕ
На ком был женат Ефим Николаевич Лагутичев, неизвестно, но у него был сын и, соответственно, дед Михаила Семеновича – Виктор Ефимович, 1887 года рождения. Как сообщает семейное предание, Виктор Ефимович окончил в Льгове четырехклассное училище. Причем за казенный счет, так как уже в первый год обучения показал блестящие знания.А когда ему было около 14 лет (1901 год), то умер отец. Однако он продолжил бесплатное обучение по специальному решению городских властей, взявших на себя бремя финансирования его учебы.
Согласно данным, которые благосклонно предоставил Михаил Лагутич, после окончания училища и вплоть до революционных событий 1917 года Виктор Ефимович работал электромонтером.
Известно, что супруга Виктора Ефимовича Анна Михайловна Сафронова до замужества проживала неподалеку. И тоже принадлежала к семейству первопоселенцев города Льгова. И до замужества и после него была если не совсем неграмотной, то уж точно малограмотной женщиной. А еще известно, что в 1911 году, 11 мая, у Виктора Ефимовича и Анны Михайловны родился сын Семен – Семен Викторович, будущий краевед, педагог и отец писателя.
Когда в 1917 году революционные ветры достигли Льгова, то Виктор Ефимович, будучи человеком весьма образованным, принял Советскую власть и стал служить секретарем в окружном Народном суде Льговского и Рыльского уездов. Так как окружной Народный суд базировался в Рыльске, то Виктору Ефимовичу пришлось из Льгова перебираться в Рыльск.По-видимому, в Рыльск из Льгова переехала и его семья.
18 февраля 1918 года австро-германские войска, воспользовавшись тем, что в России произошла революция и большинство воинских частей самовольно покинули позиции, перешли в наступление. Даже подписанный в Брест-Литовске мирный договор не остановил их продвижение вглубь нашей страны. К началу мая они захватили одну треть территории Курской губернии.
На борьбу с интервентами советской властью были брошены наспех собранные из добровольцев части Красной армии и партизанские отряды Льговского, Рыльского и Дмитриевского уездов. Им удалось остановить захватчиков и не допустить сдачи Льгова – стратегически важного для губернии и страны в целом железнодорожного узла.
Вот как об этих тревожных событиях пишет В.А. Просецкий в книге «Рыльск»: «На севере, в лесах Рыльского и Дмитриевского уездов, рыльскими коммунистами совместно с местным активом был создан партизанский отряд – Дмитриевский. …Отряд численностью до 500 человек был вооружен пулеметами и винтовками. Другой партизанский отряд создавался в лесах Льговского уезда и стал называться Льговским. В нем было 1000 человек. Он имел 4 легких орудия, 8 пулеметов и немало винтовок».
А далее сообщает, что штаб Льговско-Суджанской линии обороны, в которую входили вышеназванные отряды, располагался в вагонах на станции Льгов-1.
Заняв Рыльск, немцы и гайдамаки (гайдамаки – украинские националисты, предшественники современных нациков из «Правого сектора» и прочих «Ударов» современной Украины – Н.П.) планировали захватить Льгов и Дмитриев. Но партизаны атакой на Рыльск, его захватом и пятидневным удержанием сорвали эти планы и вынудили немцев начать переговоры.
По-видимому, в одном из передовых подразделений Красной Армии и партизанских отрядов находился и Виктор Ефимович Лагутичев, так как 4 мая 1918 года он несет службу по охране русской советской делегации на станции Коренево Рыльского уезда. Там проходили переговоры с немецким командованием. Они проходили довольно сложно и напряженно, но в итоге завершились временным перемирием. И хотя перемирие постоянно нарушалось, однако продвижение оккупационных войск прекратилось. А Виктор Ефимович, надо полагать, вновь приступил к исполнению своих обязанностей секретаря межуездного Народного суда.
В начале июня 1918 года (по одним данным 5, а по другим – 6 числа) в Курске началось формированием подразделений губернской чрезвычайной комиссии – ГубЧК. Вскоре (после 11 июня) появились и уездные отделы ЧК. Кстати, первым руководителем курских чекистов был Озембловский Иван Густавович (1888 – 1919), сын царского полковника. Но уже через месяц его сменит Каминский Иосиф Иосифович (1890 – 1938).
Судьба обоих руководителей трагична: первый погибнет в застенках деникинской контрразведки под Харьковом, выданный одним провокатором во время поездки на поезде из Курска в Харьков для организации подпольной антиденикинской работы, второй – во время сталинских репрессий.
Впрочем, речь не о них, а о предках Михаила Семеновича Лагутича. Конкретно – о Викторе Ефимовиче. Как уж там вышло, бог весть – время-то было бурное, вихревое; всех кружило и бросало почище, чем во время шторма в утлом суденышке посреди океана, – только среди первых чекистов Курской ГубЧК оказался Виктор Ефимович Лагутичев.С другими сотрудниками-чекистами ему предстояло бороться с контрреволюцией и саботажем и защищать Советскую власть в Рыльском, Кореневском и Льговском уездах.
Непосредственное участие он принимал в мероприятиях по сохранению имущества в имении князей Барятинских «Марьино» в селе Ивановском от начавшегося разграбления. На княжеские драгоценности тогда зарились как жители ближайших сел, так и отряд матросов-анархистов, расположившихся в помещениях дворца. Словно голодные волки, скалили зубы и немцы, еще не изгнанные с территории губернии. Хватало также и других банд, косивших хищное око на общенародное добро. И многое было расхищено.
В конце концов, на самом верху в Москве было принято решение об эвакуации картин и оставшихся драгоценностей. Отряду чекистов, в котором находился Виктор Ефимович Лагутич, удалось и анархистов из дворца вытеснить, и заняться переписью имущества и его эвакуацией.
Как позже напишет в своих книгах Михаил Семенович, его отец Семен Викторович не раз вспоминал, что однажды, будучи семилетним мальчишкой, присутствовал при описи дворцового имущества, проводимой Виктором Ефимовичем вместе с курскими чекистами и представителями советской власти. Согласно изысканиям Михаила Семеновича, 30 августа 1918 года вагоны с имуществом из дворца Барятинских со станции Коллонтаевки отправились в Москву. Часть картин потом попала в Курскую картинную галерею.
В конце 1918 года немцы были выбиты с территории Курской губернии, но спокойствия не наступило. На юге России формировалась Добровольческая белая армия А.И. Деникина. И летом 1919 года она была уже в пределах губернии. В это время Виктор Ефимович уже был членом РКП (б) и работал в комиссии по обеспечению населения топливом. А при приближении деникинских войск к Льгову – в комиссии по эвакуации.
Когда в сентябре 1919 года деникинские части захватили Курск и Льгов, то Виктор Ефимович Лагутичев, как советский служащий подлежал эвакуации и отступил с отрядами Красной Армии. Его жена и восьмилетний сын Семеностались в Льгове. Прознав, кто они такие, белогвардейцы выгнали их из дома. Мало того, они изнасиловали супругу Виктора Ефимовича, а восьмилетнего Семена подвергли порке шомполами. При этом пороли так, что следы от шомполов остались на всю жизнь. И как после этого Виктор Ефимович должен был относиться к белым?..
В ноябре 1919 года при наступлении красных дивизий 14-й армии командарма Уборевича Виктор Ефимович возвратился в Льгов, а затем и в Рыльск. И продолжил работу в ЧК.
Сам момент наступления красных войск на Льговский уезд и город Льгов весьма красочно описан в работах Михаила Семеновича, немало потрудившегося для этого в архивах и библиотеках.
С сентября 1920 года Виктор Ефимович, как установил Михаил Семенович, получив доступ к архивам УФСБ по Курской области, возглавлял отдел Курского губернского ЧК по Льговскому, Кореневскому и Рыльскому уездам.
И с этого времени, по-видимому, постоянно проживал в Рыльске вместе с семьей. Дом, в котором на втором этаже проживала семья Виктора Ефимовича был двухэтажный и находился рядом с собором.
Чекистская работа в эти годы не из самых легких и приятных. Сутками, если вообще не неделями не появлялся в семье. Многочисленные банды, то и дело наводняли Рыльский уезд, находившийся на границе с неспокойной Украиной. Приходилось мотаться от одного населенного пункта к другому, ночуя, где придется и питаясь, как придется.
Кроме того, в это время в Льгове среди сотрудников милиции, в том числе и в ее передовом отряде – угрозыске, окажется немало людей с замашками бандитов. Прикрываясь мандатами органов власти, они творили беззакония. И только с появлением нового начальника льговской милиции Левченко эти безобразия стали всплывать. Левченко отстранил от работы бывшего начальника Воротынцева и его заместителя, приказав им на следующий день отправляться в Курск для разбирательства. Но за них вступился начальник льговского уголовного розыска Часовских, и неизвестно, что бы стало с Левченко, если бы за него не вступились чекисты.
Позже, когда в 1922 году будет образовано ГПУ – Главное политическое управление, то Виктор Лагутичев возглавит Курский Губернский отдел ОГПУ по Рыльскому уезду. Кстати, здание ГубЧК, а затем и ОГПУ в 20-х годах находилось на современной улице Дзержинского (бывшая Херсонская), дом 82. Это одно из красивейших зданий дореволюционного Курска из красного кирпича с аркой посередине.
Время было сложное. Курский край только-только начал восстанавливать народное хозяйство, разрушенное во время немецкой оккупации и Гражданской войны. В районе было немало банд, мешавших мирному строительству. Были даже случаи остановки и ограбления поездов. И с ними приходилось вести борьбу незначительными силами местной милиции и чекистов. И Виктор Лагутичев был на острие этой бескомпромиссной и жестокой борьбы.
Погибнет он, как сообщает Михаил Семенович Лагутич, 27 декабря 1926 года. Будет застрелен бандитами в своей квартире. По тем данным, которые довелось установить Михаилу Семеновичу, это происходило так: вечером в дверь постучали, и Виктор Ефимович пошел открывать. Когда открыл дверь, в него выстрелили и сразили насмерть. Похоронили чекиста Виктора Ефимовича Лагутичева в Рыльске на городском Красном кладбище со всеми воинскими почестями, в соответствии с революционными требованиями того времени. Но к настоящему времени могила не сохранилась. На ее месте находится братская могла, время возникновение и происхождение которой не знают даже сотрудники Рыльского краеведческого музея.
После похорон овдовевшая Анна Михайловна и сын Семен возвратились в Льгов и стали жить в доме, построенном Ефимом Николаевичем еще в середине 90-х годов XIXвека. Как пишет Михаил Семенович, дом был небольшой, а потолки настолько низкими, что до них можно было дотянуться рукой.
В настоящее время едва ли не моветоном считается, если кто-то говорит о чекистах тех лет положительно. Такие им ярлыки навесили в конце 80-х – начале 90-х годов прошлого века, что хоть «караул!» кричи. И такие, мол, и сякие… А они были, во-первых, людьми своего вздыбленного, грохочущего, прокаленного огнем и свинцом, застланного смрадными дымами пожарищ времени; во-вторых, – разными по характеру и воспитанию, по образованию и духовному состоянию. И, естественно, по поведению в непростых, очень часто – экстремальных ситуациях. Но ко всему прочему, большинство их было людьми честными и бескорыстными, искренне верящими в идеалы нового социалистического общества и государства. А потому, встав на защиту этого государства, за чужими спинами не прятались, сражались, не жалея ни себя, ни врагов.
Среди курских чекистов первого призыва, как повествуют семейные предания, был и мой двоюродный дед Пахомов Григорий Григорьевич (1890-1970), а другой двоюродный дед Пахомов Иван Григорьевич (1984-1937), став командиром первой роты Курского Революционного Советского полка, одним из первых курян начал воевать с белочехами, поднявшими в Поволжье мятеж против молодой Советской России. Самоотверженно сражался с ними под Ново-Уральском и Орском, а также в Тургайской области. Не раз был ранен, но подлечившись, снова вставал в строй.
Весной 1919 года, прямо из военного госпиталя Самары был направлен в штаб Южного фронта, располагавшийся в Харькове. В разных командных должностях Красной Армии сражался с деникинцами под Синельниково и Успенским, под Курском и Рыльском. И я горжусь ими обоими. Горжусь их сыновьями, которые вместе с моим дедом Пахомовым Дмитрием Григорьевичем (1899-1961) и его старшим сыном Григорием Дмитриевичем (1922-1997) встали на защиту Отечества от фашистских завоевателей и японских милитаристов.
И не ельцинским прихвостням и подпевалам, развалившим в угоду США и другим Западным «демократиям» Советский Союз, судить и хаять деда Михаила Лагутича и моих дедов. Нет, не им!
О РОДИТЕЛЯХ ПИСАТЕЛЯ
Ко времени гибели Виктора Ефимовича его сыну и будущему отцу писателя, Семену Викторовичу Лагутичеву, было пятнадцать с половиной лет.(Когда и по какой причине произошло урезание фамилии на две буквы, и она из русской стала похожа на сербскую, автору этого очерка неизвестно). Впрочем, Михаил Семенович, объясняет это так: «Отец рассказал, что однажды ему показалось, что фамилия Лагутичев слишком длинная, аморфная, мало революционная. И при заполнении очередной анкеты он взял и отбросил две последние буквы. Получилось Лагутич. Это звучало по Маяковскому или Багрицкому и напоминало звук затвора винтовки».
Что тут скажешь? Чисто в духе того революционного времени. Сказано – сделано! Помните? «Сиять – и никаких гвоздей! – вот лозунг мой и солнца».
Семен Викторович окончил в Льгове семь классов общеобразовательной школы (1927 г.), возможно, даже экстерном, и стал помогать матери в ведении домашнего хозяйства. И в это же время, по-видимому, был принят в комсомол. Учиться в средней школе, как сообщает Михаил Семенович, ему не довелось – у овдовевшей матери не было денег на его обучение. Вот вам и жена высокопоставленного чекиста – не было ни связей, ни денег!.. Это сейчас блат да кумовство расцвели махровым цветом. А в те далекие годы такого не было.
Кроме помощи матери, подрабатывал в книжном магазине продавцом и по совместительству разнорабочим, помощником фотографа. Много читал книг и занимался самообразованием. Это позволило ему со временем стать литературным сотрудником областной газеты «Юный коммунар» – предтече «Молодая гвардия» и районной «Ленинский путь» и печатать там свои заметки и статьи.
Теперь посмотрим, что представлял в это время город Льгов и Льговский уезд. По данным переписи населения 1926 года, в Льговском уезде числилось 414282 человека. Из них городского – 20688 человек. В том числе мужского – 9932 и женского –10756 человек. В городе действовало несколько школ, педагогическое училище, готовившее учительские кадры для уезда. В стране шла компания по ликвидации неграмотности. Поэтому нужда в преподавательских кадрах была острейшая. Еще в городе имелась больница, фельдшерская школа, Народный дом – прототип Дворца культуры, кинотеатр. В городе имелась своя типография, издавались две газеты: «Ленинский путь» и «Красное знамя».
Из промышленных предприятий самым главным было железнодорожное депо, а льговские железнодорожники как самый проверенный временем пролетариат задавали тон в общественной жизни города. Важным делом для комсомольцев стала борьба с неграмотностью. И, как следует из воспоминаний людей, хорошо знавших Семена Лагутича, в конце 20-х – начале 30-х годов он принял самое активное участие в этой работе. Организует в сельской местности избы-читальни, кружки обучения, в одном из них (драматическом) становится руководителем, участвует в постановках и концертах, проводимых в городских рабочих клубах.
В конце двадцатых годов в Льгове действовала не только комсомольская организация, но и пионерская. А Сеня Лагутич, как звали его льговские пионеры из третьего отряда, писавшие письмо М.И. Калинину, был среди тех представителей молодежи, кто стоял у истоков пионерского движения города.
Работая помощником фотографа и литсотрудником, он находил время и на пацанву с ближайших лиц, у которых стал вожатым не по назначению «сверху», а по велению романтической души, в которой к тому же проснулись задатки педагога. Подобно знаменитому Антону Семеновичу Макаренко, он подобрал невидимые, но очень верные и прочные ключики к ребячьим сердцам и стал у них признанным лидером. Мало того, в начале тридцатых годов, когда ему самому было только двадцать лет, активно участвовал в организации и развитии пионерского движения в городе и районе.
И когда Семена Викторовича в 1932 году призвали на службу в Красную Армию, то льговские пионеры писали письмо всесоюзному старосте Михаилу Ивановичу Калинину, чтобы тот помог им вернуть из армии в Льгов для работы с пионерами Сеню Лагутича, ибо другие с этой важной для страны работой не справляются. И в 1933 году Семен Викторович действительно был демобилизован после восьми месяцев службы. Случай неслыханный и, возможно, единственный в своем роде в истории нашей страны.
Сам Семен Викторович был весьма удивлен скорой демобилизации, и о причинах сего необычного явления не знал до скончания дней. И только в 2002 году это выяснилось окончательно.
В статье «Где родился Аркадий Гайдар?», напечатанной в московском журнале «Мир музея» Юрий Александрович Бугров пишет: «Для него (для Семена Викторовича – Н.П.) произошедшее так и осталось загадкой. Только в 2002 году в вышедшей книге «Письма во власть. 1929-1939»» на 283 странице было опубликовано письмо пионеров Льгова М.И. Калинину, в котором они жаловались, что никто ими не занимается. В частности писали: «Сменилось пять заведующих пионерским клубом, а ни один ничего хорошего для нас не сделал. … Как только Сеня ушел служить в ряды РККА, все пошло вверх дном».
К этому стоит добавить, что Михаил Семенович Разыскал книгу «Письма во власть…» и снял с него копию письма льговских пионеров, которую ныне хранит в своем домашнем архиве. Даже в напечатанном в книге виде оно представляет полтора страницы текста на листах бумаги А-4 и изобилует такими непосредственными по-детски «откровениями», что после его прочтения «Всесоюзным старостой», по-видимому, многим руководителям ВЛКСМ да и ВКП (б) в Льгове не поздоровилось. Ибо оканчивается письмо такими словами: «Михаил Иванович, пишите нам, дайте нам совет, что делать? Пишите нам прямо на райком партии или райком комсомола… Пусть они знают, что мы были вынуждены Вам писать».
Это письмо, помимо жалоб на неурядицы и неустройство пионерской организации, с моей точки зрения, говорит как об искренней любви льговских детишек к «Сене Лагутичу», так и о незаурядных педагогических способностях самого Семена Викторовича.
Как сообщает Юрий Александрович Бугров и как вслед за ним повторяет Интернет, с 1933 по 1936 год Семен Викторович руководил Льговской детской технической станцией. Оказывается, была и такая в то неспокойное, чреватое репрессивными отрыжками безудержной коллективизации сельского хозяйства, но полное энтузиазма время. И в этот период он публикует свои заметки о развитии пионерского движения в газете «Пионер», издаваемой в те годы Курске. Кстати, редакция газеты «Пионер» находилась в доме купца Хлопонина, более известном, как «палаты бояр Ромодановских», расположенном на пересечении улиц Гайдара и Пионеров. И это символично.
С 1936 по конец июня 1941 года работал директором Дома пионеров, отремонтированного и открытого в 1934 году, в том числе стараниями Семена Викторовича и его единомышленников. Удивительное время, удивительные люди!
1 июля 1941 года мобилизован в армию, о чем сообщает в своих дневниках, позже преданных огласке Михаилом Семеновичем. И с маршевой ротой отправляется к линии фронта.
Вот как он сам пишет об этом событии, причем бесхитростно, доверительно и искренне: «Вчера всю ночь проводил со своей маленькой Верунькой. Горько и обидно. Мы с ней мало пожили, еще как следует, совместно не пожили. Спокойно мы с нею пожили до 23 июня. Значит, совместная жизнь протекала 123 дня. Вчера попрощался со старушкой мамой. Как мне ее жаль. Кто знает, увижу ли я ее? Проклятый Гитлер, что наделал, сколько он разлучил молодых жизней. Сколько разрушено счастливых семейств».
Из этого следует, что незадолго до начала войны, примерно за три месяца до нее, Семен Викторович женился в Льгове на девушке по имени Вера и жил отдельно от матери. А из следующего абзаца видно, что у него была двоюродная сестра Ляля: «В 5 часов попрощался со своей двоюродной сестренкой Лялей, которая также пришла меня проводить».
А далее он описывает трогательную сцену прощания с Верой на вокзале и завершает это следующей фразой: «Итак, я покинул милый родной городок Льгов. Уехал от своих милых и дорогих мамочки и Веруньки».
В середине июля все того же 1941 года принимает участие в боевых действиях. Вскоре в одном из сражений у станции Ярцево ранен в бедро. Вынесен с поля боя и отправлен в госпиталь. Но в ноябре вновь в боевом строю и участвует в обороне Москвы. В боях за Москву вновь получает тяжелое ранение – и снова госпитали. В марте 1942 года комиссован из рядов действующей армии и оставлен при госпитале в должности начальника клуба. За эту работу, как сообщают в статье «Льгов и Лагутич в сердце едины» Ф. Пылев, Т. Шикова и А. Селезнев (газета Льговские новости от 19.10.2012 г.) получил благодарность от командования. А когда родной Льгов был освобожден от немецких войск, обратился с письмом в Льговский райком партии, чтобы отозвали его в город. И в июне 1943 года по вызову из РК ВКП (б) прибыл в Льгов.
Вернувшись в Льгов, только что освобожденный от фашистских оккупантов, с июня приступил к работе по восстановлению города и разрушенного войной народного хозяйства. По направлению райкома партии работал в райсовете, был начальником кинофикации района, уполномоченным областного радиокомитета, сотрудником районной газеты, избирался депутатом в местные органы власти. Везде справляется, но понимает, что это не его стезя. Тянет к занятиям с детьми. И вскоре принялся за любимое дело – работу с подростками. А они, оставшиеся без отеческого пригляда, часто – осиротевшие, нуждались и в сердечной теплоте, и в крепкой мужской руке.
С детьми у Семена Викторовича получилось: и слова нужные подобрал, чтобы приободрить, и душевного тепла дал, и путь-дорожку в будущую взрослую жизнь указал. А вот с девушкой Верой, провожавшей его на фронт, что-то не склеилось. Разошлись их пути дорожки. То ли погибла в военное лихолетье, то ли, не дождавшись супруга с фронта, куда-то переехала. Только не отыскал ее в Льгове Семен Викторович. Видать, судьба такая. Зато повстречал двадцатитрехлетнюю красавицу Лидию Иосифову, с которой и прожил большую часть жизни в мире и согласии, и дал жизнь будущему писателю.
Что же касается возможности затеряться в то тяжелое время, то Михаил Семенович со слов родителя рассказывает такой факт. Когда Семен Викторович узнал, что Льгов освободили, то послал туда письмо матери и в горсовет. От матери, Анны Михайловны, ответа не получил, а из горсовета сообщили, что Анна Михайловна выехала в Москву и ее адрес неизвестен. Оказывается, в Льгове стоял штаб И.Д. Черняховского и все жители, не связанные с обслуживанием войск, были расселены по ближайшим селам, в том числе и Анна Михайловна. А, чтобы врагам случайно не стало известно местонахождение штаба Черняховского, была придумана версия с Москвой. Такая конспирация.
И с 1943 по 1973 год – с небольшими перерывами, как отмечается в биографической справке о нем, – Семен Викторович директорствовал в Льговском Доме пионеров, созданном его заботами и стараниями, его неукротимой энергией созидателя, его талантом педагога и общественного деятеля.
Совместно с пионерами и учителями школ принялся за сбор материалов о льговских подпольщиках. И с его помощью были открыты многие страницы льговского подполья и партизанского движения. Однако он не только собирает материалы о комсомольцах и пионерах – героях льговской «Молодой гвардии», но и печатает их в местной и областной прессе. Его первые публикации появились в 1946 году в районной газете «Ленинский путь». Согласно указаниям Михаила Семеновича (пометки на полях одной из многочисленных газетных статей), в этой газете им было опубликовано около 140 заметок, очерков, статей. Позже были газеты «Льговские новости», «Курьер», «Учительская газета» и журналы «Пионер», «Костер», «Детская литература».
Кроме того, в это же время увлекается жизнедеятельностью известных в стране писателей, родившихся в Льгове – Николае Асееве и Аркадии Голикове – Гайдаре. И фактически является первым курянином, который заново открыл для земляков то обстоятельство, что Аркадий Петрович Гайдар родился все-таки в Льгове 22 февраля 1904 года, а не в Арзамасе, как считалось до этого. Теребит районные власти просьбами об организации музея Николая Асеева и затевает переписку с поэтом, проживающим в Москве.
И в этом, на мой взгляд, он чем-то похож на пионеров, пославшим письмо М.И. Калинину: такая же непосредственная простата и уверенность, что ему ответят. Честное слово, я бы не решился вот так запросто написать письмо известному в стране человеку… Но Асеев ответил, и между ними завязалась переписка.
Освещая этот факт в биографии Семена Викторовича, Юрий Александрович Бугров сообщает: «В ответном письме от 29 января 1949 года тот ( Николай Асеев – Н.П.) пишет: «Задумали Вы хорошее дело – написать о нашем родном городе, осветить его историю, которая является частицей истории всей нашей области, богатой своим прошлым. Курская область – древний рубеж России, принимавший на себе удары ордынских набегов первым. Она была щитом всей нашей земли…»
К сказанному стоит лишь добавить, что копии этого и других писем бережно хранятся в личном архиве Михаила Семеновича. А сами письма, как и положено, находятся в музее.
Кроме писем к поэту, Семен Викторович осуществил несколько поездок нему, в том числе в 1954 году, взяв с собой большую группу льговских пионеров и шестилетнего сына Мишу.
В статье «Где родился Аркадий Гайдар?» Юрий Бугров очень подробно описывает долгую и неравную борьбу Семена Викторовича с городскими властями по изысканию возможностей открытия памятных досок, памятников и домов-музеев знаменитым писателям. В некоторых случаях эта борьба шла до 90-х годов, но в любом случае увенчалась его победой над бюрократами от культуры и власти, над льговским чиновничеством. Правда, никто не знает, каких физических сил и нервов ему это стоило.
Но, тем не менее, в 1959 году при Доме пионеров Семен Викторович сначала создал поисковый пионерский отряд «Всадники, скачущие впереди», деятельность которого направлена на поиск документов и сведений о детском писателе. А затем организовал народный музей Аркадия Гайдара и с 1961 года стал его первым директором. В 1964 году по его инициативе на доме, где жили Голиковы, а позднее была школа, устанавливается мемориальная доска и проводится открытие памятника писателю.
В 1973 на основе фондов гайдаровского музея при Доме пионеров, по инициативе Семена Викторовича, в доме, где родился писатель, был открыт Льговский государственный мемориально-литературный музей А. П. Гайдара существующий и поныне.
Немало сил приложил этот подвижник и для создания в Льгове музея поэту Николаю Николаевичу Асееву, не позволив властям снести дом, в котором в 1889 году родился поэт.
Кроме этого, как следует из биографических данных, гуляющих по просторам Интернета, Семен Викторович формировал личные фонды известных земляков льговчан – Б. Я. Букреева, Ф. Н. Надененко, В. И. Гранди, А. Ф. Третьякова, Н. Д. Бартрама, В. И. Захарова и других.
В 1990 добился принятия решения о создании Льговского краеведческого музея, стал его директором и передал туда весь накопленный почти за 50 лет краеведческий материал.
Давая характеристику деятельности отца, Михаил Семенович отмечает: «Отец не имел отпусков. Наступал период каникул, и он возглавлял пионерский лагерь. И я, конечно, был там. Отец часто организовывал поездки пионеров в Крым, Москву, Киев, Канев (место гибели А. Гайдара). Это был неуемный человек с бурлящей фантазией и энергией».
Семен Викторович Лагутич– автор многочисленных публикаций по краеведению. Награжден орденом Отечественной войны I ст., медалями «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За победу над Германией», «За доблестный труд», «Ветеран труда», почетным знаком ЦК ВЛКСМ «За активную работу с пионерами». Его имя увековечено в истории города Льгова, так как ему в 2013 году было присвоено звание «Почетного гражданина города Льгова» (посмертно). Не многим оказывается такая честь…
Вот такой был отец писателя Михаила Семеновича – романтик и созидатель, талантливый педагог и организатор, краевед и литератор, общественный деятель и умелый администратор в одном лице. Полагаю, что никто не станет спорить с тем, что Семен Викторович внес значительный вклад в культурную и историческую летопись города Льгова и Льговского района. И благодарные льговчане не забывают добрых деяний этого светлого человека. Они вновь и вновь возвращаются к его образу и пишут статьи в районные и областные газеты. А Юрий Бугров, как отмечалось, и в столичном журнале опубликовал статью.
Среди тех, кто в последние годы писал статьи и очерки о Семене Викторовиче О. Дроздова ,Н. Шишкова, С. Минакова и другие. А льговский поэт Александр Селезнев посвятил ему стихотворение «Надо озвучить».
Это историки скажут получше –
Не представляю Льгов без Лагутича.
Игорь и Ольга. Сейм и Славутич…
И наплывает имя Лагутич.
Княжич ли, книжич?
Льгович ли, русич?
Я называю просто –
Лагутич.
О родовых корнях писателя по линии его матери Лидии Ивановны Лагутич (Иосифовой) известно значительно меньше. Установлено, что ее родители жили в Ельце, но потом переехали в Льговский район. Отец (дед писателя по материнской линии) Иван Михайлович был участником Первой мировой войны. Попал в плен. И на родину вернулся после революции очень больным человеком. Был женат на Полине Денисовне – бабке писателя и, естественно, матери его мамы. Таковы не очень твердые, зыбкие как болотная твердь, сведения.
Когда началась Великая Отечественная война, Иван Михайлович по состоянию здоровья и возрасту призван в армию не был. А при оккупации немцами его села, вынужден был трудиться на торфоразработках, организованных немцами. Возможно, десятским. При освобождении местности нашими войсками был арестован сотрудниками госбезопасности и отправлен в СИЗО УНКВД по Курской области, где вскоре умер от болезней. Никаких обвинений ему не предъявлялось, но сам факт ареста, естественно, лег темным пятном на всю семью.
Однако Лидия Ивановна еще до войны окончила не только школу, но и литературный факультет Льговского учительского института. Да, во второй половине тридцатых годов в Льгове имелось такое учебное заведение трехгодичного или даже четырехгодичного цикла обучения. Возможно, в дополнение к педагогическому училищу. Учительский институт, конечно, не был сравним с педагогическим институтом, открытым в Курске в 1934 году, но образование давал приличное.
После окончания Великой Отечественной войны судьба свела тридцатипятилетнего Семена Викторовича Лагутича и двадцатитрехлетнюю Лидию Ивановну, и в июне 1948 года у них появился сын Михаил, будущий писатель. А также дочь Лариса, 1953 года рождения.
ДЕТСТВО
Время рождения будущего писателя для Курского края в целом и города Льгова, в частности, было весьма и весьма непростым. Льгов только-только стал подниматься их руин, оставленных войной или, если быть более точными в определении, то фашистами. За время оккупации в Льговском районе было замучено и убито 478 человек и около тысячи насильно вывезено в Германию. И в этих цифрах немалое количество жителей города. Отступая, фашисты взорвали железнодорожный мост через Сейм, привели в негодность железнодорожное депо и километры железнодорожного полотна. Полностью или частично разрушили сахарный завод, один из старейших в области, кирпичный и литейно-механические заводы. Разрушениям подверглись здания школ, магазинов, больницы, фельдшерской школы, учительского института и краеведческого музея. В городе и селах района было уничтожено 1377 домов. Общий ущерб составил 154 миллиона крепких советских довоенных рублей.
Стоит заметить, что все взрослое население города, а это в основном женщины, старики да подростки, работая по 15-16 часов, трудились над восстановлением промышленных предприятий и городской инфраструктуры. Проводились субботники и воскресники, в которых родители Михаила Лагутича принимали непосредственное участие.
Природный педагогический талант отца и педагогические знания, полученные матерью в учительском институте, привели к тому, что в пять лет юный Миша Лагутич уже не только знал буквы, но и читал. Любовь к книгам всячески поощрял отец, а мать, хорошо разбираясь в русской литературе, ненавязчиво советовала, что читать в том или ином возрасте. Любовь к литературе прививали и книги домашней библиотечки, кропотливо собираемой ими на небольшие копейки двух советских интеллигентов. Ибо директорская ставка Семена Викторовича была небольшой – не для жиру, а быть бы живу. Да и зарплата матери, работавшей бухгалтером в различных учреждениях и организациях, большого оптимизма не вызывала. Впрочем, в других семьях и такого скромного достатка не имелось… Послевоенные годы, заостренные руководством страны на восстановление народного хозяйства, к роскоши не располагали. Работать приходилось много, а жить – экономно.
В 1954 году Семен Викторович Лагутич в очередной раз возил льговских пионеров в Москву. Среди прочих мероприятий намечалась встреча с земляком, известным советским поэтом Николаем Николаевичем Асеевым. Поэтому Семен Викторович в эту поездку взял и сына Мишу, которому в ту пору было около шести лет, и он, естественно, еще не ходил в школу. Встреча состоялась недалеко от дома Асеева и длилась, как вспоминает Михаил Семенович, довольно долго.
Детство проходило с соседскими ребятишками в играх и забавах. Судя по тому, что он позже напишет в своих рассказах, друзей было немного, но это были настоящие друзья. А еще у Миши Лагутича была родная сестра Лариса. Она также будет действующим лицом его чудесного рассказа «Улица детства».
Кстати, Лариса Семеновна окончила историко-педагогический факультет Курского государственного педагогического института (ныне КГУ). Живет и работает в поселке Медвенка.
Из поры детства помнит Михаил Семенович и бабушку, Анну Михайловну, мать отца. Но, по его словам, ласки со стороны бабушки не помнит.
Когда пришло время, Миша Лагутич пошел в школу. И с 1956 по 1966 год учился в средней школе № 3 города Льгова. Учился прилежно, хотя в своей неопубликованной автобиографии пишет: «Школа мне не нравилась – надо было утром рано вставать, а я ведь по ночам читал, причем бессистемно. Что попадется, то и читал».
Уже в начальных классах к прежнему увлечению – чтению книг – добавилось новое – сочинять и писать сочиненное! Поэтому, учась в пятом классе, дома стал сам себе «издавать» рукописный журнал с тревожащим юную душу названием «Сфинкс». В журнале писал стихи и рассказы, помещал собственноручные рисунки. Самое первое свое стихотворение помнит до сих пор.
Мальчика курить нельзя –
Это каждый знает.
Вот поэтому, друзья,
Мы вас заверяем:
Папиросу не возьмем,
Даже если хотца,
Лучше в армию пойдем,
Если вдруг придется.
По-видимому, к такой деятельности юного Мишу подвигли труды отца, часто печатавшего в газетах свои краеведческие заметки, а затем обсуждавшего их с друзьями. Миша любил присутствовать при таких обсуждениях и, словно губка воду, впитывал в себя умные разговоры взрослых. Вот и стал подражать родителю. А отец и мать не только не препятствовали такому увлечению сына, но и всячески поощряли.
Сам же пишет: «Учебники прочитывал еще перед началом учебного года. Любил литературу, историю, географию и, как ни странно, геометрию. Учительница литературы Мария Михайловна Гробова всегда хвалила мои сочинения. Она же и предсказала, что писать буду».
Развитию творческой жилки способствовало и вступление Миши в пионерскую организацию (как правило, это общественно-политической действо происходило в 4-м классе). Этот вывод следует из воспоминаний самого Михаила Семеновича, внесенных им в книгу «Провинциальная хроника…». С искренностью и сердечным теплом за свое пионерское детство он пишет:«Мое детство прошло в Доме пионеров. В те годы это был на¬стоящий муравейник. Кружки начинали работать в будни с 5 часов вечера, когда кончались занятия в школе, а по выходным прямо с утра. В зале юные киномеханики демонстрировали всем желающим кинофильмы, рядом за дверью ревели моторы авиа-моделей, дальше разбирали мотоциклы, девочки учились рукоде¬лию, в соседней комнате стучала морзянка рации, но самым при¬влекательным был живой уголок юных натуралистов».
Рассказывая о пионерских делах своих сверстников и, следовательно, собственных, отмечает: «Они ходили в походы, изучали природу нашего края ,записы¬вали историю предприятий и воспоминания интересных людей, разыскивали могилы погибших солдат, помогали пенсионерам, дружили со сверстниками не только своей страны, но и с за-рубежными».
С гордостью сообщает: «На металлолом собранный пионерами Льговского района были построены два тепловоза «Льговский пионер», теплоходы «Льгов» и «Аркадий Гайдар», тепловоз «Аркадий Гайдар», сторожевой катер «Льговский пионер», два трамвая «Аркадий Гайдар» – подарок жителям Курска, автобус «Аркадий Гайдар».
Поэтому роль пионерской деятельности в городе на формирование у Михаила Семеновича первых росточков сочинительства – это не мои досужие догадки и предположения, это реальный факт в его жизни. Пусть даже маленький, но все же факт.
ЗУД СОЧИНИТЕЛЬСТВА
Зуд сочинительства привел пятиклассника Мишу Лагутича к тому, что он написал и послал в районную газету свой очерк «Кедр под Льговом». И очерк был напечатан. Радости юного журналиста не было границ. Произошло это важное событие в жизни будущего журналиста и писателя около 1960 года. Позже были и другие публикации. Но свой газетный дебют Михаил Семенович бережно хранит до настоящего времени.
Я вот написал о его дебюте в районной газете, а Юрий Александрович Бугров, самый известный в области краевед и исследователь жизни замечательных людей, в «Литературных хрониках Курского края» пишет, что «проба пера Михаила Лагутича была в 1960 году в «Календаре школьника». Получается неувязка. Или кто-то из нас ошибается, или юный автор в один год отметился в разных изданиях… К тому же в представлении на награждение администрацией Курской области Бугров указывает, что первая публикация была в газете «Пионерская правда» в 1959 году. Вот такая катавасия…
Впрочем, это не существенно. Важно то, что Миша Лагутич в возрасте 11-12 лет уже имел первые опубликованные произведения. Это стоит дорогого – ведь не многим из тех, кто стал писателем, в таком юном возрасте повезло опубликоваться…
Что же касается первых опытов сотрудничества с районной газетой «Ленинский путь», то здесь Михаил Лагутич опубликовал 26 сентября 1961 года заметку «Тепловоз «Льговский пионер». Заметка была о том, как льговские пионеры собрали металлом на такую сумму, что можно было изготовить настоящий тепловоз, который был действительно изготовлен и курсировал по железной дороге страны. Затем 12 апреля 1962 года – небольшую статью «Кружок филателистов» – об организации при Доме пионеров такого кружка любителей коллекционирования почтовых марок. Следующая заметка школьника Миши Лагутича была опубликована 26 мая 1964 года. Называлась она «Переселенцы из Сибири».
Когда пришло время вступать в комсомол, а это седьмой или восьмой класс, вступил без лишних хлопот и проволочек. Отец – член партии и личность в городе и районе весьма известная и уважаемая. Сыну отставать никак нельзя, надо соответствовать социальному и политическому статусу семьи… Вот и соответствовал. Это сейчас о комсомоле говорят с пренебрежением, а в те годы вступить в ряды ВЛКСМ старались многие парни и девушки.
МЕДУЧИЛИЩЕ
После окончания школы встал вопрос: куда идти и что делать? Сам ли решил, или посоветовали родители, но поступил в только что открывшееся Льговское медицинское училище. И с 1966 по 1969 год учился в этом весьма престижном в те и последующие годы среднем профессиональном учебном заведении Курской области. Почему престижном? Да потому, что в селе Жигаево Конышевского района, где я рос и учился, считалось престижным поступить в Льговское медучилище. И из моего села в 70-е годы в него поступило несколько человек, окончивших восьмилетку с хорошими отметками.
К слову сказать, это замечательное училище в разные годы окончил мой двоюродный брат Дмитрий Теплов и родной – Александр. Немало оказалось и соседей, окончивших это училище, чтобы потом поступить в мединститут. Некоторые стали не только хорошими врачами, но и руководителями больниц. Например, Соловой Александр Алексеевич, главврач Дерюгинской больницы. Но это так, к слову…
Учась в медучилище, Михаил Лагутич продолжал заниматься и сочинительством, сотрудничая с районной газетой, в которой помещал свои заметки. Побочная деятельность не мешала основной – учебе. Наоборот, разнообразила надоедавшую до оскомины латынь родным русским художественным словом. Не забывал и про книги с художественными произведениями. Про походы с девушками в кино и на танцы даже говорить не стоит – без этого у парня и жизнь не жизнь, а одна маята…
Вот как сам пишет о годах учебы в Льговском медицинском училище: «В училище сразу понравилось. Стал организовывать художественную самодеятельность». Практика пионерской работы в Доме пионеров, по-видимому, сказалась на организаторских способностях. Ибо вскоре начались успехи – первые места в конкурсах.
«Учеба давалась легко, – пишет далее Михаил Семенович. – Первые влюбленности. Первые поцелуи. Всех девчонок помню до сих пор и всех друзей. Считаю, что это были самые счастливые, интересные и безмятежные годы».
А вообще в те годы, когда страна делал рывок за рывком в своем промышленном, культурном, военно-политическом развитии, когда электрический свет, а значит, и телевидение добрались до отдаленных уголков, в том числе и хуторов Курской области, молодежь вела весьма активный образ жизни. Это и участие в самодеятельности, и в спортивных состязаниях, и в общественно-политических мероприятиях и дискуссиях (правда, в соответствии с идеологическими установками того времени).
После окончания медицинского училища был направлен в медицинский вытрезвитель при районном отделе милиции. Воспоминания об этой работе не такие приятные, как воспоминания об учебе в медучилище.
«Это было, конечно, ужасно – вздыхает Михаил Семенович. – Наряд милиции выезжал на «промысел», а я оставался один с клиентами. Среди них были и случайные, и завсегдатаи. Попадались и женщины. Надо было всех успокоить и в то же время держаться настороже: мало ли что у кого в пьяной башке… Утром приходил домой с густым перегарным запахом, пугая маму».
Но вскоре мучения закончились, так как был призван на службу в Советскую Армию. И с 1969 по 1971 год походил действительную воинскую службу на Дальнем Востоке, сначала рядовым солдатом, затем фельдшером в звании сержанта в медпункте при воинской части. С этого времени служба пошла куда приятнее и интереснее. Меньше стало шагистики, зубрежки уставов и нарядов. А демобилизовывался уже старшиной медицинской службы.
СЛУЖБА В АРМИИ
Обстановка в местах службы Лагутича была сложной, если вообще не напряженной и военно-грозовой. Дело в том, что в марте 1969 года в районе острова Даманский на реке Уссури произошел пограничный конфликт, спровоцированный китайскими хунвейбинами –были такие ультра-революционеры при правлении Мао Цзэдуна. С обоих сторон применялись вооруженные силы и тяжелое вооружение. И хотя советские пограничники дали агрессорам достойный отпор, оперативная обстановка оставалась напряженной. Новые провокации на границе могли последовать в любую минуту.
Такое положение вещей, естественно, накладывала свой отпечаток и на службу рядовых солдат. Требовались постоянная бдительность и высокая воинская дисциплина. Свой отпечаток накладывали и военные реформы, проводимые в армии, в этот год осуществлялся переход с трехгодичного срока службы на двухгодичный. Поэтому между солдатами «старого» и «нового» призыва возникла глухая вражда. Но и в таких непростых условиях суровых солдатских будней жизнь продолжалась. Михаилу Лагутичу даже иногда удавалось писать небольшие заметки об армейской жизни в окружную газету, где их, к удовольствию автора, печатали.
Впрочем, предоставим слово самому герою этого очерка. Вот как он сам пишет в своей неопубликованной автобиографии: «Служить в армию пошел с интересом. Только что прошли бои на китайской границе, выяснилось, что медицинская служба в армии не на высоте. Нас, фельдшеров из центра России, собрали в Москве и самолетом отправили в Хабаровск. Оттуда уже по частям. Я попал в район города Уссурийска. Сейчас говорят, что раньше не было «дедовщины». Еще какая была! Я пришел служить на 2 года, а были дослуживающие 3 года и 2,5 года. Конечно, они нас притесняли. Несмотря на то, что по возрасту я был старше и имел образование, перемыл гектары полов, перечистил тонны картошки, чистил «старикам» сапоги. Но через полгода занял должность – и все наладилось».
На последнем году службы старшину и активного комсомольца Михаила Лагутича, «культурно и идеологически подкованного», как говорили в те времена, приняли кандидатом в члены КПСС.А когда командование части намекнуло на то, чтобы получить звание младшего лейтенанта, но остаться в части и продолжить службу уже офицером, отбивался, как мог. Хотелось домой, в родной Льгов. И отбился. Правда, с некоторым уроном для своего благополучия при прохождении дальнейшей службы…Позже отдельные эпизоды его армейской жизни и службы «отзовутся» в воспоминаниях и обретут вторую жизнь в рассказах.
Впрочем, о службе в армии всегда вспоминает по-доброму. «Главное, – считает искренне, без какой-либо рисовки и напускной бравады, – что сформировала характер, закалила, научила держаться с достоинством в мужском коллективе. Это потом пригодилось во время учебы в мединституте».
А еще отмечает, что благодаря службе повидал Сахалин, Уссурийскую тайгу, побывал на китайской и северокорейской границах, купался в Тихом океане, месяц жил в палатке в Забайкальской тайге. Конечно – ощущений и приключений на десятки повестей и рассказов.
Кроме того, во время службы, в мае 1970 года, за оказание квалифицированной медицинской помощи военнослужащим во время учений был награжден краткосрочным отпуском на родину. На память об этом важном событии в судьбе любого солдата срочной службы осталась фотография. На ней он снят с родителями и сестрой.
В 2008 году служба в армии не просто вспомнилась, но и отозвалась приятной неожиданностью: за участие в пограничном конфликте с КНР был награжден медалью «В ознаменование 90-летия вооруженных сил СССР». Как говорится, награда нашла своего героя.
После демобилизации, в 1971 году поступил в Курский медицинский институт – по-видимому, самое котирующееся в народных массах области высшее учебное заведение области.
УЧЕБА В КГМИ
Кто хоть мало-мальски интересуется историей края, тот знает, что Курский медицинский институт (ныне КГМУ – Курский государственный медицинский университет) начал функционировать в 1935 году, через год после учреждения Курской области. Он – второе высшее учебное заведение в Курске после педагогического института. Весь состав студентов мединститута первого выпуска (1940 г.), второго и ускоренного третьего (1941 г.) отправились на фронты Великой Отечественной войны, чтобы спасать и лечить раненых бойцов Красной Армии. Многие погибли на передовой и в прифронтовых полевых военных госпиталях и лазаретах при артналетах и бомбежках. Потому и стоит ныне памятник курским медработникам (скульптор Николай Криволапов) перед фасадом главного корпуса медуниверситета. (Установлен в 2005 году).
К этому стоит добавить, что в послевоенные годы (в разное время) Курский мединститут закончили ныне известные в крае и в стране писатели – прозаик Михаил Николаевич Еськов и поэт Юрий Петрович Першин. Кстати, Еськов – кандидат медицинских наук. А Першин сначала, как и Михаил Лагутич, окончил медицинское училище, затем проходил службу в Советской Армии в воинском лазарете и только после этого поступил в Курский мединститут.
Свой выбор ВУЗа Михаил Семенович определяет так: «После армии раздумывал: пойти в юридический или медицинский. Опыт армейской службы склонил к медицине». А мы не ошибемся, если к опыту армейской службы добавим наличие среднего специального медицинского образования в его жизненном багаже.
Впрочем, обратимся к заметкам самого Михаила Семеновича по данному вопросу. «В институте сразу взялся на общественную работу, – сообщает он. – Стал председателем профсоюзного бюро курса. Эта работа была ответственной, учитывая, что первый курс обучения требовал решения многих проблем».
Да, проблем и сложностей имелось немало. Но это не помешало Михаилу Лагутичу, как и в Льговском медучилище, заняться художественной самодеятельностью и сделать ее лучшей в институте. «Мы регулярно выезжали с концертами в подшефные рабочие общежития, – с тихой улыбкой вспоминает он веселые «дела давно минувших дней». – Выделялись в институтских конкурсах». И тут же делает оговорку: «Сразу скажу, что это было нелегко. Учеба оказалась настолько напряженной, что возникала мысль все бросить».
Однако не бросил. И на третьем курсе, видя его успехи в учебе и общественной жизни, выдвинули в партийное бюро курса, поручив возглавить культурно-массовый сектор.
Мне сейчас трудно судить, чем, кроме учебы, занимаются современные студенты? Каков их досуг? А в семидесятых годах прошлого века, когда страна была на подъеме во всех сферах своего развития – экономических, социальных, общественных, гуманитарных, культурных, демографический и прочих – студенты ССУЗов и ВУЗов общественно-массовым вопросам уделяли большое внимание.
В настоящее время студенческие строительные отряды – большая редкость. А в те годы – это был едва ли не образ жизни. Поэтому уже после первого курса Михаил Лагутич – надежный боец студенческого стройотряда. Впрочем, предоставим ему самому тут слово. «Организовали строительный отряд. Командиром стал Саша Чухраев, а я – комиссаром. Строили объекты в Обоянском плодосовхозе. На следующий год наш стройотряд возвел с нуля коровник в Рыльском районе и установил в селе Некрасово памятник погибшим односельчанам. Помимо строительных работ часто давали концерты, колеся по сельским клубам с художественной самодеятельностью».
Да, такой насыщенной, даже, возможно, напряженной была жизнь студенческой молодежи семидесятых годов. Не зря в те годы часто пели: Прежде думай о Родине, а потом – о себе». Теперь таких песен не поют и думают каждый о себе в первую очередь, а о Родине – если нужда прихватит. А потому о спайке, дружбе, коллективизме говорить не приходится. Встав на путь капиталистического развития, вновь вернулись к его особенностям, когда человек человеку – волк, хищник. Это чуждо русской традиционной соборности и коллективности труда и общения, но это так.
Далее Михаил Лагутич сообщает, что их студенческий стройотряд «Восходящий» стал лучшим в области. О нем писали в прессе, в том числе «Медицинская газета». За ударный труд и активную общественную работу многие стройотрядовцы были награждены. Среди награжденных был и Лагутич. Он получил Почетную грамоту Курского обкома ВЛКСМ, Рыльского райкома комсомола и ректората КМИ.
Так же светло и по-доброму, как о своем участии в студенческом стройотряде, Михаил Лагутич вспоминает о преподавателях, особенно о Михаиле Еськове. «С большой теплотой вспоминаю многих преподавателей, – пишет он в своей неопубликованной автобиографии, – но особенно моего «опекуна в писательстве» Михаила Николаевича Еськова. Он вел занятия по не совсем увлекательной науке – патологической анатомии. Но само преподавание было интересным и увлекательным. Он уходил, бывало, от темы, рассказывал о дружбе с Евгением Носовым. Однажды прочитал нам его рассказ «Красное вино победы». Это было первое произведение Евгения Ивановича для меня. Оно так заворожило, что я не найдя его в продаже, ксерокопировал и отвез отцу, дважды лежавшему в госпиталях».
А дальше рассказывает, что и в институте, и после него не раз возвращался к перечитыванию «Красного вина победы». И каждый раз изумлялся слогу Мастера.
Такое откровение, честное слово, не часто услышишь…
В годы учебы в институте он также познакомился с художественной прозой самого Михаила Николаевича Еськова, который тогда не только старался дать им знания, необходимые медицинскому работнику, но и «прививал» студентам вкус к настоящей литературе и культуре. «Помню, – сообщает он, – как плакали девчонки, слушая рассказ еще в рукописи Михаила Николаевича «Петька вернулся…» Прошло уже более сорока лет, но на встречах выпускников мы всегда вспоминаем с теплым чувством Михаила Николаевича Еськова».
Выше уже упоминалось высказывание Михаила Лагутича о Михаиле Николаевиче Еськове – «опекуна в писательстве». И это не оговорка. И не для «красного словца» сказано. Все было, все имело место.
Учась в институте, несмотря на плотный график занятий и большую загруженность общественной работой, Михаил Лагутич все же находил время для литературного творчества. Его статьи и очерки печатали не только в институтской газете «Медик», но и в областных – «Курской правде» и «Молодой гвардии». И это вновь похоже на начало творческого пути Першина, а также некоторых других студентов института – Владимира Трошина, Михаила Малеева и Юрия Гурфинкеля – искавших себя в литературе. А потому естественно, что Михаил Еськов, узнав об увлечении студента Лагутича литературными поисками, поддержал морально и, возможно, практическими советами. Да и чтение своих произведений – это тоже форма обучения и наставничества.
А чтобы не выглядеть голословным в утверждении, что Михаил Семенович в годы учебы в мединституте занимался литературным творчеством, назовем хотя бы несколько его публикаций в институтской газете «Медик». А в ней 19 ноября 1975 года была опубликована заметка «Благодарность», а 24 ноября того же года – очерк «Встреча первокурсников».
Что-то из написанного студентом-медиком Лагутичем и напечатанного сохранилось в личном архиве писателя, а что-то, как это часто бывает, затерялось во времени и при многочисленных «передислокациях» с одного места на другое. К тому же в молодые годы мы мало задумываемся о необходимости сбора и хранения текущих материалов. Все думается, что успеется, все надеется, что сохранится само собой. К сожалению, само собой ничего не сохраняется. Ко всему требуется приложение усилий…
Завершить же эту главку о жизненном и творческом пути Михаила Семеновича хочу же его словами, с необыкновенной теплотой сказанными о своих однокурсниках. «Это был сильный курс, – сообщает он с гордостью. – Из него вышли Саша Чухраев, будущий депутат Государственной Думы, на сегодняшний момент возглавляющий известный на весь мир Офтальмологический центр Федорова; главный врач Курской областной клинической больницы Миша Кожухов; Вася Бречко, много лет возглавлявший областную инфекционную больницу; Виталий Ласков – профессор, доктор медицинских наук, заведующий кафедры неврологии. Виктор Новиков был главным врачом БСМП, а в настоящее время работает в Фонде медстрахования. Володя Харченко – профессор, декан лечебного факультета КГМУ, заведующий кафедрой анатомии. Виталий Минутко – известный на весь мир автор многих научных и популярных книг, психиатр. Да всех и не перечислишь – это цвет курского здравоохранения».
ВРАЧЕБНАЯ И ТВОРЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
Окончив в 1977 году Курский мединститут, Михаил Семенович по распределению (в советское время существовала система государственного распределения специалистов) попал в родной Льгов. В Республиканский подростковый санаторий. Там работал врачом лучевой диагностики (рентген, УЗИ). Одновременно с этим работал врачом в Льговской колонии № 3 и Льговском следственном изоляторе.
Вскоре от руководства этих спецучреждений поступило предложение организовать в Льгове здравпункт для сотрудников внутренних войск, милиции, пожарной части и КГБ. Организации серьезные, поэтому дело с помещением и необходимым минимумом медицинского реквизита и лекарств решилось быстро. За организацию медпомощи получал благодарности и почетные грамоты от руководства УВД.
Случались и казусы. «Однажды пришел ко мне сотрудник одного учреждения с переломом руки. Я ему выписываю больничный и советую пройти курс лечения на стационаре. А его начальник звонит и давай отчитывать: на каком основании и почему, мол, без его разрешения дал больничный. Ведь его можно было посадить «на телефон», он бы и с больной рукой справился».
И таких трагикомичных случаев во врачебной практике хватало.
Потом получил приглашение перейти в Льговскую центральную районную больницу. Кстати, одной из старейших в регионе, о чем пишет в своих книгах. Согласился. Там стал работать руководителем рентгенодиагностического отделения. Работа нравилась, работа ладилась. Получал благодарности от районного руководства и даже от Министра здравоохранения России.
В 1979 году женился. С супругой Тамарой Викторовной познакомился случайно. Сходили в кино. Побеседовали и решили, что встретили «свою половинку». Жили скромно в доме родителей, а точнее, в доме, построенном еще прадедом Ефимом Николаевичем. По истечении определенного времени в этом доме родилась дочь.
(В настоящее время Тамара Викторовна заслуженный юрист России, в отставке. А дочь имеет два высших образования – педагогическое –иностранные языки и юридическое. 10 лет проработала главным специалистом в Комитете по законодательству Государственной Думы. Потом вернулась в Курски работает юристом).
Но работа и семейные заботы и обременения не стали Михаилу Семеновичу препятствием для продолжения занятий литературной и краеведческой деятельностью.
Впечатлений, накопленных за годы учебы и армейской службы, переведи их на бумагу, хватило бы ни на одну книгу. Но пока они хранились на незримых полочках духовного мира будущего писателя. Зато на вполне реальных полках стали собираться материалы по медицинской практике и профилактике заболеваний, а также краеведческой направленности из истории Курской губернии. Привитые отцом любознательность и склонность к исследовательской деятельности проявились в полную силу. И эти материалы настойчиво требовали их огласки в печати. Так у врача Михаила Лагутича завязались тесные отношения с редакциями льговских газет «Ленинский путь (после 1992 года – «Курьер») и «Льговские новости».
Сам об этом этапе творческой деятельности сообщает так: «С 1981 года стал публиковаться в районной прессе. Сначала – на медицинские темы, а потом все больше и больше – по краеведению».
И, действительно, в Льговской районной газете «Ленинский путь только в 1981 году напечатано четыре статьи на медицинскую тематику: «Чего боится грипп» (22 января), «Табачная беда» (5 февраля), «Целебные свойства лука» (11 июля) и «Туберкулез излечим» (21 июля). А в «Курской правде» был опубликован очерк краеведческой направленности о В. Сафонове «Сын своего времени».
В 1982 году в «Ленинском пути» увидела свет большая краеведческая статья «Наши далекие предки». Через несколько лет эта статья, подредактированная и дополненная войдет в одну из глав его книг о городе Льгове и Льговском районе.
Затем последовал довольно продолжительный период, с 1983 по 1987 год, когда публикаций Михаила Лагутича в областной прессе было мало. Например, в Льговской районной газете имелись публикации только 4 января 1986 года – «Первый автомобиль в Льгове», очерк об автомобиле князей Барятинских, конфискованном революционной властью в 1917 году. Затем последовала публикация о радиационной опасности в 1987 году, 21 мая. Надо полагать – по следам Чернобыльской трагедии и близости Курчатовской АЭС.
Но вот наступил 1988 год – и плотину долгого молчания прорвало. Газета «Ленинский путь» печатает одно за другим литературные произведения Михаила Семеновича. 9 января – «Проблемы 20 года», 23 января – «Искусство не замкнуть в себе», 9 февраля – «Они защищали Родину», о льговских подпольщиках и партизанах. Следом последовали очерк «54-й полк» (24 марта), который также войдет в будущую книгу. 19 апреля был опубликован очерк «Дом для мальчишек» – о Льговском Доме пионеров и его деятельности. В двух выпусках (с продолжением), 15 и 19 мая, был помещен большой очерк «Первый корреспондент» о Степане Несторовиче Деркаче, организовавшем журналистскую деятельность в Льгове после революционных событий 1917 года, побывавшем в застенках деникинской контрразведки и видевший издевательства командира 3-го Дроздовского полка Манштейна над пленными красноармейцами. Как и другие очерки этого времени, очерк «Первый корреспондент войдет в будущую книгу «Льговские истории». 14 июля публикуется очерк «Начало», 18 октября – «Царский багаж», 29 октября – «Свидетели истории».
Не менее продуктивным в творческой деятельности Михаила Лагутича будет и 1989 год. Льговская «районка», как ласково называли районные газеты, освещавшие жизнь районов, его важнейшие события в промышленности, сельском хозяйстве и социально-культурном строительстве, вновь публикует пять очерков.
25 марта на ее страницах выходит «Начальник уездной милиции», 8 июня – «Большое дело большого человека», 29 августа – «Судьба эмигранта», 26 октября – «Комиссар подольских курсантов», 16 декабря – «Вместе к утверждению нравственности». А 1 января 1990 года в ней напечатан рассказ «Толян».
В 1989 году областная «Курская правда» 21 мая публикует очерк «История царского груза», а 29 октября – очерк «Чародей русской игрушки» – о Николае Дмитриевиче Батраме.
Если шестидесятые и семидесятые годы в жизни нашей страны – СССР с полным основанием можно назвать годами созидания и развития, то конец восьмидесятых и начала девяностых – иначе как годами безумства не назовешь.Правда, некоторые «продвинутые» журналисты и политологи, падкие до западной культуры, назвали семидесятые и восьмидесятые годы «застойными». Но это ложь. Такого «застоя» в промышленном, экономическом и культурном развитии страны и ее административно-территориальных субъектов, какой наступил после развала Советского Союза в девяностых года и существует до настоящего времени, никогда не было.
После смерти в ноябре 1982 года Леонида Ильича Брежнева наступила так называемая «пятилетка пышных похорон», когда с государственного Олимпа один за другим ушли Черненко и Андропов. И когда в 1985 году Генеральным секретарем КПСС и главой государства стал Михаил Сергеевич Горбачев, все обрадовались: наконец-то у руля Советского Союза встал не «старпер», а молодой политик. Только радовались зря. Этот «минеральный» секретарь, как прозвали его после введения сухого закона и вырубки виноградников, сам потонул в бесконечной и бесплодной болтовне о «перестройке» и «консенсусе» и страну утопил. Словесный понос изливался из него так бурно, что западные спецслужбы тут же подвели к нему своих агентов влияния и под предлогом либерализации и демократии начали разваливать великую страну. Страну, которая фактически в одиночку свернула голову Гитлеру, приведшего на нее почти все страны Запада. Даже Франция и Испания выделили ему для войны с Советским Союзом или, если угодно, Россией экспедиционные корпуса и дивизии. А те страны Европы, которые прямо не участвовали в боевых действиях, как например, Болгария, Чехословакия и некоторые другие, так они обеспечивали тыл, поставляя в гитлеровскую армию оружие и продовольствие.
Позарившись на нобелевский миллион в качестве премии за мир, забывая о триллионах и триллионах всех мировых валют, которыми располагал СССР в виде своей промышленности, сельского хозяйства, природных ресурсов, научного интеллекта и народного патриотизма, бездарный правитель, словно безумец, стал подрывать мощь страны.
И вот уже Горбачев и его верные друзья: идеолог Рой Медведев да министр-перестройщик Эдуард Шеварднадзе не только расшатывают фундамент стран Варшавского договора, но и пускают под нож половину боевой техники Советского Союза. Ради эфемерного имиджа «миротворцев» в период с 1988 по 1990 год сокращают количество танков с 41580 до 20725, артиллерийских систем с 42400 до 13938, боевых машин пехоты (БМП) с 45000 до 29890 единиц.
Не верите? Тогда почитайте книгу нашего земляка, генерала авиации и Героя Советского Союза Александра Руцкого «О нас и о себе». А он – человек весьма сведущий да информированный. И как видный военачальник, и как бывший вице-президент России.
Мало того, под «сокращения» попала и тактическая ракета среднего радиуса действия «Ока» СС-23, дальностью полета до двух тысяч километров. А еще Красноярская РЛС, на создание которой ушли сотни миллиардов народных рублей».
Так происходил развал в военно-экономическом блоке. Но еще больший и еще страшный развал проходил в национальной политике и в умах людей. Из всех щелей, ободренные болтологией Горбачева, поддержанные морально и финансово западными странами, полезли националисты всех мастей. От них не отставали российские борцы за свободу и демократию. Особенно преуспел в этом господин-товарищ Ельцин Борис Николаевич со своим хищным окружением.
В итоге их «неустанными» стараниями были оплеваны и оклеветаны социальные завоевания октябрьской революции, социалистические и коммунистические идеи. Возложено клеймо карателей на сотрудников органов госбезопасности и командиров воинских подразделений. Дело дошло до того, что офицеры боялись появляться в форменной одежде на улицах городов, чтобы не быть обруганными и оскорбленными, а нередко – и избитыми. А венцом этого разгула стал развал ВЛКСМ и КПСС – стержневого хребта, вокруг которого и на идеях которого, словно на растворе цемента формировалось государственная мощь.
В январе 1988 года в «Курской правде» была опубликована поэма Юрия Першина «Траурный поезд». Она, на мой взгляд, стала пророческой по отношению к детищу Ленина – Советскому Союзу.
Из сюжета поэмы следует, что машинист траурного поезда Лучин Матвей Кузьмич вез тело Ленина из Горок в Москву, к месту его погребения (пусть и в Мавзолее). А другой «машинист» – Михаил Сергеевич Горбачев вел в этот и последующий год свой поезд – СССР к его концу, к погребению под обломками «перестройки», «консенсусов» и «мышлений».
Как итог – обоим «машинистам» довелось довести дело до логического конца, или довезти тело до конечной станции.
Поезд встал…
Караул почетный,
«Похоронный марш» –
На века.
Из вагона,
Сомкнувшись плотно,
Гроб выносят члены ЦэКа.
Вместе с Горбачевым через четыре неполных года СССР похоронят ближайшие его сподвижники – члены ЦК, перекрасившиеся в демократов и либералов. Вот и говори после этого, что поэты не провидцы…
В декабре 1991 года «верные ленинцы» Ельцин, Кравчук и Шушкевич, наплевав на волю своих народов, проголосовавших на референдуме за единство и Советский Союз, собравшись в Беловежской Пуще и изрядно приняв «на грудь», приняли решение о ликвидации СССР. О чем тут же Ельцин поспешил сообщить президенту США Бушу-старшему. Позор и предательство. И как бы сейчас политологи и историки проельцинской ориентации не обеляли этого «гаранта Конституции», Ельцин совершил государственную измену и государственный переворот. И в истории он навсегда останется предателем и разрушителем великой страны. И место ему в одном ряду с Лжедмитриями.
А что же народ? Да ничего. Народ, как сказано у великого Пушкина, безмолствовал. Правда, не весь. Находились отдельные личности, в том числе среди литераторов и писателей, которые не молчали и выражали свою боль по утрате великой страны в своих произведениях. Но их было мало. И к тому же они оказались на обочине жизни, лишенные телевидения, издательств и, главное, права выражать свои мысли публично. Средствами массовой информации или для краткости СМИ стали руководить люди, близкие по духу Ельцину и его команде разрушителей государства.
Новое государство – Российскую Федерацию – от политических, социальных, экономических и прочих реформ штормило так, что треск стоял до небес. Немалую лепту для этого вносил лично «гарант Конституции» – Президент Ельцин, окруживший себя алчной сворой отечественных прихлебателей и советников из Госдепа США. По их подсказке под предлогом фермеризации и приватизации сначала с Егором Гайдаром и Анатолием Чубайсом уничтожил сельское хозяйство и промышленность. Затем армию и флот. Мол, нечего дармоедов кормить – нам никто не угрожает. Вокруг одни друзья да товарищи. Сам Джордж Буш, президент США, заверил…
В октябре 1993 года Ельцин, не дрогнув и мускулом на рыхлом испитом лице, вместе с Пашкой Грачевым расстрелял из танковых орудий парламент – Верховный Совет.
Мировая общественность не только молча проглотила расстрел парламента, но и радостно потирала ручки: «Продолжайте в том же духе – господин-товарищ Ельцин». И Ельцин со своей преступной командой, нагло грабившей страну, продолжал рушить великую державу. Буквально за полтора года были разрушены сельское хозяйство, промышленность, экономика, продовольственная и лекарственная независимость. Россия становилась сырьевым придатком США и стран Западной Европы.
Я не знаю, получал ли дипломированный врач Льговской центральной районной больницы Михаил Семенович Лагутич, окончивший институт почти на круглые пятерки, получку в 1995 и 1996 годах. Лично я, сотрудник городского отдела милиции, майор юстиции и старший следователь, случалось, по пять месяцев ее не получал. Зато в качестве премии выдавали спортивные костюмы, кофеварки, утюги – прелести курского бартера. Все, как в Гражданскую, когда бойцов Красной Армии награждали революционными шароварами… Ельцинская клика как будто специально подталкивала сотрудников правоохранительных органов ко взяточничеству. И действительно, в те «лихие» годы многие «сломались» да скурвились. Кто-то, не выдержав этого натиска и беспредела властей всех уровней, увольнялся. Выдержали самые стойкие, хотя преступность выросла в разы. Недаром эти годы, с легкой руки Станислава Говорухина стали называться годами «криминальной революции в России».
Михаил Семенович вспоминает, что в эти годы с благодарностями и низкопоклонством получали в Льговской райбольнице гуманитарную помощь от некоей фрау Вагнер из Германии. Она привозила поношенную медицинскую одежду, ржавые кровати, просроченные медикаменты.
Впрочем, достаточно о грустном. Лучше возвратимся к творческой деятельности Михаила Семеновича.
Как пассивное сопротивление ельцинской идеологии подчинения страны экономическим и прочим нормам «цивилизованного» Запада, многие сограждане обратились к истории, к истокам. Впервые за многие годы возник спрос на произведения исторического и краеведческого плана о малой родине. И тут Михаил Лагутич как никто лучше отвечал чаяниям интеллигенции и простого народа, жаждущего этих знаний.
В 1992 году газета «Курская правда», одна из немногих сохранившая свое название, 15 мая публикует очерк «Судьба эмигранта», о жителе города Льгова, покинувшем родину в годы революции и Гражданской войны и скитавшемся на чужбине. Следующая публикация в этой газете появляется 2 июня 1993 года. Это был очерк «Тайна лесничего». В 1994 году «Курская правда печатает два очерка льговского автора: «Министр из Нижних Деревенек» (17 мая) и «Ученик Рериха». В первом очерке речь шла об Андрее Федоровиче Третьякове (1905-1966), видном советском государственном деятеле и организаторе здравоохранения в стране. Во втором – о художнике Василии Ивановиче Гранди (1890-1970), ученике Николая Рериха, авторе таких художественных полотен как «Крепость у моря», « Бой у Никитских ворот», «Письмо с фронта», «Вывоз раненых» и многих других. Кроме того, Гранди был известен как художник, участвовавший в восстановлении панорамы «Героическая оборона Севастополя в 1853-1856 гг.».
В 1996 году в стране проходят выборы. И на них вновь неизвестно каким чудом побеждает пьяница и демагог Борис Ельцин, имевший перед выборной компанией всего два или три процента рейтингового голосования. Но прошли выборы – и он вновь в президентском кресле России и снова «гарант Конституции». Чудеса, да и только…
А Михаил Лагутич в этот год в «Курской правде» печатает три произведения. 30 марта – «Подвижник христианского просвещения», 2 октября – «Штанге уволить…» и «Болеть можно, не лечиться». Кроме того, в новой газете города Льгова «Курьер» 6 марта печатает «Старец Макарий», а 15 июня – «У истоков».
В 1998 году, 10 апреля, в «Курской правде» публикуется очерк «Как спасали сокровища Барятинских», а альманах «Газета, без которой мне не жить» печатает сразу три очерка: «Первый корреспондент», «Тайна лесничего» и «Чародей русской игрушки».
4 ноября 1999 года в «Курской правде» печатается статья «Как большевики взяли власть…». Кроме того, эту статью 5 ноября 1999 года на своих страницах помещает льговский «Курьер».
В этом же году 9 апреля в газете «Льговские новости» публикует очерк «Льговский сахар» о зарождении сахарной промышленности в крае.
Под «закрытие» тысячелетия, в 2000 году, «Курская правда» 18 апреля порадовала читателей очерком о Г. Артоболевском «Артист слова», а «Курьер» четырьмя. 14 и 16 января в нем печатается (с продолжением)очерк «Большевики и крестьяне», 3 марта – «Мосты восстановили быстро», 26 мая – «Речицкие мятежники» и 5 декабря – «Льгов в 1938 году». Газета «Льговские новости» напоминает читателям о том, как был открыт музей Гайдара статьей Михаила Лагутича «Как создавался музей А. Гайдара».
К сказанному остается добавить, что в 2000 году шла большая работа по подготовке к изданию книги «Льговские истории», в которую должны были войти многие очерки, напечатанные ранее в газетах. Так зарождалась первая книга будущего писателя.
А еще в 2000 году в стране был новый Президент – Путин Владимир Владимирович. И появилась надежда на улучшение жизни людей и подъема России с колен, на которые ее поставил Ельцин со своей «семьей».
Сменился Губернатор и в Курской области. Вместо Александра Владимировича Руцкого у руля встал Александр Николаевич Михайлов.
«ЛЬГОВСКИЕ ИСТОРИИ»
Сотрудничество с редакциями льговских и курских газет, дружба с журналистами привела к тому, что по их совету в 2001 году издал книгу очерков по истории города Льгова и Льговского уезда (района). Издал за свои деньги, хотя и под патронажем редакции, выступившей в роли заказчика. Мало того, что за весь тираж внес свои деньги, пришлось еще налоги заплатить.
«Целая история вышла – грустно улыбается Михаил Семенович, вспоминания налоговый «наезд». – В качестве заказчика выступала редакция. Весь тираж, минуя меня, пошел по библиотекам и школам. А я вынужден был не только типографские услуги оплатить, но и налог. За неуплату налога грозили привлечь к уголовной ответственности. Пришлось платить». – «А что же редакция? – задал я наивный вопрос. – Не помогли?..» – «А что редакция? – вопросом на вопрос, залучившись иронической улыбкой, отозвался Лагутич. – Там только руками развели. Мол, выкручивайся сам. Пришлось выкручиваться».
Книга в добротной твердой обложке (переплете), отпечатана в городской типографии (ул. Ленина, 77-а). Количество страниц – 288, тираж – 1000 экземпляров. Снабжена рисунками и фотографиями.
Состоит из нескольких тематических и хронологических разделов, знакомящих читателя с историей города Льгова и Льговского уезда (позже – района). В качестве предисловия или вступления автором предложена глава «Здесь мы живем», дающая первоначальные представления о крае, его природе, реках, климатических особенностях.
Вторая глава или второй раздел «Наши далекие предки» рассказывает о первых поселенцах в доисторические времена. Следом идет повествование о славянах – наших прямых прапредках, об условиях их жизни, занятиях, традициях и культуре. Сюда же отнесен период новгород-киевской Руси (IX-X вв.), удельных княжеств, начала христианизации края, монголо-татарского нашествия и владычества Литвы.
В разделе «Возрождение» рассказывается о крае с времен его возрождения под эгидой Московского государства до образования города Льгова, Льговского уезда и появления первых объектов промышленности – сахарных заводов. Это XVII-XIX века.
Разделы «Революционные годы» и «Власть Советов» повествуют о событиях, имевших место на территории края с 1905 по 1940 год.
Раздел «Грозное испытание» сообщает об оккупации Льговского района фашистами в период Великой Отечественной войны, о борьбе юных льговских подпольщиках с фашистами и их прихвостнями – полицаями.
Разделы «Истории и легенды» и «Люди», естественно, знакомят читателя со всевозможными легендами, необыкновенными событиями и замечательными людьми края в разные периоды его развития. Здесь и разбойник Кудеяр, и история Льговского суда, и клады, и князья Барятинские, и писатели Николай Асеев и Аркадий Гайдар.
«Пробежавшись» по всем главам книги и лишь мельком заглянув в них, считаю необходимым возвратиться к отдельным из них и остановиться там подольше, чтобы более подробно обсудить некоторые моменты. И начнем, пожалуй, с главы «Наши далекие предки», а точнее, с «потерянного Ольгова».
Здесь, выступая как истинный ученый-историк, автор, опираясь на авторитет Владимира Даля, разъясняет понятие слов «город» и «село». И только после этого переходит к разговору о древнем городе Льгове, точнее, Ольгове. Но не напористо и «в лоб с наскока», а, как и положено ученому, осторожно, со ссылками на предыдущих исследователей, на имевшиеся источники и документы. В итоге, он приводит упоминания об Ольгове в Ипатьевской летописи за 1152 год, выдержку о нем из книги В.П. Семенова «Россия. Полное географическое описание», изданной в 1902 году. Ссылается на работу курского историка-краеведа Владимира Ивановича Самсонова (1886-1964) «Прошлое Курской области», на «Труды Курской ученой архивной комиссии», на упоминание Ольгова в «Книге Большому Чертежу». Обращается он и к карте древних городов Руси, составленной ученым А.В. Кузой, и к карте «Атласа Российского», изданного в 1745 году. Много внимания уделяет работам курского педагога, краеведа, археолога и писателя Юрия Александровича Липкинга (Александрова) (1904-1983) «Далекое прошлое соловьиного края».
И, только, проведя критический анализ всему обнаруженному им материалу с упоминанием древнего Ольгова – чисто научный подход и исследовательский метод – он делает вывод: «Будем надеяться, что древний Ольгов все же найдется. …Сейчас ясно только одно: на месте современного Льгова и там, где был монастырь (имеется в виду Ольговский монастырь – Н.П.), древний Ольгов никогда е существовал».
Ох, не просто, совсем не просто патриоту своего города и края написать такие строки, тем более, что в официальных документа время основания города Льгова отнесено к 1152 году. Но честь исследователя, просидевшего сотни часов в библиотеках и архивах над книгами и огромными фолиантами архивных документов, вобравших в себя тяжелый запах и густую пыль многих веков в поисках крупиц нужных сведений, и правдивость сочинителя превыше всего.
Отдавая дань уважения Михаилу Лагутичу как кропотливому труженику-исследователю, все же не могу не заметить, что лично я в Ипатьевской летописи на за 1152 год, ни годом раньше, ни годом позже упоминания города Ольгова, в отличие от Рыльска, не встречал. Попадался населенный пункт Ольжичи, но судя по тексту, эти Ольжичи были не на Сейме или, точнее, Семи, а где-то под Черниговом. Впрочем, это не важно, важен труд писателя-краеведа, взявшегося за написание истории любимого города и «разворошившего» огромный пласт всевозможных документов и источников, от старинных карт, до приданий и легенд. И при этом она, история края и города написана. Причем увлекательно и сочно, а не как наши учебники истории. К тому же изящно сдобрена всевозможными сведениями и справками, которых нигде больше не встретишь. Чего только стоит старинная легенда, записанная в селе Подгородняя Слобода и напечатанная в 1902 году в «Журнале министерства народного просвещения». Это настоящий «бриллиант» в книге Михаила Лагутича, заодно делающий ему честь исследователя. Попробуйте сами через век найти иголку в стогу сена. А он нашел! Не знаю, как, какими извилистыми путями, но нашел. Нашел и умело использовал в своем труде, чтобы мы с вами, уважаемый читатель, тоже могли насладиться народной мудростью и народным творчеством. А возможно, и народной память… Кто знает?..
Так как легенда небольшая, то позволю себе вслед за Михаилом Лагутичем привести ее полностью: «Киевские князья Аскольд и Дир, уходя в очередной поход, решили спрятать свою сестру Ольгу в надежном месте. Им оказалось сель Кудинцево. Здесь и разместили малолетнюю девочку вместе с приближенными боярами и слугами. Когда опасность миновала, Ольга была возвращена в Киев. Часть же приближенных осталась в понравившемся им месте, чтобы в любой момент можно было спрятать юную княгиню. Они-то и основали Ольгов городок».
Да, легенда. Но чем она хуже легенды о княгине Ольги? Да ничем. Та так запутана летописцами и поздними толкователями да комментаторами, что при ближайшем внимательном рассмотрении вообще на правду не похожа. Однако используется во всех учебниках и исторических работах. А отысканная Лагутичем легенда о княжне Ольге своей простотой и безыскусностью изложения больше похожа на правду.
Хорош и другой пример пытливости ума настоящего исследователя, проявленного Лагутичем. Это карта Курского края из «Атласа Российского», на которой на реке Сейме, точнее, Семи, указан город Сурск, будто бы расположенный между Курском и Рыльском. Ни в каких исследованиях о Курском крае такого не встретишь. А Михаил Семенович нашел и использовал. И за это ему огромное спасибо! И ничего страшного, что ныне городка Сурска нет – время не пощадило. Но мы теперь, благодаря Лагутичу и его книге, о нем узнали.
Теперь обратимся к главе «Возрождение». Здесь, на мой взгляд, важны такие исследовательские изыскания Михаила Лагутича, как «обнародование» труда голландского купца Исаака Массы, находившегося в Московском государстве с 1601 по 1609 год, то есть во времена Великой смуты, и написавшего «Краткое известие о Московии в начале 17 века».
Как сообщает Лагутич, сей труд был написан в Голландии около 1610 года и впервые переведен и издан в России только в 1937 году. И в нем есть упоминание о Льгове, в числе других городов, переметнувшихся на сторону самозванца Гришки Отрепьева – Лжедмитрия I. Кроме Михаила Семеновича об этом факте никто не говорит и не пишет, хотя ссылки на труд Исаака Массы делают часто. Это обстоятельство вновь говорит о необычной пытливости ума и исследовательских способностях автора «Льговских историй».
В советское время, отличавшееся необыкновенной снисходительностью да любезностью к нашим младшим братьям татарам, литовцам, украинцам, полякам – ныне это зовется толерантностью – о набегах крымцев, ногайцев да литовцев на Московское государство говорилось. Но мало. А о набегах украинских казаков и поляков на земли Курщины вообще как-то не упоминалось, а если и упоминалось, то вскользь, мимоходом. Как правило, сообщалось о защите Курска, Рыльска, Путивля, Белгорода. О Льгове почти не упоминалось. А набегов на курский край, в том числе и Льговскую округу, было бессчетное количество, и они несли страшное опустошение курской земле.
И Михаил Лагутич, придерживаясь исторической правды, не ведающей что такое толерантность, а знающей лишь факты, сообщает конкретные подробности таких набегов крымцев, польско-литовских завоевателей и украинских казаков – черкесов.
Ссылаясь на конкретные источники, Лагутич об одном из татарских набегов пишет: «Татарам удалось захватить большую территорию на Семи. Теперь уже в письменных свидетельствах встречаются названия села Ольгово, а также деревни Городенки. Очевидец сообщал, что «по сторон Рыльска выжжено все». В Рыльском уезде татары взяли в плен пять тысяч семьсот сорок девять человек, а в окрестностях Ольгова около трех тысяч».
А далее рассказывает о действиях курского воеводы Семена Романовича Пожарского, имевшего в своем распоряжении гарнизон курских ратников, не превышающий 300 человек, но не побоявшийся начать преследование крымцев и сражения с ними.
«Не дожидаясь подкрепления, – пишет Михаил Семенович со ссылкой на документы того времени, – он сразу ввязался в бой. Разбил вражеский отряд, освободил более трех тысяч русских и захватил татарского воеводу Эл Мурза Умаметова. Затем ведя непрерывные бои его отряд стал совершать рейды вдоль берегов Сейма от Курска до Рыльска. Недалеко от села Ольгово, выше по течению Сейма, под Городенкой одержал крупную победу. Были разгромлены основные силы татар. Освобождено большое количество пленных. Причем Пожарский их не бросил, а увел в защищенный Курск».
Не во многих научных работах такое найдешь, не говоря уже об учебниках по истории. А ведь эти строки не только кладезь сведений, но и барометр патриотических чувств. Читая их, как и читая строки бессмертного «Слова о полку Игореве», невозможно не испытывать гордость за наших предков!
Немало сведений собрано автором книги о селах района и о времени их образования. Особенно о таких как Банищи, Верхние и Нижние Деревеньки, Ольшанка, Марица, Сугрово и других.
Для историков, краеведов и любителей старины несомненный интерес представляет большое авторское исследование в рассматриваемой главе под названием «Исчезнувший монастырь». Речь идет об основателе Ольговского монастыря монахом Иовом в октябре 1669 года. Личность старца Иова интересна не только тем, что от основанного им монастыря впоследствии начнется возрождение будущего города Льгова, но и тем Иов – один из немногих священнослужителей и игуменов, оставшийся в приверженцах старой веры, не подчинившийся нововведениям патриарха Никона.
Много сведений можно почерпнуть и из главки «Город» о становлении и развитии уездного центра Курской губернии – Льгова. Здесь и цифровые данные о населении, и виды деятельности этого населения, и указания об основных сословиях, и названия населенных пунктов с церквями, количеством жителей и владельческой принадлежностью, входящих в уезд, и перечень рек и речек. Причем все преподнесено таким способом, что легко читаетсяи запоминается. И за всем за этим - огромный труд автора, «перелопатившего» сотни архивных томов.
Несомненный интерес представляет для читателя, любящего историю Отечества и родного края, раздел книги «Революционные годы», в котором даются не общие, привычные нам со школьной парты сведения, а конкретные факты из жизни того или иного села Льговского уезда и самого города Льгова. Здесь, кстати, имеются некоторые данные о деде автора – Викторе Ефимовиче Лагутичеве.
А сколько интересных сведений дается о периоде Гражданской войны, имевших место непосредственно на территории Льгова и Льговского уезда, которых ни в каких учебниках не увидеть и не прочесть. О наступлении красных войск на Льгов в ноябре 1919 года Лагутич пишет так:
«Этот поход в историю Гражданской войны вошел под названием «снежный рейд». Воспользовавшись необыкновенно сильной метелью, червонные казаки Примакова, переодетые в форму конников атамана Шкуро, провали фронт и пошли в направлении на Льгов. В тылу белых вытянулись в колонну. Получилась она немалая – 1900 всадников, пулеметные тачанки с 32 пулеметами «Максим», 6 орудий, 32 повозки с патронами, 16 санитарных повозок. За десять метров уже ничего не было видно. Мороз пробирал до костей. Чтобы как-то согреться, всадники спешивались и шли, загораживаясь от ветра лошадьми. Часто приходилось останавливаться поджидая отставших. Ни разведка, ни фронтовая охрана не высылались, ведь в такой пурге затеряться было просто.
Даже неожиданно для себя казаки наскочили на Ольшанку. Сотня Никифора Кобзаря захватила обоз из сорока повозок и пулеметную команду при восьми пулеметах «Максим». Ночью в Ольшанку прибыл и Примаков со штабом. За 18 часов красные конники в сильнейшую метель прошли 60 верст.
15 ноября метель немного стихла, и утром со стороны Марицы и леса Подушного они двинулись на Льгов. Быстро заняв правобережную часть, двинулись в сторону железнодорожного узла».
Здесь не только сведения о населенных пунктах, через которые проходили красные конники во время наступления, но и такой «крутой текст», словно это не отрывок из очерка, а эпизод из приключенческого романа. Вот таков стиль письма Михаила Лагутича.
Пожалуй, на этом остановимся в анализе глав книги, ибо пересказ ее – дело неблагодарное и малопродуктивное.
Книга так полюбилась читателям, что позже переиздавалась не один раз, правда, под названием «Провинциальная хроника. Льгов в истории Курского края». И ничего мудреного в том нет. В советское время принято было говорить о большой Родине, а о малых, которыми являлись отдельные области, районы, города, села и деревни если что-то и говорилось, то только о трудовых достижениях того или иного коллектива или человека. Но об их истории, особенно об истории городов районного значения и сел предпочиталось помалкивать. Все как бы «растворялось» в истории большой Родины. И только когда в середине 90-х годов ХХ века проснулся интерес к истории малой родины и заговорили о краеведении, возникла потребность в такой литературе. И оказалось, что ее или нет вообще, или очень мало.
С появлением спроса появились и предложения. Первым «отозвался» журналист, краевед, ученый и общественный деятель Юрий Александрович Бугров, издавший в 1997 году с благословления тогдашнего губернатора, Героя Советского Союза, вице-президента России и «Лефортовского сидельца», Александра Владимировича Руцкого «Краеведческий словарь-справочник «Курск». Затем, начиная с 1998 года, Бугровс группой энтузиастов-единомышленников начал печатать альманахи «Курский край», в которых публиковались очерки и научные работы по истории края. Параллельно с этим началась работа над изданием первых книг и томов «Большой Курской энциклопедии».
Кстати, одним и тех, кто входил в круг сподвижников Бугрова был Михаил Лагутич, вступивший в общество курских краеведов.
Какое влияние было оказано на Михаила Лагутича в подготовке и издании книги «Льговские истории» Бугровым, мне трудно судить. Но факт остается фактом. Между обоими краеведами, журналистами и писателями сложились крепкие творческие отношения. Михаил Семенович, как сообщает Бугров в биографической справке о нем, предоставил несколько статей для «Большой Курской энциклопедии».
Сам же Михаил Семенович пишет так: «С открытием Льговского краеведческого музея, отец передал туда все свои материалы, и я стал работать самостоятельно в архивах с источниками. Здесь основную роль сыграло общение, а затем и дружба с Юрием Александровичем Бугровым. Непревзойденный знаток курской истории, энциклопедист, прозаик, поэт, он оказал на меня решающее влияние в развитии влечения к краеведению. Без его советов, участия я бы не состоялся на краеведческом поприще. Под его руководством я принял участие в издании Большой Курской энциклопедии и других соавторских работах. Дружбой с Юрием Александровичем я просто горжусь».
Вот такая открытость и такая чистота души Михаила Лагутича. Честное слово, не каждому такое дано, не каждому…
Выход книги «Льговские истории» всколыхнул льговскую общественность. О ней заговорили, ее стали обсуждать – бальзам на душу писателя. Первым публично отозвался «Курьер» небольшой редакционной статьей 10 июля 2001 года. «На днях вышел сигнальный экземпляр книги, посвященный истории возникновения и развития города Льгова, начиная со времен наших предков и заканчивая современностью. Книгу, иллюстрированную редкими фотографиями, объемом 290 страниц, написал наш земляк, врач Льговской центральной районной больницы Михаил Лагутич. Автор посвятил ее 850-летию города Льгова».
Следом, 20 июля, районная газета «Льговские новости» публикует большую статью В. Капырина под названием «Льговские истории» – книга для нас…» В статье автор призывает меценатов помочь оплатить тираж, а о книге говорит: «Льговские истории» хорошо читаются, написаны хорошим литературным языком».
10 августа газета «Курьер» печатает большую статью Ткачевой О. «Волнующее событие» с портретом Михаила Лагутича и сообщает читателям, что в читальном зале Льговской центральной районной библиотеки состоялась презентация книги «Льговские истории» и перечисляет известных в Льгове людей, которые дали высокую оценку труду Михаила Семеновича Лагутича.
Глава администрации Льговского района Н. Е. Жалнин на презентации назвал автора своим другом, поблагодарил за книгу и выразил надежду, что она – всего лишь «первая ласточка» и что автор продолжит работу. (Денег не дал – Н.П.)
Начальник отдела образования, культуры и спорта С.А. Остроухов отметил: «Выход этой книги – событие, очень значимое для льговчан». И выразил уверенность, что у книги будет долгая жизнь.
В таком же духе высказывались главный редактор газеты «Курьер» В.Е. Сидоренко, доктор экономических наук из Риги, уроженец Льгова Г.А. Гончаров, учитель В.М. Капырин. А директор Льговской детской музыкальной школы А. Селезнев «выразил автору свою благодарность и восхищение в поэтической стихотворной форме». (К сожалению, этого стихотворения у автора очерка нет – Н.П.).
В этот же день «Льговские новости» печатают статью В. Капырина «Презентация книги М. Лагутича», в которой вновь дает высокую оценку этому труду и благодарит автора за проделанную работу.
Не осталась в стороне и «Курская правда». 23 августа 2001 года в ней появляется небольшая заметка о презентации в Льгове книги Михаила Лагутича «Льговские истории». В статье отмечается, что «Выходу в свет книги предшествовала многолетняя кропотливая работа в государственных архивах, музеях и библиотеках».
Надо полагать, некоторые отзвуки о литературном творчестве льговского врача дошли и до министерства здравоохранения, так как в 2001 году Министр здравоохранения России объявляет Михаилу Семеновичу Благодарность в письменном виде.
Так восторженно читающей общественностью была встречена первая книга Михаила Семеновича. Что же касается творческой деятельности, то 28 августа 2001 года «Курьер» публикует его статью «Сейм – река нашенская».
ТВОРЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
ПОСЛЕ «ЛЬГОВСКИХ ИСТОРИЙ»
Как сообщает Михаил Семенович, работая в Льговской центральной районной больнице, он неоднократно получал предложения от главного врача Курской областной клинической больницы Чухраева Александра Михайловича, да все как-то не решался на смену места жительства. Прикипел сердцем к Льгову и к коллективу больницы. Но старый товарищ по институту и студенческому стройотряду в покое не оставлял. И в 2002 году Михаил Семенович с супругой и дочерью переезжает в Курск. Здесь Михаил Лагутич устраивается на работу в рентгено-радиологическое отделение Областной клинической больницы. А супруга, естественно, по своей специальности юриста судьей Курского областного суда.
В служебные обязанности Михаила Семеновича теперь входил контроль за всеми рентгенодиагностическими кабинетами области. А еще – радиационный контроль кабинетов, выдача и продление паспортов на деятельность этих кабинетов, учет доз облучения всего населения и персонала, отдельно – женщин, декретированного населения. Все эти сведения представлялись в качестве отчетов в Министерство здравоохранения России. Словом, работы хватало. Но, как и везде до этого, к работе относился ответственно, работал честно. Получал благодарности.
После издания книги, почивать на лаврах Лагутич не стал, а продолжил журналистскую и литературную деятельность дальше. В 2002 году льговский «Курьер» взял в карьер и напечатал семь очерков. 5 апреля – «Память о Курске», 19 апреля – «Ждем потомка Барятинских», 26 апреля – «Расцвет и закат льговского кино», 11 июня – «А Льгову монумент не нужен?», 4 сентября – «На земле предков», 13 сентября – «Посылка от В.В. Барятинского», 20 сентября – «Легенда о княгине Ольге».
Кроме того, «Деловой вторник» 28 мая 2002 года публикует очерк Лагутича «Своя история ближе сердцу», 24 сентября «Курская правда» – очерк «И дым отечества…», а «Хорошие новости» – рассказ из времен службы в армии «Дантист поневоле».
В этот год очерки и рассказы писал не только Михаил Лагутич, писали и о нем, и о его произведениях, и о книге «Льговские истории». Так, известный курский краевед и журналист Владимир Степанов 6 февраля в «Курской правде» опубликовал статью «Льговские истории», в которой весьма положительно отозвался о книге. «К заслуге Михаила Лагутича, – пишет он, – надо отнести широкое переплетение исторических материалов, связанных с курским краем. В сборнике немало интереснейших данных о Курской губернии, самом Курске, замечательных людях Курского края». А Внукова Н. 15 марта 2002 года в «Курьере» печатает статью «Замечательная книга». В ней среди прочего отмечает: «Эта книга имеет большое воспитательное значение для молодежи. Она поможет обрести историческую память. Я читала ее с огромным интересом. М.С. Лагутич – хороший знаток не только местных памятников и преданий, но и вековых обычаев… Он хорошо показал, как надо беречь памятники истории, природу; учит не бросать бездумно землю в беде, ценить и уважать труд человека… Я считаю, что эта книга должна быть настольной для каждого директора, каждого классного руководителя. Автору этой книги надо сказать большое спасибо за его титанический труд».
От Внуковой Н. не желают отставать жители Льгова Кондратова, Изотова, Репина, Тимохин и Кочмала. 23 апреля 2002 года они в «Курьере» печатают статью «Он открыл нам город», в которой с восторгом отзываются о книге, «написанной замечательным языком», и благодарят автора. В это же время курский литератор Борис Останков, ознакомившись с книгой, посвятил ей и ее автору два стихотворение. Процитируем первое:
Навевает мысли, зажигает чувства,
На природу манит – прочь от мрачных зданий.
Вот пример пред нами словесного искусства,
Мастерства подачи глубин переживаний.
Продолжая разговор о творчестве Михаила Лагутича, стоит отметить, что в 2002 году завязываются его связи с курской писательской организацией. В 41 выпуске альманаха «Толока», редактируемом известным прозаиком Борисом Агеевым, публикуется очерк «Город стоит на реке Семи…».А в журнале «Власть судебная», издаваемом областным судом и редактируемом известным в Курске журналистом Владимиром Кулагиным, печатается очерк «Приговаривал суд, а утверждал губернатор».
Возобновилось знакомство с Еськовым Михаилом Николаевичем, ставшим уже известным писателем в стране после выхода в свет нескольких книг прозы. Стали налаживаться отношения и с земляком – Борисом Петровичем Агеевым, уроженцем Льговского района. С поэтом и прозаиком Юрием Петровичем Першиным сближала общность профессии медработника.
Вот как об этом говорит Михаил Семенович: «Не знаю, стал бы писать или нет, если бы не встреча с моим учителем по институту Михаилом Николаевичем Еськовым. Опубликовав первую книгу «Льговские истории» никогда бы не решился показать ее кому-либо из преподавателей. Но вдруг случайно встретил на курской улице Михаила Николаевича. Поздоровался с ним, разговорился. Наверняка он не помнил рядового студента. Их, прошедших через него, было тысячи. Но я-то помнил. Помнил, как он читал нам свои рассказы. Скромно признался, что написал книжку, но она не художественная… Он заинтересовался и предложил встретиться на следующий день на автобусной остановке, чтобы получить от меня эту книжку. Встретились, передал…
На другой день звонок:
– Слушай, дружище, ведь ты можешь писать. И при том – хорошо. Надо встретиться.
Потом он, чтобы поддержать, предложил вступить в Союз писателей России. Перед ним я преклоняюсь.
Ехал как-то в городском автобусе. Смотрю: у водителя лежит книга Михаила Николаевича «Свет в окошке». Расплачиваюсь и говорю, показывая на книгу: «Это мой учитель». Водитель удивленно: «Да брось ты… А вообще он правильно пишет!»
Михаил Николаевич дал почитать мою книгу Юрию Петровичу Першину, тоже врачу. Тот одобрил. С Юрием Петровичем я всегда рад встретиться. Очень ему благодарен за дружбу. Человек он – совсем не простой. Порой колкий, с большим юмором. И одновременно благожелательный. Всегда рад пожать ему руку».
В новом, 2003 году Михаил Семенович продолжил активно трудиться на литературном поприще. Только в «Курьере было напечатано 11 статей и очерков. Это «»Суровые годы» (14 марта), «На «проводе» – Америка» (2 апреля), «Наш человек в Татарстане» (28 мая), «Это было недавно, это было давно…» (16 июля), «В кинозвезды не попал» (15 августа), «Станция Шерекино» (29 августа), «Великая няня» (17 сентября), «Видел Путина издалека» (19 сентября), «К истории льговских церквей» (3 декабря), «Дата приблизительна» (5 декабря) и «Есть такая служба» (12 декабря). Кроме того, в «Курской правде» 29 августа 2003 года была продублирована статья «Великая няня», а в шести выпусках «Льговских новостей» публиковались очерки из серии «Истории Льговского суда». А «Медицинская газета» 24 декабря познакомила читателей с рассказом «Пассатижи и зуб». Так что потрудиться в этом году Лагутичу пришлось не только на медицинском поле, но и на литературном.
И в этом же 2003 году журналисты Курской области, учитывая вклад Михаила Семеновича в дело информирования курян о важных исторических событиях из истории Льгова и Льговского района, его многие публикации в областных и районных газетах, издание книги, приняли его в Союз журналистов России.
Денег этот статус к зарплате врача, естественно, не прибавил. Но какое-то духовное удовлетворение дал. И Михаил Семенович с новой энергией принялся за работу в областном архиве и за сочинение очерков и рассказов о любимом городе и его людях.
Кроме приема в Союз журналистов России, признанный краевед и открыватель льговских историй был награжден Губернатором Курской области А.Н. Михайловым памятной медалью «60 лет Курской битве».
А еще этот год для Михаила Лагутича стал памятным тем, что ему из Америки позвонил потомок князей Барятинских – Алексей Павлович Щербатов-Барятинский, прочитавший книгу «Льговские истории». Он имел статус профессора истории нескольких американских университетов, являлся крупнейшим знатоком русской генеалогии и Предводителем русского дворянства. Через него сложилась дружба и с другим потомком этого княжеского рода– Владимиром Барятинским. Лагутич познакомил его с директором санатория «Марьино» и, вскоре, Владимир Барятинский с супругой Иолантой приехал в бывшее родовое имение ставшее при советской власти санаторием Администрации президента России. Таких визитов было несколько и по просьбе директора санатория Бориса Воровича Михаил Семенович выполнял роль добровольного гида и экскурсовода в ознакомлении гостей с Курским краем.
Таким насыщенным в жизни как в творческом, так и в личном плане для Михаила Лагутича оказался 2003 год.
В 2004 году творческая деятельность Михаила Семеновича Лагутича не только не уменьшилась по своей активности, но и расширилась за счет завязавшейся дружбы с Юрием Александровичем Бугровым. Началось сотрудничество с издаваемым Бугровым историко-краеведческим, научным и литературно художественным журналом (альманахом) «Курский край». А затем и другими журналами и альманахами, редактируемыми и издаваемыми этим неугомонным подвижником курского краеведения. Но сначала все-таки начнем со старого друга – льговской газеты «Курьер».
В этом году в «Курьере» Лагутичем было напечатано девять статей и очерков. Это «Человек и компьютер» (6 февраля), «Врач Н.С. Коротков» (18 февраля), «Наш Никита Сергеевич» (16 апреля), «О Льгове с ностальгией» (19 мая), «ЛЭП – не простая линия» (22 октября), «Первый самолет» (27 октября), «Льгов. Осень 1919» ( 3 и 8 декабря) и «Марица не стала энергетической столицей» (10 декабря).
Еще плодотворней было сотрудничество с «Курской правдой». В этой областной газете в 2004 году было напечатано десять произведений Михаила Семеновича. 10 марта – статья «Метод Короткова», 23 апреля – рассказ из врачебной практики «Бессмертный Робинзон», 4 июня – очерк «Налоги платить надо», 11 июня – очерк «История провинциального суда», 9 июля – очерк о Николае Асееве «Память о Льгове самая добрая», 23 июля – продолжение очерка «История провинциального суда», 27 августа – очерк «В бункере Сталина», 12 ноября – очерк «Курск. Осень 1919», 3 декабря – очерк «Когда сажали за колоски» и 24 декабря – очерк о писателе-земляке В. Сафонове «Ищите книги, адресованные вам».
В журнале «Курский край» было опубликовано шесть произведений Михаила Семеновича. В том числе статья «К истории Льговского музея А. Гайдара (№ 1-2), Очерк «Уездный реформатор князь И.В. Барятинский (№ 3-4). В 6 и 7 номерах вышел очерк «Н.Н. Асеев в Льгове и о Льгове». В следующем спаренном номере были опубликованы фронтовые дневниковые записи С.В. Лагутича «Из фронтовых дневников С. Лагутича». В 10 и 11 номерах –очерк из времен Гражданской войны «Красная крепость Курск». Завершал год очерк «Ранние публикации Н. Асеева», напечатанный в 12 и 13 номере журнала.
В журнале «Курские мемуары» (№ 1), издаваемом так же по инициативе Юрия Александровича Бугрова Курским областным краеведческим научным обществом, увидел свет очерк «Памяти князя А.П. Щербатова-Барятинского».
Активная творческая деятельность и тесное сотрудничество с печатными изданиями областного краеведческого общества, руководимого Юрием Бугровым, привело Лагутича к членству в этой общественной организации, весьма уважаемой в научных кругах не только Курской области, но страны.
Всего в этом году было опубликовано 26 работ врача, журналиста и литератора Михаила Лагутича. Работоспособность удивительная. Не каждому профессиональному журналисту такое количество статей и очерков по силам написать и, главное, «предать огласке» в СМИ.
2005 год стал не менее продуктивный в творческой деятельности Михаила Семеновича. Он продолжил сотрудничество с газетами «Курьер» и Курская правда», вышел на еженедельник «Курск», в котором (№ 37) напечатал очерк «Министр трех министерств» об А.Ф. Третьякове. Крепло его содружество с руководителем курского краеведческого общества и печатными изданиями этой организации.
В первом номере журнала «Курский край» вышли в жизнь очерки «Госпиталь Курского земства на русско-японской войне 1904-1905 годов». В третьем номере вышли очерки «Письмо пионера Алфимова» и «Несостоявшийся проект». Очерк «Долгожитель исторической науки» увидел свет в пятом номере, а в седьмом – «Подпольная организация Льгова. История поиска». А в восьмом выпуске журнала оказались два очерка: «Клад под Больше-Солдатским» и «Иов Льговский – строитель пустыней».
В это же время в «Курской правде» было опубликовано восемь работ. Так, 18 февраля появился очерк «Курская область: оккупация в документах», а 22 апреля – «Или все умрем, или все живы будем». 10 июня вышел «Мятежный броненосец», а 10 августа – «Их не зря называли «спецами». 19 августа печатается очерк о М. Пузанове «Он сделал Сейм судоходным», а 26 августа – «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет». 9 декабря публикуется сразу два произведения: «Князь, но не «белый», а русский» и «Нет у царя вора супротив курянина».
«Курьер в этот год представил на суд читателей четыре произведения: 18 февраля – «Бессмертного Робинзона», 11 февраля – очерк «В секретном бункере», 6 апреля – очерк «Оккупация» и 6 мая – продолжение этого очерка.
В этом году Михаил Лагутич стал членом бюро Курской областной краеведческой организации и представлен к награждению медалью «За заслуги в развитии краеведения», учрежденной этой организацией по инициативе Ю.А. Бугрова. Кроме того, за участие в конкурсе «Патриотическая книга» он награжден памятной медалью «100 лет со дня рождения М. Шолохова».
Как видим, Михаил Семенович не только творил, но и получал моральное вознаграждение за свое подвижничество, что весьма важно для творческой личности, которой необходима постоянная духовная подпитка.
В 2006 году Михаил Семенович расширяет «географию» сотрудничества с курскими изданиями. И печатает в газете «Голос народа» очерки «Выдворенный освободитель», «НАТО занимает Одессу» и «Они защитили столицу». А в еженедельнике «Курск» издает рассказ «Черная рука» о непростом становлении курской милиции в 20-е годы ХХ века.
Льговские газеты в этом году отдыхают, а «Курская правда» публикует только четыре работы. Это очерк «Корифей исторической науки», напечатанный 8 февраля. Очерк из армейских будней «То была школа жизни», увидевший свет15 сентября. А так же очерк «Рецензия на книгу Н. Асеева «История села», напечатанный 22 сентября, и «Они мечтали о «лампочке Ильича», закрывавший год сотрудничества 12 декабря.
Журнал «Курский край» в этом году опубликовал два произведения Лагутича: «Влюбленный в город» и «115 лет Топорову А.М.». Соответственно, в 9 и 11 номерах. Кроме того, в журнале «Сеймские берега», издаваемом Бугровым, был напечатан очерк «Сейм – река нашенская».
Некоторый спад творческой активности Михаила Лагутича по сравнению с предыдущими годами, по-видимому, заключается в том, что он готовил к изданию очередную и очень объемную книгу «Провинциальная хроника. Льгов в истории Курского края». Но если мы зададимся вопросом, а сколько же им было напечатано произведений за период времени между выходом первой и второй книг, то с удовольствием отметим, что много, очень много. Не менее 95 работ. И это без учета тех произведений, которые будут напечатаны в 2007 году до выхода книги.
Удивительная работоспособность удивительного по своей энергии, вдумчивости, чистоте помыслов, дружественности, отзывчивости и в то же время скромности человека. Признательность сограждан не только не вскружила ему голову, но заставила работать как каторжника на литературно-краеведческой ниве, переворачивая в архивах сотни пыльных фолиантов, чтобы найти несколько прекрасных и весомых злаков. Бережно обработать их и представить читателю. Почти как у Владимира Маяковского. Помните?
Поэзия – та же добыча радия,
В грамм добыча, в год труды.
Изводишь единого слова ради
Тысячи тонн словесной руды.
ПРОВИНЦИАЛЬНАЯ ХРОНИКА
Пока в 2007 году в городской типографии (ул. Ленина, 77-а) шла подготовка к изданию книги, Михаил Семенович продолжал печататься в газетах и журналах Курской области. В «Курской правде» были напечатаны пять работ. 26 января – «Наставления Льва Толстого», 12 мая «Вспоминая Курскую школу ВВС», 2 июня – «Его устами говорила жизнь», 25 августа – «Я в долгу перед Черняховским». А в четырех номерах журнала «Курский край» вышли очерки «История РРО», «Министр Третьяков», «Хранитель русской игрушки», «Поэтические опыты А. Гайдара» и «Курские поэты ГУЛАГА». Кроме того, в первом томе «Курской старины» был напечатан очерк «Усадьба Барятинских «Нижние Деревеньки», а в журнале «Актуальные проблемы истории» – (Материалы конференции16 мая 2007 года) «К истории Ольговского монастыря».
Но вот вышла книга «Провинциальная хроника. Льгов в истории Курского края». Как и предыдущая, она была написана хорошим литературным языком, интересно и занимательно. И, несмотря на то, что мгновенно разошлась по библиотекам области, публичных отзывов о ней, в том числе и в прессе, оказалось предостаточно.
Одним из первых о ней отозвался журналист Виктор Сидоренко 3 ноября 2007 в льговской газете «Курьер», напечатав под рубрикой «События» статью «Провинциальная хроника» – это Льгов».Он сообщил, что в центральной городской библиотеке Льгова прошла презентация книги, на которой присутствовали автор Михаил Лагутич, а также художник В. Раздобарин и президент Областного научного краеведческого общества Ю. Бугров, редактировавший книгу. Сидоренко перечисляет присутствующих представителей общественности и вместе с ними высказывает слова благодарности в адрес автора за прекрасную книгу об их городе.
1 декабря 2007 года в «Курской правде» Николай Безруков, напечатал статью «Крупицам прошлого внимая». Правда, не под своей фамилией, а под творческим псевдонимом Н. Кержаков. Но это не важно. Важно то, что один из маститых журналистов Курской области очень тепло отозвался о книге и ее авторе.
«Любую книгу по краеведению стоит приветствовать – пишет он в статье. – Ведь пишут их люди увлеченные, для которых поиски интересных исторических материалов не просто хобби, а, как правило, их вторая жизнь за пределами основной специальности и работы. И тем более отрадно, когда в этом ряду случаются особые явления. К ним можно отнести и «Провинциальные хроники…» Михаила Лагутича».
Статья сопровождалась фотографией лицевой стороны обложки с портретом Н. Асеева и видами льговских достопримечательностей.
Следом за ним 19 января 2008 года опять же в «Курской правде», вышла статья журналиста-международника и уроженца деревни Булгаковки Льговского района Николая Горбунова «Живое ощущение истории».
Горбунов предваряет статью небольшим вступлением, в котором сообщает, что с книгой «Провинциальная хроника…» познакомился во время поездки из Льгова в Москву. «Читал страницы этой замечательной книги, и талантливый краевед своим повествованием как бы переносил меня на мою малую родину…»
Отметив, что труд пропагандистов истории малой родины является делом государственной важности, он далее пишет: «Из фундаментального исследования, объемистого труда Михаила Лагутича (свыше 600 страниц, и все о Льгове!) я узнал многое, что стало для меня настоящим открытием. …Читая ее, получаешь удовольствие от литературного изложения, казалось бы, сухих фактов».
Как видим, и Безруков, и Горбунов очень высоко оценили значение книги для познания истории Курского края в целом и Льговского района с городом Льговом, в частности.
А журналист и писатель Николай Аверьянович Шатохин, проживающий в Хомутовке, ознакомившись с этой книгой, написал следующее:
«Истории, повествующие о возникновении и развитии города Льгова, одного из древнейших в нашей губернии… Вряд ли найдется еще кто-то, кроме Лагутича, кто сможет предложить их нам в таком количестве. И каких историй! «Башня Шамиля», «Примаков и Эйдеман», «Разбойник Кудеяр» — вот названия лишь некоторых. Да, и знаменитый имам, плененный князем Александром Ивановичем Барятинским, и не менее знаменитые полководцы Гражданской войны, и даже разбойник Кудеяр имели отношение к льговской земле. Льговщине обязан своим появлением на свет, своим становлением также большой ряд масштабных творческих личностей. В этом ряду – поэт Николай Асеев, прозаики Валентин Овечкин, Юрий Герман, художник Василий Гранди, композитор Федор Надененко и другие».
Но это – оценки журналистского сообщества. А я о ней скажу следующее: как и первая книга, «Провинциальная хроника» была напечатана в городской типографии тиражом в 300 экземпляров. Но количество страниц увеличилось до 604. Переплет был твердый, ламинированный. На лицевой стороне обложки имелся портрет Николая Асеева и фотографии достопримечательных мест Льгова и его окрестностей. Внутреннюю «начинку» частично представляла книга «Льговские истории», частично – новые очерки. Они значительно расширили разделы книги, особенно «Истории и легенды» и «Люди».
Однако речь поведем все же с раздела (главы) «Грозное испытание», в которой рассказывается о тяжелом времени оккупации края немецко-фашистскими войсками и о борьбе льговских патриотов с оккупантами. Раскрывая эту тему, Лагутич приводит не только цифры статистики, но и подлинные документы оккупационных властей, что позволяет современному читателю глубже почувствовать весь ужас фашистской оккупации. И это предает книге к ее прекрасной публицистике, документальную твердость и бескомпромиссную правдивость. Тут и воззвание «К населению», и выдержки из объявлений фашистского командования, и выдержки из инструкции волостным старшинам, и выдержки из предписания бургомистра волостным старшинам. Тут много чего такого, что делает книгу интересной и весьма познавательной.
Но все же главным, на мой взгляд, является работа автора по установлению поименно всех лиц, которые входили в льговское подполье«Молодая гвардия» и боролись с врагом до освобождения города от немцев. Многие из них погибли, приближая победу, но память о них сохранится в поколениях льговчан и всех курян. И свою лепту для этого внес Михаил Семенович, еще раз перечислив имена юных и взрослых подпольщиков льговской «Молодой гвардии» и группы «Молодой коммунар». Более патриотичного акта придумать нельзя.
В «лихие девяностые» прошлого века по стране катилась эпидемия антисоветизма и антипатриотизма. Много из истории нашей страны опорочивалось, оплевывалось и опошливалось. Стали предаваться забвению и героические страницы борьбы советского народа с силами мрака – фашистами. С середины «нулевых» страна начала выздоравливать. И в это выздоровление крепкую дозу своего лекарства прописал Михаил Лагутич книгами «Льговские истории» и «Провинциальной хроникой». Его строки о войне написаны так проникновенно и так правдиво, что еще долго будут излечивать от внезапной амнезии и рассеянного склероза исторического беспамятства не одно «споткнувшееся» на враждебных посылах поколение молодых и неопытных сограждан.
Теперь обратим внимание на раздел «Истории и легенды». Он занимает 70 страниц книги и повествует о различных историях, необычных случаях, конкретных фактах и всевозможных мифах, имеющих непосредственное отношение к Льгову и Льговскому округу на разных хронологических и социальных этапах их развития. Например, очерк «Черная рука» рассказывает о группировке бывших деникинцев, пробравшихся в милицию и устроившихся сотрудниками Губрозыска.
Пользуясь властными полномочиями, они сколотили банду, занимались незаконными арестами, поборами, покрывали друг друга. Часть этой банды милиционеров оказалась и в Льгове, в том числе в нее входил начальник Льговской уездной милиции Воротынцев, его заместитель Турчанинов и начальник угрозыска Часовских. Главарем банды был некто Штамм в Курской Губмилиции, который служил во 2-м Марковском полку армии Деникина под фамилией Григорьев. Он-то, хорошо зная других работников курской милиции Шепелева, Жезлова, Дурнева и других, служивших при Деникине в полиции и выдавших контрразведке многих совслужащих, под угрозой разоблачения, втянул их в преступное сообщество. А они, в свою очередь, стали подбирать кадры под стать себе. Занимаясь преступной и антисоветской деятельностью, прикрывались высокими должностями в Губрозыске и оказывали поддержку льговским членам банды, покрывая их преступные делишки.
Раскрыл или же на профессиональном жаргоне «раскрутил» банду новый начальник Курской ГубЧК Михаил Иванович Лебедев, назначенный на должность по данным Лагутича 1 января 1920 года, а по другим – в декабре 1919 года.
Чтобы написать этот очерк, Михаилу Семеновичу пришлось немало посидеть в архиве УВД и ФСБ, перебирая пыльные папки личных дел бывших сотрудников этих весьма закрытых государственных учреждений, не очень-то любящих делиться своими секретами.
Полон загадок и криминального подтекста и очерк «Загадка гибели лесничего», повествующий о таинственном убийстве в собственном доме бывшего лесничего и землемера князей Барятинских Дмитрия Алексеевича Камерилова, которому, по-видимому, что-то стало известно о пропавшем сразу же после революционных событий в столице княжеском имуществе на несколько миллионов рублей.
Кстати, в убийстве лесничего Камерилова и в убийстве начальника отдела Курского ОГПУ по Рыльскому уезду Виктора Ефимовича Лагутичева есть сходные моменты: трагедии случились в вечернее или ночное время, преступления остались нераскрытыми, а убийцы – ненаказанными.
Во время работы над очерком Михаилу Семеновичу пришлось не только повозиться в архиве, разыскивая уголовное дело, но и повезло хоть и заочно, познакомится с прямым потомком по женской линии князей Барятинских – Алексеем Павловичем Щербатовым-Барятинским, сыном последней владелицы имения в Нижних Деревеньках княгини Марии Владимировны Барятинской. И способствовали этому заочному знакомству книга Лагутича «Льговские истории», попавшей бог весть какими путями в Нью-Йорк к А.П. Щербатову-Барятинскому.
Четырехстраничный очерк «Разбойник Кудеяр» замечателен не только всевозможными версиями происхождения легендарного разбойника XVI века, претендующего на кровное родство с царем Иваном Васильевичем Грозным, мастерски «обнародованными» Лагутичем, но и географией Льговского района, богатой на места, где мог прятаться от царских войск этот легендарный атаман. А еще воспоминаниями автора о детстве и приключениях во время поиска «Кудеяровой пещеры» с «несметными богатствами».
Много информации читателям дает серия очерков под общим заглавием «Истории Льговского суда». В ней рассказывается как о зарождении суда на территории Льговского уезда (района), так и о конкретных делах, рассматриваемых судами на разных этапах своего становления и функционирования.
Автор провел немало дней в государственном архиве, чтобы «раскопать» и представить современному читателю десяток казусных дел прошлых веков. В совокупности они дают представление не только о прошлой эпохе, но и людских характерах из разных социальных слоев и групп.
Для тех, кто интересуется историей края в период революционных событий и становлением советской судебной системы на местах весьма интересен очерк «Революционный суд». В нем приводятся фамилии и имена первых народных судей Льговского уезда и перечисляются дела, которые рассматривали льговские народные суды. (Самих судов на территории Льговского уезда было шесть).
Много ли мы знаем об участии курян в русско-японской войне 1904-1905 годов? Да почти ничего. А Михаил Лагутич, порывшись в архивах, выудил немало интересных сведений о работе госпиталя Курского земства.И вывод его о работе медицинских подразделений, к сожалению, хоть и правдив, но неутешителен: «Война выявила полную непригодность медицинской службы армии, тыловых подразделений. …В таких условиях поражение было неизбежно».
Примечателен же очерк поименным списком жителей Льговского уезда, погибших в этой войне. Среди них, кстати, немало конышевцев.
Завершает этот раздел книги очерк «Клад под Больше-Солдатским». Об этом кладе писалось не раз. Но Михаил Семенович, порывшись в фондах Курского госархива, нашел материалы, проливающие новый свет на это детективное, полное приключений и острых неожиданностей дело. Оно началось в далеком и тревожном 1919 году на берегу речки Каменки в селе Большой Каменец обнаружением клада ребятишками и длилось до 1928 года, когда в Льговский уездный исполком пришло письмо из Московской Оружейной палаты со словами благодарности за ценную находку, отнесенную к эпохе «переселения народов» в V веке.
Заканчивая разговор об очерках, стоит отметить, что все они написаны живым высокохудожественным языком и читаются не только с интересом, но и с удовольствием.
Да, они связаны с Льговским районом или уездом, если вести речь о событиях, имевших место до 1928 года, когда образовались районы. Но единством композиции и тематической направленности они, на мой взгляд, составляют отдельную книгу, включенную автором в общую большую «Провинциальную хронику». И, само собой, отдельной книгой могут стать и очерки, включенные автором в раздел «Люди», о котором поговорим ниже.
Раздел «Люди» самый большой в книге. Занимает едва ли не третью часть книги – без малого 200 страниц и содержит не менее тридцати очерков о выдающихся людях Льговского уезда (района). «Открывает» его очерк «Барятинские»
В очерке Михаил Семенович очень подробно представляет историю имения Барятинских в селе Нижние Деревеньки, основанного в 1699 году во времена царствования Петра Первого, и дает сведения о его владельце с 1868 года Викторе Ивановиче Барятинском (1825-1904), младшем брате знаменитого фельдмаршала Александра Ивановича (1814-1879). Барятинские – потомки легендарного князя Рюрика по линии черниговского князя Михаила Святого, казненного в 1246 году монгольскими ханами.
Кроме того, из очерка следует, Виктор Иванович был женат на Марии Апполинарьевне Бутеневой, и у них родилось два сына: Иван (1857-1915) и Виктор (1861-1915), и три дочери: Мария, Леонила и Ольга. Что затем Иван Викторович женился на своей двоюродной сестре (!) Марии Владимировне, дочери Владимира Ивановича, еще одного брата фельдмаршала, имя которой мы встречали уже в очерке о загадочном убийстве первого «красного» лесничего Камерилова.
Иван Викторович погиб на фронте во время Первой мировой войны. Его вдовая супруга Мария Владимировна с началом революционных событий выехала в Крым, а оттуда в 1920 году эмигрировала во Францию и умерла в 1938 году в Каннах.
Об этих данных, не напиши Михаил Семенович данный очерк, мы вряд ли бы знали. Грустно читать строки о забытых курянами именах князей Барятинских, Рюриковичах в 23 или 25 колене, и верных защитниках Отечества. А еще грустнее читать те строки, в которых говорится, как местные власти распорядились доставшимся им имением в Нижних Деревеньках, от которого ныне почти ничего не осталось. Воистину, что имеем – не храним, потерявши – плачем… Разрушение – вот плоды нашего многолетнего беспамятства. И о них Михаил Семенович пишет с душевной болью.
Следующее произведение раздела «Судьба эмигранта» явно не очерк, а рассказ или даже новелла, одна из разновидностей рассказа имеющая некоторые, свойственные только ей особенности. В этом небольшом произведении повествуется о незавидной судьбе эмигранта из Льгова, потомка купца Шефера, имевшего в Льгове двухэтажный дом.
Сочувствие автора и читателей вызывает судьба этого человека.
Рассказ «Начальник уездной милиции», главным героем которого является историческая личность – начальник льговской милиции Яков Романович Фастыковский. Совместно с подчиненными ему сотрудниками милиции и приданными силами льговских чекистов он в 1926 году разбил банду бывшего белогвардейского капитана Савицкого, базировавшуюся в Банищанском лесу.
Рассказ хоть и основан на реальных событиях, но написан в жанре остросюжетного детектива. Потому читается легко и непринужденно, как и многие другие произведения автора.
Магия владения Лагутичем художественным словом, его знание фактуры и тематики таковы, что все работы рассматриваемого раздела читаются с неподдельным вниманием и интересом. Взять хоть очерк «Первый корреспондент» – о льговском журналисте Степане Деркаче, или очерк о Льве Васильевиче Сафронове, матросе броненосца «Потемкин» и уполномоченном Льговского продовольственного комитета 1917-1921 годов. То же самое можно сказать и об очерке «Хранитель русской игрушки», повествующем о Н.Д. Батраме, и об очерке «Примаков и Эйдеман», рассказывающем о красных полководцах, освобождавших Льгов и Льговский уезд от белогвардейских войск в 1919 году.
А еще магия произведений Лагутича заключается в способности автора кропотливо собрать нужные сведения, умело их проанализировать, чтобы затем сжато и красочно, не перегружая текст ненужными дополнениями и литературными красивостями в виде метафор и гипербол, преподнести читателю. Поэтому текст очерков и рассказов доступен разным возрастам читателей, сочен и читабелен.
«УТРО НА СВАПЕ»
«Провинциальная хроника» принесла известность Михаилу Лагутичу не только в журналистских кругах, но и в литературно-писательской среде. Ибо была крепким публицистическим творением, написанным хорошим русским словом с заявкой на добротность художественного произведения. Большой интерес к литературному творчеству Лагутича проявил ответственный секретарь курской писательской организации Владимир Павлович Детков. Возможно, что с подачи Михаила Николаевича Еськова, Юрия Петровича Першина и Бориса Петровича Агеева…
Курская писательская организация образовалась в 1958 году по инициативе авторитетного в те далекие времена писателя Валентина Владимировича Овечкина. И ко времени прихода в писательскую организацию Лагутича, насчитывала не менее двадцати пяти человек. Лидировали в ней прозаики Михаил Еськов, Борис Агеев, Владимир Детков и поэты Юрий Першин, Алексей Шитиков, Вадим Корнеев, Валентина Коркина, Юрий Асмолов. Кого-то Михаил Семенович знал лично, о ком-то слышал, произведения некоторых читал.
Впрочем, этот факт голову врачу, журналисту и литератору Лагутичу не вскружил. Он работал над изданием новой книги, книги художественных рассказов. А пока шла подготовка, публиковал отдельные рассказы в начавшем издаваться Юрием Бугровым литературно-художественном альманахе «Сеймская сторона».
В 2008 году в первом выпуске «первыми ласточками» стали рассказы «Филимон и Зек», «Такая вот катавасия…» и «Утро на Свапе». Во втором – «Случайно ли?». А в третьем выпуске альманаха – «Воспоминания об Италии».Считай, половина будущей книги прошла апробацию через альманахи.
«Филимон и Зек» – грустный рассказ из детского времени автора о своих соседях, не вписавшихся в советскую действительность и не смирившихся с ней потомков знаменитых льговских купцов Филимоновых, старухи Филимонихи и ее сына Юрия.
Соседи Филимонихи сторонились, всерьез считали ведьмой. Ее сын Юрий, чаще называемый по-уличному Филимоном, долгие годы сидел в тюрьме. И освободившись, добрых чувств ни к соседям, ни к властям не испытывал. Самым близким для него созданием стал щенок по кличке Зек, невесть где подобранный и привезенный им в дом матери, с которым и подружился соседский мальчик, будущий писатель. И когда однажды сотрудники милиции стали задерживать Филимона за какое-то преступление, то выросший Зек бросился на защиту хозяина и был застрелен милиционером, что потрясло соседа-мальчика. Старуха Филимониха, в очередной раз оставшись без сына, вскоре умерла, и ее тело долгое время лежало в доме непогребенным, так как соседи ее сторонились и о ее смерти долго не знали. Такова фабула рассказа.
С художественной точки зрения рассказ написан добротно, хорошим литературным языком, весьма динамично. Читается легко. Но читателя не оставляет ощущение психологического гнета, исходящего от рассказа. Слишком мало тепла и света и слишком много отрицательной энергии в неприкрашенной правде жизни, с которой пришлось столкнуться маленькому герою этого рассказа. Повеяло вдруг короленковским «дурным обществом». Впрочем, при этом параллельно проходила другая, светлая жизнь, о которой в рассказе говорится между строк и на которой внимание не концентрируется. И это в какой-то мере вносит баланс между добром и злом, между светом и тьмой.
Этим рассказом, на мой взгляд, Михаил Семенович показал себя не только признанным уже краеведом, публицистом-историком, но и писателем психологического плана. Ибо смело взялся за тонкие материи человеческого бытия и нравственного поведения героев произведения в непростых жизненных ситуациях.
Рассказ «Такая вот катавасия…» также автобиографичен. Но он не из детства, и из периода службы в армии. Причем того периода, когда до демобилизации рукой подать, и многие «залеты» сходят старослужащим без каких-либо последствий.
Потому рассказ лучится не только светом и теплом воспоминаний, но и ироничностью, умело вплетенной автором в канву повествования. Хотя бы взять эпизод с «залетом» в связи с антиуставным употреблением спиртного, когда вместо ожидаемого наказания за проступок, от замполита поступило предложение о приеме в партию. Или проведение операции по удалению больного зуба в непростых дорожных условиях, когда никакого медицинского инструмента под руками нет. И только обыкновенные пассатижи могут помочь водителю избавиться от давней зубной боли.
Этот рассказ, естественно, быль. Но Лагутич сумел не только пересказать реальный случай из своей армейской жизни, но и мастерски придать ему завязку, развернуть остросюжетную кульминацию и завершить хорошим добрым окончанием.
Если коротко, то с появлением этих рассказов родился писатель коротких, динамичных, остросюжетных художественных произведений, густо приправленных психологическими и нравственными тонкостями бытия, философскими обкладками, юмором и правдивым описанием быта и социальных условий, в которых действуют герои.
Что же касается рассказа «Утро на Свапе», то он прекрасен не только своей философией о жизнеустройстве и мироустройстве, но и чудесной лирикой. Посудите сами: «Над рекой стелились полосы тумана, напоминая снежную поземку. Его клочья застревали в прибрежных кустах. На воде, почти недвижимой, плавали хлопья мелкой пены, как будто кто-то выше по течению беззвучно занимался постирушкой». И далее: «Но постепенно небо на востоке становилось сиреневым, отчего звезды меркли, соглашаясь с тем, что они уступают свету наступающего дня. Затем на горизонте к сиреневому все больше добавлялся золотистый оттенок, и стало возможным различать цвета». Разве не чудесно? Чудесно. Настоящая поэзия слов и звуков. И в таком ключе весь рассказ.
Кроме альманаха «Сеймская сторона» произведения Михаила Лагутича в этом году также были опубликованы в журналах «Толока» и «Курский край». В «Толоке» (№ 57) – рассказ «После пожара» (кстати, рекомендованный для внеклассного чтения), а в «Курском крае» - очерки «Благоустройство улиц Курска в 1926 году» (№3-4) и «Генерал И.Д. Черняховский в Льгове» (№7-8).
В этом же году в сборнике «На службе отечеству» на страницах 44-51 опубликована статья «Мифы на службе у власти».
Вскоре вышла и книга «Утро на Свапе». В мягкой цветной обложке, объемом в 108 страниц она была напечатана издательством «ЮМЭКС» небольшим тиражом на средства автора.
Добрая половина рассказов – «Водочкой сапоги помыть», «Чай с лимоном»,«Вот такая катавасия», «Почему?» и, конечно, «Утро на Свапе» – не только автобиографические, чем уже ценны, но и лирические. Когда их читаешь, особенно «Утро на Свапе», возникает впечатление, что они своей тихостью и неброскостью, незатейливой жизненной обыденностью напоминают первые рассказы Евгения Ивановича Носова из книги «На рыбачьей тропе». А от «Чая с лимоном» пахнуло вдруг чем-то теплым, домашним, по-гайдаровски уютным.
Другая половина – «Захотела мать козу…», «Смерть жены коммуниста», «Ты прав, товарищ Сталин…» и другие поднимали вопросы нравственности и духовности, соучастия и сострадания к ближнему своему, нередко – анекдотичностью происходящего. Ярким примером этого является рассказ «Захотела мать козу…».
Завязка рассказа – рядовое событие действительности середины «нулевых» годов: знакомство и беседа пассажиров поезда, курсирующего между Россией и Украиной. А если конкретнее, то автора и жителя приграничного с Украиной российского села по имени Федор, который не прочь «пригубить» и поговорить.
Кульминация сюжета заключается в приключениях Федора и его соседа Виктора по прихоти Федоровой жены занявшихся контрабандным переправлением с территории России на территорию Украины козы, приобретенной для тещи-украинки.
«Русская» коза Федоровой теще оказалась даром не нужна – у той своих было две, а приключений на душу Федора и его соседа Виктора, изрядно взбадривающих себя спиртными напитками, за пару суток выпало столько, что другим за всю жизнь не получить.
Оканчивается же рассказ, как и стоило ожидать, охлаждением соседей друг к другу и что самое удивительное – отвращением Виктора, побывавшего на украинской стороне в «кутузке» к алкоголю.
Рассказ написан настолько динамично и ярко, что читается на «одном дыхании». А отличительной чертой его от других остросюжетных рассказов Лагутича является трагикомичность, доведенная до анекдота и гротеска.
Много гротескного и в рассказе «Смерть жены коммуниста», даже комичность в ситуации с похоронами жены деревенского коммуниста первых революционных годов проскальзывает. Только смерть – все-таки трагедия. И жены коммуниста Глеба Пашкова, и его самого, расстрелянного деникинской контрразведкой.
Рассказ написан живо, динамично, но, тем не менее, заставляет задуматься как о жизненной суете, так и о вечности бытия.
А в рассказе «Ты прав, товарищ Сталин…» обнажена до кровавых ран трагедия времен сплошной коллективизации сельского хозяйства. Читая рассказ, почему-то сочувствуешь не представителям Советской власти – Бузыкину и другим, «твердой рукой» проводивших коллективизацию, а «врагу народа» – кулаку Прохорову. И в этом заключается мастерство автора передать читателю «правду жизни» во всех ее проявлениях.
В целом, рассказы были написаны хорошим художественным языком, светились добром и правдивостью. Они пришлись «по вкусу» не только Владимиру Деткову. Но и другим курским писателям. И в 2009 году Михаил Семенович за изданные им книги «Льговские истории». «Провинциальная хроника…» и «Утро на Свапе» был принят в Союз писателей России. Рекомендации ему дали коллеги по первой профессии Михаил Николаевич Еськов, давно следивший за творчеством своего бывшего студента, и Юрий Петрович Першин, которому проза Лагутича понравилась. Ведь он и сам очень много писал как в поэтическом ключе, так и в прозе о малой родине. Третью рекомендацию дал Борис Петрович Агеев, положительно оценивший литературный труд земляка. И тут стоит заметить, что Агеев весьма скуп на рекомендации…
Не станем вдаваться в тонкости текстов рекомендаций Першина и Агеева, но выдержки из рекомендации Михаила Николаевича Еськова все же приведем. Ибо он первым «открыл» для писательского сообщества нового коллегу.
«Книга очерков «Провинциальная хроника» с подзаголовком «Льгов в истории Курского края» – объемный труд по временному охвату событий, происходивших на отчей земле. …Михаил Лагутич на основании большого числа архивных документов скрупулезно восстанавливает хронологию жизни. …«Провинциальная хроника…» – незаурядный подвижнический труд одаренного автора».
В этой рекомендации – также правда жизни и еськовская доброта к начинающим писателям. Знаю по собственному опыту.
К сожалению, благоволившего к нему и его творчеству Владимира Павловича Деткова не стало – 5 сентября 2009 года неожиданно для всех скончался в больнице скорой медицинской помощи. А у руля писательской организации встал известный в городе общественный деятель, журналист, издатель и писатель Гребнев Николай Иванович, который тут же развернул бурную деятельность по ремонту помещений, в которых последние годы обретались писатели.
Кроме издания книги, что, естественно, было важным событием в творческой жизни Михаила Семеновича, в 2008 году он, являясь членом Курского областного научного краеведческого общества (КОНКО), продолжая сотрудничество с Юрием Бугровым, опубликовал в первом номере журнала «Курские мемуары» статью об А. Дейнеке. В статье он не только указал биографические сведения о нашем земляке-художнике, но и поведал довольно много о его творчестве.
Следует также отметить, что, в 2008 году он был награжден медалью «90 лет ВЛКСМ». Вспомнили его студенческие заслуги перед этой организацией и активное участие в стройотрядах. И как уже отмечалось выше, получил медаль «В ознаменование 90-летия Вооруженных сил СССР».
«ПЛЫЛ ПО СЕЙМУ ПАРОХОД»
В сентябре 2009 года в Курске, в издательском центре «ЮМЭКС», тиражом в 500 экземпляров вышла четвертая книга прозы Михаила Семеновича«Плыл по Сейму пароход». Издана она на личные средства автора, поэтому приходилось экономить: и на обложке – она мягкая, правда, цветная, и на количестве страниц – их всего 120. Но, тем не менее, в книге нашлось место и для исторической повести «Плыл по Сейму пароход» о честолюбивом предпринимателе М.А. Пузанове, организовавшем судоходство на реке Сейм, и для семи очерков о различных исторических событиях, имевших место в Курске.
В повести Михаил Семенович на основе редких документов, найденных им в архивах Курской области и страны в целом, кропотливо систематизированных и исследованных «от корки и до корки» с дотошностью ученого, рассказывает читателю о непростых обстоятельствах открытия судоходства на Сейме в первой половине XIX века.
Сюжет повести незамысловат: действительный статский советник и помещик Щигровского уезда Пузанов Михаил Александрович, некогда окончивший курскую мужскую гимназию и искренне желающий своему краю процветания, загорелся идеей устройства судоходства на Сейме. И с проектами этой идеи начинает хождение по высоким кабинетам. Все, как и в наше время… Его внимательно слушают губернаторы и чиновники министерств, обещают помощь и содействие, но дело почти не движется с мертвой точки.Правда, в конце концов, прогресс торжествует над косностью, взяточничеством и чванством чиновников и сановников, и пароход все же плывет по Сейму к радости курской публики и курского купечества.
Однако, несмотря на простоту сюжета, автору силой своего писательского таланта удается передать не только образы главных героев – Михаила Александровича Пузанова (1795-1869), курских губернаторов Павла Николаевича Демидова, Степана Федоровича Паскевича (1786-1840),Михаила Николаевича Муравьева (1796-1866) и Николая Петровича Бибикова, но и историческую обстановку российской действительности того времени. А еще – колорит жизни курского чиновничества, курских сословных слоев населения и краски родной природы. Попутно с этим автором даются исторические справки о развитии края в экономическом, культурном и социальном отношении, что весьма важно для краеведов.
Стиль повествования Михаила Семеновича прост, мягок и пластичен, а потому легко воспринимается при чтении. Но эта простота изложения относится к тому разряду, о котором еще говорил наш земляк и замечательный советский писатель Евгений Иванович Носов (1925-2002), советуя коллегам по перу «о простом писать просто, чтобы было понятно». Кстати, о народной простоте произведений говорил и другой известный в мире земляк курян – Георгий Васильевич Свиридов (1915-1998), который утверждал:«Русское искусство должно быть простым, ведь Иисус прост».
Чтобы не быть голословным о стиле изложения и художественном слоге писателя Лагутича, процитируем несколько абзацев из первой главы повести, где описывается эпизод плавания Пузанова на лодке по реке:
«Плыть по течению реки в хорошую летнюю погоду представляет собой наслаждение. Даже для гребцов. Пузанов их не торопил, делал записи, измерял ширину и глубину реки, зарисовывал берега и все повороты. Останавливались у населённых пунктов, покупали задёшево молоко, творог, сыр, хлеб, рыбу, так как сами ловить её не умели, мужики-то выросли вдали от речки, даже плавать не умели и боялись наклоняться из лодки. Они и грести научились только по ходу путешествия. В населённых пунктах чаще и ночевали, только не в хатах, где вшей и клопов можно насобирать, а на сеновалах».
Как видим, тут не только образец стиля письма, но и рассказ о крестьянском быте, что говорит о глубоком знании писателем социального уклада курян того времени.
Далее следует небольшая зарисовка родной природы: «Пузанов опускал руку за борт, с удовольствием ощущая прохладу и наблюдая, как за лодкой тянется голубая с лазурными обочинами дорога – их след. Вот из камышей выплыла встревоженная дикая утка. Утята, будто коричнево-пёстрые пушистые комочки, выкатились из камышового тростника и заскользили вокруг своей матери. Вдруг около них раздался громкий плеск, вода пошла кругами, утка-мать забила крыльями, взлетела, но тут же кинулась к своим утятам, загоняя их назад в камыши».
В этой зарисовке не только сочность и аппетитность художественного слога, но и образец наблюдательности писателя. И, конечно же, отблески воспоминаний его личного путешествия по Сейму в период пионерского детства, когда он вместе с другими ребятами под руководством взрослых ходил в походы и изучал родной край.
Нет кабинетного умствования и в следующем эпизоде: «Особенно Пузанову нравились вечера, когда солнце не торопясь, уходило за горизонт, всё в природе точно останавливалось, наступало какое-то несказанное спокойствие. Одни комары портили эту идиллию и, отмахиваясь ветками, что нисколько не помогало, он думал: «Чем же они питаются без нас? Похоже, со всей округи слетелись на пиршество».
Чувствуется, что автор знает и, главное, любит природу своего края. А потому пишет о ней легко и просто, словно дышит ее воздухом, любуется гладью ее вод, синью небес. Все – естественно, без искусственной вычурности и натяжек.
Как известно, использование в произведении диалогов придает повествованию динамизм, а также способствует раскрытию характеров героев, выполняет задачи драматического плана. И автор довольно часто пользуется данной методой работы с текстом. Всего лишь небольшой пример большого диалога между льговским помещиком Ржевским и Пузановым, осуществляющим практическое исследование реки на предмет пригодности к судоходству, в момент их знакомства:
«Лодка повернула и когда уткнулась в берег, Ржевский почтительно помог незнакомцу сойти.
– Очень рад. Поручик Ржевский, дворянин. Мой домишко вон, наверху стоит. Не желаете с дороги отдохнуть?
– Поручик Пузанов, – представился гость, – чиновник министерства финансов.
– Ха, – обрадовался Ржевский, – я сразу распознал своего брата военного. Нет, так просто не отпущу, нам есть о чём поговорить, - продолжил он, взяв нового знакомого под локоть, настойчиво уводя в сторону дома. Затем оглянулся на «матросов»:
– Привязывайте корабль и следуйте за нами.
– Так уж и корабль, - засмеялся Пузанов.
– А как же, под парусом!
– Только мы им не пользуемся, так и не научились. Видите ли, я сегодня собираюсь доплыть до имения графа Александра Николаевича Толстого, – слабо запротестовал Пузанов.
– Никуда он от вас не денется, да и вообще на него наплевать, вы, уважаемый поручик взяты в плен, – пригладил усы Ржевский. – Выкладывайте, по какому случаю такое путешествие, откуда плывёте?
– Выполняю поручение губернатора, плыву от Курска.
– Не может быть, – присвистнул удивлённый Ржевский, – никогда не видел плавателей от губернии. – Не проще ли на лошадках?
– Проще, конечно, да не оценишь такой красоты, а я мечтаю, чтобы от Курска поплыли суда до Черного моря, повезли товары. Обследую реку на возможность такого предприятия.
– Это что ж, ко мне в гости губернатор приплывёт?
– Может и приплывёт.
– А если я реку шлагбаумом перекрою, и деньги стану брать?
– С губернатора?
– А хоть и с него, берег мой!»
Здесь и динамизм развития событий, и комедийные нотки, и гротеск, и тонкий юмор автора.
Мало кто знает, но герой анекдотов поручик Ржевский, очень смахивающий на гоголевский персонаж Ноздрева из «Мертвых душ», на самом деле был исторической личностью и жил в одном из селений Льговского уезда. И автору, как нельзя лучше, в диалогах удалось передать образ льговского фразера и бретера. Правда, этому также способствовало и описание в художественных красках с тонкой авторской иронией владений поручика и его поведения в различных жизненно-бытовых ситуациях, что еще раз указывает на писательский потенциал Михаила Лагутича.
И, несмотря на трагедийное завершении эпопеи судоходства на Сейме – к началу царствования Александра II оно пришло в упадок и вскоре прекратило свое существование – от повести исходит мягкий, теплый свет добрых дел и созидания, свет исторической правды. А это весьма и весьма важно в наше время, когда фальсификация отечественной истории на каждом шагу.
Да, начавшееся строительство железных дорог сделало водные перевозки грузов по Сейму с десятками хитроумных шлюзов и инженерных сооружений малорентабельными. Да, герои повести остарели и утратили прежний жар творчества и созидания. Все это – правда. Но правда и в том, что и шлюзы действовали, и пароход с баржами плавал, и грузы перевозились, и люди на пристанях удивлялись и радовались невиданному зрелищу. Это тоже правда.
Кроме задач эмоционально-художественного, нравственно-духовного воздействия на читателя, автор, как отмечалось выше, большое внимание уделяет и познавательной стороне произведения. В этом плане, кроме «знакомства» с поручиком Ржевским, например, замечательны сюжетные ответвления, в которых рассказывается о дружбе Пузанова с курским ученым-самоучкой Федором Алексеевичем Семеновым (1794-1860). А также повествуется о разносторонней деятельности этого замечательного курянина – ученого, инженера, литератора, – в честь которого названа центральная городская библиотека Курска.
Вообще тема познавания истории края, тема патриотизма в произведениях Михаила Лагутича занимает большое место. И прекрасно! Это говорит о зрелости автора, о его искренней любви к родному краю, к малой родине.
На мой взгляд, художественное произведение, лишенное познавательной составляющей и патриотической направленности – это инвалид шоу-бизнеса в пышных театральных одеждах, покрытой блестками. Лиши такого шоумена театральных одежд – и все пороки и язвы тут же вылезут на белый свет, обнажая до непристойности всю его неприглядную суть.
Линия познания на высоком художественном уровне представлена во многих произведениях Лагутича. Находит она отражение и в очерках из цикла «Курские истории», напечатанных в данной книге. Даже названия очерков уже сами по себе говорят, о чем речь.
Так очерк «Нет у царя вора, супротив курянина», состоящий из нескольких миниатюр, объединенных темой извечного противостояния добра и зла, преступления и наказания, правосудия и судебного лихоимства, представляет читателю достойный ряд эпизодов развития судебной системы на территории Курской губернии. Текст миниатюр сжат автором до фабульного значения, которым принято у современных следователей и судей излагать суть дел. И в этой части очерк в определенной мере перекликается с произведениями юриста и писателя Валерия Александровича Волжина(1845-1919), уроженца деревни Панкеево Льговского уезда.
Тем, кто интересуется революционными событиями, имевшими место на территории края в 1917-1920 годах, на многие моменты жестокого противостояния «красных и белых» «откроют глаза» очерки «Красная крепость Курск» и «Оборотни», написанные не только со знанием «фактуры», но и с завидной правдивостью, без всяких конъюнктурных подоплек.
С документальной точностью о развитии урбанизации губернского центра рассказывает очерк «Благоустройство улиц Курска в 1926 году». Кто-то возможно. скажет: «А что тут может быть интересного и тем более художественно ценного?» Есть и интересное, и художественное, и познавательное. В совокупности же – ценное.
Для курских краеведов несомненный интерес представят и остальные очерки автора: «Несостоявшийся проект» – о планировании строительства в курской губернии Марицкой электростанции на торфяном топливе и «Курские «спецы» – о курском специальном училище летчиков в предвоенные и послевоенные годы и его курсантах.
Несомненный интерес представляет и очерк о советском вечном календаре, в котором по задумке авторов нет места субботам и воскресеньям. Неделя же состояла из пяти дней, из которых четыре дня – рабочие а пятый, пятница – выходной.
Очерки, конечно, хороши не только своей познавательной стороной, но и стилем художественного изложения и правдивым изображением жизни. Правдивое изображение не только внешней стороны жизни, быта, но и ее внутренней, скрытой от глаз подкладки, часто весьма непривлекательной – стиль повествования и письма Лагутича. Хоть в рассказах, хоть в очерках, хоть в повести.
Вместе с тем несомненным украшением книги является все же повесть, написанная и красочно, и правдиво. Именно на нее больше всего обращено внимания со стороны читателей и писательского сообщества.
Выход этой книги не остался без внимания со стороны писателей, журналистов и читателей. Вот как об этой книге, в частности, и творчестве Михаила Лагутича в целом высказался журналист и писатель Шатохин Николай Аверьянович в статье «Правда, которая всего дороже», опубликованной в газете «Курская правда» 8 марта 2011 года:«Михаил Лагутич – член Союза писателей России, автор нескольких художественно-публицистических книг. Три из них, вышедших совсем недавно, что называется, друг за дружкой, теперь есть и в моей личной библиотеке с автографами писателя: «Льговские истории», «Плыл по Сейму пароход», «Утро на Свапе». Названия говорят сами за себя. Да, это сборники очерков, рассказов, зарисовок, в центре которых картины и люди разных – далеких и не очень далеких – эпох, события и герои нам не безразличные, ведь они так или иначе связаны с Курщиной.
О ком бы и о чем бы не рассказывал Михаил Лагутич, он старается быть точным и обстоятельным, увлечь своим рассказом с первых же строк. Это при том, что писатель-исследователь далек от цветистости, не особенно расположен к фантазии. Для его творчества в целом очень подходит наблюдение, данное им литератору-земляку Вадиму Сафонову (очерк «Творчество прекрасно»): «Для писателя характерно стремление к простоте изложения, будничности и доступности, но по мере вчитывания обнаруживаются все более глубокие и сложные мысли и чувства. Читатель любой подготовки найдет для себя пищу в его книгах». Да, именно таков и Михаил Семенович. Не внешними красотами, не выдумкой подкупает Лагутич, а правдой, которая всего дороже».
Не менее ярко и образно высказался и другой известный в Курской области журналист, а ныне еще и писатель Кулагин Владимир Васильевич, очень чуткий к художественному мастерству коллег по перу. В статье «Воды Сейма «дышат» историей», напечатанной на страницах газеты «Городские известия» 26 июля 2011 года, он пишет:
«В писательском деле, пожалуй, самое трудное – художественное обрамление архивных источников. Опытнейший краевед, прекрасно владеющий русским словом, в том числе и на бытовом уровне, М. Лагутич умело выстроил и композиционное пространство книги, и диалоги, и образный ряд своих героев. Именно этот сплав и сделал книгу «Плыл по Сейму пароход» не только увлекательной, но и познавательной. Важно также и то, что автор сохранил предельную точность исторических дат, событий, биографий и судеб героев повествования.
Попутно мы узнаем подробности о Коренной ярмарке, прославившей наш край во многих странах мира. И нравы дворянства. И об интригах при императорском дворе. И об извечной беде России – бюрократизме, казнокрадстве, продажности сановных чиновников, олицетворением которых стал герцог Виртембергский – с «лисьими повадками», окруживший себя доносчиками и подхалимами. От него тоже во многом зависела судьба водного пути.
И в этом смысле книга во многом современна».
Эта статья В. Кулагина была также напечатана в первом номере журнала «Власть судебная», вышедшего в свет в 2011 году.
Прочтя книгу, курский поэт А. Селезнев, проживающий в Льгове, как и при выходе «Льговских историй», посвятил ей стихотворение, которое имеется в моем распоряжении. Стихотворение большое, поэтому приведем всего лишь первую строфу:
Люблю Лагутича читать пристрастно
С конца, с начала и с середины.
И снова городом своим любимым
Бродить во времени, бродить в пространстве.
А истинный почитатель таланта писателя Т. Шикова, ведя речь о книге и повести «Плыл по Сейму пароход», среди прочих добрых слов, сказанных в адрес писателя, отмечает:«Повесть «Плыл по Сейму пароход...» может быть маленькая, но подлинно историческая драма, которую нельзя не почувствовать в контексте с глобальными драматическими событиями российской истории. Мы вдумываемся в расширительный смысл строки автора и понимаем, что, вводя мало изученный, академически точно ото¬бранный архивный материал, он вдумчиво, психологически точно и обоснованно развертывает его в цельное художественное полотно. Важно также и то, что автор сохранил предельную точность исторических дат, событий, биографий и судеб героев».
Сказано сжато и в то же время очень емко. Пожалуй, в том же ключе, в котором работает сам Лагутич. Мало слов, но много информации и, главное, тепла души.
Кроме того, что вышла книга, в 2009 году в 4-м выпуске литературного альманаха «Автограф», издаваемого литераторами и писателями города Железногорска, был опубликован рассказ Лагутича «Утро на Свапе». А в журнале «Курский край» (№1-2) за этот год нашли себе местечко очерки «Советский вечный календарь» и «Курские сторожи». Это красноречивее любых слов говорит о продолжающемся творческом сотрудничестве между двумя писателями и краеведами.
НА ПУТИ К «ПОДАРКУ ГУБЕРНАТОРА»
В 2010 году, как сообщает Юрий Бугров, самый информированный биограф Михаила Лагутича, сам Михаил Семенович, в возрасте шестидесяти двух лет, пошел на заслуженный отдых после многих лет трудовой деятельности. Но с творчеством, естественно, не порвал. Ибо творчество – это такой вид деятельности, с которого выхода на пенсию нет.
В 2010 году вышло три номера журнала «Курский край», в которых были опубликованы работы Михаила Лагутича. Так, первый номер вышел с повестью «Плыл по Сейму пароход», третий – с очерком «Гайдар, опаленный войной». В пятом выпуске Юрий Бугров и Михаил Лагутич опубликовали статью об Иване Петровиче Белоконском, журналисте, краеведе и общественном курском деятеле конца XIX – начала XX века, поднимая очередной малоизвестный пласт в истории края.
Кроме того, во втором выпуске «Трудов конференции Международной ассоциации исторической психологии» за все тот же год Лагутич печатает статью «Мифы на службе у власти».
Статья большая по объему. Написана в хорошем публицистическом стиле и весьма актуальна в наши дни, когда ложь и мистификация, особенно со стороны США и Украины, испоганили историю нашего отечества и заполонили планету.
В 2011 году Юрий Александрович Бугров подготовил к изданию книгу «Литературные хроники Курского края», редактирование которой поручил Михаилу Семеновичу. И вскоре эта книга вышла из издательства «Славянка», став настоящей энциклопедией по развитию литературной и писательской деятельности в области. Не знаю, как другие, но я без этой книги ныне как без рук.
И хотя «Литературные хроники…» по праву считаются многолетним блистательным трудом Юрия Александровича Бугрова, что неоспоримо, около восьмидесяти статей о земляках курян, имеющих отношение к журналистскому или литературному творчеству, написаны Лагутичем. Среди них статьи с биографическими данными об Авдееве Ю.Д., Адамове А.Г., Борисе Вайле, Николае Булгарине, Николае Чалых и многих других как известных, так и мало известных людях.
Кроме редакторской работы над книгой «Литературные хроники Курского края», Михаил Семенович еще работал над подготовкой к изданию собственной книги рассказов под названием «Подарок губернатора». Но даже при такой загруженности, нашел время, чтобы опубликовать в журнале «Власть судебная» (№ 1) очерк «Красная крепость».
В этом же году из курской городской типографии вышел очередной том «Большой Курской энциклопедии» о природе края. Примечательно это важное в жизни курского общества событие стало так же тем, что Михаил Семенович не только входил в редакторский коллектив издания, но и сам предоставил для этого тома не менее сотни очерков, статей, заметок. А это, в свою очередь говорит, о широчайшем кругозоре писателя, огромном багаже его знаний в различных областях человеческой деятельности и природы.
В 2012 году, продолжая творческую деятельность и работу в краеведческом сообществе, Лагутич публикует в «Курском крае» очерк «Я географ, тем интересен» (№ 1), а во втором выпуске – два очерка: «Историк Пушкарев» и «Выдающийся клиницист Шатилов». В этом же году «Курские известия» печатают его очерк «Нет у царя вора супротив курянина».Кроме того, 6 июня очерк о нашем земляке-ученом Владимире Сергеевиче Преображенском (1918-1998) «Я – географ, тем интересен» был напечатана в газете «Курская правда». И если альманах «Курский край» выходил тиражом в 100 экземпляров, то газета – многотысячным. Следовательно, с содержанием очерка в короткий промежуток времени могли ознакомиться тысячи и тысячи читателей.
«ПОДАРОК ГУБЕРНАТОРА»
Очередная книга прозы Михаила Семеновича «Подарок губернатора» вышла в 2012 году в Москве. Напечатана в издательстве «Дизайн-салон «АНБЕС» тиражом в 500 экземпляров. Как и предыдущая, в мягкой и весьма скромной в художественно-полиграфическом исполнении обложке.
На этот раз в книге одни рассказы, часть которых написана по воспоминаниям о льговском детстве – «Улица детства» и о службе в армии – «Такие, брат, дела» и «Закон – тайга». Другие – по наблюдениям отдельных моментов окружавшей писателя неординарной, многоцветной и многогранной действительности, порой – неприглядной, циничной, нравственно извращенной.
Что объединяет рассказы, кроме авторского стиля изложения, так это динамизм повествования, поиск нравственных начал, духовности или же бездуховности героев.
Мне трудно судить, почему рассказ «Улица детства» завершает книгу, а не находится в ее начале. Возможно, автор, теплом и светом, исходящими из этого рассказа, постарался компенсировать холодок и неуют предыдущих… Возможно… Но разговор о книге «Подарок губернатора» мне хочется начать именно с этого рассказа.
С первых строк рассказ или даже небольшая повесть, судя по полигамности сюжета и отдельным главкам, «подкупает» читателя по-детски чистой, словно лесной родник, искренностью и непосредственностью. А еще – родным южнорусским говорком, когда во многих словах непроизвольно смягчаются согласные, и из них самочинно и неудержимо, как солнечный свет, струится нежность и любовь.
Ах, эти «Колька… Генька… Толька… Манька… Валька…»! До сих пор нет-нет, да и спорхнут, словно легкокрылые бабочки, с языка…
А еще от этого рассказа веет чем-то гайдаровским, добрым и хорошим. И вспоминается собственное босоногое детство, и бесхитростные наши разговоры где-нибудь на бугре, подальше от глаз родителей, обо всем на свете и… ни о чем. И вспоминаются купания в речке, походы по ягоды и грибы в неблизкий лес, и «набеги» на колхозный сад с тревожно-волнующим чувством: увидит или не увидит сторож, стрельнет или не стрельнет из берданки зарядом соли?..
Рассказ настолько хорош, что читаешь и читаешь! И только прочтя, понимаешь, что Михаил Семенович не только отменный краевед и натуралист, но и прекрасный детский писатель. Поражает его глубинное знание детской психологии и умение передать в диалогах нюансы поведения детей в динамично развивающихся событиях. Вот наглядный пример из первой главки с интригующим названием «Скучный день»:
«Из своего двора вышел Рындик и подсел к нам.
- Кто тут яблоками торгует? - сказал, залезая к Кольке за пазуху, и забирая все оставшиеся. - Скучаете пацаны? Гендос, с тебя рубль!
- За что? - удивился Генька.
- Видел, как ты куришь. Хочешь, чтобы матери рассказал?
- Я уже не курю, - угнув голову, пробурчал тот.
- Ладно, будешь числиться моим должником. Самогончику выпьем? После поминок остался. Не люблю один пить.
- Нет, - замотали мы дружно головами, а Генька с видом знатока добавил:
- Жарко очень.
- Да, раз мой отец напился в жару, так у него случился переворот мозгов, - согласился Рындик.
- Как это? – удивились мы все вместе.
- А так, проснулся и говорит: «Вы кто такие и что в моем доме делаете?». И не верит, что мы свои. Потом спрашивает, какой, мол, сегодня день. Мать говорит вторник, а он твердит, что в субботу пива выпил и лёг спать, значит сегодня воскресенье, а мы – воры, покрали у него получку. Полез на мать с кулаками, а та хрясь его по голове сковородкой. Он сел на кровать и сразу все вспомнил, говорит, что мозги на место встали.
- Это что, - сказал я, - вот мы ходим правильно, а на той стороне Земли, все ходят вниз головой.
- Как это? – удивился теперь Рындик.
- Земля ведь круглая? Круглая. Значит, кто-то живет и там, где все вниз головой.
Рындик засопел, наморщил лоб».
Меньше странички текста – и такая гамма обсуждаемых проблем: от бытового семейного скандала, до вселенского бытия. Такое только «по плечу» детям да детским писателям.
А с какой искренностью, густо сдабривая все тонким юмором, автор пишет о ребячьих «войнах» в главе «Генеральное сражение». Удивительно все: и завязка начала «войны», и подготовка «боевой справы» с чисто деткой непосредственностью и бесхитростностью, и окончание «боевых»действий с шишками и синяками.
Несколько строк о вооружении одной из сторон конфликта:«Я сообразил, что нужны ещё шлемы, как у настоящих воинов. Пошли искать. Под забором нашёл выброшенное ведро, ржавое и без ручки, но годилось. Пробил большие дырки, чтоб смотреть, надел его. Закрыло даже шею, как раз по плечи. Для Геньки долго искали. У себя в сарае он наткнулся на глиняный горшок, но голова проваливалась, и дырок для глаз не было. Тогда он намотал на голову старое полотенце и насадил горшок, получилось здорово, даже на богатыря похоже.
Я постучал шпагой по горшку, Генька сказал, что совсем не больно, только голове тяжело. Пришлось его успокоить, потерпи, мол, не целый же день будет его носить.
Генька умный, вспомнил, что у настоящих рыцарей ещё и грудь защищена. Поэтому взял в сарае алюминиевый таз и привесил себе на грудь. Слышим, Генькина мама нас в огород зовет».
И такие блистательные «изюминки» есть в каждой следующей главке: «День рождения», «Колькина любовь», «Охота на зайцев». А уж главку «Поэт Колька» без улыбки читать вообще невозможно: так изумительно трогательно написано. Хороши и «Зимняя рыбалка» и заключительная «Новый год», в которой имеется своеобразный пролог, из которого следует кем стали главные герои рассказа (или все же повести?) во взрослой жизни.
Замечательно!
Очень правдиво, красочно, а главное, «сочно» написан от первого лица рассказ «Такие, брат, дела…». Он об армейских буднях конца шестидесятых – начала семидесятых годов. Здесь и взаимоотношения офицеров между собой, офицеров и солдат. И, естественно, солдат и сержантов разного призыва. «Дедовщины», которая расцвела в конце семидесятых и тем более в девяностых, еще не было, но ее ростки в армейской жизни уже пробивались неудержимо.
В рассказе параллельно идут две сюжетные линии, пересекающиеся в отдельных случаях на одном из главных героев или действующих лиц – молодом солдате, а в будущем – авторе произведения. Главные герои первой линии – молодой солдат и старослужащий сержант Крылов, малообразованный, хамовитый и недалекий человек, то и дело придирающийся к молодым, в том числе и к автору рассказа.
Всего лишь небольшой пример из густой «палитры» солдатского бытия:«Сержант лежал на койке, задрав на спинку ноги в ярких модных носках, и диктовал новобранцу, только что закончившему педучилище, письмо. Адресовано оно было его гражданской «тёлке», так он её называл.
- Валюха, ты умрёшь, блин, от страха, когда узнаешь, в каких переделках я побывал...
- Может, лучше, Валюша и без блина? - поинтересовался педагог.
- Не перебивай!.. Если матюк проскочит, тогда подправишь, а вообще в армии без мата, что солдат без автомата, с ним тяготы службы легче переносятся, - сержант не засмеялся, а натурально заржал, - можно и с матюком, она лучше поймёт.
Мы заискивающе тоже заржали, а педагог согласно закивал головой.
- Продолжаю... Сам не пишу по причине тяжёлого ранения... Нет, тяжёлого не пиши, а то сразу к Ваське убежит, пиши - ранения. С десантом ходил в разведку во вражеский Китай. Что дальше? - повернул голову к педагогу.
- Можно указать, что было важное задание партии и правительства захватить ревизиониста Мао-Цзе-Дуна.
- Во-во, пиши, ещё, что обещали представить к Герою... Но подлое предательство поставило мою жизнь в опасность... Но ты не ссы...
- Лучше будет, не переживай, - подправил, ухмыляясь, педагог.
- Ну, пиши, как по науке... здоровье не нарушено, голова- руки-ноги целы, в том числе и самое главное... Солдат вернётся, ты только жди... Жди меня и я вернусь... Как там дальше, учитель, мать твою...
- Только очень жди, жди, когда наводят грусть...
- Ну, дописывай... в общем скоро будет дома твой сизокрылый.
Сержант гордо обвёл нас довольным взором, ожидая нашей оценки сочинению».
Немало специфического армейского солдатского жаргона и в других местах рассказа. Чего стоит пустопорожняя глуповатая «кричалка»: «Масло съел – день прошел» или слова переиначенной строевой песни:
«Бог создал любовь и ласку,
Черт – автомат и каску.
Бог создал отбой и тишину,
Черт – подъем и старшину».
Героем второй сюжетной линии является полковник Корнев, участник боевых действий, Герой Советского Союза, командир воинской части. Однажды он при к довольно комичной ситуации в солдатском туалете похлопал молодого солдата по плечу и посоветовал в армии никого и ничего не бояться. А еще и добавил присказку: «Такие, брат, дела».
Полковник долго крепился, не привлекая солдат к личным бытовым делам. Но явился замполит-искуситель – и отделение сержанта Крылова оказалось на ремонтных работах в квартире старого служаки. Пока молодые солдаты занимались ремонтом, сержант подбивал«клинья» к молодой полковнице.
Рассказ оканчивается на трагической ноте: Корнев в присутствии молодого солдата застает супругу, прелюбодействующую с «геройским» сержантом, и в порыве гнева стреляет в сержанта.
Вот как Михаил Лагутич «обыгрывает» этот момент:
«...На лестнице раздались шаги. Вошёл полковник. Я вытянулся в струнку. Он махнул рукой, молча разглядывал сделанное. Вдруг из-за двери спальни раздался приглушённый смех, скрип, что-то упало. Полковник удивлённо посмотрел на дверь, кивком головы как бы спросил меня: «Кто там?» Я опустил глаза.
Он подошёл, нажал на ручку. Дверь не открывалась. Ещё раз нажал. Оттуда раздался недовольный строгий голос сержанта:
- Рядовой, в чём дело?
Полковник подошёл ко мне и прошептал:
- Скажи, что краска кончилась...
Я сказал.
- Я сейчас... в тебя кончу... - донеслось оттуда с придыханием, - в часть бегом... приказываю...
- Она там? – прошептал побледневший полковник.
Я опустил голову. Он огляделся вокруг. Подошёл к лежавшему толстому брусу, оставшемуся от мебельной упаковки.
- Ну-ка, подмогни.
Мы взяли брус, размахнулись и ударили со всего размаха в дверь. Она распахнулась, как крылья у птицы, пропуская полковника.
- Товарищ полковник... товарищ полковник... Коля... Колечка...
Я вздрогнул от раздавшегося выстрела и стоял как столб, замерев в шоке.
- А-а-а... - пролетела мимо меня, застегивая домашний халатик, его жена.
Через несколько секунд оттуда вышел полковник, держа в руке пистолет. Устало присел на стул.
- Такие вот, брат, дела... Ехал со стрельбища, решил заглянуть... Молодцы, хорошо ремонт сделали, аккуратно...- рассеянно обводя глазами комнату. - Сам виноват... Вот и всё... Ты иди... иди... я посижу...
Я попятился, непослушными ногами дошёл до двери и побежал вниз по лестнице. Выбегая на улицу, услышал выстрел.
Через два часа со мной беседовал полковой особист.
- Что видел?
- Ничего, - замотал я со страхом головой, ведь что им стоит обвинить меня во всём.
- Вот и хорошо, тебя наверно вообще там не было? В часть в это время шёл?
Я согласно кивал».
Все было списано на несчастный случай. А молодой солдат переведен в другую воинскую часть.
Вопросы нравственного характера, поднявшиеся на поверхность выстрелом полковника, повлекшим смерть плохого, но все же человека, оставлены Михаилом Семеновичем за рамками рассказа. И я не знаю, вправе ли мы, читатели, упрекать его в этом…
Трагически заканчивается и другой рассказ Михаила Лагутича из армейской жизни – «Закон – тайга».
Побежавшие в самоволку за спиртным для «дедов» солдаты Андрей и Валерка в бескрайней зимней тайге наткнулись на браконьеров, убивших тигра, и захотели поближе рассмотреть мертвого зверя. Они криками «Стой!» остановили браконьеров. А те, не раздумывая, пальнули в них из охотничьих карабинов. Валерка был убит, а раненый в бедро Андрей смог добраться до воинской части.
В итоге: одному солдату – гроб, другому – лечение в госпитале, а замполиту – выговор за плохую воспитательную работу в части.
Браконьеров не нашли, и преступление оказалось вновь не наказанным. Опять зло торжествовало над добром, опять вопросы нравственности как бы зависли в воздухе неразрешенными, не доведенными до ума автором…
Тема нравственного выбора более четко поднята в рассказе «Три новых года». В нем нет убийств, но есть «живые мертвецы»: безнравственная Людка Боярчикова, бесстыже изменявшая мужу-лопуху, и ее муж-лопух, бесхребетный Сережка – сначала студент, затем преподаватель, и, наконец, профессор и доктор наук.
Абсолютного зла и его торжества в рассказе нет, но и добра что-то не видно. И в этом писательский почерк Михаила Семеновича, «позволяющего» читателю самому разбираться: кто есть кто, и откуда ноги растут…
Проблема выбора между добром и злом поднята автором и в рассказе «Нежность тихой бывает…». Здесь нет превалирования добра над злом, но и особого проявления зла не заметно.
И в этом мастерство повествователя так преподнести образы героев и их психологические портреты, чтобы читатель еще долго оставался в плену чувств и эмоций, а не холодного рассудка.
Совсем иного плана рассказ «Забыть бы всю жизнь…» Здесь Михаил Семенович предстает как тонкий психолог. Читать рассказ без сопереживания герою по прозвищу Дед невозможно. И в этом просматривается родство этого произведения с произведениями Михаила Николаевича Еськова, признанного мастера художественной прозы психологического накала.
Отдельное место занимает, на мой взгляд, рассказ «Подарок губернатора», давший название книге. Основной лейтмотив – извечный конфликт поколений отцов и детей. Главный герой рассказа ветеран Великой Отечественной войны, орденоносец Павел Иванович получил от губернатора подарок – автомобиль «Жигуленок» шестой модели. Но его внуки, яркие представители поколения «пепси-колы» и «попсы», тут же осмеяли и отечественное авто, и самого деда за его «совковость», жертвенность и трудолюбие. И в то же время, не сделав еще ничего полезного ни для своей семьи, ни для общества, не умея ценить чужой труд и чужие чувства, «заявили» свои права на автомобиль. В результате, поразмыслив, ветеран войны и честный человек утопил подарок в реке, чтобы тот не достался пустым, бездушным и к тому же беспечным потребителям.
Вопросы совестливости, сопричастности, вопросы духовности и бездушия, созидания и потребления, любви к Родине, патриотизма и беспринципности в рассказе подняты на небывалую высоту, оголены, как пульсирующие кровеносные сосуды, как нервные клетки. И перед нами не просто конфликт поколений, но и конфликт систем ценностей, воспитания, социальных устоев, общественных и гражданских поведенческих норм.
Подводя итог, можно без какой-либо натяжки сказать, что «Подарок губернатора» – очень и очень хорошая и современная книга. Уверен: у нее есть и будут читатели – и дети, и взрослые из вымирающего слоя советской интеллигенции. А вот представители современной массовой культуры, зомбированные на «ценностях» западного общества потребления, читать ее вряд ли станут. Она для них – острый нож в их жирное тело и безмозглые головы. Впрочем, это их проблема.
Эта книга, как и предыдущие книги Михаила Семеновича, не осталась без внимания прессы. Известная курская журналистка и поэтесса Тамара Юрьевна Кравец 13 ноября 2012 года в газете «Городские известия» в разделе «Литературные встречи» опубликовала статью «Самое ценное наследство – духовное».
В статье говорится о том, что в Курском литературном музее проходила встреча читателей с писателем Михаилом Лагутичем, автором многих книг, в том числе «Подарок губернатора».
«Книги Лагутича, – пишет она, – особенно интересны для курян тем, что основаны на местном материале».
Высказав много теплых и добрых слов об авторе, рассказав о его жизненном и творческом пути, Кравец заканчивает статью так: «С добрыми отзывами и пожеланиями выступали журналист В. Кулагин, писатель М. Еськов, друг детства Н. Каплин, студентка М. Логвинова и поэт А. Селезнев, который прочитал проникновенное стихотворение, посвященное династии провинциальных просветителей».
Как очевидец этого события, происходившего в зале Литературного музея, подтверждаю: так это и было. А еще были цветы, которые дарили Лагутичу, и фуршет, устроенный самим Лагутичем для коллег и читателей – почитателей его таланта.
Выше мы уже обращались к статье Т. Шиковой «Правда жизни в прозе М. Лагутича» и приводили выдержи из нее, когда вели речь о книге «Плыл по Сейму пароход». Теперь вновь стоит обратиться к этой статье, кстати, напечатанной и в литературном альманахе «Курские перекрестки». Говоря о книге «Подарок губернатора», Шикова пишет: «Некоторые рассказы написаны в реалистическом ключе. Такую прозу называют обнажающей сущность жизни. С этой точки зрения, здесь правдоподобность превалирует… Читая «армейские» рассказы, чувствуешь, что читаешь автобиографическую прозу…»
С подобных позиций рассматривает произведения Михаила Лагутича и Надежда Шишкова, опубликовавшая 16 ноября 2012 года в газете «Льговские новости» статью «Правда жизни Михаила Лагутича».
«КУРСКИЙ КАТОЛИЧЕСКИЙ СИНОДИК»
Очередным важным событием в творческой жизни писателя Михаила Семеновича Лагутича в этом году стал выход книги «Курский католический синодик», написанной им в соавторстве с Юрием Бугровым и Натальей Коротеевой.
Книга небольшая, всего 64 страницы в мягком переплете. Тираж – 100 экземпляров. Но ее ценность заключается в том, что она – единственное в своем роде издание, рассказывающее не только о кладбищенском захоронении католиков с указанием их фамилий, но и развитии католицизма в Курской губернии (области).Для краеведов она, несомненно, представляет интерес.
В прессе, к сожалению, откликов на нее не случилось, но однажды один из литераторов, причисляющий себя к католическому вероисповеданию, в моем присутствии высказал некоторые замечания в адрес авторов типа «и это не так, и то не по-моему». На что я заметил: «Вот вы, господин католик, возьмитесь и напишите, как считаете нужным». Критик тут же сконфузился и махнул рукой: «А кому это надо? Да и некогда мне, других дел хватает».
Удивительное дело, как у нас любят критиковать. Хлебом не корми – дай покритиковать. Соседа, родственника, учителя, врача, писателя. И хорошо бы, когда критика конструктивная да позитивная, приносящая, в конечном счете, пользу. Но нет, чаще всего – критика ради критики, переливание из пустого в порожнее, лишь бы шуму побольше создать.
В этом же году Михаил Семенович был награжден медалью «За заслуги в развитие краеведения». Так курская общественность и областные власти отреагировали на тот вклад в дело краеведения, в культурное и патриотическое воспитание молодого поколение курян, который внес писатель своими литературными трудами.
Кстати, эта книга нашла себе место и в крупнейшем в мире книгохранилище Ватикана.
«КУРСКАЯ КНИГА ПАМЯТИ РККА»
В 2013 году в первом выпуске литературно-художественного альманаха «Курский край» Михаил Лагутич опубликовал статью «Увлеченный городами» о нашем земляке Георгии Михайловиче Лаппо, ученом-географе. А 23 марта эта статья, но с названием«Города, города…» была опубликована в газете «Курская правда».Кроме того, «Курская правда» в этом году также напечатала очерки «Академик игрушечных дел» (13 августа) и «Далекая, Гражданская» (5декабря). О «городах» отозвалась и газета «Курьер», причем, раньше других, еще 4 января.
К произведениям Лагутича в этом году обращались «Край наш Курский», напечатавший статью о Г.М. Лаппо, и альманах «Толока».
Но главным событием в творчестве Лагутича в этот год стала книга «Курская книга памяти РККА. Гражданская война 1917-1922 гг.», написанная в соавторстве с Юрием Бугровым.
Согласно моей оценке, это вышла еще одна книжка энциклопедического толка. Она в мягком цветном переплете, количество страниц – 52, тираж 100 экземпляров. В ней несколько фотографий тех далеких времен и карты со схемами боевых действий. Книжка, конечно, небольшая, но именно о подобных вещах сложилась русская пословица: «Мал золотник, да дорог».
В книге приводятся девять этапов Гражданкой войны и краткие итоги. Новым является то, что впервые названо количество офицерского состава Генерального штаба царской армии, перешедшего на сторону Советской власти – 639 человек, в том числе 252 генерала, что составляло 46% от всего офицерского корпуса Генерального штаба – мозгового центра любой армии.
Ссылаясь на данные, опубликованные в журнале «Вопросы истории» (№ 6 , 1993 г.), авторы сообщают: «Общее количество кадровых офицеров, участвовавших в Гражданской войне в рядах регулярной Красной Армии, более чем в два раза превышало число кадровых офицеров, принимавших участие на стороне белых». И далее: «О многом говорит тот факт, что14390 офицеров перешло из Белой армии в Красную».
Да, таких сведений не встретишь в других более солидных по напечатанному в них материалу книгах, написанных целыми авторскими коллективами. А в книге Бугрова и Лагутича – пожалуйста. И сразу снимаются вопросы, часто мучившие мозг: «Как могла Красная армия, раздетая, разутая, не имеющая профессиональных командиров, одерживать победы над Белой армией и над армиями вооруженных до зубов интервентов?» А еще – это ответ современным ревизионистам и фальсификаторам истории, пытающимся социальную революцию и последующую Гражданскую войну представить не как глобальное движение масс, а как заговор кучки кровожадных фанатиков. И что при царе, а затем при Временном правительстве жизнь была прекрасной. Да будь она таковой, две трети офицерского корпуса – а это люди далеко не либеральных взглядов – за красными бы не пошли. Не пошли бы и крестьяне, составляющие подавляющее большинство красноармейцев.
Много полезных и ранее неизвестных сведений приводится авторами во второй главе книги «Куряне в Гражданской войне». А уж списочный состав погибших красноармейцев из третьей главы вообще уникален. Никогда раньше он не публиковался и не упоминался. Хотя, конечно, в документах того времени, имелся. Но надо было провести огромную кропотливую работу в архивах, чтобы из десятков тысяч вычленить курян и подготовить их именной список.
Пройдут годы, а эта работа Лагутича и Бугрова будет надежным помощником исследователям по вопросам Гражданской войны на территории Курской губернии. И не один человек вспомнит авторов добрым словом.
В отличие от «Курского католического синодика» «Курская книга памяти РККА» вызвала интерес и отзыв у читающей публики.
Так, журналист Михаил Семенов на страницах «Курской правды» 5 декабря 2013 года напечатал статью «Далекая, гражданская», в которой среди прочего пишет:
«В следующем году исполняется 95 лет, как коснулась эта трагедия территории Курской области. В парке Героев стоит обелиск, требующий небольшой реставрации, горит Вечный огонь. К этой дате курские краеведы Ю.А.Бугров и М.С. Лагутич выпустили «Курскую книгу памяти РККА. Гражданская война 1917-1922 гг.».
Впервые подготовлена книга, воскрешающая имена жертв Гражданской войны. Она основана на разысканной в архиве книге под названием «Именной список потерь на фронтах в личном составе Рабоче-Крестьянской Красной Армии за время Гражданской войны». Значит, что даже в период полной разрухи хозяйства страны власть озаботилась памятью о погибших красноармейцах и оставшихся их семьях».
Да, не всегда Советская власть страдала гражданской и государственной амнезией. Оказывается, помнила и чтила память своих защитников. И только сталинские репрессии тридцатых годов, заставили и власть имущих, и простых людей «подзабыть» на многие годы страницы прошлого.
Что и говорить, гражданская война в истории любого народа и государства – явление страшное, кровавое. Бескомпромиссное. А уж в России – тем более. Недаром еще Александр Сергеевич Пушкин, ведя речь о Пугачевском восстании – по сути гражданской войне XVIII века, подметил, что «русский бунт самый страшный и беспощадный». Гражданская война 1917-1922 годов была и кровавей, и беспощадней. Брат встал на брата, сын – против отца. Каждый их них, не щадя ни себя, ни другого, бился за свою правду. И только по прошествии многих лет мы начинаем осознавать, что по большому счету победителей в Гражданской войне не было, все оказались побежденными.
Но Гражданская война – часть нашей истории. Очень сложная и непростая часть. И мы, если не хотим повторения подобного, должны знать ее и помнить о ней. И в связи с этим хочется привести небольшое стихотворение курской поэтессы Тамары Кравец, в поэтическом ключе говорящем о данном времени:
Со страниц семейного альбома
Смотрят напряженно, как в прицел,
Слева прадед – комиссар губкома,
Справа прадед – царский офицер.
Оба за Россию воевали
И себя не берегли в бою,
Оба кровь нещадно проливали
За идею – каждый за свою.
Но в противоборстве этом жестком
Оба пред потомками равны –
Прадед, что по линии отцовской,
Прадед с материнской стороны.
Этот – за царя, тот – за Советы.
Огненна вопроса глубина…
Почему не понимали это –
Что Россия-матушка – одна!
2013 год для курской писательской организации был юбилейный. Ей исполнялось 55 лет со времени образования. По такому случаю Издательским домом «Славянка» был отпечатан большим тиражом специальный выпуск «Толоки», редактируемой с 1997 года известным курским писателем Борисом Агеевым. Как отмечалось выше, опубликовал в этом выпуске «Толоки» свою статью и Михаил Лагутич. Называлась она «…Время было необыкновенное» и рассказывала она как о творчестве Аркадия Гайдара, так и о его трагической гибели и нескольких годах послевоенного забвения.
По ходатайству Курского областного научного краеведческого общества и КРО СПР Михаил Лагутич в этом году был награжден Губернатором почетным знаком «За Труды и Отечество». Так общественность и областные власти отреагировали на многолетний творческий труд своего известного краеведа, журналиста и писателя.
НОВЫЕ ИЗДАНИЯ
В 2014 году в Курской области проводился ряд мероприятий в связи со сто десятой годовщиной со дня рождения детского писателя Аркадия Петровича Гайдара (1904-1941), уроженца города Льгова. И КРО СПР проводила очередной литературный конкурс имени А. Гайдара, учрежденный в 2011 году. Михаил Семенович принял в нем участие и стал лауреатом в номинации лучшей публикации о писателе-земляке.
Однако главным событием в 2014 году в творческой жизни Михаила Семеновича Лагутича стало новое издание «Провинциальной хроники». Свершилось чудо: нашелся спонсор, пожелавший переиздать книгу, которая ему очень понравилась. Такие предложения в годы демократии и рыночной экономики поступают не часто. Наши так называемые бизнесмены миллионы проиграют в казино, прокутят с «ночными бабочками» в ресторане, но удавятся за копейку, если речь зайдет оказать помощь писателю или художнику. Ибо после развала Советского Союза и последующей затем «криминальной революцией» в России к финансам дорвались люди с антирусскими убеждениями, далекие от национального и патриотического отношения к стране и ее гражданам. В «лихие девяностые», да и позже у нас в стране школы, медпункты, детские сады сокращались (в связи с так называемой «оптимизацией»), а вот банки росли, как поганки в лесу после дождя. Куда не плюнь – обязательно в банк попадешь.И в них банкиры, что вампиры – только кровь сосут из государства и из людей.
Но случилось исключение: нашелся любитель истории малой родины и патриот города Льгова, предприниматель Мастихин Александр Николаевич. Изыскал нужную сумму. Лагутич дал свое согласие на переиздание книги в Издательском доме «Славянка».
Книга вышла в Издательском доме «Славянка» – кровном детище Николая Ивановича Гребнева с 2009 года, в котором он и соучредитель, и генеральный директор. В полиграфическом плане издана прекрасно: на офсетной бумаге с хорошо пропечатанным текстом и прошитым корешком, а с не кленом, как часто случается в частных кустарных типографиях. Обложка твердая, цветная, ламинированная. На лицевой стороне – городской пейзаж дореволюционного Льгова и «башня Шамиля», на тыльной – цветной портрет автора (фото) и краткая биографическая справка.
В книге – 608 страниц, много фотографий. Тираж – 500 экземпляров. По современным временам для провинции – отличный тираж.
От предыдущего издания новая книга мало чем отличается. Текст почти тот же самый, возможно, с небольшими авторскими корректировками и уточнениями. Внесены изменения и в раздел «Люди»: из него в отдельный блок вынесен раздел «Воспоминания». Да и сам он несколько расширен новыми очерками.
В предыдущем рассмотрении раздела «Люди» мы остановились на упоминании очерка о Примакове и Эйдемане – красных полководцах времен Гражданской войны. Теперь, по-видимому, пора перейти к краткому анализу других очерков, составляющих этот блок. А точнее, той его части, в которой говорится о писателях, имеющих отношение к Льгову и Льговскому району: Б. Агееве, Н. Асееве, В. Овечкине и А. Гайдаре.
В очерке «Не только судьба… Творческий портрет Бориса Агеева», начинающегося со страницы 486, Михаил Семенович прямо с первых строк пишет: «Здороваясь с ним, чувствую, как теряется моя рука в его мужицкой лапище, и опасаюсь крепкого рукопожатия. С трудом верится, что эта рука одинаково хорошо работает как топором, так и пером. Признаться, до сих пор, хотя мы знакомы уже прилично, чувствую робость перед его суровостью, хотя знаю, что она обманчива. За нею скрывается тонкая, ранимая душа. Таков наш земляк, известный писатель Борис Петрович Агеев».
Всего несколько строк – и психологический портрет писателя Агеева представлен в лучшем виде. Такое впечатление, что Михаил Семенович «подслушал» мои мысли об Агееве и «озвучил» их в тексте.
Дав информацию о месте рождения земляка-писателя деревни Кочановке Льговского района, Лагутич хоть и кратко, но точно сообщает о его главных жизненных и творческих вехах. Причем делает это с ярко выраженной искренностью и душевной радостью за собрата по перу, что не часто встречается в писательском сообществе, довольно ревностно относящегося друг к другу. Кстати, Лагутич всего лишь на полтора года старше Агеева. Следовательно, они ровесники. А между ровесниками соперничество – дело обычное…
«Публикации произведений Бориса Агеева, – пишет он, – не проходят незамеченными. Они отмечаются дипломами, премиями за лучшую прозу… Его книга эссе о литературе и очерках о старых людях «Открытое небо» в 2005 году была отмечена впервые учрежденной премией имени Е.И. Носова. Повесть «Душа населения» в 2010 году отмечена Дипломом литературного фестиваля «Золотой витязь».
Еще очерк ценен тем, что Лагутич в нем часто цитирует высказывания Бориса Агеева по различным вопросам современной жизни. И тем самым более полно и глубоко раскрывает характер и внутренний мир писателя-земляка. Поэтому вполне естественен вывод Лагутича о том, что «Борис Агеев принадлежит к реалистам, которые привержены правдивому изображению действительности и что с уважением относится к коллегам и друзьям, и до сих пор учится у них». А также то, что «в книгах Агеева немало героев, ищущих себя вне общества, зараженных духом бродяжничества». Вполне точный и логичный вывод, вывод такого де реалиста, как и Борис Агеев.
Кстати, о «героях, ищущих себя вне общества» и шагающих не по проторенной другими колее жизни, а по собственным стежкам-дорожкам, к которым с полным основанием можно отнести и Бориса Агеева, и Михаила Лагутича, очень образно высказался еще один известный курский писатель Юрий Першин. Это ему принадлежат слова о том, что «жили не всегда по маяку».
В очерке «Благополучный Николай Асеев» Михаил Семенович рассказывает о своем земляке, известном советском поэте Николае Николаевиче Асееве (1889-1963), родившемся в Льгове 27 июня 1889 года. Причем рассказывает очень подробно. Даже упоминает о его деде – Николае Павловиче Пинском, который и отвез десятилетнего Николая Асеева в Курск к родственникам.
Дав интересные сведения о детских и юношеских годах поэта, его участии в революционном движении, учебе в институте и службе в армии, Михаил Семенович много страниц очерка посвящает дружбе Николая Асеева с Владимиром Маяковским и его творчеству, часто цитируя стихи.
Немало внимания уделяет Михаил Лагутич и переписке Асеева с Семеном Викторовичем Лагутичем и льговскими пионерами. Здесь же сведения о поездке льговских школьников в 1954 году в Москву на встречу с писателем, в которой принял участие и шестилетний автор очерка.
Мало кто из биографов Асеева сообщает о знакомстве Асеева с Аркадием Гайдаром, также родившимся в Льгове, правда, на пятнадцать лет позже. А Михаил Семенович это обстоятельство не просто упоминает, но и обставляет выдержками из переписки с вдовой поэта – К.М. Асеевой. Это в очередной раз говорит о мастерстве Лагутича как исследователя, и о его добросовестности как писателя.
Хочется верить, что этот очерк, написанный с такой любовью к земляку-поэту, еще многие годы будет востребуем читателями, краеведами и литературоведами, когда они будут обращаться к биографии Асеева и к его творчеству. Ибо в нем не только большой исследовательский и литературный труд Михаила Семеновича, но и часть его души, и часть нашей общей дани памяти и уважения одному из замечательных поэтов советского периода.
К лучшим образцам художественной публицистики краеведческой направленности относится и очерк Михаила Семеновича Лагутича «Неуправляемый Валентин Овечкин» о писателе Валентине Владимировиче Овечкине (1904-1968). В очерке не только добротная справка о биографии писателя, но и аналитическая работа по его творчеству как довоенного, военного периодов жизни, так и льговско-курского, начавшегося с 1948 года, когда писатель приехал в Льгов.
Колхозная действительность Льговского района настолько потрясла Овечкина, что он стал выступать на партийных отчетно-выборных собраниях с резкой критикой происходящего и сразу вызвал неприязнь местного и областного руководства. Отразив этот факт в биографии писателя, Михаил Семенович сообщает о дружбе Овечкина с курскими писателями Николаем Корнеевым, Федором Голубевым, Михаилом Козловским и другими, а также о его деятельности по созданию курской писательской организации.
Михаил Семенович рассказывает не только о книге Овечкина «Районные будни», сделавшей Льговский район центром внимания в конце 50 – начале 60 годов, но и о том, как курские писатели вспоминали с душевной теплотой об этом неуправляемом человеке.
В конце очерка Михаил Лагутич, как бы подводя итог сказанному им, пишет: «Безусловно, Валентин Владимирович Овечкин был одним из актуальных и бесстрашных писателей своего времени, писавших неприкрашенную правду, мужественным человеком, до конца верившим в коммунистическую идею. Его вклад в литературу страны не пропал».
Продолжая далее, Михаил Семенович также дает правдивую оценку социально-культурному росту, имевшему место на селе в конце шестидесятых – начале семидесятых годов ХХ века: «Я помню, как быстрыми темпами стало развиваться сельское хозяйство. На село приходила современная техника, улучшалась оплата труда, селяне строили новые дома, везде появились клубы, медицинские пункты, магазины».
Все верно! Подпишусь под каждым словом, ибо здесь не только «правда жизни», но и ответ современным скороспелым хулителям всего советского периода развития страны и Курского края. Да, были и приписки, и очковтирательство, и бюрократия, но были и видимые достижения, которых, к сожалению, в постперестроечное время что-то не видать уже два с половиной десятилетия. И этим очерк весьма и весьма ценен.
Прекрасна и последняя, завершающая очерк фраза: «Мы можем гордиться, что шестнадцать лет, свой «звездный час» он (имеется в виду В. Овечкин – Н.П.) прожил на Курщине».
К этому можно лишь добавить то, что Михаил Лагутич внес большой вклад в дело памяти об этом писателе. А она, память, несмотря ни на что, в курянах остается. В 2014 году состоялись встречи с сыном писателя – Валерием Валентиновичем. А еще Издательским домом «Славянка» была напечатана книга Валерия Овечкина об отце « Броском вперед». Следовательно, и здесь частица труда Михаила Лагутича по поддержанию памяти о нашем земляке.
Украшением книги «Провинциальная хроника», ее искристыми бриллиантами, являются и очерки «Трудная жизнь Аркадия Гайдара» и «Как создавался музей Аркадия Гайдара».
Оба очерка написаны с большой любовью к земляку льговчан и одному из самых известных в стране и за ее пределами детскому писателю с нелегкой судьбой человека, жившего на переломных моментах нашего государства, бескомпромиссно боровшегося за его счастливое советское будущее с оружием в руках и бесконечно любившего его настоящее.
Тому терпению и исследовательскому труду, который предшествовал появлению очерков, можно лишь позавидовать. Сколько малоизвестных страничек в жизни и творчестве Аркадия Петровича Гайдара «нашел» и опубликовал Михаил Семенович – диву даешься! Взять хотя бы простое перечисление кинофильмов, снятым по мотивам произведений Гайдара – семнадцать!
А с каким теплом и светлым чувством он рассказывает о создании гайдаровского музея в Льгове?.. Бережно и трепетно. Не каждому так дано… Потому и сожалеет искренно в конце очерка, что «страна уже другая, что моральные ценности тоже изменились». И тут же надеется, что по большому счету «историю никак не изменить, можно только интерпретировать по-разному». И хочет верить, «что то, чему учил детей писатель Аркадий Гайдар, еще понадобится, и он снова станет знаменитым Гражданином своей страны».
Что ж, будем в это верить и мы…
Заканчивается раздел «Люди» небольшим очерком «И другие…», в котором рассказывается о некоторых известных в стране писателях, имевших отношение к городу Льгову. В том числе о Юрии Павловиче Германе – авторе книг «Россия молодая», «Один год», «Дело, которому ты служишь», «Дорогой мой человек» и других; о Федоре Михайловиче Голубеве – авторе сборников рассказов и повестей «Буран», «Белая радуга», «Сын партизана» и других. В этом же очерке упоминаются В.А. Волжин, Ф.М. Шатковский, Д.М. Ковалев, Е.К. Маслов, А.В. Селезнев и многие другие. Кроме того приводятся стихотворные тексты о Льгове Марка Соболя, Марии Черниковой и Алексея Мелихова, часть которых переложена на музыку.
Стоит и за это сказать спасибо Михаилу Лагутичу и выразить надежду на то, что со временем о некоторых этих персоналиях им, при его ярком таланте краеведа и публициста, будут написаны отдельные очерки или литературные эссе.
Завершает «Провинциальную хронику» раздел «Воспоминания». В разделе действительно воспоминания известных людей, некогда имевших самое непосредственное отношение к Льгову. Среди них воспоминания князя А.П. Щербатова-Барятинского, писателя и биолога, лауреата Государственной премии В.А. Сафонова, врача, путешественника и писателя В.А. Захарова, оперного певца А.И. Белоусова и дневниковые записи С.В. Лагутича.
На мой взгляд, прекрасное завершение прекрасной книги. Ведь с некоторыми «героями» последнего раздела, да и предпоследнего тоже, Михаил Семенович был лично знаком. И вообще, если говорить о его контактах и знакомствах с видными деятелями отечественной литературы и культуры в целом, то в этой части он настоящий везунчик. Люди тянутся к нему, словно к магниту. Но секрет его магнитизма – открытость души, доброй и по-детски чистой.
В 2001 году, находясь в санатории «Марьино» о котором писал в своих работах, познакомился не только с директором санатория Б. Воровичем, но и с Героем Советского Союза, с 1981 по 1986 год главным редактором журнала «Новый мир», с 1986 по 1991 год (связанным с распадом СССР) Первым секретарем Союза писателей СССР писателем В. Карповым, добавил в его книгу «Генерал армии Черняховский» материалы и фотографии, был вхож в его квартиру на Кутузовском проспекте. Много лет дружит с крупнейшим географом Г. Лаппо, по всем новостным каналам в 2015 году был показан сюжет вручения ему президентом Путиным главной награды Российского Географического общества. По его же признанию, большая дружба связывает его с ответственным сотрудником ТАСС Н. Горбуновым. Много раз встречался с сыном Аркадия Гайдара – Тимуром Гайдаром. Имел встречи и беседы с В. Сафоновым, лауреатом Государственной и Пушкинских премий. Немало и других замечательных людей не уклонялись от общения с Михаилом Лагутичем.
Заканчивая разговор о повторном издании «Провинциальной хроники…», стоит отметить, что еще до ее появления в газете «Льговские новости» 17 января 2014 года появилась статья самого верного почитателя таланта Михаила Лагутича Т. Шиковой «Не хлебом единым». В статье она пишет, что автор «Провинциальной хроники…» «относится к числу тех людей, в которых ярко проявляют себя Время и Дела». И очень лестно отзывается о книге, полюбившейся льговчанам.
В 2014 году в Курске и Льгове широко отмечались юбилейные даты: 110-е годовщины со дня рождения писателей В. Овечкина и А. Гайдара. О Валентине Овечкине была издана книга его сына Валерия – «Броском вперед». А среди мероприятий, посвященных юбилею Гайдара, был литературный конкурс, учрежденный КРО СПР еще в 2011 году. Михаил Лагутич принял участие в этом конкурсе и стал его лауреатом.
И в этом же 2014 году в середине октября месяца в курском журнале «Роман-газета», учрежденном художником Олегом Радиным и журналистом Виктором Крюковым, была опубликована повесть «Плыл по Сейму пароход». О чем журналистка Полина Рыжикова сообщила в конце октября в еженедельнике «Курский вестник». Сказав в статье «Пароход – хорошо!» несколько хвалебных слов в адрес «энтузиастов-единомышленников» Радина и Крюкова, она не пожалела добрых слов и повести:
«Повесть «Плыл по Сейму пароход» создана в лучших традициях русской исторической прозы. На высоте и слог, и верность фактам, и нравственный посыл. Михаил Семенович создал достойный памятник такой достойной внимания потомков фигуре, как Михаил Пузанов. Этот человек более полутораста лет назад пытался почти только собственными силами возродить древний водный путь, пролегавший по нынешней нашей области и далее по рекам Десне и Днепру в Черное море.
Как живые, во всей сложности натуры описаны автором и известные фигуры, включая несколько сменивших друг друга губернаторов, и образы собирательные, например, бесшабашный поручик Ржевский (кстати, помещик с такими именем и чином в губернии и вправду проживал). И немалую уверенность в собственных силах вселяет читателям та часть повествования, когда смелый предприниматель все же воплощает мечту: в 1846 году судно по имени «Людиново» совершает долгожданный рейс из Киева, ни разу не сев на пути на мель».
Что ж, и мы пожелаем этой повести неоднократного переиздания, читательского спроса и читательской любви. Она того заслуживает.
«СКАЗАНИЕ ОБ ИОВЕ ЛЬГОВСКОМ»
В 2015 году в 20-м выпуске литературного альманаха «Курские перекрестки» были напечатаны рассказ Лагутича «Закон – тайга», о котором уже говорилось выше, и очерк «Оборотни» о льговских милиционерах 1920 года, действовавших как бандиты.
Но главным событием этого года в творческой жизни Лагутича стало новое произведение – «Сказание об Иове Льговском», изданное осенью отдельной книгой в Москве небольшим тиражом.
Как помнит читатель, о старце Иове, основателе Льговского монастыря, Михаил Семенович довольно много и широко упоминал в разделе «Возрождение» книги «Провинциальная хроника». И вот появилась отдельная книга о нем. Она небольшая, всего 100 страниц в мягком переплете. Но уже с первых страниц привлекает внимание не только мелкими подробностями о времени и месте рождения будущего подвижника православной веры, но и стилем изложения сказания. На этот раз автор избрал слог житийного сказания, он действительно неспешный, певучий, часто фольклорный с нотками торжественного церковного песнопения и текстовки Псалтыри, в том числе притч.
В качестве примера приведем одну, рассказанную архимандритом Троице-Сергиева монастыря Дионисием иноку Иове на его вопрос: «Можно ли жить одной молитвой без труда физического?»
«Брат спросил Авву Агафона: «Скажи мне, Авва, что больше: телесный труд или хранение сердца?» Авва ответил ему: «Человек подобен древу: телесный труд – листья, а хранение сердца – плод». Поелику же, по писанию, «всяко древо ежели не творит плода добра, посекаемо бывает и в огонь вметаемо». То очевидно, что мы все попечение должны иметь о плоде, то есть о хранении ума. Но без листьев не может быть плода».
Рассказывая о детстве боярского отрока Ивана (Иоанна), принявшего в иночестве имя Иова, его становления на путь монашеского служения, Михаил Семенович не только придерживается житийного повествования о нем, но густо сдабривает текст историческими вставками о принятии Русью христианства при Владимире Красное Солнышко. Повествует о быте разных слоев православного населения Московского государства периода царствования Бориса Годунова. Упоминает о возникновении Киево-Печерской лавры и о земляке курян преподобном Феодосии Печерском, отце-основателе монашеского общежития на Русской земле. Очень много сведений дает о периоде Великой смуты в Московском государстве, наступившей сразу же после избрания Земским собором на царство Бориса Годунова, в жилах которого текло немало татарской крови.
Михаил Лагутич один из немногих авторов, кто просто и доходчиво поведал о том, что во время Великой смуты одновременно было четыре патриарха – Иов, Гермоген, Игнатий и Филарет. Историки не любят поднимать этот вопрос, стараются обойти его стороной.
Ведя подробный сказ о подвижнической деятельности монаха Иова, Михаил Семенович, пишет о нравах в высших сановных и церковных слоях, что заставило Иова в 1640 году отказаться от патриаршеского престола в пользу архимандрита Симоновского монастыря Иосифа.
В 1652 году после смерти патриарха Иосифа, на патриаршество был рукоположен Никон – в миру Никита Минов. Когда новый патриарх стал проводить церковную реформу, то преподобный Иов оказался в противном стане, сойдясь близко с протопопом Аввакумом и другими противниками реформ.
Около 1657 года с несколькими единомышленниками он пришел на Льговские горы, где приступил к строительству монастыря и церкви во имя Дмитрия Солунского. И как отмечалось выше, вокруг монастыря, под прикрытием его крепких стен, стало формироваться селение, выросшее со временем в город.
Повествуя о жизни преподобного Иова, Михаил Лагутич большое внимание уделяет его духовному подвижничеству и творимым им чудесам, в том числе по защите монастыря от татар в 1567 году.
Противостояние с патриархом Никоном привело к тому, что преподобный Иов должен был покинуть основанный им на Льговских горах монастырь и искать спасения на Дону. Там им также был основан монастырь, в котором в 1681 году он умер и был похоронен.
«Сказание об Иове Льговском» – большое историческое произведение автора, проделавшего огромную изыскательскую и исследовательскую работу по сбору необходимых материалов, насыщающих его. Оно, на мой взгляд, должно непременно обрести своего вдумчивого читателя и встать в один ряд с лучшими образцами исторических произведении, написанных курскими писателями о родном крае.
Заканчивая обзор творческой деятельности Михаила Семеновича Лагутича, не могу не отметить большое значение его произведений в вопросах воспитания чувства патриотизма, любви к Родине, в вопросах духовного роста и созидания. И это на фоне того, что в стране продолжается курс, взятый еще с конца восьмидесятых – начала девяностых годов, на оглупление населения, на лишение его гордости за свой народ, свою страну, на беспрецедентное внедрение иноземного влияния, направленного против национальных традиций и национальной культуры.
Разве не так? Государственные и частные телеканалы – главные доставщики информации и носители культуры – круглосуточно крутят американские кинофильмы, пропагандируя их образ жизни. Им вторят радиоканалы и радиопередачи. Миллионными тиражами издаются переводные дешевые книги западных писателей, пропагандирующие насилие, проституцию, пренебрежение к человеческой жизни. В том же духе выходят многие глянцевые журналы и газеты. Ничего отечественного почти не осталось на эстраде в связи с всеобщим поклонением наших исполнителей песен перед западным образом «творчества». И руководители всех этих изданий и телевизионных программ нисколько не препятствуют засилью иностранщины и бездуховности. Наоборот, вновь и вновь приобретают на Западе ширпотреб низкого качества и с удовольствием демонстрируют собственному населению. «Ведь дешево!» – отвечают, если их иногда спрашивают, зачем это делают.
И здесь правомерны два вывода. Первый: все они настолько тупы и безмозглы, что в погоне за прибылью «слепнут» и ничего не видят. И тогда их надо просто гнать поганой метлой с занимаемых должностей и постов. Второе: все видят, все понимают и все делают умышленно, выполняя заказ западных спецслужб по внедрению бездуховности и западного образа жизни, а в конечном счете – по развалу страны, России. И тогда они – враги. А с врагами надо поступать, как с врагами: жестко и бесцеремонно. И не гладить по головке. Ибо они пострашнее террористов и экстремистов, выступающих открыто, нагло и кроваво. А эти – исподтишка и пока без крови. Но это – пока…
Все чаще и чаще отдельные американские граждане прямо указывают нам на «тихую» экспансию западных «ценностей» в повседневную жизнь россиян. И называют доминирующую роль а нашей жизни их книг, их фильмов, их моды, их одежды, их товаров, их нравов, их норм образования, их валюты, их «ценностей» потребительского общества. И после этого вполне закономерно ставят вопрос: «Долго ли можно оставаться русскими, когда вокруг все будет американским?..»
Но, слава Богу, есть еще писатели как Михаил Лагутич, которые несут в наш мир нашу культуру, наши духовные скрепы, напоминают о наших традициях, о любви к Родине. Показывают, а для кого-то и открывают нашу историю и наших светочей веры и культуры. А еще показывают непростую правду жизни, правду без прикрас и ретуши, горькую и тяжкую.
Вот такая правда жизни!..
9 ноября 2015 года Правление Союза писателей России за успехи в литературном творчестве, патриотическое воспитание молодежи и активное участие в мероприятиях «Года литературы в России» наградило Лагутича Михаила Семеновича Почетной грамотой.