Вместо предисловия: -
Жизненный факт - любая женщина кокетством, губами, языком, ртом может сделать из любого мужчины сатану, стоит ей захотеть да набраться смелости.
Пётр Великий при всей своей страстной и порывистой природе и увлечениях, отчасти действительных, а ещё более преувеличенных молвою, отличался способностью к прочному и глубокому чувству.
Такой характер носила и его десятилетняя привязанность к Анне Монс, дочери золотых дел мастера, которая, по отзывам современников, отличалась редкой красотой и грацией. Пётр, бывая в Москве, часто навещал её, и при всей своей бережливости в личных расходах, доходившей до скупости, не жалел денег и щедро наделял ценными подарками. Ещё в 1703 году, по её письму от 11-го сентября, посланному в Петербург, он пожаловал ей громадное дворцовое село Дудино в Козельском уезде.
Между тем, в Москве всё упорнее стали ходить слухи, что немка «Монсова» влюблена в прусского посланника Кейзерлинга, и что он сделал ей предложение. Но, и по прибытии Петра в древнюю столицу, несмотря на общую ненависть к Монсам, никто не решался сообщить ему неприятную новость из боязни навлечь на себя его гнев или по недостатку улик, и всё шло по-старому. Поэтому внезапная немилость царя к обворожившей его красавице была для всех неожиданностью и послужила поводом к разным толкам. Между прочим, сочинена была целая история, в которой вместо Кейзерлинга действующим лицом явился случайно утонувший в то время молодой саксонец Кёнигсек, в платье его будто бы найдено было любовное письмо и доставлено царю.
С другой стороны, враги Меншикова, любимцу царя, не замедлили всё приписать его пронырству. Рассказывали, что Анна Монс, не зная, как сообщить царю о перемене своих чувств, обратилась к своему тайному недоброжелателю Меншикову и просила его содействия. Меншиков выказал полную готовность услужить ей, но потребовал письменного удостоверения в том, что она желает выйти замуж за прусского посланника.
Во всяком случае, произошёл разрыв при участии Меншикова, или помимо его, - измена была очевидная, и Пётр Великий узнал о ней.
Он решил лично переговорить с Анной Монс и, добившись признания, осыпал её упрёками, отнял недавно подаренное село Дудино и все драгоценности, и оставил ей только пожалованный им дом в Немецкой слободе, близ кирхи. На что она ответила: «Царь, я вольна в любви!»
По одним известиям, царь, успокоившись, разрешил Анне Монс вступить в брак с Кейзерлингом, по другим – брак совершён против воли царя.
Достоверно известно, что вскоре, после разрыва с царём, Анна Монс была посажена под арест со своей сестрой, полковницей Балк, за те злоупотребления, которые «позволяли себе Монсы. Пользуясь снисхождением царя, они ходатайствовали по делам внешней торговли и всеми способами обирали своих клиентов».
По «делу Монсовой» было заключено до тридцати человек.
В марте 1706 года, прусский посланник Кейзерлинг бил челом царю, чтобы Анне Монсовой, с сестрой Балк, дозволено было ездить в кирху, на что было дано разрешение.
Время освобождения Анны Монс из-под ареста неизвестно.
Что касается её дальнейшей судьбы, то сохранилось духовное завещание Анны, урождённой Монс, вдовы Кейзерлинга, по которому она оставляла всё своё движимое имущество и драгоценности будущему своему супругу, шведскому пленному офицеру Карлу фон – Миллеру.