На снимке: Гавана, набережная Малекон.
Судовому врачу теплохода «Льгов» Дарье Балановской досталось от щедрой природы-матушки прекрасное, холёное тело морской Афродиты. При первой же возможности она подставляла его небесному светилу. В море, по убеждению Дарьи, только солнышко имело право ласкать его своими лучами. Что до мужского коллектива «Льгова» - то он лишь трепетно вздыхал… Вполне справедливо Дарья считала, что как женщина в сугубо мужском коллективе, она имела право на привилегии. К примеру, в части неприкосновенного места на верхней, навигационной палубе, у основания грот-мачты. Здесь, на правом борту, она и устроила женский пляж, назвав его в шутку Варадеро – как популярные кубинские пляжи в провинции Матансас.
На переходе к Острову Свободы редко кто поднимался на эту палубу. А самое замечательное в том, что загорала Даша в… одежде Евы, если не считать пляжные трусики стринги. Пятачок огородила, конечно, канатом у трапов и предупредительными табличками «Опасно - 380 вольт!». Выделил их галантный к врачихе и небезразличный к её удивительной красоте и соблазнительной фигурке, электрик Иван Хитрук. После службы Ивана на Северном флоте врачиха казалась ему небесным созданием:
- Дарья Васильевна! Если необходима помощь по части электричества, я к вашим услугам!
- Спасибо, у меня пока всё в порядке, - улыбалась Балановская...
На Краснознамённый Северный флот Иван Хитрук призывался из украинского города Миргород, что в Полтавской области. Город расположен на реке Хорол в месте впадения в неё реки с интересным и редким названием – Лихобабовка! Такая замечательная была практика в 70-е годы: перемещать призывников из одной климатической зоны в другую, за тысячи километров от родного дома. Видимо, для закалки организма и развитию кругозора. По этой причине чёрные флотские шинели и бескозырки с ленточками «Северный флот», надевали юноши, чей дом – на много сотен миль, южнее Кольского полуострова. Живописные берега реки Хорол сменил на мрачное, скальное побережье Кольского залива и Ваня Хитрук. Заряжайся, парень, оптимизмом на три года, впереди – долгая полярная ночь, морозы и метели!
Однако служба для украинского хлопца из Миргорода, прошла... за окнами штабных апартаментов. Ивану помогли работа до службы в юридической конторе и каллиграфический почерк. Не пришлось штабному писарю испытывать судьбу, опускаясь на субмарине в океанские глубины, крутить штурвальное колесо ракетного крейсера или запускать турбины в машинном отделении эсминца. Три года пролетели в тёплых, штабных помещениях, среди солидных флотских командиров с большими звёздами на погонах. Огромные корабли на рейде Североморска, средние и малые – у причальных стенок, торговые и рыбопромысловые, что спешили на выход из Кольского залива, Иван наблюдал лишь в большие штабные окна. Порой сжимала тоска сердце, что-то важное прошло в жизни совсем рядом, но не обожгло юношеским запалом морской романтики. О чём рассказывать дома: родителям и школьной подружке, сероглазой Ксюше?
Исправить жизненную ситуацию Ивану помогли представители Мурманского морского пароходства. Корабельных мотористов, электриков и матросов, прошедших службу на Северном флоте, могли пригласить, в те времена, в транспортные и рыбопромысловые организации. Конечно, приглашали лучших военных моряков и по соответствующим документам. Ивану Хитруку помогла… рекомендация штаба, но пришлось пройти курсы судовых электриков. И лишь после сдачи экзамена, арктическое пароходство пополнилось молодым «специалистом». Но освоить профессию в совершенстве Хитруку помогали опытные судовые электрики и электромеханик теплохода «Льгов».
Считалось, что для небольшого экипажа торгового судна недопустимая «роскошь» – электрик-дилетант. Каждый моряк здесь – специалист в своём «департаменте». Что до Хитрука, не растерял он по дороге на «Льгов» штабную привычку вздремнуть при каждом удобном случае. Сладко спящего Ивана на ступеньках трапа, что в помещении дымовой трубы, и обнаружил случайно электромеханик. Крепко сморил тёплый воздух машинного отделения бывшего североморца. Еле растолкал его шеф, от которого «ни спрятаться, ни скрыться»:
- Вставай, моряк! Обед проспишь, сбился с ног тебя искавши. Электрики переживают: не за борт ли свалился наш новый электрик?
Увы, электрическая наука давалась Хитруку тяжеловато. Что поделаещь – такое иногда случалось в этой профессии. Правда, он особо и не расстраивался, на его гладком личике, как у блаженного, всегда присутствовала невинная, словно детская, улыбка. Казалось, что хранит бывший писарь какую-то, лишь ему ведомую и непостижимую для окружающих тайну! «Ничего вы не понимаете, свою дорогу в жизни я непременно найду!»
Но вот по женской части дилетантом Ивана никак не назовёшь. Хитрук, на то он и Хитрук, никак не мог упустить счастливый случай с… врачихой, Дарьей Балановской. С сумкой электрика и морским биноклем Иван, словно марсовый на паруснике, взлетел по трапам противоположного от пляжа борта на мачту. Якобы сменить лампочку в светильнике сигнально-отличительного фонаря. Однако вместо лампочки бывший матрос Северного флота достал из сумки штурманский бинокль. Нет, он не всматривался в номерной знак и флаг принадлежности, проходившего встречным курсом эсминца.
Дарья, как раз, обнажилась на своём маленьком «Варадеро». Под ласковым солнышком Атлантики она доводила свою нежную, бархатную кожу до цвета светло-коричневого шоколада. Божественно красивая, словно Даная кисти Рембрандта, незамужняя врачиха-романтик задумчиво провожала взглядом проплывающие за бортом живописные берега Азорских островов.
«Где же он, где же он - моего сердца чемпион?» - А вдруг на этих самых экзотических островах, посреди океана!»
Не подозревала красивейшая из морячек женщина, что попала в окуляры цейсовского бинокля. Напрягая до рези в глазах зрение, Хитрук изучал до деталей телосложение «морской медицины» и любовался её золотистой кожей.
- Господи, страсть, как хороша баба! – бормотал про себя Ваня, - пора бы Дарье Васильевне и на спинку повернуться...
Как чувствовал электромеханик Олег Чуркин, где искать подчинённого. Окликнув на мачте наблюдателя, он прервал его натуралистский сеанс. Едва не уронив оптический прибор, взятый у штурманов на прокат, Иван через минуту оправдывался перед шефом:
- Бес попутал, Петрович, не устоял перед чарами Дарьи! Да и проверить не мешало, больно много разговоров о фигуре нашей Афродиты! Подглядел малость, авось её не убудет!
- А если бы свалился с мачты? Кто бы отвечал?
- Шеф, избави Бог, знаем службу, надел страховочный пояс и пристегнул его к мачте!
- Опасно, тебе, Иван, после холодного Заполярья оказаться на Кубе, куда мы следуем! А если посетим пляж... я за тебя просто боюсь! - усмехнулся электромеханик.
- Это почему же, Олег Петрович? - удивился Хитрук.
- Искушение будет преследовать. Знойные кубинки там призывно покачивают бёдрами. Особенно в Гаване, на набережной Малекон. Одно утешает, что никакого риска, как сегодня... когда ты поднимался на мачту, чтобы полюбоваться обнажённой Дарьей Васильевной.
- Петрович, так что же мне теперь, в Гаване и на берег нельзя выйти? - расстроился Иван.
- Выйти можно, но только со старшим электриком Тихоновым. Виктор Михалыч - моряк бывалый и выдержанный, тропической экзотикой ветерана уже не совратить...