И всем разумом своим глава 8

   И ВСЕМ РАЗУМОМ СВОИМ   Глава 8


             ВНУТРИ ЗЕМНОГО ШАРА ИМЕЕТСЯ ДРУГОЙ ШАР,
                ЗНАЧИТЕЛЬНО БОЛЬШЕ НАРУЖНОГО
           (Юстасу от Гашека, Гашеку от Швейка.  Из дурдома.)



                ----------------- *** ---------------
              До того, как тебя понесут в лучший мир, подумай,
                как бы тебя не пронесло.
             (глубокомысленный каламбур – мой подарок человечеству)

   Эта глава написана для тех, кто дочитал данный трактат до этого места и окончательно не утратил интереса к
обсуждаемому вопросу. Для тех – кто, может быть, и сомневается в правильности расположения извилин у
автора, но все же не отрицает, что какое-то их количество в левом полушарии у него сохранилось. Дело в том,
что здесь и далее я попытаюсь показать, что высказанные выше кибернетические представления о возможной
Предельной информационно-материальной организации, именуемой Богом, имеют реальные, что называется,
вещественные доказательства. А вот убедительно ли они прозвучат или нет – судить уже вам. Но чтобы пытаться
что-либо доказать, нужно прежде всего хотя бы смутно сформулировать, что дано, и что требуется. Поэтому
позволю себе это сделать. Поскольку вопрос этот в некотором роде философский, постараюсь излагать его как
можно пространней и путаней, как и принято на вооружение этой “наукой наук”. Сразу прошу прощения за
неизбежные повторы, ибо здесь мне придется собрать воедино все, о чем в разбивку говорилось ранее.
Итак, дано следующее.

    1. Объем информации, необходимый для построения организма позвоночных животных, во многом
превышает объем информации, содержащийся в его генетической ДНК в виде генов.
      Особенно это касается такого позвоночного, как человек. То, что генотип содержит полинуклеотидные коды
всех без исключения молекулярных органических кирпичиков, из которых строится организм, сомнения не
вызывает. Сомнение вызывает объем информации, определяющий параметры дифференцировки, т. е.
конкретную биохимическую судьбу каждого специфического вида клеток при формировании того или иного
органа. Примером тому является организация зрительного тракта по типу врожденного анализатора
пространственных частот смены светового и цветового контрастов, где число алгоритмически определенных
межнейронных связей больше, чем число всех генов в генотипе.


    2. Теория вероятности исключает механизм формирования новых видов путем длительного случайного
накопления в геноме вида-предшественника целых видообразующих комплектов, скрытых (рецессивных) мутаций.
      Независимое возникновение в различных изолированных точках планеты хотя бы пары морфологически
близких видов животных, однотипных по значительному количеству сопряженных генетических признаков,
с точки зрения теории вероятности практически нереализуемо. А уж тем более – возникновение целых
параллельных сообществ, как это имело место в сумчатой Австралии. О возможности случайного независимого
скачкообразного возникновения вида гомо САПИЕНС сразу в двух точках Земли лучше и не говорить, отнеся
соответствующие палеонтологические доказательства этого к разряду непроверенных, неполных, или вообще
противоречащих здравому смыслу. А посему – мистических и особо вредоносных для детей и юношества,
включая самых умных студентов биофаков и их не менее умных преподавателей, взращенных, как и весь
советский народ, на дрожжах единственно верного, прямого как штык религиозного учения.


    3. Способность человека к абстрактному мышлению и к так называемой высшей психической деятельности
является врожденной и во всю проявляется уже к полутора – двум годам. Следовательно, к этому возрасту
человек уже должен обладать достаточно сформированным материальным носителем этой способности.
      С другой стороны, алгоритмическая сложность организации такого типа материального процессора должна
затмевать собой все ранее известное на тему мозгостроения в мире животных. И если этот процессор формируют
всего лишь несколько миллионов специализированных нейронов в недоразвитых лобных долях детской коры,
то генетически обусловленные специфические информационные взаимосвязи между ними уже должны
существовать. А с третьей стороны, в генетической ДНК человека содержится всего-то полмиллиона генов,
которые, к тому же, должны обеспечить информационную поддержку при формировании остального
человеческого организма еще до того, как он возвестит первым криком о своем личном появлении на свет.


    4. Кибернетика как наука, изучающая информационно активные системы, выявила, что все без исключения
процессы переработки информации и управления в живом организме определяются взаимодействием отдельных
программных блоков, построенных на великом множестве взаимосвязанных обратных связей – алгоритмических
сочетаниях типа “ЕСЛИ – ТО”.
         Ничего другого, даже в нашем сверхсложном, отягощенном сознанием человеческом механизме, не просматривается.
Любой нейрон лобной доли коры головного мозга рыболова-любителя вида гомо сапиенс, так же, как и любой нейрон
окологлоточного ганглия привлекаемого к этому же процессу дождевого червяка, представляет собой биологическое
устройство, запрограммированное для выполнения вполне определенного алгоритма, представляющего собой
комбинации условных “ЕСЛИ – ТО” переключений. Нейрон это материализованный программный элемент
программы более высокого уровня, например, определенного безусловного или условного рефлекса, зрительного
Фурье-анализатора пространственных частот, слухового анализатора, речевого синтезатора и так далее. Человеческое
сознание — это тоже ПРОГРАММА, еще более сложная, но и она тоже обязана быть материализованной. Как, где,
каким способом, и на каких материальных носителях – это уже дело техники, генетики, “господней” квантовой
механики или не господней, естественного ли отбора или искусственного, других ли факторов, которые определяют
выбор материально-субстанциальной основы программной информации. С точки зрения единственно верного учения,
кибернетика (включая информатику) применительно к биологии это не просто лженаука, а лженаука во всех
отношениях. Она, как выясняется, танцует совсем не от той печки. Она утверждает, что если есть информация,
то должен быть и ее информационный источник. Если проявляется результат работы определенной программы,
то эта программа должна быть записана на каком-то организованном материальном носителе, приспособленном
именно для этого дела и имеющем структурную организацию НЕ МЕНЬШЕГО(!) информационного наполнения.
Число перепадов магнитной напряженности на магнитофонной пленке не может быть меньше числа перепадов
уровня силы звука, который мы воспринимаем, воспроизводя звукозапись. Можно возразить, что само понятие
информации еще окончательно не определено, что оно достаточно размыто. Но это не меняет дела. Будем
оперировать только уже известным. Под информацией будем понимать совокупность “технологических инструкций”,
требуемых для реализации той или иной организованности материи. Если, глядя в микроскоп, вы обнаружили,
что генов в ДНК в колоссальное число раз меньше, чем количество инструкций, требуемых для построения организма,
то будьте любезны, шарше где-нибудь другую ляфам, обязательно должна быть! А иначе возникает неразрешимый
парадокс Ходжи Насреддина: "Если это плов, то где же кошка? Если это кошка, то где же плов?” И, что сердцу
правоверного материалиста самое страшное, кибернетика не ставит никаких ограничений относительно типа,
сорта, вида и происхождения материального носителя. Она универсальна, ей одинаково безразлично, будет ли
носитель транзисторным или биологическим, здешним или "потусторонним", видимым или невидимым. Главное,
чтобы он существовал. Главное, чтобы выполнялся закон сохранения и кошки и плова


    5. Как философски каламбурят немцы, играя на двусмысленности неопределенного артикля, – все имеет конец
(eine Ende), и только колбаса имеет два! Поскольку острота колбасной проблемы в нашей стране в текущий
исторический «перемолный» момент временно снята, оставим ее в покое и переместим внимание на материи более
прозаические. Эйне энде, то бишь эйне начало, имела вся доступная нашему пониманию вселенная.
И этот научный факт очень важен, особенно с точки зрения науки информатики.
      Отсутствие бесконечности “нашего” времени в минусовую сторону заостряет вопрос, откуда могла взяться та
рассеянная информация, которая, якобы, изначально присутствовала в нашей материи в виде бесконечного
 неисчерпаемого набора возможностей органических молекул собираться в живые молекулярные образования.
Да не в какие-нибудь сгустки кооцерватного холодца – а во вполне даже разумные и симпатичные, особенно,
если иметь в виду лучшую половину человечества. В кернах, поднятых из сверхглубокой скважины на Кольском
полуострове, следы одноклеточных организмов, а не гипотетических протобионтов, обнаружены уже в
геологических слоях, которые образовались максимум через какие-нибудь полмиллиарда лет после того, как наша
планета остыла ниже точки кипения воды. И долгие годы эта информация находилась под грифом “Секретно”,
чтобы не разрушить и без того хлипкую идеологическую конструкцию Опаринской гипотезы о случайном, а не
изначально информационно предопределенном процессе самозарождения жизни на Земле. По вполне
обоснованным представлениям советского академика, для случайного процесса трансформации первичного
бульона через фазу протобионтов и фазу доклеточных в направлении к клеточным формам жизни требовалось
не менее долгих двух с половиной миллиардов безжизненных лет. А оказалось, что жизнь появилась, как грибы
после дождя, сразу в готовом виде и в приличном ассортименте. Когда таких же допотопных бактерий из своей
сверхглубокой вынули американцы, они мигом раструбили об этом на весь мир, не дожидаясь окончательных
результатов химанализов. И лишь тогда наши, теперь уже еле живые и никому не нужные глубокоземные
исследователи, робко нарушили обет, данный когда-то марксизму-ленинизму в лице вышестоящих высокоидейных
начальников, руководящих наукой, высшим и обязательным средним образованием по обязательным
программам партии и правительства. А в деле зарождения пришлось переместить упования на панспермию.
Однако гипотеза о панспермии тоже мало что объясняет. У этой пансперматерии, осеменившей нашу планету,
тоже ведь было начало. Откуда она тогда взялась, из какой рассеянной информации? Панспермия, пантеизм и
прочие пан-квазиматериалистические идеологии, не способны пролить свет на происхождение жизни. Ибо известная
нам жизнь по своей основополагающей сути это не способ существования белковых, желтковых, кристаллических,
оловянных, деревянных и прочих тел, и даже не способ существования каких-то электромагнитных, гравитационных,
космических или биологических неопознанных полей. Это – способ самосозидания относительно автономной
информационной рефлектирующей системы, способной в своем приспособительном эволюционном развитии
совершенствовать собственную программу рефлексии. Или – отражения, если так привычнее. И, чему мы свидетели,
венцом такого развития является система, способная не только отражать, но и творчески перерабатывать и
преобразовывать информацию. На базе информационной системы высокоорганизованного примата, программное
обеспечение которой позволяло уже не только ощущать и отражать объективную реальность, но и
преобразовывать ее каменным обрубком, природа 50 тысяч лет тому назад мгновенно и без особых раздумий
вылепила улучшенный вариант этой системы. И новоявленное миру существо стало вполне подходящим устройством
для самонаписания особой программы обработки информации, способной не только отражать превратности судьбы,
но и вступать в прямой информационный контакт с такими же программами, пользуясь высшим из известных нам
способов передачи информации в виде закодированной мысли. По существу, на Земле развилась информационная
система, мыслящие элементы которой стали способными передавать свои мысли на расстояние и, естественно,
воспринимать таковые от других. И не только мысли, но и внутренние ощущения! Когда ваше сердце сжимается
от душещипательных звуков скрипки, когда фуга Баха вдруг отрывает от всего земного вашу душу или то, что там
у вас вместо нее имеется, сжимает и колышет ее в своих божественных волнах, то знайте – вы испытываете чужие
ощущения. Автор музыки их уже испытал, их уже испытал исполнитель, несколько преобразовав сообразно своим
ощущениям и своему исполнительскому таланту. Передача ощущений происходит и путем живописи, стиха,
театрального лицедейства, с помощью художественного слова, – способов много. Телепать мысли напрямую друг
другу в лобные доли мы, правда, еще не научились, но средствами устной и письменной речи для этого дела
пользуемся во всю. И каждый такой недотелепат является носителем индивидуального, неповторимого,
единственного во всем Бытии личного сознания. Чем вам не Цель Творения, имевшего быть 14 миллиардов лет
тому назад в нулевой момент Большого Взрыва?  По крайней мере, звучит вполне гордо.


    6. Несмотря на математическую, физическую, биологическую, информационную или иную другую
сверхневероятность нашего самовольного появления в Бытии, мы все-таки существуем. Следовательно, должна
существовать и причина этого безобразия.
      

    Вот, собственно, и все, что дано, чтобы попытаться сформулировать гипотезу. Я понимаю, что многое из
вышеизложенного попахивает идеализмом. Но мне это обстоятельство особо опасным не представляется.
Пускай себе попахивает чем угодно. Не будем забывать, что обоняние — это не самый главный канал переработки
информации, который у нас имеется. У нас ведь есть еще и логическое мышление, есть абстрактное, есть
ассоциативное, и чего только у нас нет! К тому же, если вы хотя бы немного знакомы с соответствующей
терминологией, то под определение идеалиста я не дотягиваю. Более всего сюда подходит трансцендентальный
монизм Кудрявцева, который не противопоставляет материальное и идеальное, а считает эти проявления Бытия
единым неразрывным целым. Но – при главенствующей роли второго в деле организации первого. Все
материальное разумно, все разумное может материализоваться, если владелец разума и материи этого захочет!
Любой изобретатель и рационализатор, любой представитель любой творческой профессии об этом догадывается.
Другое дело, что в нашей преобразовательной деятельности мы ограничены в возможностях материальной
реализации своих неограниченных способностей. И, слава Богу! Наверное, именно поэтому пока еще живы.
Но этот прискорбный факт не дает нам права распространять эти же ограничения и на все Бытие. Есть у нас
основания утверждать, что если что-то не можем сделать мы, то этого не может сделать и никто другой? Частенько
в горячих философских спорах о смысле семейной жизни моя дражайшая ученая половина приводит убийственно
неотразимый аргумент: “А ты, зато, рожать не можешь!” И это действительно так. Не получается, сколько ни
пробовал. Но факт катастрофического увеличения народонаселения планеты, тем не менее, не отрицаю. И даже
сам в свое время и в пределах простого воспроизводства в нем участвовал. Это – если оценивать количество.
Если качество, то несказанно горд, что воспроизводство не было простым, а было самым лучшим, ибо наши
продукты воспроизводства обогатили только прекрасную половину прогрессивного человечества.

    Что же требуется доказать? А доказать требуется, что эволюционное развитие Жизни в биосфере Земли,
породившее вид гомо сапиенс, является гибким самонастраивающимся механизмом, предназначенным для
самосозидания особого рода коммуникативных неповторяемых программ активной обработки информации -
мыслящего личностного сознания. Требуется доказать, что существует мыслящий личностный источник
организации всех объективно известных нам форм движения материи, включая и организацию биожизни  –
этого “самописца” программ нашего коммуникативного сознания. Требуется доказать, что неповторимое в своей
личной индивидуальности человеческое сознание ПРЕДНАЗНАЧЕНО для включения в качестве единичного
активного информационного преобразователя в структуру разума более высокой организации. В этом, собственно,
и заключается смысл известной нам формы жизни, ее изначальная цель. Всё остальное, включая физику-химию,
эволюцию и естественный отбор, всё это – всего лишь технические средства для достижения цели.

    Как известно, способов доказательства существует только два – прямое и от противного. Все остальные,
кривые и косвенные, по своей сути являются комбинациями двух первых, взятых в разных пропорциях. Прямых
общепризнанных объективных доказательств существования Бога и его Промысла не существует. Заборы и стены,
облепленные утверждениями, что наша цель – коммунизм, мы видели. Но начертанного на небесах лозунга
“Ваша цель – Царствие Небесное!”  – на глаза широким трудящимся массам действительно не попадалось.
Доказательства от противного существуют, но они не конкретны по отношению к самому предмету доказательства.
Они даже не позволяют определить, является ли Бог субъектом, или объектом, не говоря уже о Промысле.
Доказательства эти основаны на информационном несоответствии наблюдаемой сложности данного нам в
ощущение мира информационному содержанию причин, якобы порождающих эту сложность. Например,
информационный объем генотипа не может покрыть даже малой толики генетической сложности конструкции
живого многоклеточного организма и его врожденных поведенческих реакций. Хватает его лишь на кодирование
строительного молекулярного материала. Единственно, что можно доказать от противного, так это то, что данная
нам в физическое ощущение материя имеет организацию, источник которой находится за этими физическими
пределами. В результате возникает размытое деистическое ощущение необходимости Первопричины при полном
информационном вакууме относительно ее Сущности и Цели ее проявления. А любой вакуум при желании может
быть заполнен домыслами. В горячо любимом нашим народом еженедельнике “Аргументы и Факты” появилась
дискуссионная рубрика “Есть ли жизнь после жизни?”. С одной стороны на эту тему высказывается ученый-материалист,
ограничивающий свое восприятие мира только доступной фактической информацией, с другой – ученый-материалист,
способный перенести свои представления даже на то, что в ощущение ему не дано. Колдуны, ясновидцы, телепаты
и др. представители более оплачиваемых творческих профессий в дискуссии пока не участвовали. И тогда из уст
более свободного ученого появляется вполне материалистическое определение такого типа: "Бог – не субъект,
не дедушка с бородой, а совокупность информации обо всем, что было, есть и будет в мире” (АиФ, 11, 1998).
Получается, что если вынести за скобки дедушку и его бороду, в сухой остаток выпадет бог, который есть ни что
иное как некий Вселенский Гороскоп или Справочник детерминиста-фаталиста. В нем всегда можно найти
информацию о том, что было, что есть, чем сердце успокоится. Бог не может быть субъектом! Он – бесконечно
заведенная пружина Бытия, лишенная в силу этого права на творчество. А почему? Почему мы, носители
творческого самосознания, предполагаем, что более высокая форма организации материального и идеального,
породившая нашу, ни в коем случае не должна обладать “высшей формой отражения” собственного бытия?
Уму непостижимая логика экзистенциализма! Вот уж действительно – страшнее нашей кошки зверя нет!

    Всезнающая пресса донесла до нашего сведения результаты какого-то опроса, проведенного среди
американских ученых, касающегося того, верят ли они в Бога. Речь, конечно же, шла не о церковности, речь шла
о мировосприятии. Оказалось, что примерно 20% верят, столько же не верят, остальные затрудняются. Среди
верующих чемпионами были математики и кибернетики (более 50% веруют), аутсайдерами (около 10%)  –
физики и биологи. В этом раскладе нет ничего удивительного. Все без исключения мыслящие ученые так или
иначе осознают невыносимую сложность организованности данной нам в ощущение материи. Но математики
умеют выражать свои ощущения в числах и при этом верят своим глазам, перед которыми эти числа возникают.
Кибернетики вообще сумели проникнуть в тайну идеального и показать, что самосознание это всего лишь
программа – порядок следования актов информационной рефлексии, материально оформленной информационной
системы, называемой мыслящим разумом. Кроме того, кибернетики по долгу службы приучены почитать закон
сохранения информации не в меньшей степени, чем закон сохранения материи. И наткнулись на то, что плова
в кошке Насреддина даже больше, чем весит вся планета Земля. С физиками проще. Эти пролетарии умственного
труда вообще считают философию предметом аморфным и мутным, а посему – нечего туда и нос совать.
В отношении биологов могу лишь предполагать, что их просто не научили считать. И правильно сделали. Иначе
с ума можно сойти, копаясь в сложнейшей организации биологических объектов и при этом постоянно думать,
а откуда в этой микроскопической капельке взялась организующая ее информация, объем которой исчисляется
сверхастрономическими числами. Итак, двое из десяти предполагают наличие внешней разумной Причины,
двое не допускают никаких внешностей, остальные на эту тему просто не думали. Но если первые могут подтвердить
свое мироощущение доказательствами от противного, то вторым на эту тему даже думать противно, третьи –
безразличны и, судя по всему, могут качнуться туда, куда качнется маятник какой-нибудь сногсшибательной
сенсации на эту тему.

    Схема доказательства, которую попытаюсь использовать, будет несколько необычной. Я нарисую
научно-фантастическую картину – гипотезу, касающуюся возможной организации Бытия, как я его понимаю
с кибернетических позиций, а затем предложу вашему вниманию ряд документов, в которых в том или ином
виде содержится подтверждение ВСЕХ БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ положений этой гипотезы. Документы эти общедоступны,
любой желающий может провести сравнение сам и сделать свой вывод относительно убедительности доказательства.
Собственно, все, что касается этой гипотезы, уже было многократно оговорено в предыдущих главах. Поэтому сейчас
я ее просто упакую в сжатую форму без каких-либо дополнительных объяснений. Хочу лишь подчеркнуть следующее.
Я не пытаюсь познать, “как устроен” Бог, я всего лишь фантазирую на тему, "какой системной организованностью
может быть"  Бог, если на все это посмотреть с позиции кибернетики, этой науки, в том числе, и о разумостроении.
И когда я употребляю понятие Бог, я имею в виду именно второе.
    Итак, все Бытие, т. е. все, что вечно существовало, существует и будет существовать, представляет собой единый
живой организм, неразрывное единство вещества, энергии и их организации. Эту троицу я целиком позаимствовал
из родного диамата в современной трактовке. Взаимная степень организованности материально-субстанциальной 
и идеальной (организующей) составляющих этого единства имеет Предельный уровень. Это означает, что идеальный
компонент единства является главенствующим и целиком и без всяких исключений определяет конкретную
организованность и форму существования субстанциального. В этом случае такое единство может быть только Богом,
т. е. МЫСЛЯЩИМ СУЩЕСТВОМ, личное самосознание и творческая воля которого определяют форму организации
его материальной основы. Иными словами, Бог — это такой “человек”, личный разум которого способен изменять или
назначать свойства материи, которая является субстанциальной основой его “тела”, включая “мозг”, равно как и всего
созданного им материального окружения. Бог — это такой свободный художник, изобретатель, конструктор и технолог
в одном лице, который для материализации своей задумки или мечты способен придать материи дотоле несуществующие
свойства. Ничего идеального, как и материального, за “пределами” Бога, естественно, не существует, ибо он и есть
все Бытие. Иначе бы он не был Богом, а был бы лишь каким-то приближением к Пределу, более высокого порядка,
если сравнивать с нами. Между прочим, ничего особо мракобесного в такой кибернетической фантазии нет. Мы и
сейчас уже имеем программы автоматического проектирования электронных схем, которые способны находить
лучшие схемные решения, в том числе и того процессора-тела, в котором они сами могут работать. Разница в “малом”.
Алгоритм такого творческого поиска в программу вложен ее создателем. Туда же вложены и справочные данные,
ограничивающие выбор материалов и рабочих параметров, используемых радиотехнических и электронных элементов,
чтобы этого “кибернетического изобретателя” ненароком не занесло не в ту степь за пределы данных нашей материи
физических законов. У программы-сознания Бога посторонних создателей нет. Она всегда была, есть и будет сама
себе создатель. Таково главное фундаментальнейшее свойство Предела взаимной организации неразрывного единства
материального и идеального. При любом своем целенаправленном видоизменении (движении) сознание Бога не ищет
способов, как преодолеть материальные ограничения, оно, в результате мыслительного процесса, конструирует
нужную организацию собственной субстанции, а затем просто-напросто соответственно изменяет свойства материи.

    Кибернетическая модель Бога, как мыслящего существа, подразумевает наличие соответствующей структуры
информационно-активных элементов, формирующих процессор его мыслящего “мозга”. Кибернетика исключает
возможность процесса мышления, если не существует соответствующего процессора. У нас таковым является
нейронный процессор мозга. Бог тоже должен иметь “мозг”, принципиальная информационно-алгоритмическая
структура которого, можно полагать, в какой-то мере аналогична нашей. Не потому, что мы такие уж умные,
а потому, что с позиции кибернетики процесс мышления алгоритмически универсален и не зависит от
информационной емкости или конкретной организации процессора. Последним определяются его мощь и
потенциал. Конечно, минимум в деле организации процессора существует: это и есть наш с вами случай в отличие
от других гоминидов. Но верхнего ограничения, принципиально изменяющего алгоритм мышления, нет. Опять
повторюсь, все это – с кибернетических позиций. И речь идет не о конкретном материальном воплощении,
а о принципиальной алгоритмической стороне дела. Будем полагать, что любой информационно активный
элемент мозга личности, обладающей Предельным Разумом, имеет наивысшую алгоритмическую организацию,
т. е. тоже наделен мыслящим личностным разумом. Тогда мозг Бога представляет собой информационную систему,
объединяющую воедино “нейроны”, внутренняя программа которых не является однозначно жесткой,
а представлена подвижным самонастраивающимся алгоритмом информационного преобразования с некоторым
элементом неопределенности (личная “нейронная точка зрения”).

    Отталкиваясь от доступных нам знаний, т. е. создавая модель Бога по собственному образу и подобию, полагаю, что
мозг Бога не является структурно однородным, а имеет многоуровневую иерархическую структуру. При этом каждый
более высокий элемент структуры представляет собой относительно информационно автономное объединение,
тоже построенное по типу мозга. Программа, функционирующая на таком мозге-объединителе как целом, тоже
является мыслящим личностным сознанием уже более высокого уровня. Мысль, выработанная этим сознанием,
информационно пронизывает все “нижестоящие нейроны” и является внешним побудительным импульсом их
мыслительной деятельности. Точь-в-точь, как и в нашем мозге, когда наша мысль заставляет крутиться всякие
там центры и шевелиться извилины иногда до головной боли. Разница лишь в том, что у нас нет оснований
предполагать наличие осознанной деятельности на уровне нейронов нашего мозга. Наш мозг — это минимум
кибернетической организации, и ниже нашего сознания в “нашем компьютере” ничего подобного, информационно
связанного с ним, уже не проявляется. А вот выше – теоретически существовать может, и эту теоретическую
структуру я и пытаюсь себе представить.

    Создавать Бога по своему образу и подобию было свойственно человеку во все исторические времена. Единственно
верное учение однозначно толкует такой разворот событий как субъективную особенность нашего сознания,
оглоушенного грозными силами природы, над которыми человек не властен. Ничего объективного, указывающего
на такую возможность как вышестоящий Разум, в бытии не существует, это плод воображения умственно не доросших
приматов. Сотрите с лица земли носителя воображения – исчезнет и плод. Но вот уже в двадцатом столетии два
математика, копаясь в куче всяческих математических ирреальностей, выкопали оттуда жемчужное зерно фрактальной
геометрии. Оказалось, что существуют математические соотношения, определяющие возможность существования
чрезвычайно интереснейшей структуры. Может, оказывается, существовать материальная система, каждый элемент
которой представляет собой точно такую же систему, представленную в уменьшенном виде, каждый элемент которой
представляет собой точно такую же систему, представленную в еще более уменьшенном виде, каждый элемент которой...
и так до бесконечности как в ту, так и в другую сторону. Гипотетическая инженерно-кибернетическая организация Бытия
укладывается в эту фрактальную схему! Правда, с одной лишь разницей: в “другой” стороне должен существовать уже
известный вам Предел организации, который и обрывает эту цепь “себе подобных” вложений. Выходит, что “по своему
образу и подобию” это вполне объективная математическая конструкция, проявляющая себя, например, в динамике
роста кроны дерева. Цепная реакция фрактального вложения “себе подобных” организаций увеличивающегося
масштаба лежит и в основе транзисторного разумостроения. Не подумайте, что фрактальную геометрию я пытаюсь
привлечь себе в союзники. Я просто в очередной раз цензурно удивляюсь: копаясь в кибернетической куче, выкопал
системную организацию, которую математики выкопали совсем в другой абстрактной куче мнимых чисел. Ну и как тут
не согласиться, что в мире "все vermittelt, ergo взаимосвязано и опосредовано"!
Даже “по образу своему и подобию” – это, оказывается, всего лишь корень квадратного уравнения!

    Сколько сознаний может быть структурно вложено друг в друга? Здесь, по-видимому, никаких ограничений нет.
Сколько нужно, столько и можно. Здесь все определяется природой и организацией субстанциальной основы
такого процессора и организацией информационной взаимосвязи мыслящих элементов. А это уже выходит за
рамки нашей компетенции. Кибернетика на эту тему ничего сказать не может. Она лишь утверждает, что любая
разумоносная структура может существовать, если существуют алгоритм и соответствующие материалы для его
материализации. Поэтому “предписывать приемы” Богу, особенно технологические, мы, вслед за председателем
Комитета по печати, не будем. Не будем изобретать ни “субстанциальных деятелей” Лосского, ни монад Лейбница,
вообще ничего такого, что лежит за пределами физических законов выданной нам в ощущение материи. “Ну, а
предписывать кибернетику в качестве руководящего принципа разумостроения можно?”  – спросите вы. Предписывать
нельзя, а пользоваться для понимания можно. Мы имеем разум “здесь” и предполагаем, что разум более высокого
уровня существует “там”. Более того, полагаем, что наш разум является результатом целенаправленного творческого
акта того самого разума, который “там”. И у нас появляется точка соприкосновения, появляется то общее, что имеется
и “там” и “здесь” – мыслящий разум как таковой. Наука же кибернетика всего лишь вскрыла всеобщие закономерности
построения информационных систем, в том числе и уровня мыслящего разума. И, что самое интересное, она не связана
по рукам и ногам обязательствами не выходить за рамки наших физических законов. Она оперирует лишь информацией
и способами ее взаимодействия, т. е. идеальным! И для нее идеальное – первично. Если хотите это идеальное сделать
реальным, ищите подходящий материал и технологию. Но эта штука для кибернетики вторична. Не материал
определяет алгоритм программы процессора, а совсем даже наоборот. Алгоритмическая сложность программы
определяет требуемые свойства материала и структуру процессора. И поскольку гипотеза предполагает, что
открывшиеся нам закономерности построения разума пришли оттуда же, откуда пришли и физические законы,
управляющие нашей материей, можно полагать, что закономерности эти в определенной мере универсальны,
ибо они не ориентированы на конкретный тип материи. Просто наша материя, объявившаяся 14 миллиардов лет
назад, устроена так, что в конце концов в каких-то точках Вселенной с неизбежностью должен появиться тот или
иной вид субстанциальной основы разума. На планете Земля их реально даже два – биоорганический и кристалло-
электрический, более известный под названием полупроводникового. А ведь мы еще забыли вспомнить про
возможность построения процессора на электронных лампах, электромагнитных реле и даже на пневматических
переключателях воздушных струй. Но шансов на Земле у этих соискателей маловато, очень уж они громоздки.
Может быть, в недрах звезд и существует какая-нибудь предопределенная возможность появления плазменно-
вихревого процессора, но нам это не известно и, боюсь, даже недоступно для понимания вследствие неполного
понимания физики внутризвездных процессов. Да, безусловно, электронный разум ЭВМ создан при участии
человека и даже является отчужденным продолжением человеческого разума. Дело не в этом. Факт, что на
основе неорганических кристаллов создана субстанциальная база для функционирования пусть даже
элементарного и простенького “кусочка разума", говорит сам за себя. Но ведь не человек же является творцом
особой структуры электронных состояний в проводниках, полупроводниках и изоляторах, позволяющей использовать
эти материалы в качестве субстанциальной основы рукотворного разума. Да и необходимые для этого дела
конкретные свойства неисчерпаемого электрона тоже пришли к нам готовенькими, ну прямо в том единственном
виде, который именно и требуется! В том числе – и для нашего биологического существования. Знания об этом
мы просто выкопали из данной нам в ковыряние физической реальности. Выкопали, используя свой мыслящий,
тянущийся к знаниям разум. И тут же сбили цену находке, объявив, что все это так и должно быть, чему, дескать,
тут удивляться, если даже пустой стакан имеет безграничное число свойств. Я не ставлю в кавычки слово разум
применительно к ЭВМ. Функционально он разумом и является. Его коренное принципиальное отличие от нашего
лишь в том, что этот разум не является личностным и не отягощен сознанием. А вот удастся ли когда-нибудь
создать личностный искусственный интеллект не по типу быстродействующего говорящего справочника с глазами
для самонаведения боеголовок – это вопрос вопросов! Кибернетика знает, что такое разум, знает, что душа,
где бы она ни находилась, может быть только материальным процессором безразлично из какой материи сделанным.
Знает, что самоосознающая программа информационной рефлексии, записанная в подвижных структурах этого
процессора, это и есть тот самый неуловимый личностный дух, наше “я”. Но кибернетика ничего не может знать о
технологии формирования такого процессора, не знает путей его фактического схемного решения, и, надеюсь,
что никогда этого не узнает. Даже если когда-нибудь пытливые сапиенсы раскатают по бревнышку собственный
мозг и пересчитают все без исключения нейроны и синапсы, то своего “я” они там не найдут. По моим скромным
арифметическим оценкам, для реализации столь сложного алгоритма программы нашего “я” нейроцитов в
лобных долях коры явно маловато, если сравнивать с тем количеством, которое обслуживает сравнительно
пустяковые на его фоне программы сенсорных анализаторов. Технология неисповедима. Но принципиальное
знание основ построения разума нам дано, начиная с середины двадцатого столетия. Это знание называется
кибернетикой. Первым, кто выкопал эти знания, был Норберт Винер. Значит, эти теоретические знания природа
от нас и не скрывала, не в пример технологическим секретам происхождения мировых физических констант и
квантовой механики. Вот эти действительно не познаваемы в своей внутренней основе. Единственное, что мы
ощущаем, так это то, что будь эти константы и законы хоть чуть-чуть другими, то не было бы никакого нашего начала!

    По-моему, меня как истинного философа опять занесло в сторону. Пора выворачивать баранку на прямую стезю
своего единственно верного учения о тайнах Бытия. Так сколько сознаний может быть структурно вложено друг
в друга? Сколько нужно, столько и можно! Вопрос этот не принципиальный, а чисто технологический. Принципиально –
другое. Давайте пофантазируем вместе. Мы уже знаем, что бесконечное наращивание объема нейронов, или их
электронных логических аналогов, при создании процессора бесперспективно. Алгоритм их взаимодействия и
взаимосоединения усложняется в катастрофической прогрессии. Этот путь, по-видимому, тупиковый. Поэтому
качественный скачок в развитии ЭВМ произошел именно тогда, как только была принята концепция организации
операционной системы – системы функциональных ПРОГРАММНЫХ ПРОЦЕССОРОВ, работающих на сравнительно
простой, общей для всех электронной схеме. Системное программное обеспечение решило все! ЭВМ стала
умещаться в чемоданчике, а ее “интеллектуальная” мощь стала ограничиваться лишь быстродействием электроники
да объемом памяти. И разверзлись хляби, и оттель нескончаемым потоком хлынули всевозможнейшие программы
для пользователей, компьютерные игры, текстовые и графические редакторы. Компьютер заговорил, заиграл,
запел с компакт-дисков, стал показывать живые цветные картинки, в том числе и непристойные. И все это лишь
за счет того, что вместо наращивания электронного мозга-процессора для него изобрели мозг программный.
Комплекс системных программ действительно работает как мозг, составленный из очень “умных” каждый в своем
деле “программных нейронов”. Каким путем начнем фантазировать, строя в воображении возможную организацию
Предельного Разума? Вот это уже принципиально. Я бы пошел путем программного мозга. И, экстраполируя эту
организацию в сторону Предела, неизбежно бы пришел к выводу, что каждый функционально отдельный
программный модуль, каждый “программный нейрон” в этом модуле, вообще каждый программно-структурный
элемент у Предельной организации должен иметь наивысшую степень внутренней организации, т. е. быть
личностным мыслящим разумом определенной, а может быть – и широкой “специализации”.

    Программы, формирующие ту или иную операционную систему современной ЭВМ, хотя и составляют некое
взаимозависимое общее, тем не менее, единым целым не являются. Это – общежитие, каждый живет сам по себе,
правда, когда надо, забегает к соседу за чайником, или сосед вызывает его помочь передвинуть мебель или
разместить какой-нибудь громоздкий фрагмент программы в нужную память. Программный модуль программного
мозга предельной организации, где каждый “нейрон” этого модуля есть мыслящая личность, должен быть устроен
иначе. Он может быть только единым целым – ЕДИНОЖИТИЕМ дискретных разумов. Обрабатывая ту или иную
информацию, в этом процессе участвуют сразу все, к этому делу привлекаемые. Наверное, нет человека, который
хотя бы раз в жизни внутренне не разговаривал сам с собой. Некоторые это делают даже в голос и с использованием
сопутствующей жестикуляции и мимики, пугая прохожих. В своем сознании мы как бы растраиваемся: то один я,
то другой я выдвигаю свои аргументы или их парирую. А самый главный я, который на самом деле я и есть, взирает
на все это дело как третейский судия вроде бы и со стороны, но в то же время – может становиться то одним мной,
то другим. Когда мы там чего-нибудь путное на троих сообразим, я вдруг останавливаю свое внимание на этой
свежей мысли и начинаю обдумывать ее уже сам. Порассуждав в кругу себя как компания из разных трех, я, когда
приемлемое приближение к решению найдено, становлюсь одним целым и уже дорабатываю этот материал сам,
сосредоточиваясь именно на нем и не отвлекаясь на разногласия и раздвоения. Все происходит так, как будто бы
те двоя меня, которые перед этим состязались в эрудиции и логике, после вынесения мною как арбитром
окончательного решения, начали дудеть в одну дуду со мной, забыв, что они оппоненты. Эксперимент, подобный
описанному, весьма прост, доступен и не требует дорогостоящего оборудования. Попробуйте его провести на досуге
и проанализировать свои ощущения. Если получится примерно так, как я об этом рассказал, то вы в принципе уже
поняли, как может работать “двухнейронный” элемент программного мозга. Если сможете представить себя в
миллионном разбиении, то вы поймете, как работает единый “миллиононейронный” сознательный элемент.
Романисты и драматурги это делать могут. Ведь они не просто наблюдают свои вымышленные персонажи со
стороны своего рассудительного “я”, но и постоянно залезают в их шкуру и действуют изнутри. Итак, элемент это я.
Те, другие я, каждого из которых я могу ощущать, как себя самого –  это мои программные “нейроны”. Но если
мне это не нужно, я могу и не ощущать их, замкнувшись на своем личном самосознании и выйдя из прямого
“внутреннего” информационного контакта с ними. Моя мысль рождается в их информационном взаимодействии
 движении. И все трое мы есть одно, хотя фактически нас трое. Два индивидуальных сознания, объединенных по
принципу итерационного вероятностно-асимптотического информационного сближения, вылились в одно
сознание интеллектуальной мощности более высокого порядка чем сумма двух. Именно это “надсознание”
выступает в роли арбитра, прерывающего итерации и выносящего окончательный вердикт с радостным воплем
“Эврика!”. Нейронов два, а меня три. Непорядок! Где же прячется третий? А он сидит в особой структуре
межнейронной организации. Структура – это ведь тоже материализованная программа. И в то же самое время
я один, как и каждый из тех, которые тоже и я, и в то же время – не я. Вот такая получается диалектика идеального:
один плюс один равно трем, равно одному. Между прочим, с точки зрения информатики и кибернетики здесь нет
никакой фантасмагории или мракобесия. Определенная заумь в изложении, конечно, имеется, но, поднатужившись,
ее можно легко преодолеть, как и заумь любого философа, чувствующего, что что-то такое он вроде бы и нащупал,
но с трудом соображающего, как бы об этом доходчиво поведать непросвещенному миру. Для облегчения этой
задачи намекну, что именно так из отдельных функционально обособленных индивидуальных подпрограмм
составляется сложная программа для ЭВМ. Фантазия лишь в предположении, что программист, как минимум,
умеет создавать подпрограммы такой же алгоритмической сложности как наше человеческое мыслящее сознание,
да плюс еще умеет объединять их в единое мыслящее целое. Второе, с инженерной точки зрения, – проще.
Можно для начала просто взять за основу структуру мозга человека и понатыкать туда в качестве заменителей
нейронов готовые индивидуальные человеческие мозги, рассказав им, чем именно они там должны заниматься.
И получится... “обыкновенный” программно-фрактальный фрагмент. Пифагор бы был очень доволен. А уж потом
всю оставшуюся жизнь можно заниматься подгонкой и ликвидацией недоделок. Но все это, естественно, должно
быть в каком-то ином материальном исполнении. Если в биологическом, то с такой башкой мы не пролезем
ни в одни известные нам родовые пути и вообще – ни в одни ворота!

    Предположив, что материально-идеальная система, созданная из неограниченного числа подпрограмм-сознаний,
связанных в те или иные структуры, может явиться, так сказать, составляющей мозга Бога, можно рассмотреть и
некоторые следствия отсюда вытекающие. Главным образом это касается самой возможности создания единого
и стабильного целого из отдельных инакомыслящих личностных элементов без разрушения их непредсказуемой
индивидуальности. Какие свойства должна иметь каждая такая личность? Первое: ее главным побуждающим
стимулом жизни, должно быть непреодолимое желание к общению. Что-то вроде постоянного, никогда не
убывающего и жгучего чувства информационного голода. Второе: полная духовная совместимость личностей.
Все до единой личности должны “сойтись характерами”, даже если эти характеры разные. Иначе, оставаясь
материально единым конгломератом, информационно эта система просто рассыплется. Как вы уже, наверное,
догадались, автор этой гипотезы, ваш покорный слуга, пытается найти лазейку в Царство Божье. Но не для себя
лично, хотя это тоже было бы интересно глянуть хоть одним глазком, а для всего человечества вообще. Никак не
меньше! И, логически сформулировав оба следствия на тему, как бы оно должно быть “там”, тут же и заинтересовался,
а как оно есть “здесь” и каковы наши шансы, если в случае чего.

    Что вынуждает живое существо жить? То же самое, что вынуждает любую гибкую самонастраивающуюся
автоматизированную систему работать в оптимальном режиме. Для этого в нее и вводятся соответствующая
программа самостабилизации и куча обратных связей. Как подметили древние, а может и не очень древние,
точно не знаю, – все живое хочет жить. И ни одно из живых существ, за исключением человека, не способно
на самоубийство. Душещипательные красивые сказочки про овдовевшего лебедя-самоубийцу сказочками и
являются. Как и песня о Соколе в изложении буревестника революции. Не так давно в нашем семействе объявился
такой Сокол, правда, в виде грача-инвалида. Наша сердобольная будущая училка биологии подобрала его с
оторванным крылом в каком-то сугробе. Крыло после неудавшейся попытки срастить его под слоем гипса пришлось
ампутировать, поскольку грач сам начал его остервенело отгрызать за полной ненадобностью. Со временем этот
рожденный летать носатый индивид с бархатной головкой и очень умными глазками, казалось, совсем свыкся со
своей горькой долей, подслащенной постоянным присутствием харчей в количестве, даже превышающем обещанное
“каждому по потребности”. Но при первой же возможности мой вольный товарищ, махая крылом, умудрился на
честном слове и на одном крыле вылететь в случайно оставленное открытым окно. Ну и, естественно, как в песне
о Соколе – ломая когти, кусая локти – упал с пятого этажа. Но не разбился, а рассмеялся, сломав, правда, пару
хвостовых перьев. Берусь утверждать, что данный поступок актом самоубийства не был. Здесь мотивация была
чисто биологической. Захотел бы свести счеты с жизнью, мог бы объявить голодовку. Просто сработала генетическая
программа, прогудев ему в уши, что мы, мол, вольные птицы, а потому – пора, брат, пора! И программа эта не знала,
что ее желания не совпадают с возможностями вверенного ей тела. Как утверждают орнитологи, с лебедем
происходит то же самое. Моногамная птица лебедь, бросаясь на выручку партнеру, “не учитывает”, что летать
как воробей в кустах она не может. Эта птица большого полета. Один раз пролететь на истребителе под мостом,
конечно, можно (В. П. Чкалов это доказал), но как система – нет. И, нарушив правила техники безопасности, лебедь
вблизи земли может попросту погибнуть в результате несчастного случая. А со стороны это выглядит трагедией
в духе Шекспира про Ромео и Джульетту. А вот сокол, не знаю только какой породы, может на крейсерской скорости
пролететь сквозь кроны нескольких ветел и при этом не задеть ни одного листочка. Этому я был свидетелем,
наблюдая с открытым ртом, как этот летун с размахом крыльев как у хорошей чайки крутил иммельманы и бочки,
прочесывая рваными зигзагами заросший ивами овраг.
Если бы лебедь такое умел, не было бы чудесной песни Евгения Мартынова.

    Немного передохнув на природе, вернемся, однако, к философии. Что вынуждает жить человека? К этому его
понуждает врожденная программа поддержания “общеорганизменного” гомеостаза в самом широченном смысле
этого термина. Любое отклонение от равновесия должно быть ликвидировано! И чем больше амплитуда качка,
тем сильнее побудительная реакция к возврату в состояние покоя. Попробуйте вовремя не поесть, не попить,
не отправить естественные потребности. Да ваша нервная система такой гвалт поднимет, что небо с овчинку
покажется! Особенно это касается задержки исполнения обязанностей в отношении отправлений, если перед этим
случайно скушать какую-нибудь бяку. Все ваши высокие помыслы и гордые человеческие заявки как ветром сдует,
оставив вам в ощущение только один аспект объективной реальности. Это дело по-коммунистически уравнивает всех –
богатых и бедных, женщин и мужчин, материалистов и идеалистов, работников умственного труда и физического.
Умственным даже хуже, они, как правило, народ сравнительно воспитанный и тонкий, и по моральным, этическим,
экологическим и так далее высоким соображениям где попало отправлять не могут. Вернее, могут, куда денешься,
но очень при этом переживают и испуганно озираются по сторонам. Это же происходит, когда вам на ногу наступит слон,
когда вас дергает зубная боль, когда вас трахнет радикулит, миозит, невроз, склероз, гайморит, педикулез, дифтерит,
аппендицит, малярия и бронхит. Попробуй тут не поживи, если основной биологический императив жизни есть “вынуждение
к внутреннему покою”. Кроме неполного списка перечисленных выше кнутов на этом же пути имеется и куча пряников
для приманки. И, пуская слюнки в погоне за наслаждениями, мы опять играем в те же ворота  – приходим к
средне-равновесному покою гомеостаза. Оглянешься назад  – там столько еще недоеденного и недопитого,
а тебе уже ничего не хочется. А так было чудесно, когда начинал! Но, гомеостаз восстановлен, глаза остановились,
брюхо, того и гляди, лопнет. Я бы не стал утверждать, что такая организация является лучшим инженерным вариантом
автоматизированного устройства, пригодного для целей самопрограммирования. Но то, что в результате именно
такого заманительно-принудительного “движения к покою” у животного возникает надгенетическая программа
сугубо индивидуальной “эгоистической” рефлексии – факт неоспоримый. Как это происходит, Иван Петрович Павлов
экспериментально показал на собаках. Другие великие ученые в области прикладной философии и языкознания,
начавшие свои эксперименты в 1917 году, доказали это же и на человеке. Хочешь жить – умей вертеться!
Этот биологический принцип самоорганизации оказался универсальным. И многим, несмотря ни на что,
даже удалось выжить. Биологически.

    В отличие от других животных у человека имеется еще один комплект врожденных побудительных программ.
Речь идет о неистребимом влечении к информационному, или, лучше сказать, к духовному обмену. Особенно
заметно это проявляется на первой и последней стадиях жизни человека. Общение ребенку требуется почти
сразу же, как только он приобретает способность двигать глазами. С развитием речи он вообще становится перпетум
мобиле во всем, что касается общения. Нет рядом подходящего гомо сапиенса  – ребенок заменяет его любой
игрушкой, любым предметом, травинкой, цветочком, козявкой и, одушевляя его, начинает общаться с ним.
Дети – это самые лучшие в мире собеседники. Они готовы часами молча и с восхищением смотреть вам в рот,
если чувствуют, что ваша речь обращена именно к ним, а не просто так, в окружающее пространство. Потом,
выучившись пользоваться печатным эквивалентом живого слова, точно так же будут смотреть в рот книге,
сопереживая всем “хорошим” в их сюжетных коллизиях с “плохими”. И эта тяга к духовному общению никак
не связана с поисково-исследовательским инстинктом. Более того, как только человека начинают насильно
накачивать знаниями, он тут же этому внутренне противится. Поскольку почти все мы прошли через “обязательное
среднее”, подтверждающие примеры, я думаю, не требуются. Хорошо, если хоть в чем-то повезло, если хотя бы
часть учителей была живыми собеседниками, а не инквизиторами с указкой. Тогда, как правило, от их предметов
в голове что-то да и остается. Вместе с доброй памятью об учителе.

    Второй видимый всплеск тяги к духовному общению проявляется в пожилом возрасте, когда основная трудовая
повинность уже позади, дети выросли, а самому уже ничего не надо кроме покоя и своевременной выплаты пенсии.
И на этом “ничего не надо” фоне особо контрастно заметна тяга к человеческому общению. Бабушки, прильнувшие
ко всем ста двадцати телесериям очередной нескончаемой мыльной оперы, это не проявление старческого склероза.
Это – доступный суррогат человеческого общения в условиях дефицита общения реального. И те, кому позволяет
зрение, читают в этом возрасте почти столько же и с таким же упоением, как и в детские годы, правда, зачастую не
помня вчера прочитанного. А помнить им и не надо. В этом деле главное – сам процесс. Стремление к общению –
в самом крайнем случае хотя бы мысленно с самим собой – это не привычка по типу условного рефлекса. Это –
генетически предопределенный стимул поддержания духовного гомеостаза – равновесия сознания. Сознание
не умеет находиться в одиночестве. И без духовной пищи человек существовать не может. И если утверждается,
что дети, выросшие в среде животных вне человеческого общения, не обладают сознанием, то это, по-видимому,
не так. Просто сознание у них формируется на основе совсем иного мировосприятия и, следовательно, внешне
проявляется не так как у всех остальных. Если хотите новый афоризм – пожалуйста: Бытие определяет форму сознания.
А вот само сознание это ни какой ни продукт общественных отношений, а такой же генетически предопределенный
продукт, как и особое устройство человеческого мозга. И продукт этот с неизбежностью возникает как особая,
действительно индивидуально сформировавшаяся во время жизни программа информационной рефлексии  –
наш ответ любому, пусть даже и невидимому "Чемберлену", а не реакция на болевые и гормональные раздражения.
Для ответа гормональным "Керзонам" у нас имеется врожденное рефлекторное и благоприобретенное условно-
рефлекторное программное обеспечение, которое, кстати, имеется и у любой другой обезьяны.

    У нашего от рождения коммуникативного сознания есть еще одна любопытная деталь. Мы испытываем
определенное ощущение удовлетворения, когда НАС слушают. Кто когда-нибудь выступал с какими-нибудь очень
 умным докладом, знает об этом. Выходя на трибуну с целью осчастливить собравшихся, мы, вдруг, через какое-то
время замечаем, что первый ряд благополучно спит, второй и далее по порядку  – тоже спят с открытыми глазами.
Председательствующий или президиум сражаются с этим недугом ерзая, меняя позы, вычерчивая какие-то
загогулинки на листках, а то и попросту спят тоже с открытыми глазами. И у неопытного оратора возникает
подсознательное, т. е. физиологическое ощущение дискомфорта, которое всегда является сигналом о нарушении
какого-то гомеостаза. Опытные ораторы и штатные докладчики никогда не смотрят в зал. Они смотрят поверх
аудитории, настроив фокус хрусталика на бесконечность, когда все близлежащее размывается в бесформенное пятно.
И никакого дискомфорта не испытывают, поскольку то, что они делают, информационным обменом не является.
Это  – всем хорошо известная петушиная обязанность прокукарекать. А там – хоть не рассветай! Человеку же,
настроившемуся даже на односторонний информационный контакт, обязательно требуется сознательный приемник
информации. Пусть даже и глухонемой, были бы живыми глаза. Иными словами, передача информации это выход
из состояния равновесия “гомеостаза”. Обратно в равновесие можно вернуться, только получив по цепи обратной
связи встречный сигнал о том, что ваша информация принята. Информация  – это не обязательно совокупность
сведений. Это может быть и демонстрация сочувствия, признательности, любви, ненависти, презрения или даже
безразличия. В последнем случае сигнал-ответ требуется, как ни в каких других, иначе ждать восстановления
духовного равновесия придется долго. Поэтому во всех без исключения языках существуют слова “спасибо!”, “сам дурак!”,
“иди ты!” или их мимические смысловые эквиваленты.

    Как это часто бывает в жизни, это открытие я сделал совершенно случайно. Сидя как-то на совещании,
я заинтересовался какой-то деталью в облике докладчика, крутившегося у доски и что-то там периодически
рисовавшего в надежде оживить аудиторию, собравшуюся сразу после обеденного перерыва. И буквально через
несколько секунд заметил, что докладчик обнаружил мое неестественно пристальное в этой ситуации к себе
внимание и стал несколько чаще смотреть в мою сторону. Деваться было некуда и я, скорчив на лице рожу
восхищенного интереса, включился в эту игру. Смею уверить, после этого восемьдесят процентов времени
докладчик докладывал лично мне, хотя вокруг с глубокомысленным видом пребывали в нирване такие
многоуважаемые персоны, которые сделали бы честь своим присутствием любому научному собранию в любой
Академии Наук любой союзной республики тогдашнего СССРа. Простой контакт глаза в глаза и – пожалуйста –
вы становитесь информационным партнером не просто приятным, а приятным во всех отношениях. Каюсь,
это свое открытие я иногда использовал и в корыстных целях. Оказалось, что даже научное начальство и то
иногда страдает от неразделенной любви. И если смотреть ему с детским интересом в рот, оно тоже начинает
коммуникативно диффундировать в вашу сторону. Никаких материальных выгод это не дает, связь эта чисто
платоническая и работает только в момент от и до. Но, тем не менее, очень скоро меня иногда стали распознавать
в толпе и даже здороваться за руку в случае, когда на мое "здрасте" вполне хватило бы простого формального
кивка воспитанного человека. Простое и настойчивое мозоленье глаз ничего подобного такому смутному
влечению душ не вызывает. Это тоже проверено наблюдениями и прямыми экспериментами. Ничего подобного
не происходит, если собрание научных умов занято распределением фондов или людей-площадей. Там, почему-то,
никто не ищет просто сочувствующих глаз, а все впериваются прямиком и только в глаза вышестоящему
распределителю, который их обычно пытается спрятать.

    Раз уж на то пошло, то могу поделиться еще одним своим ноу-хау из серии секретов духовного общения.
Оказывается, с помощью нехитрого приема можно снискать и всенародную любовь. Если вас по какому-нибудь
недоразумению выберут в президиум, попробуйте провести следующий эксперимент. Подождите, пока ваши,
тоже выдающиеся соседи-избранники, погрузятся в нирвану, а затем действуйте. Прислушайтесь к докладчику и,
улучшив момент, как-нибудь резко встрепенитесь (привлечение внимания тех немногих в зале, кто страдает
бессонницей). Помните правила управления глазами для благородных барышень: в угол - на нос - на предмет?
Здесь примерно так же, но в другом порядке. Повернитесь к докладчику (5 секунд), повернитесь к залу, якобы
ища у него молчаливой поддержки. При этом можно слегка покачать головой вокруг фронтально-горизонтальной
оси в смысле “Ну и ну! Во, заливает!”, снова на докладчика, снова на зал, а потом уже же на потолок с одновременным
подстановом руки под подбородок. В этой позиции якобы сосредоточенного обдумывания можно секунд
пятнадцать-двадцать (но не больше!) подремать, а затем снова с ясными глазами впериться в зал на полторы-две
минуты. Ну а потом, естественно, надо циклами повторять все сначала. Если вам удастся продержаться до конца
собрания, вы, во-первых, станете живой легендой (человек, который не спит в президиуме!! и слушает докладчика!!!),
 а во-вторых, вас будут чаще в такие места избирать. Только не дергайтесь очень часто, могут подумать, что у вас
болезнь Паркинсона, даже если они и не знают, что она так красиво называется. Те немногие, кто не спал в зале и
воспринял ваши ужимки как направленный на них информационный контакт, расскажут проснувшимся об этом
феномене, и популярность вам на некоторое время будет обеспечена. А потом, глядишь, можно и самому при
случае где-нибудь что-нибудь ляпнуть впопад и после этого смело выставлять свою кандидатуру в депутаты.
Вас поддержат. Ведь туда выбирают не тех, кто что-то умеет, а тех, кто хорошо владеет толпой.

    Говоря простым русским языком, данная презентация аутотренинга в сфере охлократического имиджмейкерства 
это вовсе не лирическое отступление. Отнюдь! Этим красивым словом очень любит выражаться жизнерадостный
гордый внук двух сказочников сразу и отец русской демократии плюс приватизации всей страны Е. Т. Гайдар.
Приватизации – по типу грабь ограбленного! И семя “демократии”, брошенное в землю крепкими молодыми
загребущими реформаторами с большой дороги, заботливо взращенное ими под защитной сенью старого
обкомовского демократического саксаула (или аксакала? забыл, как правильно), дало всходы и разрослось в
развесистую клюкву, плоды которой почему-то прилипают только к самым-самым грязным рукам. Для всех же
остальных застенчивых акционеров собственной Родины кремлевский гарант гарантирует только одно – лицезреть
указующий в светлое будущее перст в его арабском варианте. Собственно, а чему удивляться? Ведь и отец русской
демократии, и аксаул-саксакал, и все красно-серо-буро-малиновые Думы всех созывов, разгонов и расстрелов,
совсем недавно были умом, честью и совестью нашей эпохи, кормившимися из одного спецкорыта. А прорвавшиеся
(уже к “демократическому” спецкорыту) народные защитники всех мастей и окрасок очень быстро расчухали,
что высокооплачиваемым потомственным думским диссидентом намного выгоднее быть, чем не быть.
Вот в чем вопрос! Такой вот капиталистический соцреализм с упитанным розовощеким человеческим лицом
демократической национальности. Скушно на этом свете, господа!

     Тлеют сваи моста; Рубикон перейдён;
     Позади – чернота, впереди – пустота;
     Бессловесное стадо, понуро бредём
     То за пряником, то от кнута...

     В спину – хохот гиен, разжиревших в ночи,
     Лопнул пряник-пузырь на лету,
     Кнут сломался, а мы все бредём и молчим...
     К новой цели?  К другому кнуту?

 “Дерево познается по его плодам... Разве собирают с терновника виноград или с репейника смоквы?” Отнюдь!
А поэтому еще раз русским языком повторю, что эксклюзивный аутотренинг имиджмейкерства охлократического
шарма это вовсе не лирическая презентация, а методологический аспект гносеологии, а возможно – гносеологический
аспект методологии. Ведь именно в результате такого рода самонаблюдений удается отделить зерна от плевел.
Удается прочувствовать на собственном опыте, что живое проявление человеческого сознания двухслойно.
Один его слой врожденный, второй  – благоприобретенный. У нас, как известно, существуют хотения и желания.
Сознание, отталкиваясь от уже приобретенного опыта жизни, ставит некую цель. Например, сытые глаза видят
аппетитный сочащийся кусок первой свежести в чужих зубах и уже по опыту знают, какие ощущения могут
возникнуть, если этот кусок окажется во рту лично у вас. Возникает желание этих ощущений. Желание не есть
физиологический стимул. Сытая собака безразлично воротит нос от куска, при виде которого у ее голодного
собрата слюна течет рекой. У не отягощенного сознательной памятью организма желания не возникают.
Следовательно, желание есть продукт сознания. Когда возникает хотение пищи (чувство голода), тут все понятно.
 Это – сигнал об отклонении от равновесия животного гомеостаза. Желание иметь пищи во много раз больше чем
требуется, это уже биологически не обоснованная цель сознания. Но и это еще не стимул, не нервный импульс.
Вот когда сознание определит, что цель сразу недосягаема (хороша Маша, да не ваша), тогда, как выражаются
электронщики, и возникает раздрай. А раздрай это нарушение равновесия. Какого? Духовного. И вот тут уже возникает
биологический стимул-хотение. Наше сознание и радо бы снова вернуться в состояние покоя, ан-нет, не может.
Оно независимо от нашей воли на какое-то время зацикливается на этом деле, поскольку уже перевозбудило
какие-то соответствующие группы нейронов в коре головного мозга, связанные с ассоциациями того или иного
состояния, которое можно определить, как ожидание удовольствия. Собака тоже дрожит от нетерпения это
 удовольствие испытать, но нет ни одного пса, даже из самых обмедаленных и изнеженных, который был бы
способен смаковать пищу, закатывать глаза и наслаждаться вкусом. Наслаждаться так, как это демонстрирует
томный телерекламный красавец, сально заглядывающий в глаза партнерше по завтраку на траве. А сам при этом –
жрет пучок зеленого лука! Потом он это дело зажует рекламируемой им жвачкой, и будет такое амбрэ – гоголевская
городничиха бы от зависти лопнула! Я так полагаю, что его подружка перед употреблением все-таки заклеит ему рот
прокладкой с крылышками, которую она рекламирует, и которая удерживает в том числе даже запахи. Хотение
состояния удовольствия вызывает устойчивое перевозбуждение доминанты, которая блокирует все остальные
нейронные структуры данного уровня значимости. Доминанта чувства голода гасится сигналами обратной связи к
тормозным синапсам “центра удовольствия” от рецепторов, заоравших, что пузо вот-вот лопнет, закрой, мол,
там кому надо рот, мы с тобой уже наелись! А что может погасить доминанту хотения того, чего организму вовсе
и не требуется, но зато хочется завидущим глазам? Путей два. Насытить эти глаза, выдав им в частную собственность то,
чего они так стремились получить, хотя, как подчеркивалось, ни им, ни организму этого не нужно. Или – подавить
это усилием воли, как принуждающей команды сознания, в данном случае тормозной. Но здесь борьба идет на
равных. Рецепторов “насыщения желаний” нет, сражаются... а кто, собственно, сражается? Федор Михайлович Достоевский
сказал бы, что здесь дьявол сражается с Богом. Поскольку мы все-таки еще не до такой степени идеалисты, то давайте,
попытаемся посмотреть на все это прежде всего через материалистические очки. Глядя через них на кору головного мозга,
можно было бы увидеть интереснейшую картину. К тормозным синапсам возбужденных нейронов, устойчиво
взаимосвязанных положительной обратной связью (они не обязательно компактны, могут быть даже частично
“размазаны” по всей коре), к этим синапсам то так, то этак, подкатываются тормозные сигналы, пытающиеся эту
связь разрушить и урезонить данный центр возбуждения, не дающий покоя остальным. С доминирующей программой
 хотения удовольствия воюет или программа “здравый смысл”, или программа “социальные тормоза”. Есть,
оказывается, у нас такие, хотя и не у всех. Вспышки  электрических потенциалов, автоматные очереди импульсов
разрядки, целые ведра тормозных нейромедиаторов, выливаемых в межсинапсические щели с целью затушить
этот пожар  – все это видимое проявление сражения двух или более подпрограмм одной и той же программы  – сознания.
Само же заварило кашу, само и расхлебывает. Само визжит и топает ножками: “Хочу!” Само же и уговаривает: “Зачем
тебе все это? Низ-зя!” А заставляет их бороться самая главная программа – унтер Пришибеев – тупой надзиратель
за физико-химическим порядком во вверенном ему организме. Эта программа не в коре, сознанию она не подчиняется.
Такова автоматика организма. Она зашита в более древних структурах мозга. У нам подобных  – частично в
гипоталамусе. В ней реализуется основополагающий принцип существования любого живого биологического
организма  – никаких длительных отклонений от состояния физического, химического, гормонального или любого
другого равновесия. Никаких! Появилось хотение  – значит непорядок! Иди навстречу хотению и действуй, пока
кто-нибудь не отменит это хотение своим нейрохимическим или электрическим импульсом-командой: “Хватит!”.
Даже если соперник поднимет тебя на рога  – все равно иди и не возвращайся, пока в огне брачного турнира
не перегорит в тебе эта дурь, пардон, гормональная химия. Лучше же, если ты ее погасишь путем удовлетворения
хотения. Но для этого надо выиграть турнир или как-то иначе втереться в доверие, расфуфырив хвост или громче
других прокаркав: “Красавица! Богиня! Ангел мой! Выбери меня, выбери меня, птицу счастья завтрашнего дня!”.
И за это полагается очень большой приз-ощущение, сверхдоминантное перевозбуждение, охватывающее всю
нервную систему, будь то всего лишь окологлоточный ганглий, или целые килограммы нейронов с дипломом
доктора философских наук при ЦК КПСС. Это перевозбуждение, коль уж оно возникло, не погасить никакими
нервными торможениями от болевых, тепловых, моральных, партийных и прочих рецепторов. Они попросту
блокированы. Эта сверхдоминанта гасится только единовременным мощным гормонально-химическим выбросом
в кровяное русло. Все, мол, отбой! До новой встречи! Науке известно не так  уж и много подобных этой цепных
реакций перевозбуждения центра удовольствия, которые организм автоматически старается и хочет усилить.
 Одна из них называется, извините, почесухой. Чем больше и сильнее чешешься, тем больше хочется. У животных
это тоже бывает. И остановить этот процесс можно тоже только химически. Наружно. Например, мазью Вилькинсона.
А вот у приматов бывает и другое  – злорадное нарастание удовольствия от вида чужой боли, страданий и унижений.
Называется это синдромом властолюбия. И эту почесуху уже ничем не остановишь.
Ни дегтем, ни йодом, ни партвзысканиями.

    Существует еще один, довольно темный в смысле понимания механизм стимулирующего возбуждения нервной
системы по типу непрерывного хотения, свойственный человеку. “Печален я: со мною друга нет...” Печаль,
томление, ненахождение себе места, неизъяснимое беспокойство, все эти поэтические муки сердца – всё это
внутренние ощущения организма, сигнализирующие об отклонении от равновесия. И эти ощущения есть проявление
хотения организма эти отклонения ликвидировать. О каком хотении высоким поэтическим слогом сообщает
Александр Сергеевич? Тот, кто хотя бы смутно помнит это стихотворение, первым делом, наверное, ухмыльнется.
Знаем, мол, это хотение: “... с кем долгую запил бы я разлуку ...” Ну а если поднатужится, то, возможно, вспомнит и
следующую строку: “Кому бы мог пожать от сердца руку”. Вот это и есть ключевые слова, открывающие смысл.
Глагол “пить” здесь второстепенный, это, так сказать, один из инструментов для достижения цели. К тому же,
как хорошо известно, партнер для этого дела не обязателен. Его отсутствие иногда даже дает потребителю
определенные выгоды с количественной стороны. Мечта “пожать от сердца” есть ощущение неудовлетворенности,
а поэтическая сердца мука – это уже побуждающий стимул к возврату в состояние равновесия. Первопричиной
этого ощущения является неудовлетворенный инстинкт необходимости информационного общения человека.
Фрейд, наверное, сказал бы, что поэт выражает какое-то свое подкорковое неудовлетворенное в детстве желание
быть “медхен фюр аллес” (это заграничное словосочетание очень любил употреблять Ленин, поэтому я его выучил
наизусть). С Фрейдом спорить не стану. Он ведь тоже делал свои открытия, анализируя собственные глубинные
духовные ощущения, а потом – обобщал их и распространял на других. “Мы почитаем всех нулями, а единицами – себя”.
 Это не Фрейд, это Пушкин. А мне видится, что “Печален я: со мною друга нет” есть врожденный главенствующий
побудительный стимул, возведенный в принцип человеческого бытия. Кем возведенный?
Вопрос, конечно, интересный. Но, только не Фрейдом!

    Вам хочется дышать? Когда этому нет препятствий, то мы даже не замечаем, что мы это делаем. А если препятствия
возникают? Тогда организм устроит нам такую "сердца муку", что всю остальную объективно существующую реальность
как ветром сдует. В активный период своего существования человек редко испытывает ощущение дефицита
информационного общения. Во-первых, его в какой-то мере хватает, поскольку на работе, в толкучке автобусов и
всевозможных очередей, можно наговориться и наслушаться до дрожи в коленках. Во-вторых, оно маскируется
более сильными побуждающими стимулами физиологического свойства. А вот в безмятежном начальном периоде,
когда пищу в клюве приносит мама, и она же меняет уже отмеченные знаком качества пеленки, ползунки или штанишки,
работа этого инстинкта особо заметна. Примеры приводить не буду. У кого уже были дети или были такого рода
контакты с детьми, могут проанализировать свои воспоминания. А у тех, у кого таких контактов еще не было, никакими
примерами не убедить. В старческом возрасте вынужденной информационной изоляции, работа этого инстинкта
опять проявляется особо выпукло. И если провести направленный социологический опрос среди данной категории
населения, результат оказывается предсказуем. Большинство опрошенных на первое место поставят хотение типа
“ну хоть с кем-нибудь поговорить!”. С детьми или с внуками, с соседками на скамеечке у дома, с телегероями
мыльной оперы, с книгой или с позавчерашней газетой, с фотографиями родных и близких, уже покинувших
этот мир. С Богом, наконец, если изоляция особо нестерпима. Даже разговаривая в мыслях с самим собой,
человек всегда имеет собеседником еще какой-то отличающийся от своего “я” личный образ. Естественно,
что при опросе хотение “поговорить” будет высказано только вслед за пожеланиями здоровья и благополучия
всем своим потомкам и остальному человечеству. Это будет, безусловно, поставлено на первое место даже
впереди своего здоровья. Но пожелания есть продукт аналитической деятельности сознания. А вот хотения есть
продукт какого-то неудовлетворения духовных, т. е. высших психических потребностей. Что-то такое не позволяет
нам находиться в информационной пустоте в смысле общения.

   Диамат как самая передовая и единственно верная наука наук, учит, что разговаривая с Богом, человек
разговаривает с самим собой. Берет, мол, свои мысли и пропускает их через социальную память,
благоприобретенную в процессе общественно-производственной деятельности. А зачем нужен нам такой
неопределенный собеседник? Существует зеркало, смотрись и обращайся напрямую к себе самому. Мы, мол,
в смысле я, мол, – ассенизатор и водовоз, революцией мобилизованный и призванный. И жизнь прожил так,
что мне совсем мучительно не больно за бесцельно прожитые годы. И позор меня не жжет, разве что изжога
иногда с похмелья донимает. Но это дело чисто физиологическое и легко гасится содой или повторным приемом.
Но даже и поэту, во весь голос вещающему о времени и о себе, почему-то понадобился более абстрактный собеседник,
чем собственное отражение в зеркале. А ведь это не общение. И это даже не исповедь себе самому. Это монолог –
гимн самому себе. Сам пою, сам слушаю, сам захлебываюсь в нескончаемых долгих овациях. Собеседник ему не нужен.
Неопределенно-личный собеседник здесь просто литературный прием. И возникает этот “собеседник” от смутного
ощущения не востребованности собственного “я”. Нет у меня, оказывается, духовного приемника исходящей от меня
духовной информации, вот я и обращаюсь в конечном итоге к себе самому через головы поэтов и правительств.
И когда это ощущение станет нестерпимым, последует пуля в сердце. “Памятник” Пушкина, между прочим,
хотя и похож, но совсем не из этой оперы. Это тоже реакция, но уже на острое ощущение несправедливости
искусственно создаваемой по отношению к нему духовной изоляции. В оба уха “румяный критик мой” гудит:
“Ты не нужен, ты не нужен, ты не нужен...” А поэт, сердцем чувствуя, что как еще нужен! смог высочайшим слогом
это чувство выразить. И у Пушкина это редкая мимолетность, эпизод. В остальном он неистребимый жизнелюб,
любит жизнь, любит все живое, т. е. служит ему. Но пулю он все-таки получил. В полном соответствии с им же
открытым законом: чем больше Родину мы любим, тем меньше нравимся мы “ей”. Кавычки расшифровываются просто,
если вспомнить, какого сорта “кровям” принадлежит афоризм: “Государство – это Я!”.  Ладно, демонстрировать
свои самодеятельные “способности” к психоанализу я больше не буду. Это не цель, а средство. Я просто попытаюсь
сформулировать – а что, собственно, представляет собой с информационно-кибернетической точки зрения
человеческий дух, как программа. А там уж вы сами, если захотите, можете поупражняться в психоаналитике и
определить, так оно, или не так.

    Неповрежденный человеческий дух (сознание) есть сама себя ощущающая программа общения, т. е.
переработки входящей смысловой информации с обязательным возвратом продукта переработки ее первоисточнику.
И еще одно обязательное условие: получатель должен уведомить переработчика о получении “продукта”.
Неубывающее хотение того, чтобы существовал направленный на нас поток информации, и ощущение нашей
принадлежности к нему в качестве приемника есть любовь к источнику этой информации, не в половом,
естественно, не в физиологическом и не в меркантильном смыслах, а в самом широком духовном. Это – духовное
влечение, всегда направленное снизу вверх! И это ощущение есть главный побуждающий стимул существования
человеческого духа, так сказать, в его чистом небиологическом виде. В этом же ощущении заключен конкретный
смысл жизни сознания, его самодостаточная цель. Сознание не может чувствовать себя уютно, если оно не ощущает
своей необходимости для кого-то другого, не ощущает направленный на себя “поток ожидания”, будь то смысловая
живая речь или выражение чувств. Поток ожидания – это и ощущение прекрасного, и ощущение, возникающее при
виде беспомощности ребенка, престарелого человека, или иного живого существа, которому не обойтись без вашей
помощи, даже если ее явно и не просят. Не мы берем, а нам дают возможность взять! И вот за это подаяние возникает
особое ощущение любви и благодарности. Я нужен, значит, имеет смысл существовать! Во всех этих случаях сознание
получает вполне реальную плату – своего рода удовольствие от такого подчинения, когда ощущаешь себя не хозяином
положения, а всего лишь кому-то нужным придатком. Примерно так мы безответно любим собственных детей,
внуков, даже родителей (в возрасте, когда уже достаточно поумнеем). Любим друзей, любим хорошие книги, любим
зверье-мое, любуемся красотами природы и готовы ее воспевать. Любим поэзию и музыку, любим проявление
чужого гения, любим тех, кто умнее и талантливее нас. И любим не за то, что оно дает нам выгоды с целью “потребления”,
а просто за так, за то, что все это существует и мы имеем возможность к нему прикоснуться, согреться от его лучей,
т. е. войти в духовный информационный контакт в качестве ПРИЕМНИКА. Ох, и трудно же подбирать слова для
определения ощущений! Особенно – духовных. Многословие и сплошной идеализм!
А вот Александр Сергеевич Пушкин сумел все это вместить в два четверостишия:

     ... поминутно видеть вас,
     Повсюду следовать за вами,
     Улыбку уст, движенье глаз
     Ловить влюбленными глазами,
     Внимать вам долго, понимать
     Душой все ваше совершенство,
     Пред вами в муках замирать,
     Бледнеть, и гаснуть... вот блаженство!

Уберите из этого отрывка письма Онегина явно физиологические реакции “бледнеть и гаснуть”, и у вас останется
изумительно точное описание любви как... неубывающего хотения существования направленного на нас потока
информации и ощущения своей принадлежности к нему в качестве приемника. Когда я сочинял эту инженерно-
физическую формулу духовной любви, пришлось надеть ушанку, чтобы не переполошить домашних – так громко
скрипело, кряхтело и натужно охало левое аналитическое полушарие. А мой гениальный тезка едва шевельнул
ассоциативным правым, и тут же у него рука потянулась к перу, перо к бумаге, и – формула готова! Между прочим,
если не заострять внимание на указанных фотоэффектах, то Пушкин здесь описал ощущения ребенка, нашедшего
себе настоящего взрослого друга, занимающегося этим ребенком искренне, с любовью, и как с равным. Такой любви
все возрасты покорны. И, с точки зрения левого полушария, все это называется неограниченной положительной
обратной связью по линии положительных эмоций и ощущений. Чем больше “чешешься”, тем больше хочется.
А если без плоских шуток, то в славянских языках слова друг, друже, дружка, другарь и т. п. восходят к первоначальному
“другой я”. Вдумайтесь! “И счастие моих друзей МНЕ было сладким утешеньем...”. Это опять Пушкин, а не Фрейд.

     Если в терминах любимой нами теории отражения, то наш дух есть зеркало с каким-то информационно активным
отражающим подслоем, задерживающим на время в себе те информационные лучи, которые на него упали,
и своевольно изменяющим их спектральный состав. А уж потом, как и полагается любому зеркалу, эти лучи должны
быть отражены. Рапорт сдан! Причем – не в окружающую пустоту, а обязательно сфокусированно к тому или иному
приемнику-зеркалу, в котором тоже подразумевается наличие активного подслоя, т. е. одушевленности. И, так или иначе,
приемник должен подтвердить, что рапорт принят. Без этого подтверждения отражающее зеркало выйдет из
равновесия и будет ощущать муки сердца – явный сигнал отклонения от равновесия гомеостаза.

    Самые лучшие поэтические описания природы (не обязательно в стихах) возникают только тогда, если автор
одушевляет описываемый предмет и обращается к нему “как к равному”, тем не менее, ощущая его недосягаемое
величие. Если автор ощущает себя живым среди живого, его творения (при наличии таланта в изложении) войдут
в хрестоматии, т. е. будут созвучны естественному стремлению человеческого духа вне зависимости от текущего
исторического и политического момента. Если нет, то все облака в округе влезут в модные штаны от Славы Зайцева,
солнцу можно будет гаркнуть “Слазь, дармоед!”, природа превратится в окружающую среду, взять у которой – наша
задача. И все это, покрасовавшись какое-то время на модных подиумах и тусовках, осядет потом в каких-нибудь
древлехранилищах, бесстрастно коллекционирующих литературные следы той или иной “эпохи” наравне с черепками
глиняных горшков. А вот “то как зверь она завоет, то заплачет как дитя” будут учить наизусть по всей Руси великой
даже подпольно, доколь в подлунном мире ее приватизированные обитатели будут говорить на русском языке.
Если же случится, что для того чтобы понимать команды новых хозяев Земли Русской, придется заговорить на
американском диалекте английского или на идиш, тогда настанут другие времена и придут другие песни. Но даже
и у тех языков вопрос об экологической чистоте хрестоматий “для своих” стоит необычайно остро. Своих они
падалью не кормят. Этот товар предназначен только на экспорт в недоразвитые страны, венценосные, бровеносные,
меченые или хорошо причесанные правители, которых за тридцать зелененьких, за лесть, или с целью максимального
удовлетворения своих неограниченных потребностей властвования, готовы тут же выложить на панель даже
собственную родную мамочку. Чего уж тут о Родине или о родной культуре-то говорить! Все строго по Маяковскому:
“Товарищ Ленин, работа АДОВАЯ будет сделана и делается уже!” И, очень даже успешно. Заветам Ленина верны!
Радостно стираем границы и свое национальное достоинство. И русское, и украинское, и татарское, и еврейское,
и вообще – всяк сущих в ней. Скоро все станем суперменами и средними американцами, не помнящими родства,
но зато ежесекундно следящими за текущим курсом доллара на межбанковских торгах по распродаже нашей
бывшей Родины. Как депутаты наших позорных и горьких Дум, к примеру.

    И кто только выдумал лирические отступления! Лезут и лезут в голову! Чую, что опять сносит с единственно
верного фарватера куда-то в болото сиюминутной философии. А ведь настроился на вечное! Итак, определив
алгоритмическое содержание самой сердцевины человеческого сознания, можно предложить, так сказать,
блок-схему человека, разложив его на составные части по методическим рекомендациям академика И. П. Павлова.
Человек (читай: дух, сознание) есть программа информационной рефлексии, записанная в структурах
информационно подвижного материального носителя-процессора (души). Человек есть индивидуально
самосозидающаяся программа. Сложность и индивидуальные особенности ее алгоритма являются производными
от внешних условий, в которых находился человеческий организм, то бишь тело. Человеческое тело есть биомеханизм,
построенный по принципиально единым для всего человечества генетическим “чертежам”, но в условиях, когда,
то нужных материалов не было и приходилось лепить из подручных, то энергию отключали, то станки барахлили,
то на собрания и субботники отвлекали, то... Короче – генетически хотелось как надо, а получилось, как получилось,
зато – в высшей степени индивидуально. Штучное изделие! Штучный биомеханизм в процессе непредсказуемой
биосборки приобрел хотя и принципиально близкие, но фактически разные рецепторные устройства для ощущения
данной в ощущение действительности. Как внешней – так и внутренней. Как физической – так и информационной.
Как материальной – так и идеальной. Поэтому человеческий организм с его очень нервной системой представляет
собой индивидуально неповторимый ощутитель реальности. Именно это свойство и обусловило появление
индивидуального алгоритма при самонаписании управляющей и реагирующей программы-сознания. Индивидуальное
бытие определило индивидуальность сознания. Но само сознание есть продукт врожденный. Это означает, что все
известные нам психические процессы в человеке “в среднем” запрограммированы еще до его рождения точно так же,
как “в среднем” запрограммирована форма костей голени. А вот какими они получатся – прямыми или двояковыпуклыми –
зависит от того, чем вас будут кормить, и будете ли вы призваны в конницу-буденницу (в качестве наездника, разумеется),
или в школу бального танца.

    Врожденный видовой общечеловеческий организационный алгоритм программы-сознания обеспечивает
принципиальную возможность взаимопонимания и общения между любыми человеческими особями, а
благоприобретенная индивидуальная его окраска – возможность инакомыслия. Капитан Джеймс Кук и его
команда могли общаться с “открытыми ими” аборигенами Сандвичевых островов не только на биоуровне,
одарив их сифилисом и другими благами цивилизации. Они могли общаться и на общесознательном уровне
типа “моя твоя понимать”. Но понимать они друг друга по-разному. Кук понимать, что все, что плохо лежит
на просторах мирового океана, по праву принадлежит великому английскому народу в лице его королевской
короны. Тем более – при наличии пушек. Гавайцы Аристотеля не проходили и не знали, что все варвары “от бога”
являются потенциальными рабами. Они вообще не знали, что они рабы и варвары, поскольку лица у них были
гладкими и лоснились от полноты жизни (дословно варвар – бородатый, а не дословно по-древнегречески  – грубый,
невоспитанный). Но зато невоспитанные гавайские языческие жрецы проходили, что если скушать кусочек сильного
животного или человека, то его сила обязательно перейдет и к тебе. Как и для чего совершается ритуальное
людоедство, об этом в своей книге “Золотая ветвь” великолепно рассказал Д. Фрезер. А уж сильнее Кука, как вы
понимаете, на Гавайях зверя не было, особенно в то историческое судьбоносное и переломное для гавайцев
мгновение (импортные венерические болезни в последствии сократили население островов в пять раз!).
Вот гавайцы и приобщились лично к капитану Куку, а не только к бледным спирохетам. И дело тут вовсе не в
кулинарных пристрастиях и не в различиях той или иной кухни. Дело в индивидуальности мироощущения!
А оно не совпало. И каждый желал скушать свое. Джеймс Кук  – Гавайи, а гавайцы Кука. И у того и у других это
получилось. А вот антрополог Николай Николаевич Миклухо-Маклай, когда примерно сотню лет спустя прибыл
на такие же острова к таким же “дикарям”, демонстрировать свое суперментство и принадлежность к высшей
цивилизации не стал, а начал всех подряд уважать и всем без разбору кланяться при встрече. И остался цел.
Решили, наверное, что, мол, если такого съешь, то сам из вождя мигом превратишься в гнилого интеллигента.
Но при всей разнице  индивидуальности сознания и мироощущения, разрозненные участники этого
информационного процесса могли общаться, ибо от рождения обладали такой принципиальной способностью.
А остальное было уже делом вкуса. Кому – Кук, а кому – гавайская гитара.

    Когда я говорю “от рождения”, это вовсе не означает “генетически”. Вся штука в том, что генетически этого
не может быть, потому что этого не может быть никогда. Факт невообразимого превышения нашего
информационного наполнения над объемом информационного содержания всего нашего генома математически
доказуем. Я не могу ощутить себя идеалистом до такой степени, чтобы пройти мимо этого факта. Если мы видим
результат проявления информации, значит где-то должен быть и ее материальный носитель. И процессор-душа,
в материальных структурных переплетениях которого существует самое главное и самое непостижимо сложное
самоощущающее ядро нашей личностной программы-сознания, тоже должен быть. Но в мозге его нет, я уже объяснял,
на каком основании это можно утверждать. Большее в меньшем физически разместиться не может! Процессор-душа
безусловно материален. Но если мы его не видим, значит, эта материя нам в физическое ощущение не дана. Ни в
прямое чувственное – ни в вооруженное научным инструментарием. Точно так же – как нам не даны в ощущение
физические причины основополагающих квантовых законов и соотношений. Работа сознания как программы видна,
а процессор, обеспечивающий эту работу, – нет. И с этим приходится смириться. Все-таки закон сохранения информации
главнее любых религиозных догм и пристрастий, даже если некоторые из них и называют себя материализмом.
И, второе. Процессор-душа, как материально-структурная “заготовка”, одинакова у всех гомо сапиенсов, когда бы и
где бы они ни жили. Это примерно так же, как у всех у нас, как вида, одна и та же принципиальная схема организации
мозга. Если образно, то процессор-душа это примерный аналог нашего биологического мозга, “нейроны” которого
могут срастаться только в те или иные принципиально определенные информационно-функциональные комбинации.
И принципиальное назначение этого процессора тоже просматривается: обеспечить появление индивидуально-личного
сознания как переработчика информации с возможностью информационного общения с ее внешним источником.
А вот срастутся или нет те или иные “синапсы души”, это уже будет зависеть от конкретной деятельности того,
связанного с ней записывающего биомеханического устройства, которое вполне доступно материально, и которое
любой патологоанатом может в считанные минуты разложить на составные части на оцинкованном столе.
У платонов-аристотелей или у младшей доярки из колхоза “Красный ваучер” этот потенциал будет реализован
примерно одинаково, но в большей степени, чем у Маугли. А у Маугли, если судить по кинофильму, степень
реализации будет большей, чем у отца русской либеральной демократии, дедушкой которой, стало быть, был
его былинный папа-юрист. Если наличие души как процессора отрицать только из-за того, что мы ее не видим,
то можно точно так же отрицать наличие любой черной дыры, о которой толкуют астрономы. Ее тоже никто не
видел и никогда не увидит, поскольку оттуда вообще не вылетает ни один квант света. Мы лишь можем
догадываться о ее существовании, анализируя косвенные гравитационные улики закона сохранения количества
движения. И о необходимости наличия более сложного процессора, чем четыре столовых ложки нейроцитов
лобных долей коры, мы тоже можем догадываться на основании требований закона сохранения информации и
материально-информационного соответствия. А иначе, это действительно будет какая-то несусветная пан-мистика!
И тогда уж лучше вообще ни о чем не думать. Бубни себе: Бога нет! материя неисчерпаема и акбар! вещество,
энергия и организация троекратно акбар! Особенно – организация. А уж ежели она организация партийная или
религиозная, то она акбар в квадрате. Или – в треугольнике, у которого все углы могут быть тупыми.

     Все, о чем говорилось выше, это, хотя и спорное, но вполне физическое толкование “необъяснимых”
материально-информационных взаимодействий, наблюдаемых в опыте для биологических объектов. Ниже
будет обозначена гипотеза, построенная на базе кибернетических представлений, опять же с учетом
“необъяснимого”, наблюдаемого в опыте. С учетом той самой необъяснимой тенденции эволюции, приводящей
к появлению вида гомо сапиенс, о которой говорил выдающийся антрополог Вайденрайх. Вопрос ставится просто.
Если у нас возникает подтверждаемое опытом ощущение, что эволюция есть целенаправленный процесс,
и мы можем даже указать на человека как на конечную цель этого процесса, то можно попытаться и определить –
для чего все это нужно. Инструментом для такого рода анализа мы уже обладаем, называется он кибернетикой и
информатикой, т. е. науками, позволяющими оперировать идеальным точно так же как материальным. Складывать его,
вычитать, комбинировать, связывать в системы и так далее. И все это без мистики. Ежели с позиции разума не удастся
хотя бы примерно определить, для чего все это нужно, можно переквалифицироваться в мистики. Учебников и
пособий по этому делу – тьма! Хватит всем – по две с половиной штуки на нос, включая грудных детей и приравненных к
ним депутатов Думы, которые в своих дутых фракциях своих липовых “партий” денно и нощно сосут Родину-мать,
и делают законы только под себя.

    Если конечной целью существования и эволюции данной нам в ощущение материальной вселенной является
производство элементов разума, то каждый из нас, как личностная программа-сознание, является одним из этих
самых продуктов, выросших на тонюсенькой веточке биохимической формы существования материи в виде
биосферы планеты Земля. Эволюция материи в этом вселенском инкубаторе подчиняется тому же самому
универсальному закону единства необходимости и случайности, действие которого распространяется и на отдельный
организм, и на эволюционное развитие биосферы, и на эволюцию вещества и энергии в локальных объемах вселенной.
Закон этот до изумления прост. Любой акт трансформации в ходе эволюции с одной стороны определяется
нерушимостью уже имеющегося “генерального плана”, с другой – вероятностно-статистическим характером его
исполнения. Генеральный план возможности существования звезд и планетарных систем, так же как и известной
нам биохимической формы организации материи, определен квантовыми свойствами вещества и энергии еще на
уровне микромира элементарных частиц и взаимодействий. Генеральный план лично вашего персонального
драгоценного распрекрасного тела обозначился  в двадцати трех парных хромосомах в момент слияния папо-маминых
гамет. Где дислоцируется генеральный план эволюции биосферы, установить не удается. Но то, что он имеется, очевидно.
Об этом говорит, во-первых, независимое появление в изолированных точках планеты морфологически схожих форм
живого организма, а во-вторых  – независимое и исторически одномоментное появление сугубо человеческого мозга
и сугубо человеческой конституции тела у двух географически разделенных ветвей приматов. Вероятностно-
статистический фактор, не посягая на генеральную линию, а действуя строго в рамках ею же дозволенного, определяет
индивидуальный ход развития любого физически разрешенного процесса или формирования элемента биосферы,
будь то класс, вид, или отдельная особь. Этот же фактор в определенной степени влияет и на штучную неповторимость
индивидуальности любого отдельного человеческого сознания. Генетическая эквивалентность однояйцевых
близнецов не является для этого помехой. Конечно, над каждым из нас кроме генеральной линии генотипа поработала
еще и рулетка слепого случая. Но что касается нашего сознания, то для него однозначность закона единства
необходимости и случайности уже не писана! И это – единственное известное нам нарушение цепи причинно-
следственных отношений. Начиная с определенного возраста, мы сами сознательно волевым порядком можем
вмешиваться в ход формирования нашей программы-сознания. Неосуществимое осуществилось! Создана изолированная
программа, которая может программировать самое себя, исходя из собственных пониманий своего интереса!
Но как же тщательно для этого перетасовали колоду 14 миллиардов лет назад!

    Фундаментальнейшим общечеловеческим свойством сознания является врожденный синдром любви “снизу вверх”.
Что это такое, мы уже детально обсуждали. Следует лишь добавить, что свойство это не может быть приспособительной
находкой животной эволюции, а является проявлением генерального плана предназначения. Наше волевое
сознательное эгоистическое воздействие способно лишь до определенной степени заглушить этот врожденный
программный компонент сознания, но окончательно уничтожить его не может. И свойство это не является продуктом
самоорганизации вида гомо сапиенс в процессе общественно-производственных отношений. Как раз эти самые
отношения, равно как и появление развитой второй сигнальной системы, стали возможны, благодаря проявлению
этого врожденного свойства. Пора, наконец, выпрячь телегу из лошади и переставить их местами. Взирая на это
свойство с колокольни кибернетических представлений, видно, что эта информационная коммуникабельность
изолированной программы-сознания позволяет использовать эту программу как личностно-неделимый программный
блок для построения программ более высокого порядка сложности –  для включения ее в программный мозг-процессор
в качестве мыслящего, осознающего себя “нейрона”. Реальным препятствием этому может быть только приобретенный
в процессе самонаписания нашего сознания, нами же выпестованный эгоистический компонент себялюбия, действующий
супротив врожденного компонента любви альтруистической. В этом случае возникает частичная или полная
несовместимость “нейрона” с ему подобными, исключающая саму возможность использования его в качестве элемента
программного процессора. И “починить” такой нейрон будет не так-то просто. Наше личное сознание есть единый
взаимопереплетенный алгоритм, а не набор независимых программных блоков. Уберите из него хотя бы малую часть
имеющихся эмоциональных фильтров и связей, он и рассыплется. И личность, даже не теряя способности ощущения
внешнего, может потерять самоощущение, т. е. перестанет быть таковой, а это и есть действительный распад личности,
ее фактическое небытие. Это уже смерть в последней инстанции, за которой для личного сознания ничего быть не может.
Никаких надежд на кибернетику, никаких надежд даже на Бога, ибо как раз ему эти отбросы и не нужны. Он сеял не их семена.
   
       Человеку, хотя бы немного обладающему воображением, не трудно представить ощущения “чистого сознания”,
не отягощенного собственным телом. Тем более, почти у каждого из нас соответствующий опыт имеется. Представьте себе,
что вы можете управлять вашими сновидениями. Не быть их рабом, иногда до реального холодного пота выискивая
возможность из этого кошмара куда-нибудь смыться, а самому, по своему хотению, определять их порядок и направленность.
И все ощущения духовного порядка при этом будут реальными! Болеть, ныть и дергать, конечно же, ничего не будет,
поскольку болеть будет нечему, но зато все остальные восприятия останутся во всей своей красе. И в такой “сон” можно
вызвать образ другого человека. Причем общение с ним пойдет уже не на уровне вашего сценария, а, что называется,
в реальном времени, поскольку он тоже будет видеть этот же “сон”. Это будет “сон на двоих”. А теперь прикиньте, много ли
у вас найдется друзей, знакомых или близких, которые бы от всей души захотели откликнуться на ваш вызов. Войти с вами
в контакт, и на какое-то время слиться с вашим сознанием, войдя в качестве живого действующего лица в ваши мечты и
введя вас в свои? Если много, то вы или очень самонадеянный человек, или большой начальник, всерьез полагающий,
что все те проявления любви и дружбы до гроба, которые демонстрируют вам ваши подчиненные, действительно являются
духовной платой вашему духовному обаянию. Друзья по духу это взаимное притяжение инакомыслящих единомышленников,
и это настолько редкое и драгоценнейшее явление, любой искоркой которого стоит дорожить, если даже она проявляется
всего лишь в призрачной форме краткого смутного необъяснимого влечения – простого беспричинного хотения хотя бы
изредка быть рядом. Но лично вам, может быть, и хотелось бы, а вот захотят ли слиться в духовном контакте с вами?
За это надо платить – искренно, восхищенно-вопросительно снизу вверх заглядывать в глаза предмету вашего обожания.
Как я уже говорил, и это проверено в эксперименте, от такого тают даже заскорузлые сердца очень вышестоящих (но,
непременно, чтобы хотя бы в малость “с человеческим лицом”) начальников. Однако во “сне” втереться в доверие
обманом скорченной любовной рожи не удастся. Во-первых, не будет рожи, как таковой, а будет четко воспринимаемое
истинное лицо вашего духа. Во-вторых, согласно тонким наблюдениям К. П. Пруткова, – единожды солгавши, кто тебе поверит!

     Основоположник панматериализма Сиддхартха, он же Будда, создал представление о надматериальном бытии,
удивительно похожее на кибернетическую модель. Душа, как некая изолированная материальная сущность, несущая
в себе программу мироощущения, переселяясь (реинкарнируя) из одного тела в другое, занята тем, что у программистов
принято называть отладкой программы. То есть, поиском самого-самого наилучшего ее идеального варианта. Степень
отклонения от идеала, так называемая карма, очень даже материальная, хотя и неосязаемая штука. Это – своего рода
“деньги наоборот”, материальный эквивалент вредности товара. А идеалом, по учению тов. Сиддхартхи, является такая
душа, которая кармы не имеет, и, стало быть, является Буддой (просветленной). Мироощущение при нуле кармы исчезает
полностью, остается лишь легкая тень самоощущения. Вот тогда ей на этом свете делать уже нечего, и она спокойненько
впадает в нирвану, т. е. сливается с другими такими же буддами в какое-то иное, но уже единое, безмятежное материально-
духовное образование. Чем больше кармы за плечами, тем меньше соображаешь, кто ты такой есть. У червяка очень
много кармы. Поскольку человек все-таки соображает, т. е. осознает себя как мыслящую сущность бытия, кармы у него
совсем немного. Однако свою предшествующую реинкарнационную биографию, в ком и когда она уже успел побывать,
душа не помнит. И ей остается сделать маленький шажок, и кармы не будет вовсе, можно наклеивать знак качества и
маршировать в нирвану. Чтобы этого добиться, необходимо усилием своей сознательной воли подавить в себе все без
исключения остатки страстей, все влечения, сочувствие, совесть, остатки памяти, абсолютно всю духовную индивидуальность.
Ибо она и является той коркой грязи, которая изолирует душу и не позволяет ей слиться с другими, уже просветленными и
очищенными. Будет ли личное сознание существовать после вхождения души в нирвану? Ни в коем случае! Ему там места нет,
ибо нирвана это не более высокий уровень структурной организации материи, а полная аморфизация без каких-либо
намеков на структуру. Вечный Покой полной победы энтропийного равновесия! В этой нирване даже “Высшего Разума”
существовать не может, поэтому буддизм и является очень своеобразной острорелигиозной формой абсолютного атеизма.
А ведь, в конечном счете, стремление сознания к полному подавлению в себе любых позывов к общению, это есть самая
обыкновенная попытка духовного самоубийства. Не физического телесного – это придет само, можно и не торопиться, –
а духовного! Полного и бесповоротного! Дух – это ощущающая свое личное бытие программа. Нет личного бытия, нет и духа.
И такая программа, не имеющая ни одной точки информационного соприкосновения с другими программами, не может
быть встроена ни в одну мыслимую программную структуру. Это – дегенеративный “нейрон” без синапсов. Чтобы хотя бы
удержать такое в единой куче, опять понадобится просить несуществующего Бога соорудить для нирваны какую-то черепную
коробку. Ведь нирвана это не бестелесная идея Платона, а особое состояние материи – и видимой, и невидимой духовной.
И тогда такое состояние может быть только чем-то наподобие разреженного инертного газа при нуле градусов Кельвина.
А еще говорят, что идея о тепловой смерти Вселенной родилась в прошлом веке. Она родилась 26 веков назад!

    Ученый дяденька, сообщивший со страниц АиФ, что бог это “не дедушка с бородой, а совокупность информации
обо всем”, судя по всему, в своем мироощущении является пантеистом. И его, также как и меня, очень интересует
материальная возможность жизни после жизни. Пантеизм это современная форма философии буддизма, и в то же
время это разновидность материализма. Материя здесь первична, но представления о ней более гибкие, чем у
философии вульгарного материализма, даже с диалектическим довеском. Как представитель последнего, я, например,
вынужден определить душу как недоступное восприятию, но обязательно материальное структурное образование-процессор.
А дух – определить как программу. Все это я подсмотрел у компьютера, который принципиально во многом и до неприличия
похож на меня, как на материально-информационную систему. И даже Бога мне удалось себе представить как реальную
мыслящую Личность, как Предельный уровень взаимной организации материального и программного компонентов
всеобъемлющего Бытия. А как эти неуловимые понятия представляются пантеисту? А вот как. “Предположим, что основой
каждого существа является некая информационно-распределительная структура (ИРС), а физическое тело является лишь
ее видимым отображением в трехмерном пространстве. Для простоты будем называть эту структуру “душой”...”
Очень красиво! И про бога, который не субъект, и про душу-ИРС. И наукообразия нисколько не меньше, чем в моем
кибернетическом лепете на эту же тему. Один мой хороший приятель, биолог, долгое время занимавшийся некоторыми
вопросами генетики, в конце концов, как и я, тоже тихо тронулся и начал искать недостающее информационное звено
где угодно, но только не в структуре живого организма. Поскольку, чем глубже он туда погружался, тем явственнее
оттуда проступал арабский перст, указующий в другую сторону. И, за неимением ничего лучшего (не идти же с этими
вопросами в церковь к попам!) впал в какую-то разновидность материализма высшего порядка, т. е. в пантеизм.
Он даже снабдил меня очень интересной книгой, в которой было систематизировано большое количество различного
рода наблюдений сверхъестественного в психической сфере, которое, с точки зрения автора, можно объяснить только
и исключительно с помощью предположения о вечном предсуществовании души и ее перманентной реинкарнации.
Описано много случаев, когда после перенесенной травмы мозга или после возврата из состояния клинической смерти
человек вдруг начинал все что было не со мной помнить. Один даже заговорил (так было написано в книге) на каком-то
мертвом скандинавском языке, которым эти допотопные вымершие северяне пользовались задолго до того, как туда
придиффундировали племена – предки теперешних скандинавов. Ученые, мол, определили, что никто на свете не мог
когда-либо сообщить этому поврежденному головой индивиду ни одного слова из этого языка, поскольку о нем известно
лишь то, что он когда-то существовал. Ну а раз такое случилось, значит этот индивид, вернее – его душа, уже существовала
и проживала по указанному адресу еще в незапамятном веке, вселившись в одного из вымерших аборигенов Скандинавии.
Примеров подобных этому в книге было множество. И все это однозначно доказывало вечное предсуществование души.
Вечная диаматная круговерть нашенской материи уступила место круговороту души в природе. Оказывается, ИРСы
время от времени просто меняют свои видимые отображения в трехмерном пространстве в полном соответствии с
командами не от дедушки с бородой, а от “совокупности информации обо всем, что было, есть и будет в мире”.
А сама эта совокупность представляется в виде всеобъемлющего энергетического поля информации.

    Честно говоря, рассказ о разговоре на давно вымершем языке, которого, якобы, никто не мог знать, напоминает байку
о гениальном американском изобретателе Роберте Вуде. К нему, якобы, пришел другой изобретатель и сообщил, что он
изобрел растворитель, который растворяет все! На что Вуд мгновенно поинтересовался – а в какой посуде тот держит
свой чудо-растворитель. И формулу изобретения пришлось срочно подкорректировать. Откуда вы можете знать, что человек
говорит на каком-то языке, если не сохранилось детального описания фонетики этого языка, а сохранились, предположим,
только какие-то условные иероглифы? Любому человеку можно помочь “заговорить на языках”, т. е. воспроизвести череду
словоподобных звукосочетаний или даже бессвязных фрагментов речи на якобы неизвестном для данного индивида языке.
Бессвязным бредом пифий, сидящих на треножнике над слезоточивой одурманивающей расщелиной в скале, оракулы
пользовались еще в Древней Греции, двусмысленно растолковывая его за соответствующую плату всем любителям заглянуть
в завтрашний день. “Ты погубишь великое царство!!” Мы все учились понемногу и, так или иначе, когда-либо слышали чужую
речь или какие-то звукосочетания. Следы же слуховой памяти сохраняются до конца жизни. Стоит всего лишь ткнуть электродом
в определенную зону коры головного мозга, и из вас, как из дырявого мешка, полезут словесные перлы, от которых вы будете
изо всей силы открещиваться, заявляя, что вообще слышите это в первый раз. Между прочим, анестезиологи знают, что в фазе
возбуждения при получении эфирного наркоза даже очень застенчивые, благовоспитанные и, несомненно, интеллигентные
представительницы прекрасного пола иногда начинают выражаться на таком матерном наречии, пред которым в немом
восхищении встали бы дыбом все биндюжники Одессы! В активной сознательной памяти у человека этого “языка” никогда не
было и нет. А вот в той памяти, которая когда-то чего-то слышала и без спроса записала на всякий случай, может быть все
что угодно. Не на небе же живем! Эти же “языковые” корковые области можно возбудить и усилием воли – своей или чужой.
Но при этом придется тут же сделать себе автонаркоз и отключить свое сознание, чтобы оно не мешало. Способ
безэлектродного ковыряния в коре давно известен. Это медитация, т. добровольный выход из сознания в направлении
к нирване. Но учтите, что как только ваше сознание выключается, в вашу кору через недремлющие слуховые рецепторы
может проникнуть любой желающий и посеять там такое разумное доброе вечное, что потом уж никогда не отмоетесь!
По научному это называется внушением в гипнотическом состоянии или, попросту, гипнозом. Психообработка клиентов
секты Аум Синрикё проводится именно таким способом. Таким же способом народный депутат Кашпировский рассасывал
по телеку наши боевые шрамы, повышал потенцию, понижал мочеотделение и перекрашивал седых в молодых 
(рассказывают, что когда психотэрапэут дал в эфир установку на энурэз, все фонтаны Петергофа враз сникли; даже Самсон,
услыхав будильник во чреве истязаемого им животного, тут же захлопнул эту пасть со всеми вытекающими из нее
обстоятельствами). Это – во-первых. А во-вторых, если предположить, что человек после черепно-мозговой травмы
вдруг действительно овладел информацией, которой владел информационно недоступный ему далекий предшественник,
разве это позволяет делать однозначный вывод о предсуществовании души и ее переселении? В рамках того же исходного
положения об энергетическом поле “информации обо всем, что было, есть и будет”, можно с такой же убойной
“однозначностью” сделать и совсем другой вывод. Совершенно новенькая, ни разу до того не пользованная душа, к голове
видимого отображения которой в трехмерном пространстве случайно приложили тяжелый предмет, решив, что дело труба,
могла в этой экстремальной нештатной ситуации попросту подключиться к своему первоисточнику – к совокупности
информации о том, что было. А там, вестимо, хранится всяк сущий в ней язык, включая даже языки питекантропов,
шестикантропов, синантропов, вымерших скандинавов и полное собрание фени всех времен и народов. Когда настырные
медики все же оживили трехмерное отображение, оно и заговорило черт-те по-каковски. Но отсюда никак не следует вывод
о том, что одна и та же душа, как Вечный Жид, неприкаянно скитается по разным существам, набирая в свою непомнящую
память “посвящений и воспоминаний дрянь” (В. Маяковский). К тому же существует еще и вопрос на засыпку. “А чем вы
занимались до семнадцатого года” четырнадцать миллиардов лет тому назад, когда еще не было ни Взрыва, ни трехмерного
пространства? Если “та” материя была и до-то-го, то с какой целью возникла “эта”, которая оказалась обреченной на
энергетическое вымирание в расширяющейся Вселенной, как допотопные скандинавы? А поскольку ваш бог не субъект,
а всего лишь совокупность информации, которая не может ставить разумные цели и волевым порядком влиять на ход
событий в будущем (иначе тут же будет вынуждена превратится в субъекта!), то считайте, что конец Света уже состоялся.
На колу мочало, начинай сначала. Чем это лучше зашоренного материализма, который тоже не может объяснить
наблюдаемое в опыте материально-информационное несоответствие и отсылает нас в неисчерпаемую нирвану пустого
стакана? Да ничем! Но путаней намного. Ну и, конечно, намного романтичней, загадочней и красивей.
Примерно так же красиво звучит слово энурез по сравнению с русским переводом этого медицинского термина.

    А почему бы и впрямь не обратиться к замечательной мысли Кудрявцева-Платонова о том, что “попытки объяснить
устройство мира посредством дуалистической философии оказались неудовлетворительными. Они ведут к тому,
что один из указанных типов бытия становится впереди другого. Результатом этого является материализм или
идеализм. Мы должны найти третий принцип, который объединит дух и материю. Этим принципом является
абсолютно совершенное существо – Бог, который сотворил мир так, что материя служит в качестве основания
для проявления духа.” И принцип этот с необычайной элегантностью укладывается в представления
современной науки кибернетики. Притом – без малейшей натуги и риска необратимого вывиха мозговых извилин
у нашего видимого отображения в трехмерном пространстве! Я, например, ни на одном скандинавском языке
после этого не заговорил, да к тому же остался и при своем собственном энурезе.   Чего и вам желаю!