Фото Виктора Баженова.
Его называли сумасшедшим, чудаком, Кто-то сожалел о нем, как о художнике, принесшем в жертву безумной идее свой талант…
-Я занимаюсь проблемой полета не только как инженер, но и как художник, - говорил он, - Убежден, что законы природы, искусства и техники взаимосвязаны, пытаюсь их постичь.
Впервые с Михаилом Ляховым и его творчеством я познакомилась в конце 70-х на вернисаже юбилейной выставки трех художников, которым исполнилось по пятьдесят. Его черные деревянные скульптуры вызвали у меня ассоциации с органной музыкой. Романтичны были его циклы линогравюр: «Человек и море», «Человек и дельфин», «Икар». Его листы были наполнены безудержной радостью жизни, ощущением свободы, которую дарят человеку солнце, ветер, море, когда пульс его смешивается с мощным и звучным биением сердца природы. Одной певучей линией передавал художник летящую пластику тела, слитого с сияющим пространством. Его монументальные работы «Мир», «Атом», «Юность», «Материнство» из гибкой металлической проволоки можно было бы назвать пространственной графикой.
Только познакомившись с автором, узнав о его необычном хобби, я поняла насколько глубоко и искренне выражена в его творчестве личность художника, его миросозерцание, его мечта о крыльях.
Выступление Ляхова на вернисаже, кажется, состояли из одной фразы, смысл которой стал мне ясен позднее: «Наши победы принадлежат человечеству. А поражения нас не касаются».
Затем был банкет в «Метрополе». И тут оказалось, что юбиляр не явился на свой собственный юбилей. Пригласил друзей, а сам не пришел, не захотел терять время.
Однако друзья не обиделись. Чествование состоялось заочно и какое!..
Один из друзей Михаила авиаконструктор, бывший летчик-испытатель представил его как талантливого изобретателя. Причем он не только изобретает, но и строит своими руками и испытывает махолеты – летательные аппараты с машущими крыльями.
Ляхов – не первый художник, пытавшийся создать махолет. Вспомним Леонардо да Винчи, Татлина. Эти попытки не прекращаются и в наше время. Обычно их осуществляют бывшие летчики, авиаконструкторы. Но авиаконструктор-любитель, самоучка… сейчас в век узкой специализации это странно звучит. Ведь за плечами у Ляхова – не технический вуз, а Строгановка, где не изучают аэродинамику и прочее. Современный уровень науки и техники требуют от человека всей жизни в обмен на маленький стришок в небоскребе технического прогресса. И все же…
-К.п.д. птицы в среднем в 10 раз выше, чем у самолета. Свои силы пернатые тратят гораздо экономнее, чем самолеты. Например, чибис без единой посадки перелетает Атлантический океан. Затраты топлива при этом минимальны. А современному лайнеру, совершающему такой же перелет, необходимо сжечь, помимо бензина, еще 50 тонн кислорода. Представьте, сколько таких лайнеров загрязняет воздух.
Михаил убежден, что будущее – за авиацией с машущими крыльями. Ей не нужно будет длинных взлетно-посадочных полос. Махолет будет прост в управлении и безопасен в полете так, что даже школьники в будущем смогут летать на нем в школу, а бабушки – на базар.
В полной мере масштабы деятельности Ляхова мне открылись в его мастерской. Здесь негде было ступить. Пол, стены и даже потолок – все было заставлено и завешано. Рядом со скульптурой и чеканкой – штабеля металлических трубок, ящики с шестернями. болтами, колеса, моторы, слесарный инструмент. Материал для его махолетов он доставал с большим трудом. Еще труднее – с деталями.
-Самому сделать было бы проще, будь у меня какой-нибудь завалящий станок. Приходится заказывать разным левакам – заводы не принимают заказов от частных лиц. А леваки, как правило, люди недобросовестные. Дерут втридорога, а делают брак. Сколько раз из-за этого приходилось начинать все сначала.
Ему постоянно нехватало нескольких тысяч для завершения работы. На деньги, которые он потратил на свои махолеты, можно было купить добрый десяток автомобилей. Свои же собственные потребности он свел почти к нулю. С весны до глубокой осени жил в сарае археологов у подножья Карадага, где строил и испытывал свои крылатые детища . А было их двенадцать и еще одна «летающая тарелка», успешно испытанная в полете. Не раз он ломал себе кости и свои орнитоптеры, но не отчаивался.
Были и победы – 20 км в полете. Вот только взлететь без буксировки так и не удалось.
Он показал мне макет, состоящий из подвижно скрепленных деревянных палочек. На нем наглядно был виден принцип действия его тринадцатой модели: крылья разворачивались то с внешней. То с внутренней стороны. Они могли вращаться. Это давало возможность снять с крыльев перегрузки. Ляхов был убежден, что преодолел главную ошибку своих предыдущих конструкций и моделей своих предшественников.
-Решить эту задачу в лоб нельзя. Каждое машущее крыло испытывает нагрузку в несколько тонн и рассыпается в воздухе. Конструктор обязан не копировать костяк птицы, а разумно перевести биологический язык на инженерный, - и заключил.- Когда у человека появятся крылья, он будет гордым, как птица, и ничто не сможет поколебать его в стремлении к доброте, красоте, справедливости. Человек станет счастливым.
Не думала я, что вижу Михаила Григорьевича в последний раз, когда он пришел на М. Грузинскую, где на выставке была представлена моя работа. Видимо, он не учел огромных перегрузок, которые испытывал его организм. Ему было пятьдесят – пора зрелости, когда многие с улыбкой оглядываются на безумные устремления молодости. Думаю, сколько бы не прожил Ляхов, он всегда бы оставался молодым, оставался романтиком.
С косыночкой, завязанным узлом у виска, с большой серьгой в ухе, с бородой, обрамлявшей лицо, он походил на доброго пирата. Он носил одежду, соответствующую мятежному складу его натуры. С удивлением я узнала, что его жена – известная журналистка, искусствовед Ариадна Жукова. Нелегко быть женой такого человека, как Ляхов. Однако между ними существовала большая истинно романтическая любовь, основанная на взаимном понимании и восхищении друг другом.
Возмечтав еще в детстве дать людям крылья, Ляхов остался верен своей мечте до конца, отдал ей жизнь. И хочется верить, что когда-нибудь человек все же будет летать, как птица.
Человек, отдавший всего себя осуществлению своей фантастической мечты, делающий для этого невозможное рациональным людям может казаться безумцем.
Но это то безумство, которое есть мудрость жизни… " Безумству храбрых поем мы славу"(М. Горький).
Мой очерк о Ляхове был опубликован в журнале "Спутник".